Кэндис Проктор - Шепот небес

– В чем дело, Джесмонд? – с негодованием спросила Беатрис, но девушка уже выбежала за дверь.

Подхватив юбку, она миновала тенистый сад и оказалась на хозяйственном дворе. Закатное солнце ласкало ее непокрытую голову, дул теплый вечерний ветерок. Она увидела толпу рабочих, окруживших кузницу. По плотно утрамбованной земле двора бегали люди.

Заметив помощника конюха, юного Чарли, Джесси схватила его за плечо. Мальчик вздрогнул от неожиданности и резко повернулся.

– Что случилось? – спросила Джесси, тяжело дыша.

– Кто-то расправился с негодяем кузнецом, – ответил мальчик. В его прищуренных, почти лишенных ресниц глазах горел мстительный огонек, веснушчатое лицо покрывала бледность.

– Что?! А ну пропустите меня! – воскликнула Джесси и стала пробираться сквозь толпу.

Но тут ее остановил подоспевший Уоррик.

– Тебе не следует смотреть на убитого, Джесс, – предостерег он ее, сжав руку.

Он увлек ее за собой, но Джесси все же успела бросить взгляд в кузницу и увидела лежавшего на полу, на груде подков, в неловкой позе человека с размозженной головой. Зрелище отвратительное.

– О Боже… – Она закрыла рот рукой, почувствовав приступ тошноты. – Кто он?

– Его звали Джон Пайк, – ответил Уоррик. – Сегодня сбежали шестеро каторжников. Кузнец, должно быть, пытался помешать им.

И тут Джесси услышала набат колокола, подающего сигнал тревоги.

Лукас стоял на полусгнившем настиле старой пристани, скрестив руки на груди, и, прищурившись, смотрел на заходящее солнце. Вечерело, сумерки постепенно сгущались. Темнота для беглецов и спасительна, и опасна. Они могли проскользнуть мимо Блэкхейвен-Бей только под ее покровом, в то же время она являлась врагом беглых каторжников, так как неопытные гребцы могли впотьмах напороться на рифы.

Серый мерин, отгоняя мух, зашевелился, и скрип кожаного седла привлек внимание Лукаса. Он приехал сюда один, чтобы погрузить те немногие съестные припасы, которые удалось раздобыть беглецам, и спустить лодку на воду. Приятели Лукаса добирались сюда пешком, обходя дороги. По расчетам Лукаса, они должны скоро появиться здесь.

Лукас подошел к мерину и потрепал его по теплой холке.

– Все будет хорошо, приятель. Ступай себе с Богом, тебя скоро найдут и вернут в родное стойло.

Но конь не хотел уходить. Он фыркал и торкался теплым носом в плечо Лукаса.

Лукас взобрался на пригорок, расположенный в саду сожженной усадьбы Граймза, и посмотрел на вьющуюся среди зарослей кустарника тропу, по которой должны прийти его товарищи. Его терзали недобрые предчувствия. Тяжелая атмосфера усадьбы давила на него, и по спине Лукаса забегали мурашки. Он вдруг вспомнил девушку, которая когда-то жила в доме, и молодого каторжника, который любил ее и погиб из-за нее. Лукас вдохнул полной грудью пропитанный запахом водорослей и тины воздух и прислушался к шуршанию тростника. Трагедия в усадьбе не могла оставить его равнодушным, наполняя болью мужественное сердце Лукаса. «Хорошо, что я бежал, – говорил он себе. – Наши отношения с Джесси могли привести нас обоих к гибели». Какое будущее ждало их, если бы он остался в усадьбе Корбеттов? Страдания и смерть. И все же Лукас не мог отделаться от чувства, что совершил большую ошибку и что их попытка обречена на неудачу. Если бы все зависело только от него, он отказался бы от побега, доверившись внутреннему голосу, предупреждавшему его о смертельной опасности, которой он подвергается. Но его приятели настроились на побег решительно, и Лукас не мог подвести их, ведь им необходимы его сильные руки и знания морского дела. Лукас не мог бросить своих товарищей на произвол судьбы. Кроме того, если бы он отказался, то они сразу бы догадались о причинах его отказа.

Повернувшись, Лукас зашагал к устью реки, где спрятана лодка, но внезапно его внимание привлек какой-то предмет, блеснувший в траве в последних лучах заходящего солнца. Наклонившись, Лукас поднял золотой медальон. Тот медальон, который искала Джесси. Чувствуя, как дрожат его пальцы, Лукас положил золотую вещицу в карман.

