Виктория Холт - Шелковая вендетта

Меня охватила легкая дрожь, когда я позвонила в дверной колокольчик и горничная впустила меня в дом. Мне сказали, что миссис Оддрингэм у себя в комнате. Горничная сказала, что посмотрит, не спит ли она и может ли она меня принять.

Через несколько секунд она проводила меня в спальню Джулии. Она сидела на стуле у окна и, увидев меня, улыбнулась.

– Входи, Ленор.

– Надеюсь, я не помешала тебе отдыхать.

Она отрицательно помотала головой.

– Я собиралась прилечь... но это не имеет значения.

На ней был пеньюар ее любимого сиреневого цвета, который так гармонировал с оттенком ее щек. Возможно, она и выпила, но ее никоим образом нельзя было назвать пьяной.

Я заметила неизменный графин на ночном столике и рядом с ним недопитый стакан.

– Я рада, что ты пришла, – сказала она. – Я давно хотела поговорить с тобой. Я так волнуюсь за тебя... и Дрэйка.

– Джулия, тебе не о чем волноваться. Мы с Дрэйком – добрые друзья... и не более.

Она покачала головой.

– Я знаю: он все время думает о тебе.

– Он женат на тебе, Джулия. Если бы только ты...

– Да, – сказала она, – что?

Я невольно посмотрела на графин.

– Я поняла, что ты имеешь ввиду, – вскрикнула она. – Бросить пить. Я пытаюсь. Мне это удается... на какое-то время, а потом я возвращаюсь к этому снова. Я не могу совладать с собой. У меня ничего не выходит.

– Если бы только ты смогла...

– Ты думаешь, это имело бы какое-то значение?

– Я думаю, тогда все было бы иначе.

– Как это может быть, если он любит тебя?

– Ты – его жена, Джулия. И это важно.

– Нет. Всегда была ты... даже когда мы были детьми, ему нравилась ты.

– Но он женился на тебе. Это то, чего ты хотела. Ты должна быть счастлива. Если бы ты только попыталась... бросить пить... делала бы все, что в твоих силах, чтобы помогать его карьере, а не...

Она заплакала.

– Я знаю. То, что я сделала – ужасно. Он никогда не простит меня. И ты тоже.

– Я понимаю твое состояние, Джулия, но если бы ты вела себя более разумно... попыталась понять его... Он очень честолюбив и может далеко пойти. Все так думают... а все, что ты делаешь, уменьшает его шансы на успех.

– Чарльз говорит, что мне надо развестись с ним.

– Если ты сделаешь это, ты потеряешь его навсегда.

– Я знаю.

– Я не верю, что ты действительно этого хочешь.

Она колебалась.

– Не знаю. Иногда я начинаю злиться, и тогда все мне видится в другом свете. В такие минуты я ненавижу его. Мне хочется, чтобы ему было больно... так же больно, как мне. Чарльз говорит, что мне будет легче, если я разведусь с ним.

– Не Чарльз, а ты сама должна решить, чего ты хочешь.

– Чарльз всегда влиял на меня, я восхищалась им. Филипп был слишком мягким. А Чарльз был настоящим мужчиной. Он женился на Хелен. Их даже нельзя назвать добрыми друзьями, но его это нисколько не волнует. Он совершенно счастлив этой сделкой. Он безбожно ей изменяет и наслаждается жизнью. Как бы мне хотелось быть такой же, как Чарльз... безразличной.

– Ты не можешь этого хотеть.

– Нет, я очень хочу. Тогда мне было бы все равно, любит меня Дрэйк или нет... Я была бы такой же, как Чарльз. Заводила бы себе любовников. Ему нет никакого дела до своей жены. У него сейчас роман с этой итальянкой.

– С Маддаленой де Пуччи?

– Да, с ней. Они встречаются. Она часто здесь появляется. И идет в его комнаты. Наверное, он дал ей ключи, чтобы она могла приходить, когда захочет.

– Да, действительно... но ведь это – твой дом, Джулия.

– Это и его дом до тех пор, пока он здесь живет. О, он очень увлечен ею. Но это ничего не значит. Он бы никогда не стал так убиваться из-за женщины. Как бы я хотела быть такой, как он.

– Ты не должна поддаваться его влиянию, Джулия. Ты сама должна управлять своей жизнью.

– Иногда я думаю, что Чарльз прав. А потом мне кажется, что он ошибается. Иногда мне кажется, что мне все равно, что мне хочется только сделать Дрэйку так же больно, как он сделал мне... а в другие дни мне все представляется другим.

– Ты погубишь и себя, и его карьеру.

