– Если это наказание, я хочу еще.

Девушка удовлетворенно улыбнулась. Хорошо все-таки иметь власть над мужчинами! Уж этот-то мужчина точно в ее власти. Даже больше, чем ей казалось. С чего бы Торнбуллу преследовать ее от самого Чикаго, если бы она не представляла для него угрозы? Они бежали, скрывались, при необходимости занимались грабежом, но всегда чувствовали себя жертвами. И все же, что ни говори, «Банда бешеных малолеток» – сила. Люди боятся их. Это тоже власть.

Пока она предавалась этим мыслям, Тор щекотал ее ухо. Вдруг от реки донесся какой-то звук. Хармони пронзил страх. Она затаила дыхание и прислушалась. Опять! Это сыпались камни. Кто-то чертыхнулся.

Торнбулл!

Тор сжал ее руку и положил палец на губы. Они лежали не шевелясь и изо всех сил напрягли слух.

– Не собираюсь я свернуть себе шею из-за этой подлой суки!

– Если мы не поймаем ее сейчас, она снова ускользнет. – Голос Торнбулла с характерным акцентом уроженца Среднего Запада громко раздавался в ночной тишине.

– Вы же не собираетесь гоняться за ней всю ночь? Слишком темно.

– Не могу поверить, что она удрала. Снова! Мы чуть не сцапали ее в Лас-Крусес.

– Где она прячет девчонок?

– Видно, где-то неподалеку у них убежище. Если бы мы сумели найти его! – расстроено произнес Торнбулл.

– Но не ночью же, босс. Лучше нанять побольше народу. На помощь полиции рассчитывать не приходится.

– Тут ты прав. – Тон Торнбулла стал злобным. – Я сам поймаю мисс Хармони Харпер и этих девчонок! При первой же возможности она наврет с три коробу и попытается всех убедить, что я запер входную дверь.

– А что, это вранье?

– Дурак! Разве в этом дело? Важнее, чтобы меня не обвинили в пожаре. Беда в том, что всюду хватает зачинщиков беспорядков вроде нее. Они то и дело подбивают рабочих на стачки – в Чикаго, Нью-Йорке, Бостоне. Ткни пальцем, и попадешь в профсоюзного активиста, пытающегося помешать нам делать дело. Если мы будем платить этим лодырям столько, сколько они требуют, все останутся без работы. Идиоты!

– Лучше бы вернуться, босс. Шериф ждет на берегу.

– Не хочется возвращаться. Чую нюхом, что она прячется где-то поблизости. Сегодня она ушла у нас прямо из рук. – Голос Торнбулла стал тише. – Ты запомнил этого парня?

– Будьте уверены! Он так врезался в меня – по гроб жизни не забуду!

Торнбулл гнусно захихикал:

– Когда мы сцапаем его, можешь делать с ним все, что хочешь.

– Спасибо. Мой нож хорошо знаком с печенками активистов!

– Еще бы! – ответил Торнбулл и холодно добавил: – Думаешь, она спит с ним?

– Как пить дать!

– Что ж, тогда можешь «нарисовать» и ее.

– А как насчет девчонок?

– Все надо будет сделать быстро и чисто. Для детей у меня есть одно хорошее местечко. А Хармони достанется вам обоим. После того, как я покажу ей, что такое настоящий мужчина. – Тон Торнбулла стал просто омерзительным. – Помни, на ее совести гибель сотни женщин и детей. Она заслуживает самой суровой кары. И если ее не схватит полиция, это сделаю я.

– Верно, босс.

– Теперь это дело времени. – Голос Торнбулла удалялся. – Пошли, пора возвращаться в Лас-Крусес.

Хармони лежала тихо, прислушиваясь к конскому топоту. Когда эти звуки затихли, она села и обхватила себя руками. Ее сотрясал озноб. Торнбулл! Сколько он будет преследовать их? Она все перепробовала, чтобы избавиться от погони. Неужели они с девочками никогда не почувствуют себя в безопасности, не обретут мира? Нет. По крайней мере, до тех пор, пока у них не будет достаточно денег, чтобы найти себе надежное пристанище.

Тор тоже сел и погладил ее по плечу.

– Кажется, этот человек думает, что ты убийца. И красный агитатор.

Хармони наклонилась и закрыла лицо руками. Не была она ни тем, ни другим. Разве ей под силу тягаться с Торнбуллом, с его деньгами, связями, властью? Откуда ей взять уверенности в себе? Всю жизнь она зависела от других. Неужели мужские объятия заставили ее поверить, что ей под силу преодолеть долгие годы рабства?

– Человек, которому есть что скрывать, опасен.

