Она посмотрела вокруг. Деревушка состояла из нескольких маленьких домов. Тем не менее они производили впечатление крепких, добротных и были построены из кирпича, а не из досок, как хижина охотника, в которой они провели предыдущую ночь. Здесь стояла кузница и пара амбаров, а также низкое вытянутое здание, похожее на какое-то общественное помещение. На небольшом холме, возвышавшемся над океаном, был установлен огромный деревянный крест.

— Поморы — очень набожный народ, — пояснил Алекс. — Они используют кресты в навигации и для поклонения. Беллсундский монастырь находится всего на расстоянии одного дня пути отсюда. Между ним и жителями этого поселения всегда были крепкие связи.

Жители деревни вышли на улицу, чтобы поприветствовать прибывших, на охотниках были надеты кожаные камзолы, а на женщинах — белые фартуки, дети прятались за их юбками.

— Не представляю, как люди могут жить тут круглый год, — произнесла Джоанна. — В книгах, которые дала мне Меррин, говорилось, что подобные поселения используются главным образом для зимовок.

— Так ты их все-таки читала, — сказал Алекс, улыбаясь ей. — Я думал, эти книги слишком утомили тебя.

— Я просмотрела несколько глав, — смущенно пробормотала Джоанна.

— В основном норвежцы приезжают сюда поохотиться и расставить ловушки, — объяснил Алекс. — Но некоторые поморы живут здесь уже много лет и, как видишь, даже перевезли сюда свои семьи.

— Они, должно быть, очень храбрые и выносливые, — предположила Джоанна. Она заметила, что Лотти смотрит на все окружающее с уже привычным для нее презрением.

— Какое примитивное, отвратительное место!.. — начала было Лотти, но Джоанна больно стукнула ее по лодыжке.

— Какая очаровательная деревушка, — улыбаясь Карлу, сказала она. — Мы просто счастливы быть здесь.

— Они устраивают праздник в нашу честь сегодня вечером, — сообщил Алекс. Потом он кивнул в сторону Оуэна Перчеса, который нес на плечах свое ружье и беседовал с охотниками-поморами. — Перчес собирается подстрелить для нас белую куропатку.

— Белую куропатку? — Лотти наморщила нос. — Это такая птица ? А что мы будем с ней делать? Глодать ее кости? Но сейчас ведь не Средние века, как вам должно быть известно.

— Жаль, — шепнул Алекс Джоанне, — если бы сейчас были Средние века, мы могли бы сжечь ее как ведьму. — Он повысил голос и сказал: — Я уверен, что вы почувствуете себя гораздо лучше после горячей ванны, миссис Каммингс. — Он жестом подозвал женщин, которые толпились вокруг. — Они ждут вас, чтобы проводить в потогонную ванну, где вы могли бы помыться и отдохнуть.

— Потогонная ванна, — воскликнула Лотти, — какая мерзость! Вы ни за что не заставите меня потеть! — Она вырвала конец своей юбки из пальцев какого-то малыша, который тут же разревелся.

Алекс повернулся к Джоанне.

— Раз так, — сказал он, — мы будем там одни, только ты и я.

Сама идея ванны, потогонной или любой другой, звучала для Джоанны исключительно заманчиво. Но принимать ванну с Алексом? Она настороженно посмотрела на него:

— Ты будешь мыться вместе со мной?

Выражение лица Алекса было подозрительно вежливым.

— Таков обычай здесь, на Севере. — Он взял ее за руку. — Считается приличным, когда супружеская пара вместе принимает ванну, Джоанна. Поверь, пожалуйста, что я не стал бы ни в коем случае оскорблять чувства наших хозяев, к тому же, — он понизил голос, — мы были так близки последние несколько дней. Так что нам нечего теперь стесняться.

Джоанна вспыхнула:

— Я не стесняюсь!

— Стесняешься, — улыбнулся он. — Ты с самого начала стесняешься меня. — Алекс коснулся ее щеки.

Джоанна на секунду закрыла глаза. Ей стало жарко и беспокойно, когда она увидела выражение его глаз, но вместе с тем она покорилась обстоятельствам. Чувства, которые Алекс пробуждал в ней, казались слишком сложными, и ими трудно было управлять.

Местные жители помогли вынуть из саней багаж и отнести его в жилой дом. Группа женщин окружила Джоанну и повела к ближайшему домику.

— Они придут за мной, когда подготовят тебя, — объяснил Алекс, улыбаясь, когда она с тревогой посмотрела на него. — Я сказал им, что мы только недавно поженились, — добавил он. — Они хотят устроить нам свадебную баню.

Джоанне показалось, что сообщение о том, что они с Алексом молодожены, действительно взволновало деревенских женщин. Они трогали ее одежду и волосы, что-то восклицая и улыбаясь ей. Того небольшого запаса русских слов, которые Джоанна знала, было явно недостаточно, чтобы понять их. Она лишь кивала и улыбалась им в ответ, когда они привели ее в баню и жестами предложили сесть на заваленную подушками скамью и начали расплетать ее косу.

В бане было очень жарко после того промозглого холода снаружи. Здесь очень приятно пахло березой и сосной. Свет проникал сквозь малюсенькое окошко и небольшие зазоры между деревянными бревнами, из которых были сложены стены. Джоанна начала успокаиваться по мере того, как тепло проникало внутрь ее. Одна из девушек принесла ей бокал вина с мускатным орехом. Оно было крепким и очень вкусным. Затем женщины стали расчесывать ей волосы, восторгаясь их длиной и тем, какие они густые. Движения женщин были неторопливыми и успокаивающими.