– Я знаю... знаю. Я убеждаю себя, что не должна этого делать, а потом говорю, что я сделаю это. Раз я несчастна, пусть все будут такими же.

– О, Джулия, если бы ты перестала пить и стала такой, как раньше.

– Это так помогает, Ленор. Чувствуешь себя такой несчастной, а когда выпьешь, становится все равно... а потом становишься такая веселая и уже ничто не имеет значения. Но иногда мне бывает так плохо, что хочется покончить со всем этим... не только ради себя, но ради всех.

– Джулия, еще не поздно...

– Правда? – с надеждой спросила она. – Правда?

– Действительно, Джулия, еще не все потеряно.

– Я поговорю сегодня с Чарльзом. Я скажу ему, что собираюсь сделать попытку исправиться. Я стану хорошей женой Дрэйку. Стану помогать ему. Я всегда этого хотела. Да, сегодня вечером я скажу Чарльзу. Скажу, что приняла решение и собираюсь стать другой. Что больше не буду пить... так много. Я отучусь от этого. Это невозможно сделать быстро, когда ты привыкаешь к этому так, как я. Да, я поговорю с ним сегодня.

– И никогда не забывай, Джулия: я хочу быть твоей подругой.

– О, я знаю. Знаю, Ленор. – Она была близка к слезам. – Я собираюсь стать другой. Я скажу Чарльзу сегодня вечером, что не сделаю того, что он предлагает. Я хочу попытаться и стать хорошей женой Дрэйку. Я постараюсь заставить его полюбить меня...

Я поднялась, собираясь уходить. На прощанье я поцеловала ее и сказала:

– Не отказывайся от своего намерения. А мне, пожалуй, пора идти.

Выйдя на улицу, я сказала себе, что сходила к ней не напрасно.

Но на следующее утро Джулия была мертва.

Дни, которые за этим последовали, походили на гротеск ночного кошмара. Я твердила себе, что сейчас проснусь и пойму, что все это только сон.

По факту смерти Джулии было возбуждено уголовное дело. Ее нашли в гостиной Чарльза. После пожара Джулия выделила ему несколько комнат, которые включали спальню, гардеробную и гостиную. Комнаты эти располагались в конце коридора на втором этаже и были как бы обособлены от всего дома благодаря отдельному входу и черной лестнице. Поэтому Чарльз чувствовал себя здесь как в личных апартаментах. Джулия выделила их ему, чтобы он чувствовал себя свободно, пока не подыщет себе новое жилье.

Слуга, который спас в свое время Чарльза от пожара, сказал Джулии, что Чарльз собирался прийти домой часам к семи.

Джулия прошла в его гостиную, так как хотела поговорить с ним незамедлительно. Там она собиралась дожидаться его. Должно быть, она увидела там графин и не смогла устоять. Ее пристрастие к спиртному погубило ее. Смерть ее была мгновенной. Когда пришел Чарльз, она была уже мертва. Судя по всему, она выпила отравленного шерри, которое предназначалось для Чарльза.

Новость о смерти Джулии обрушилась на меня как гром с неба. Я ушла к себе в комнату, чтобы обдумать, что все это могло означать. Кто-то пытался отравить Чарльза, а вместо этого умерла Джулия.

Ко мне пришла бабушка.

– Девочка моя дорогая, – сказала она, – что все это значит?

– Это значит, что хотели убить Чарльза, – прошептала я. – Они не хотели убивать Джулию.

– Но почему кто-то захотел убить Чарльза?

– У него наверняка полно врагов. Его нельзя назвать хорошим человеком. Он – злобный... вредный... и любит подстраивать всякие каверзы.

Бабушка внимательно присматривалась ко мне.

– Расскажи мне все, Ленор, – умоляюще сказала она, – меня так тяготит эта неизвестность.

Тогда я рассказала ей, как он преследовал меня, как выследил меня на Парсонс-Роуд и как пытался уговорить Джулию развестись с Дрэйком и выставить меня соответчицей.

– Mon Dieu, – пробормотала она, – О, mon dieu.

– Бабушка, только не подумай... я не знаю, как... даже если... я никогда не заходила в его комнаты.

– Будет расследование, – сказала бабушка. – Тебе начнут задавать вопросы. Ведь ты виделась с ней в тот день, когда она умерла. Возможно, ты вообще была последним человеком, который видел ее живой.

– Я поговорила с ней, сказала, что она поступит неразумно, если подаст на развод с Дрэйком. Она сказала, что собирается поговорить с Чарльзом. Вот почему она оказалась в его комнатах.

– Когда происходят такие вещи, всегда задают очень много вопросов и проводят тщательное расследование.