Лукас снова спустился к пристани. С каждой минутой неприятное чувство, которое он испытал, усиливалось. Он с нетерпением ждал, когда же придут его товарищи, и они появились на вершине пригорка, все пятеро. Их торопливые шаги и тяжелое дыхание заставили Лукаса заволноваться. Глядя на их серые от усталости и тревоги лица, Лукас понял, что стряслась беда.

Он схватил подошедшего к нему Лиса за руку и отвел подальше от остальных.

– Где, черт побери, Дэниел? – сердито спросил он. Лис, ссутулившись, все еще тяжело дышал.

– Он скоро должен прийти. Дэниел задержался в усадьбе, у него там остались кое-какие дела.

– Какие такие дела? – возмутился Лукас. – И скажи на милость, что делает здесь тот парень?

Лукас кивнул в сторону огромного детины, которому едва перевалило за двадцать. Он настороженно оглядывался, стоя несколько поодаль от остальных каторжников, которых уже давно посвятили в планы побега.

– Но вы же не бросите меня теперь, – с вызовом произнес он, хотя его дрожащий подбородок свидетельствовал, что парень сильно нервничает. Темные волосы, характерные черты лица и особенности выговора выдавали в нем ирландца. Лукас вспомнил, что парня зовут Шин. Он прибыл в усадьбу всего лишь два дня назад и вел себя довольно заносчиво.

– Он неожиданно присоединился к нам, – доложил Лис. – И у меня не оставалось времени спорить с ним, так как быстро темнело и мы боялись опоздать. Я подумал, что лучше взять его с собой, опасно оставлять в усадьбе такого свидетеля. И потом, он так упрашивал нас.

– В лодке достаточно места для семерых. – Лукас внимательно оглядел парня. – Ты когда-нибудь имел дело с веслами?

На лице Шина появилась широкая улыбка.

– А вы думаете! – самодовольно воскликнул он. – Я ведь родом с острова Ахилл.

Лукас хмыкнул.

– В таком случае садись в лодку, – распорядился он. – Мы отправляемся в путь, как только придет Дэниел.

Лукас хотел снова взобраться на пригорок, но Лис остановил его.

– Для тебя все отлично складывается, приятель, – заметил он.

Лукас бросил на Лиса удивленный взгляд:

– Что ты хочешь сказать? Лис вытер рукавом пот со лба.

– У нас в наличии шесть гребцов и парень, который знает море даже лучше, чем ты. Тебе нет никакой необходимости бежать с нами, если ты не хочешь.

Лукас заколебался, но подавил свою минутную слабость.

– Я иду с вами, – решительно заявил он и взошел на пригорок.

Джесси остановилась посреди конюшни и огляделась вокруг. Здесь царила особая атмосфера: мир темных стропил, побеленных стен и рассеянного света, струящегося сквозь окна и двери.

Джесси не знала, зачем она пришла сюда, хотя догадывалась, что все дело в Галлахере, который долгое время здесь работал. Джесси вдохнула знакомые запахи сена, конского пота и кожи, и у нее стало тяжело на душе от невосполнимой потери.

Лукас вошел в ее жизнь, и она уже тосковала по стройному темноволосому мужчине с затуманенным взором зеленых глаз и непокорным духом. Он бросил вызов ее судьбе и перевернул все ее представления о жизни. Но Лукас так же неожиданно исчез из ее жизни, как и появился. Он ушел, оставив глубокий след в душе Джесси, которая отныне обречена страдать от одиночества и отчаяния.

«О Боже, – молилась она, – пусть с ним все будет хорошо! Спаси и сохрани его, умоляю тебя…»

Отряд преследователей сразу же отправился за беглецами. Его возглавили Уоррик и надсмотрщик. Джесси наблюдала за их отъездом. Ее поразили мрачные решительные лица мужчин. Отряд сопровождала свора охотничьих собак. Джесси желала им неудачи. Да, Уоррик – ее брат, но, по мнению Джесси, он вел себя подло, выслеживая людей словно диких зверей. С каторжниками поступали жестоко, им постоянно грозило наказание плетьми и кандалы, их принуждали к рабскому труду, даже если их вина состояла лишь в том, что они считали своим долгом умереть за благородное дело.

Тем временем солнце закатилось, пение цикад стало громче, воздух – холоднее. В конюшне стемнело, в ее открытые двери виднелось серое небо. Лошадь в соседнем стойле беспокойно переступала с ноги на ногу, лакомясь овсом. Джесси вдруг подумала о том, что Галлахер перед своим уходом, должно быть, позаботился о лошадях, подсыпал им корма и налил свежей воды. Подобная мысль доконала ее.

Джесси рухнула на неровный, выложенный кирпичом пол и закрыла влажные от слез глаза руками. Она поняла, что никогда не перестанет любить Лукаса. Боль разлуки навсегда останется в ее сердце.