– Ты веришь мне? – спросила Хармони и запнулась, когда он помедлил с ответом. – Или Торнбуллу?

– Дело не в том, кому я верю, а в том, что суд, газеты и люди, подобные Торнбуллу, могут заставить других поверить во что угодно. Я-то не могу себе представить, чтобы ты не то что заперла дверь, а даже была способна на это.

Она обернулась и сжала его руку.

– Значит, ты не уверен?

– Я хочу верить тебе. Ты спасла детей. Но я уже сказал, что не в этом дело…

Она вырвала руку и вскочила.

– Как ты можешь сомневаться после того, как я тебе все рассказала? Честное слово – это все, что у меня осталось!

Он тоже встал.

– Хармони, выслушай меня. Больше всего на свете я хочу поверить тебе. Не вижу причин, которые могли толкнуть тебя на такое преступление. Зачем ты спасала девочек, если поджог – дело твоих рук? Но со своей точки зрения он прав. Агитация приводит к сокращению рабочих мест. Если действительно был большой пожар и возник он по вине владельца, то ему пришлось бы заплатить уйму денег газетам и журналам, не говоря о полиции. Я могу его понять.

Она изо всех сил ударила его.

– Трус! Мерзкий…

Тор прижал ее к груди.

– Я предупреждал, чтобы ты не смела меня бить!

Пытаясь вырваться, Хармони внезапно поняла, как он силен. Без пистолета ей не справиться с ним, даже раненым. Но она была слишком разъярена, чтобы смириться.

– Как ты смеешь смотреть в глаза мне или другому рабочему человеку? Что ты, богач, эксплуататор, знаешь о том, как живется беднякам, не зарабатывающим себе на лишний кусок хлеба, об опасности их труда, о детях, теряющих зрение и здоровье еще до того, как они вырастут? – Она вскинула голову и гневно блеснула глазами. – Ни черта ты не знаешь!

– Знаю. И забочусь о них. У меня тоже есть глаза. Мы платим рабочим больше прожиточного минимума.

– Сомневаюсь. Почему я должна верить тебе?

Они стояли, злобно глядя друг на друга. Издалека донесся вой койота, и это сняло напряжение. Тор прижал ее к себе и погладил по голове.

– Если мы отвернемся друг от друга, то не уйдем отсюда живыми. Вспомни, я для них такой же враг, как ты и девочки.

Хармони не нашлась, что ответить. Ее захлестнуло сознание собственного ничтожества. Как она могла подумать, что обладает властью над мужчинами? Торнбулл заставил ее бежать, и если бы она не соблюдала осторожность, давно убил бы. Ей была позарез нужна помощь, но как попросить об этом?

Тор запрокинул ей голову, заглянул в лицо, освещенное бледным светом луны, и нежно поцеловал в губы. Девушка продолжала молчать, и он притиснул ее к себе, несмотря на больное плечо.

– Забудь прошлое. У нас одна цель – остаться в живых. Потом мы докажем другим все, что пожелаем. О'кей?

Глубоко вздохнув, она отстранилась от юноши.

– Как твое плечо?

– Ноет чертовски, но все же не так, как было, когда ты вырывалась.

– Я привыкла, что мне никто не верит. Почему должен был поверить ты?

– Надо выбираться отсюда, а там мы найдем способ доказать твою невиновность.

– Ты поможешь?

– Вспомни, я ведь тоже стремлюсь спасти свою шкуру.

Она кивнула:

– Прости, что я втянула тебя в эту историю. Я поступила нечестно.

Он погладил девушку по щеке:

– Тогда бы я не узнал, как приятно быть заложником у страшной разбойницы.

– Прожил бы и без этого знания.

Он покачал головой:

– Нет, если позволишь, я останусь твоим заложником. И, черт возьми, не променяю эту должность ни на какую другую!

7

Всю ночь она не спала. От холода пустыни не спасал даже жар тела Тора. Еще до того, как край солнца показался над горизонтом, Хармони помогла юноше сесть в седло, и они поскакали к убежищу «Банды бешеных малолеток».

Если не кривить душой, следовало признать, что он возбудил в ней физическое влечение. Вместо этого она пыталась подавить в себе желание.

Они выбрались из скалистого ущелья и двинулись вперед, пытаясь держаться подальше от Рио-Гранде. Торнбулл и его наемные убийцы вкупе с местной полицией могли все еще прочесывать окрестности. Да и железнодорожники наверняка не дремали. Куда ни кинь, всюду клин. И довершало картину отсутствие денег, необходимых для бегства.