– Бабушка, – сказала я. – Я боюсь, что это дойдет до Кэти.

– Кэти должна уехать в Париж.

– Я не могу уехать, бабушка. Это будет выглядеть бегством. Скорее всего, мне вообще не разрешат выехать из страны. Может быть, ты могла бы поехать с ней.

Бабушка замотала головой.

– Мое место здесь, рядом с тобой. С ней поедет Кас-си... и две гувернантки. Это – самый лучший выход. В нашем положении нужно выверять каждый шаг... и делать его только тогда, когда мы уверены, что поступаем правильно. Первым делом мы должны отправить из страны Кэти.

Я знала, что она права.

Касси была совершенно расстроена. Она любила Джулию, и случившееся стало для нее большим потрясением.

– Я все вспоминаю, какой она была, когда мы были детьми, – сказала она. – Вспоминаю всякие мелочи. Надо же такому случиться! Я рада, что мамы уже нет в живых и она не узнает об этом.

Я попыталась представить себе, как бы восприняла это известие леди Сэланжер. Думаю, спокойно. Она никогда не позволяла себе принимать близко к сердцу чужие несчастья. Поэтому Джулия просто исчезла бы из жизни ее милости.

– Касси, – сказала я, – нам нужно кое-что быстро сделать.

Мне пришлось повторить свой рассказ. Она пришла в ужас от того, какую роль играл во всей этой истории Чарльз, хотя и не очень удивилась. Она знала своего брата. В детстве ему доставляло удовольствие дразнить сестер, и часто он доводил их до слез. В нем всегда было что-то садистское.

Касси стала очень мудрой женщиной за те годы, которые прошли с тех пор, как она покинула Шелковый дом. Она сразу же поняла необходимость поскорее увезти Кэти из Лондона и стала готовиться к отъезду.

Кэти засыпала нас вопросами.

– Почему ты не можешь поехать с нами, мама?

– У меня здесь есть кое-какие дела. Я смогу приехать попозже.

– А почему бы нам не подождать тебя?

– Будет лучше, если вы уедете теперь. С тобой будут тетя Касси и мадемуазель и мисс...

– Я бы лучше поехала с тобой, мама.

– Я знаю, но сейчас это не совсем удобно.

– Тогда…

Я заставила ее замолчать поцелуем и сказала:

– Ты же так любишь Париж... к тому же это ненадолго.

– А мы съездим на дедушкин виноградник?

– Наверное... как-нибудь.

– А он будет в Париже?

– Не знаю.

– Надеюсь, мы съездим к нему. Я хочу повидаться с Раулем.

Она продолжала щебетать, но я видела по ее глазам, что мои объяснения ее не удовлетворили. Мне было ясно, что будет очень трудно утаить от нее печальные новости.

Нас с Дрэйком вызвали на дознание. Это было нелегким испытанием: помимо того, что это было неприятно само по себе, тот факт, что Джулия была женой политического деятеля, который был довольно известной личностью, означал так же, что весь ход судебного разбирательства будет освещаться прессой.

У Дрэйка было бледное напряженное лицо. У него не было предположений, кто мог желать смерти его шурину. Он вообще его плохо знал. Да, он жил у них в доме, но, по существу, ему было отведено совершенно отдельное помещение, а поскольку оба они были занятыми людьми, то виделись крайне редко. Он отвечал на вопросы с таким спокойствием и достоинством, что произвел очень хорошее впечатление на следователя.

Мне задали несколько вопросов относительно Дрэйка. Затем меня попросили рассказать о последней встрече с Джулией и сообщить им причину моего визита к ней в тот день. Я сказала, что мы вместе воспитывались и, повзрослев, продолжали часто видеться. Спросили, обсуждали ли мы ее брата и почему, на мой взгляд, его хотели убить? Я ответила, что мы упоминали его в разговоре и что она сказала мне, что его сейчас нет дома. Потом я сказала, что она собиралась поговорить с ним тем же вечером и с нетерпением ждала его прихода.

Я вздохнула с облегчением, когда вышла оттуда.

Чарльз был главным свидетелем, поскольку это он нашел ее. Он тихо и с глубокой печалью в голосе объяснил, как случилось, что он жил в доме сестры и шурина. Причиной этого был пожар. В тот день он вернулся домой только к вечеру и обнаружил ее в своей комнате мертвой.

В должном порядке был вынесен вердикт: убийство неизвестным или неизвестными лицами.

С этого момента началось настоящее расследование.

С того дня я больше не видела Дрэйка. Бабушка сказала, что это опасно и если он будет настолько неразумен, что зайдет к нам, она не позволит ему увидеться со мной.