В окошке появилось лицо грума.

– Да, милорд?

– Я передумал сразу возвращаться к дяде, – сказал Николас. – Отвези-ка меня в доки. Выпью на сон грядущий в «Голубой русалке».

– Слушаю, милорд. – Окошко захлопнулось, и на следующем углу экипаж свернул в сторону реки.

* * *

Моряки торгового флота, гардемарины, капитаны толпились у стойки и восседали за столиками «Голубой русалки». В сизом табачном дыму витал острый запах эля.

Пальто, кашне и цилиндр Николас оставил в экипаже. Владелец паба и многочисленные завсегдатаи знали Николаса, так что их удивление мог вызвать его сегодняшний официальный наряд, но не само появление в прокуренном зале портовой забегаловки. А привлекать к себе ненужное внимание он не собирался.

«Голубая русалка» была одним из немногих баров, куда Николас заглядывал в последние полтора года, – и единственным, где он чувствовал себя в безопасности. Устроившись за свободным столиком, он, как обычно, кивнул официантке, и та принесла кружку его любимого пива.

Он уже заканчивал первую порцию, когда из-за соседнего столика, оставив шумную компанию, поднялся один из гардемаринов. Прихватив свою кружку, парень прошагал к столику Николаса и опустился на стул напротив.

– Неужто я вижу улыбку на этом мрачном лице? – Светловолосый гардемарин подался вперед и впился изучающим взглядом в лицо Николаса. – Выходит, нашли?

– Первую часть. – Николас улыбнулся. Джейми Коллард был единственным, кого разгадка тайны интересовала так же, как и его самого. – У меня такое ощущение, словно со мной сыграли шутку.

– Я рассказал вам все, что знал, капитан.

– Нет-нет, Джейми, я вовсе не то имел в виду, – успокоил парня Николас. – Твои сведения оказались очень полезными, и с их помощью мне удалось узнать еще кое-что.

Джейми смущенно уставился в кружку.

– Рад это слышать, капитан. Вы же знаете, я не меньше вашего хочу узнать правду о гибели моего брата.

– Да, конечно, – сказал Николас. – Потому-то мне и хотелось именно тебе рассказать, что мы приближаемся к разгадке. Вот отыщу оставшиеся два кусочка – и станет ясно, кто предал нас при Трафальгаре. Ты ведь сообщишь мне, если еще что-нибудь узнаешь?

– Не сомневайтесь, капитан. – Джейми поднялся. – И будьте все время начеку. Настоящий предатель, чье имя значится на листке, наверняка попытается вам помешать.

Николас молча кивнул. Предупреждение было излишним. Он и без того отлично представлял, сколько опасностей таит в себе его расследование.

Дело, ради которого Николас приехал в «Голубую русалку», было выполнено, но торопиться ему было некуда, так что он отыскал глазами официантку и сделал знак повторить заказ. Она тут же принесла еще одну кружку пива.

Второй порцией он наслаждался не спеша, растягивая удовольствие, хоть и остался за столиком один. Одиночество никогда не тяготило Николаса. Компания ему была не нужна, и все же он скучал по здешней атмосфере, а потому всегда был рад послушать громогласные излияния моряков, отдать должное их фривольным шуткам, со стороны понаблюдать за переменчивыми, как морской прилив, отношениями. Здесь никогда нельзя было угадать, разразятся ли завсегдатаи паба песней или же сойдутся в рукопашной.

Житейская практичность этих людей была полной противоположностью равнодушию и изыскам высшего света. Служителям моря чужды лукавые взгляды и двусмысленности. Море – это море. Оно всегда искренне в своих проявлениях. В шторм оно бушует, в штиль затихает. И его покорителем может стать лишь тот, кто умеет выживать.

Николаса внезапно захлестнула тоска по морским просторам, кораблю, капитанскому мостику. Он и сам понимал, что это несбыточная мечта. Да и зачем наследнику графского титула, владельцу обширнейших имений мечтать о командовании кораблем? Вроде бы незачем. А он мечтал. И все привилегии титула и богатства казались ему пустыми и даже тягостными.

Но что поделать – судьба уготовила ему этот тяжкий путь, и он обязан им следовать. Обязан и будет следовать… до тех пор по крайней мере, пока не сумеет исправить то, что еще возможно исправить.

Николас допил пиво, бросил на столик несколько монет. Более чем достаточно. Официантка будет довольна. Чтобы не обращаться к обслуге с лишними просьбами, он решил пешком пройтись до поворота, где оставил свой экипаж.

