– Ты вроде не любишь, когда я кому-нибудь рассказываю эту историю, а? – поддразнила Дэвиса его несносная сестра, задорно сверкнув глазами.

– Я всего лишь прошу, чтобы эта история не дошла до леди Элизабет, – объяснил Дэвис. – Я со стыда сгорю.

– Кстати, а как у тебя с Элизабет? – поинтересовалась Дориан, сделав вид, что поправляет темно-вишневые перчатки, и без того безукоризненно обтягивавшие ее тонкие пальцы. Их цвет повторял оттенок ее элегантного дорожного наряда, подчеркивая золотистый блеск волос и сочную яркость губ. – Собираешься в ближайшем будущем просить у графа ее руки?

– Просить ее руки у графа?.. – Дэвис явно тянул с ответом. Он еще не решил для себя, как ему обратиться к отцу Элизабет – и когда. – На мой взгляд, еще слишком рано.

– Ты не уверен в чувствах леди Элизабет?

– Нет, дело не в этом, – задумчиво проговорил Дэвис.

Он любил бывать в обществе Элизабет и не сомневался в том, что и она находит его достаточно привлекательным. Разумеется, он делал все возможное, чтобы соответствовать высокому рангу графской дочери – вплоть до того, что завел еще одного лакея и стал прислушиваться к советам Дориан по поводу моды. Характер у сестры, конечно, невыносимый, но в безупречном вкусе ей отказать нельзя.

И все же случались моменты, когда он чувствовал в Элизабет некую отчужденность. Само собой, он приписывал эту холодность разделявшей их разнице в социальном положении. Элизабет – наследница старинного аристократического рода, в то время как Сент-Джоны – всего лишь торговцы, нувориши, чьи корни можно проследить не более чем на столетие.

Но факт остается фактом – Элизабет стала бы великолепной хозяйкой его дома, не хуже самой Дориан. У семьи Истли прекрасные связи в высшем обществе, а знатное происхождение леди Элизабет добавило бы престижа состоянию Сент-Джонов.

А если бы еще и Дориан вышла замуж за графа, то ныне здравствующие Сент-Джоны и их потомки пополнили бы ряды британской аристократии. Вот цель, требующая тщательного планирования и терпения. Вот цель, которая не допускает неверных шагов.

– Я просто считаю, что время еще не настало, – произнес Дэвис в надежде, что сестра примет его ответ без дальнейших вопросов. Дориан скептически повела бровью.

Но спорить она, к его удивлению, не стала.

– Терпение – ценное качество. Тебе ведь всего лишь двадцать пять, Дэвис, так что торопиться с женитьбой ни к чему.

– А вот ты, дорогая сестричка, в те же двадцать пять уже, можно сказать, осталась в старых девах, – напомнил ей Дэвис. – Для тебя каждый месяц имеет значение.

– Так нечестно, – надула губы Дориан.

– Но ведь так и есть. А я был бы рад видеть тебя устроенной и счастливой.

– Я и так устроена и счастлива, – сказала Дориан. – Единственное, что могло бы принести мне еще большее счастье – это брак с человеком, который любил бы меня и которого я сама любила бы. Я дала обещание тете Шарлотте.

«И она свое обещание сдержит», – с тревогой подумал Дэвис. Отец всегда одинаково относился к сыну и дочери, и состояние разделил между детьми поровну, так что Дориан при желании могла бы сохранить независимость и прожить в одиночестве до конца своих дней. Неизвестно когда и как, но она вбила себе в голову, что не выйдет замуж, если не найдет избранника по сердцу. Слыхано ли такое? Замужество предначертано женщине свыше, и в старых девах испокон веков оставались лишь какие-нибудь обнищавшие уродливые особы, которых из милости содержали богатые родственники… или беспомощные добрейшие создания вроде тети Шарлотты.

– Браки строятся не на мимолетных чувствах, Дориан, – заявил Дэвис. – Это чистой воды заблуждение. И не воображай, что великая любовь тети Шарлотты и Франца Шамьера длилась бы вечно, если бы они смогли пожениться.

– Этим самым ты только доказал, что абсолютно ничего не понимаешь в силе и глубине настоящей любви. – Дориан упрямо сжала губы.

Дэвис, не сводя глаз с сестры, сокрушенно покачал головой. Она выросла в довольстве, без тревог и забот, думал он. Она умеет выбрать подходящую ткань для обивки мебели, нанять вежливую и честную прислугу, знает, как договориться с мясником, чтобы он поставлял в дом Сент-Джонов самую лучшую вырезку и самую свежую дичь. И гостей за столом она рассадит так, что позавидует распорядитель королевских приемов.