С чего вдруг ее потянуло к мужчине, когда от хлопот голова идет кругом? Это было выше ее разумения. Да и не до того ей было. Она украдкой глянула на Тора. Сегодня он выглядел лучше. Перед отъездом она смазала бальзамом его плечо. Слава Богу, рана больше не кровоточила. И все же ему было худо. Однако этот упрямый раненый заложник оставался последней надеждой на то, что ей и семерым бездомным сиротам удастся уйти от погони. Неужели никогда не кончится этот ужас, начавшийся в Чикаго?

Когда они достигли ложбины, ведшей к убежищу в холмах, взошло солнце и окрасило пустыню в розовый цвет. Остановившись у высокого можжевельника, Хармони оглянулась и облегченно вздохнула. Никто за ними не гнался. Нигде не было видно клубов пыли, которую обычно вздымают конские копыта. На секунду она позволила себе полюбоваться рассветом и вздрогнула, когда Тор положил ладонь на ее руку.

– Сколько ни встречай рассвет, он всегда разный. Верно?

– Только не в Чикаго?

– Что ты имеешь в виду?

– Я начинала работать до зари и заканчивала после заката, как и большинство остальных. Мне довелось впервые увидеть эту красоту только после побега. Нам пришлось стать преступниками, чтобы получить право на удовольствия.

– Жаль, что жизнь у тебя была такая суровая.

– После этого никто из нас не вспоминал о работе. Ведь это же факт: как бы мы ни работали, получали ровно столько, чтобы не умереть с голоду.

– Клянусь тебе, мы со своими рабочими так не обращаемся.

– Какое это имеет значение? Мне все равно! – пожав плечами, бросила Хармони.

Похоже, за сегодняшнее утро она не сказала и слова правды. Чего ей больше хочется: чтобы Тор убрал руку или чтобы обнял ее покрепче? Тело все еще помнило его прикосновения, его возбуждение, силу страсти. Неужели она так и не сумеет овладеть своими чувствами? Может, вообще отказаться от этих попыток?

– Это имеет значение. Не только для тебя или других рабочих, но и для экономики страны. Пора осадить людей типа Торнбулла.

У Хармони перехватило дыхание. Она заглянула юноше в глаза и спросила:

– Ты действительно думаешь, что это возможно?

Он кивнул, искоса глядя на солнце:

– Может быть, одним махом с ними не справиться, но ряды грейнджеров[8] и других союзов все растут. Если рабочие объединятся, они смогут силой добиться своего. Это наилучший способ изменить их нынешнее положение.

– А ты не боишься, что они будут требовать слишком многого?

– Большинству рабочих до этого еще далеко. Ты не согласна?

– Да. Пока им не тягаться с Торнбуллом и его наемными крикунами, которые заморочат голову каждому, кто согласится их слушать.

– А мы и не будем их слушать.

Он сжал руку девушки и тронул поводья.

– Никогда не будем, – эхом откликнулась Хармони, пришпоривая лошадь.

Ей не терпелось увидеть девочек, убедиться, что с ними все в порядке. Конечно, они волнуются за нее и за свое будущее. Надо приободрить детей, а потом они все вместе найдут средство справиться с Торнбуллом. Важно только одно: поскорее убраться отсюда.

Вдруг в глаза Хармони трижды ударил солнечный зайчик. Кто-то подавал им весть с помощью зеркала.

– Что за чертовщина? – пробормотал Тор, наклоняясь в седле и пытаясь рассмотреть, откуда идет сигнал.

– Девочки выставили пикет. Это означает, что все в порядке, но кто-то приближается.

Он посмотрел на девушку с уважением:

– Твоя идея?

– Нет. Это придумали Фейт, Хоуп и Черити.

– У девчонок есть голова на плечах.

– Ты прав. Они у меня все такие.

Минуту спустя они поравнялись с пинией, росшей у входа в ущелье. К удивлению Тора их тут же окружили со всех сторон.

– Попались! – Блейз уцепилась за голень Хармони, поставила ногу на ее ботинок и мигом уселась позади. – Поехали!

При виде подружек Хармони счастливо рассмеялась.

– Все в порядке? – спросила Джесмин, гладя лошадь по носу.

– Да. Все хорошо. Вот только Тора слегка подранили. – Хармони глубоко вздохнула. – В Лас-Крусес нам пришлось удирать от Торнбулла и двух его убийц.

– Ох! – вскрикнула Тара, обнимая за талию Джесмин. – Недаром мы так волновались!

– Мы боялись, что ты никогда не вернешься, – промурлыкала Блейз и прижалась к спине Хармони. – Мы любим тебя.

– Мы вели себя осторожно, но волновались ужасно… – Стар грозно посмотрела на Тора и взялась за рукоятку пистолета. – Это он виноват?