Дверь за ним закрылась, и Николас ступил в промозглую сырость улицы, особенно неприятную после уютного тепла бара. Туман до того сгустился, что даже уличным фонарям не под силу было его рассеять. Пустынная в этот час улочка была совсем узкой, и все равно Николас ничего не видел дальше вытянутой руки.

Туман крохотными капельками оседал на лице, ледяной ветер мгновенно пробрался под одежду. Николас поежился и пожалел, что оставил пальто в экипаже.

Не прошел он и нескольких шагов, как услышал позади себя торопливые шаги. Кто-то шел следом. Поначалу он не обратил на это особого внимания, но, свернув за угол, заметил, что шаги стали громче и быстрее, словно незнакомец прибавил ходу, пытаясь его догнать.

Николас прислонился спиной к стене и подождал, пока прохожий его обгонит. Однако из-за угла никто не появился. Сколько Николас ни вглядывался, в тумане он так ничего и не увидел. Из темноты не доносилось ни звука, но Николас кожей чувствовал, что кто-то застыл совсем рядом в напряженном ожидании.

До экипажа было еще довольно далеко – на помощь кучера рассчитывать не приходилось. Машинально опустив руку на бедро, где привык носить морскую шпагу, он только сейчас понял всю свою беззащитность. При нем не было ни пистолета, ни шпаги. Да что там – даже тот небольшой нож, с которым обычно не расставался, Николас вынужден был оставить дома из-за своего официального костюма. Хитрость и быстрота реакции – вот все, что он имел в своем распоряжении.

Зная, что в тумане он так же невидим для своего противника, как и тот для него, Николас оттолкнулся от стены и сделал шаг вперед.

– Есть там кто?

В ответ прогремел выстрел. Пуля просвистела у самого уха Николаса. Он мгновенно вжался в стену. Отлично. Больше ему ничего и не нужно знать. С громким стоном, рассчитанным на то, чтобы обмануть противника, Николас упал на вымощенный булыжником тротуар.

Наступившая тишина оглушала. Через несколько секунд послышались осторожные шаги. В сыром воздухе стук каблуков отдавался ледяным, пугающим эхом. Николас лежал не шевелясь, не дыша, весь превратившись в слух.

Совсем близко шаркнули шаги. Николас скосил глаза и рядом со своей левой рукой увидел сапоги из дорогой мягкой кожи. Над головой резко щелкнул взводимый курок. Не колеблясь ни секунды, Николас вцепился в щиколотку противника и дернул изо всех сил. Коротко вскрикнув, неизвестный потерял равновесие, отлетел сначала к стене, а потом уже рухнул на тротуар. Пистолет выпал из его руки, чиркнул по булыжнику и со вспышкой дал осечку.

Николас вскочил на ноги. Ему необходимо было увидеть нападавшего на него человека. Схватив незнакомца за лацканы пальто, Николас рывком приподнял его с земли.

И неожиданно чуть не рухнул обратно на тротуар, настолько тяжелым оказалось грузное тело в его руках. Поставив наконец противника на ноги, Николас обнаружил перед собой человека, на добрый фут выше и как минимум на тридцать фунтов тяжелее его самого.

Лицо нападавшего было вымазано сажей, явно для того, чтобы его невозможно было узнать. А силищей этой тип обладал вполне под стать сложению. Со злобным ревом он опустил кулак на руку Николаса. Удар был до того мощным, что Николас не удивился бы, услышав треск ломающейся кости. Следующий удар негодяя попал Николасу по голове.

Он отпрянул в сторону, но перед тем успел все же отвесить верзиле хороший пинок по ребрам, да такой, что тот завертелся волчком и завыл от боли.

– Ваша милость, вы где? – раздался издали оклик кучера. Николас его не видел, но по голосу понял, что тот всего лишь в нескольких ярдах. – Милорд, что случилось? Я слышал выстрел!

– Сюда, Бигсби! – Николас обернулся к врагу, но верзила с испачканной сажей физиономией и в дорогих ботфортах уже растворился в тумане.

Из плотной мглы возник слуга Николаса с фонарем в руке.

– Что случилось, милорд? На вас напали? Вы ранены?

Николас потер руку, убедился, что она не сломана, притронулся к набухающей на голове шишке.

– Со мной все в порядке.

– Ваш дядя никогда мне не простит, что я отпустил вас в такое место одного, – простонал Бигсби.

– Не бойся, Бигсби, дядя Джордж тебя винить не станет. Я об этом позабочусь.

Николас взял у кучера фонарь и, наклонившись, прошел вдоль тротуара в надежде найти пистолет. Тот бесследно исчез, как и его хозяин.