Но вот об оборотной стороне страсти ей ничего не известно. Она не представляет себе, как всепоглощающее полуночное вожделение увядает с первыми же лучами солнца. Как после ночи безумств на рассвете возвращаются здравый смысл и рассудок. Дэвису все это было известно, но он стыдился тех ночных часов, когда желания плоти брали верх над логикой.

Дэвис нахмурился. Нельзя сказать, чтобы подобные удовольствия играли большую роль в его жизни, но пару раз он все же потерял голову и немало презирал себя за эту слабость… Возможно, и в самом деле не стоит тянуть с предложением руки и сердца Элизабет?

После объявления о помолвке Элизабет вряд ли рискнет его оттолкнуть. После объявления о помолвке будущее наконец определится.

– Мы уже проехали ворота, – прервала его раздумья Дориан. – Скоро будем на месте.

Дэвис, открыв окно, выглянул из экипажа и обвел взглядом богатые, ухоженные земли поместья Хэлторпа. Увенчанный башенками особняк, на который лорд Хэлторп, по слухам, истратил целое состояние, возвышался на вершине небольшого холма в самом центре громадных охотничьих угодий. Стены, сложенные наполовину из грубого камня, а наполовину из потемневших бревен, как это делалось во времена королевы Елизаветы, и готический каменный парадный вход завершали облик замка, создавая ощущение величественной старины.

– Лорд Истли и леди Элизабет уже здесь, – бросив на брата лукавый взгляд из-под ресниц, сообщила Дориан. – Странное дело, в поле зрения ни единой гончей или кобылы Алджернона.

Дэвис подался к окну, горя желанием поскорее увидеть остальных гостей.

– Так, та-ак, лорд и леди Симти, давние друзья Хэлторпа… Что?!. Это ведь… Это же Сикум – там, на другом конце двора!

– Похоже на то, – нахмурившись, кивнула удивленная Дориан.

– Какого черта он здесь делает? – выпалил Дэвис. Он все еще до конца не смирился с присутствием Николаса на музыкальном вечере. Дэвис вообще никогда не понимал склонности тети Шарлотты и Дориан к выбору в качестве своих гостей личностей, пользующихся сомнительной репутацией.

– Полагаю, он получил приглашение от лорда Хэлторпа.

По крайней мере, появление Сикума ее тоже нисколько не обрадовало, с мрачным удовлетворением отметил Дэвис.

– Остальных я что-то не узнаю, – все еще хмурясь, добавила Дориан. – Кто та хорошенькая рыжеволосая дама, что стоит рядом с Хэлторпом, а, Дэвис?

– Не вижу никакой рыжеволосой дамы, – буркнул Дэвис. Он буквально кипел от злости на Николаса Деррингтона, так что ему было не до других гостей. – С какой стати этот Сикум беседует с Элизабет?

– Да мне-то откуда знать? – Дориан выглянула в окошко. – Нет, эту рыженькую я никогда не видела.

– Ну и я с ней наверняка незнаком.

Дэвис откинулся на спинку сиденья и насупился. Его мучили дурные предчувствия. Нет, медлить нельзя. В этот же уик-энд он сделает Элизабет предложение… пока какое-нибудь непредвиденное обстоятельство не нарушило его планы или не уронило его и Дориан в глазах света.

4

Дориан едва успела сменить дорожное платье на вечерний наряд, чтобы в достойном виде появиться на террасе, где подали чай и кларет.

Она приняла у слуги небольшой поднос с чаем и закусками и, не теряя времени даром, тут же занялась выяснением ответа на единственный вопрос, интересовавший ее с момента приезда в Торп-Холл. Единственный, если не считать, разумеется, причин появления здесь Николаса Деррингтона.

Итак, хорошенькая рыжеволосая дама, которая привлекла ее внимание, оказалась Сюзанной Санридж, молодой вдовой, только-только снявшей траур по сэру Роджеру Санриджу из Ричмонда. Тот факт, что молодая женщина принадлежала к кругу мелкопоместного дворянства, а не аристократии, Дориан ни в малейшей степени не волновал. Сюзанна ей сразу же пришлась по душе.

– Счастлива познакомиться с вами, мисс Сент-Джон, – произнесла Сюзанна, присев в реверансе и вспыхнув при этом до корней волос. – Я вижу, молва о вашей красоте не преувеличена.

Дориан тепло пожала протянутую ей руку, стараясь сгладить небрежное приветствие своего брата. Она прекрасно понимала, что Дэвису не терпелось покончить со всеми формальностями, чтобы побыстрее вернуться в общество леди Элизабет.