Услышав цокот копыт, Джесси отняла руки от лица и встала на ноги. Чтобы заглушить рвущиеся из груди рыдания, она прижала ладонь к губам и задержала дыхание. Ее била нервная дрожь, но все же Джесси в конце концов удалось взять себя в руки, ведь она с детства привыкла владеть собой и скрывать эмоции.

Выпрямившись, она выглянула во двор, и у нее тут же бешено забилось сердце. В дверном проеме мелькнула фигура всадника. У Джесси комок подступил к горлу. Она пыталась справиться с охватившим ее волнением и внушить себе, что вновь ожившие в ее душе надежды несбыточны, безумны. Тем не менее она бросилась к выходу и замерла на пороге конюшни. Всадник спешился и обернулся к ней. Его лицо освещал рассеянный свет луны.

– О Боже, – прошептала Джесси. – Ты!

И она бросилась в объятия Лукаса.

– Я думала, что ты ушел навсегда, – сдавленным от волнения голосом пробормотала Джесси, гладя лицо, плечи и руки Лукаса. Ее охватило неистовое желание прикасаться к нему, ласкать. Джесси как будто хотела убедиться в том, что перед ней не фантом, не призрак, плод ее помраченного от отчаяния сознания, а живой человек. Она прижалась щекой к его щеке и почувствовала на шее его теплое дыхание. На ее глаза навернулись слезы. – О Боже, я думала, что больше никогда тебя не увижу.

Лукас взял ее руки в свои ладони и прижал к губам.

– Мне следовало навсегда уйти из твоей жизни, – проговорил он.

– Нет. Не говори так.

Лукас заключил Джесси в объятия и припал к ее губам жадным поцелуем человека, сгорающего от неистового желания.

Джесси отдалась на волю чувств. Возбуждение Лукаса передалось ей. От его прикосновений, поцелуев, страсти у нее кружилась голова. Ей хотелось слиться с ним в единое целое. Джесси прижалась к Лукасу всем телом и погрузилась в полузабытье, окружающий мир перестал существовать для нее. Ее охватила безудержная радость находиться наедине с любимым человеком. Но тут Лукас опомнился. Они стояли у конюшни на хозяйственном дворе, где их могли в любой момент увидеть. Лукас прервал поцелуй и разомкнул жаркие объятия.

– Иди сюда, – прошептал он и увлек ее в конюшню. Как только они оказались в одном из пустых стойл, где приятно пахло свежим сеном, Лукас снова крепко поцеловал Джесси и, прижав ее спиной к деревянной перегородке, стал ласкать ее грудь.

Ласки Лукаса казались Джесси неземным блаженством. Лукас снова рядом с ней, он держал ее в своих объятиях, его губы целовали ее. И все же Джесси жаждала большего. Ей хотелось, чтобы он повалил ее на мягкое шуршащее сено, вошел в нее и стал ее частью. Она хотела, чтобы он утолил ее страсть, и не испытывала никакого стыда, а только радостное удивление.

Лукас застонал, и Джесси поняла, что он тоже хочет ее, что его, как и ее саму, сжигает неистовая страсть. Заниматься любовью здесь, в конюшне, – настоящее безумие, но они уже плохо контролировали себя.

– Мы сошли с ума, – прошептал Лукас, пытаясь взять себя в руки. – Сюда могут войти, а мы даже не услышим.

– Да, не услышим… – с улыбкой подтвердила Джесси, находившаяся в полузабытьи. Она сжимала Лукаса в объятиях и тяжело дышала от страсти. – Мне так хорошо… Я не хочу размыкать объятий и снова расставаться с тобой.

Крепко прижав Джесси к своей груди, Лукас поцеловал ее в лоб.

– Я знаю, – прошептал он.

– Расскажи, что случилось? – попросила Джесси. Ее руки проникли под его рубашку из грубого полотна и стали ласкать его тело.

Лукас погладил Джесси по голове. Она взглянула на него и увидела, что на его губах играет лукавая улыбка.

– Да, пожалуй, давай лучше поговорим, пока я не завалил тебя на сено. Чтобы держать себя в руках, я расседлаю мерина.

Джесси тихо засмеялась.

– Я зажгу фонарь, – предложила она.

Теплый свет фонаря освещал середину конюшни, а по ее углам залегали густые тени. Джесси повесила фонарь на крючок одного из опорных столбов, поддерживающих кровлю, и стала смотреть, как Лукас снимает седло и сбрую со своего коня. По его нервным судорожным движениям Джесси поняла, что Лукас сильно расстроен тем, что ему не удалось бежать, хотя он и искренне радовался встрече с ней. У Джесси сжалось сердце от боли.

– Ты же собирался бежать сегодня вечером, – выговорила она.