Приподняв фонарь, Николас долго вглядывался в туман, словно пытаясь высмотреть там разгадку этого ночного нападения. Заурядные грабители не носят с собой пистолетов, и, уж конечно, им не по карману покупать ботфорты из дорогой кожи, такие, как были на его противнике. Человек, стрелявший в Николаса, несомненно, был наемным убийцей. Истинный предатель, кем бы он ни был, наконец-то проявил себя. Но почему именно теперь? Из-за визита Николаса к Сент-Джонам? Из-за информации Джейми Колларда? Или потому, что Дэвису Сент-Джону не понравилось, как Николас смотрел на Дориан?

Николас еще раз осторожно потрогал громадную шишку на голове. После такого удара у него путались мысли. Но в его улыбке сквозило мрачное удовлетворение. Его смертельный враг, затаившийся на долгих два года, вышел из укрытия и нанес свой первый удар.

* * *

Дорожная пыль летела в лицо Дэвису, забивалась в нос. В конце концов он несколько раз чихнул и захлопнул окно коляски. Дориан сидела напротив него и с уныло-рассеянным видом смотрела на проплывающий мимо пейзаж. Прошла уже неделя с того памятного музыкального вечера, и за все это время она ни разу не улыбнулась.

– Очень надеюсь, что свое мрачное настроение ты оставишь за воротами Торп-Холла, – сказал Дэвис. – Ни один джентльмен не заинтересуется дамой с постной физиономией и унылым взглядом. Глядя на тебя, можно подумать, что ты потеряла лучшего друга.

Он добился своего. Дориан очнулась от своих мыслей, в глазах ее сверкнул знакомый огонь.

– Ничего подобного. Просто я расстроена из-за того, что не удалось достать для тети последнюю рукопись Шамьера.

– Рад слышать, что это единственная причина.

Экипаж резко накренился в неровной колее, и их обоих бросило на обитую бархатом стенку экипажа. Дэвис в который раз пожалел, что не смог отправиться в Торп-Холл верхом. Возложил бы обязанность официального прибытия на Дориан, а сам бы оседлал своего нового скакуна. На нем даже перед лордом Истли и леди Элизабет не стыдно появиться… Но тогда он упустил бы возможность серьезно поговорить с Дориан.

– Кстати, Алджернон там тоже будет.

– Алджернон Хэлторп? – Дориан выпрямилась на сиденье. – Разве он не помолвлен с Маргарет Мэйдуэлл?

– О нет, до официального объявления о помолвке так и не дошло, – отозвался Дэвис, довольный, что сестра проявляет явный интерес к наследнику Торп-Холла. – Совершенно очевидно, что он по-прежнему к тебе неравнодушен.

Дориан пробурчала себе под нос что-то подозрительно смахивающее на ругательство.

– Его чувство безответно, Дэвис, и ты это прекрасно знаешь. Не забывай, я старше тебя, так что ты не имеешь никакого права распоряжаться мною и строить какие-то планы на мой счет без моего ведома.

– Подумаешь, старше! На каких-нибудь шесть минут, – фыркнул Дэвис. – Эта разница не снимает с меня ответственности за твое будущее.

В ответ раздался еще один звук, не требующий расшифровки.

Несколько недель назад, получив приглашение на прием в Торп-Холл, Дориан зашвырнула конверт подальше и наотрез отказалась там появляться. Дэвис понятия не имел, когда и почему она передумала, но упускать столь удачный случай не собирался.

– Алджернон Хэлторп давно на тебя заглядывается, – отметил он.

– Алджернон просто зануда, – заявила в ответ Дориан. – И он интересует меня не больше, чем прежде.

– Из вас вышла бы прекрасная пара, – настаивал на своем Дэвис, по-прежнему теряясь в догадках. Если причина не в наследнике Торп-Холла, тогда зачем Дориан приняла это приглашение? – К тому же тебе был бы обеспечен титул графини Хэлторп.

– И я бы всю жизнь провела рядом с человеком, у которого только лошади да гончие на уме, – с присущей ей прямолинейностью возразила Дориан. – Городскую жизнь он презирает, театры не выносит, а опера или музыкальный вечер наводят на него тоску. Этот брак стал бы настоящей катастрофой для нас обоих.

Дэвис промолчал, но в душе он был кое в чем согласен с сестрой. Когда дело касалось гончих, наследник Торп-Холла был невыносим.

– Но все же будь к нему более снисходительной, – предложил Дэвис, не слишком, впрочем, надеясь на успех. – Развлеки его как-нибудь. Ты ведь и сама неплохо разбираешься в лошадях и охоте. Уверен, он был бы в восторге от рассказа о том, как в Грин-парке ты выхватила у меня вожжи и обогнала знаменитую упряжку гнедых лорда Бентона.