– Вы уж простите моего брата, леди Сюзанна. Он горит желанием обсудить начало охоты.

– О да, я понимаю. Охота с гончими – это же мечта всех мужчин.

Юная вдова обладала сияющей улыбкой, прелестным личиком в форме сердечка, вдумчивыми карими глазами и проникновенным грудным, с приятной хрипотцой голосом.

Дориан опытным глазом отметила, что Сюзанне еще предстоит научиться использовать цвета и покрой одежды, чтобы выгодно подчеркнуть свою пышную фигуру и медный оттенок тяжелых волос. Несмотря на провинциальный налет в манерах молодой женщины, Дориан подумала, что достаточно придать ей некоторый лоск – и, когда откроется светский сезон, успех Сюзанне обеспечен.

Решив, что обязательно поможет Сюзанне, если та обратится к ней за советом, Дориан дружески улыбнулась своей новой знакомой и отошла, чтобы поздороваться с остальными гостями. Компания в Торп-Холле, на ее взгляд, собралась неплохая. «Может статься, – подумала Дориан, – этот загородный прием даже будет иметь успех».

К сожалению, как раз в этот момент граф и его миниатюрная седовласая супруга подошли к ней с известием, что их сын Алджернон вскоре присоединится к гостям. Дориан, подавив тяжелый вздох, растянула губы в вежливой улыбке. Алджернон, сообщила ей графиня, ненадолго отлучился из Торп-Холла – где-то в округе ему предложили купить отличную гончую, и он надеется, что она станет украшением его своры.

– Он так мечтал о встрече с вами, дорогая, – проворковала графиня, стиснув ладонь Дориан.

– Очень мило с его стороны. – Дориан в надежде на помощь брата обратила взгляд на другой конец террасы, но Дэвис уже исчез вместе с леди Элизабет. И лишь не кто иной, как Николас Деррингтон, встретив взгляд Дориан, ответил ей насмешливой улыбкой.

Дориан моментально отвернулась. После музыкального вечера она не виделась с Николасом, но память о его поцелуе не давала ей покоя ни днем, ни ночью. Разумеется, Николас Деррингтон был не первым мужчиной, которому она позволила себя поцеловать. Но почему-то его властные объятия грезились ей днем и преследовали в снах. Она ни на чем не могла сосредоточиться… даже мысли о рукописи Франца Шамьера отошли на второй план.

– Но отсутствие Алджернона не помешает мне показать вам все те новшества, которые я недавно осуществил в Торп-Холле, – заявил граф.

Вскоре все гости собрались вокруг хозяйской четы. Экскурсия по дому превратилась в традицию подобных приемов, и никто не собирался упускать это развлечение.

– Буду очень рада, – отозвалась Дориан. Несмотря на неизменный интерес к ней Алджернона, Торп-Холл она посетила впервые. – Я слышала, вы собрали весьма ценную библиотеку и оборудовали прекрасный музыкальный зал.

– Совершенно верно. – На круглом лице графа засияла горделивая улыбка. – А также приобрел новый рояль. Пойдемте, дорогая.

В Торп-Холле, как и в большинстве загородных замков лондонской аристократии, старинная мебель и фамильные украшения уживались с различными новомодными устройствами и приспособлениями. Стены отделанного в готическом стиле холла сверкали начищенным до блеска, но основательно покалеченным в давнишних сражениях оружием. Обновленная гостиная была обставлена горками полированного дерева и инкрустированными столиками в японском стиле, полюбившемся принцессе Уэльской. Распахнув узкие двери заднего коридора, ведущие в недавно пристроенное крыло, граф даже продемонстрировал гостям сложную систему звонков – одно из новшеств, которым он оборудовал кухню.

– Наконец мы избавились от прислуги, вечно маячившей за дверью и подслушивающей то, до чего ей нет никакого дела! – заявил граф под одобрительные возгласы гостей.

– Весьма и весьма изобретательно. – Дэвис шепнул леди Элизабет еще пару фраз в том же духе, но на ту, казалось, нововведения графа особого впечатления не произвели.

В галерее, где были представлены портреты всех выдающихся представителей рода Хэлторпов, граф остановился под одним из них, изображавшим круглолицего человека в удлиненном наряде времен королевы Елизаветы и с массой сверкающих драгоценностей на шее и пальцах.

– Дориан, дорогая, позвольте представить вам наших предков.

Любезная улыбка Дориан не померкла даже после того, как Дэвис потихоньку подтолкнул ее вперед из круга остальных гостей. Она остановилась рядом с графом под парадным портретом его увешанного драгоценностями предка, и хозяин, седьмой граф Хэлторп, пустился в длиннейший рассказ о своей родословной.