Джоанна, которая провела большую часть дня, стараясь отогнать от себя мысли о предстоящей встрече с Ниной, позволила себе немного расслабиться. В ароматной темноте бани ее страхи утихли, волнения о будущем исчезли. Она даже не заметила, как женщины стали снимать с нее костюм для верховой езды.

Только когда они стали снимать с нее белье, она с удивлением поняла, что они собираются раздеть ее догола. Она резко выпрямилась, и у нее закружилась голова от выпитого вина и жары. Женщины кружились вокруг нее, как стая птиц, они болтали не умолкая и, похоже, не обращали никакого внимания на ее слабые попытки помешать им. Одна из девушек, которой было не больше шестнадцати лет, улыбнулась ей и взяла ее за руку.

— Пожалуйста, не волнуйтесь, миледи. Это часть свадебных приготовлений.

— Вы говорите по-английски! — удивилась Джоанна. Она почувствовала огромное облегчение. — Как вас зовут?

— Я — Аня, и я выучила язык в монастырской школе в Беллсунде, — сказала девушка. У нее были веселые карие глаза и самая широкая улыбка, которую Джоанна когда-либо видела. — Свадебная баня — особая, — пояснила она. — Мы все были очень счастливы, когда узнали, что вы и суровый лорд — молодожены.

— «Суровый лорд», — засмеялась Джоанна. — Это определение вполне подходит Алексу.

— Поэтому мы делаем вас красивой для него, — продолжала объяснять девушка, пока другие женщины снимали с Джоанны последние предметы нижнего белья, не обращая внимания на ее протесты. — Вот мыло и миндальное масло для волос.

— Спасибо, — поспешно сказала Джоанна, жестом прося расступиться. — Я бы хотела помыться сама, и… м-м-м… нет ли у вас какого-нибудь платья, которое я могла бы взять на время?

Послышались возгласы недовольства. Совершенно очевидно, что ее британская сдержанность озадачила ее хозяек. Тем не менее они вышли, оставив ее одну.

После стольких недель, проведенных на корабле, и нескольких последних дней тяжелого путешествия она наконец смогла не спеша намылить волосы, с удовольствием вдыхая аромат миндального масла. Мыло было нежным на ощупь и пахло травами. Джоанне показалось, что прошло совсем мало времени, когда Аня осторожно постучала в дверь: она принесла ей платье из тончайшей шерсти, которое она могла обернуть вокруг себя. Затем она жестом показала Джоанне, что та должна войти во внутреннюю часть бани. Джоанна встала, и у нее сразу так сильно закружилась голова, что она потеряла ориентацию в жарком и темном помещении и чуть не упала.

Голова у нее закружилась еще сильнее, когда она вошла во внутреннюю часть бани, и Аня аккуратно закрыла за ней дверь. Здесь было жарко, как в преисподней. Никогда ей не приходилось чувствовать ничего подобного. Здесь не было окон, вдоль стены тянулась деревянная скамья — и на ней сидел Алекс. Он был совершенно голый, и только на коленях у него лежал кусок какой-то материи. Его грудь уже сверкала от выступившего пота.

— Как ты сюда попал? — задала она глупый вопрос, пятясь к двери.

— Здесь есть еще один вход, — пояснил Алекс. Он протянул руку и попытался усадить Джоанну рядом с собой. В темноте она увидела, как сверкнули его зубы, когда он улыбнулся. — Джоанна, с тобой все в порядке?

— Я как-то странно себя чувствую, — призналась она. — Я боюсь этих необычных обрядов.

— Неудивительно, — сказал Алекс. Он отбросил волосы с ее лица, и она отшатнулась. Его прикосновение было настолько откровенным, что она вздрогнула. — Успокойся, — пробормотал Алекс. — Ты слишком напряжена. Я-то надеялся, что баня освежит тебя, даст тебе новые силы. Ты знаешь, что баня известна своими лечебными свойствами?

— Медицинскими? — с удивлением переспросила Джоанна.

— Хочешь, я расскажу тебе историю бань? — предложил Алекс. — Это поможет тебе успокоиться.

Что ж, подумала Джоанна. Бани никогда ее не интересовали, но этот рассказ мог отвлечь ее от присутствия рядом с ней Алекса.

Жар между тем становился все сильнее. Алекс наклонился и полил водой груду камней в центре комнаты, пар сразу же с шипением поднялся вверх и окутал их, а воздух, который они вдыхали, стал горячим. Затем Алекс вылил пузырек какой-то прозрачной жидкости в середину столба пара; от запаха и пара голова у Джоанны снова закружилась, и ей захотелось лечь. Комната медленно вращалась, и это было приятно, кровь растекалась по всему телу.

— Это водка, — пояснил Алекс. — Ужасно нерациональное использование, но это — часть ритуала.

— Что такое водка? — спросила Джоанна.

— Алкоголь, причем такой крепкий, что вчерашний ром в сравнении с ней просто лимонад от Гюнтера, — пояснил Алекс, улыбаясь.

— Я опять пьяная, — призналась Джоанна.

— Это только пары и жар, — объяснил Алекс. Он немного придвинулся к ней. — У всех скандинавских народов есть свои обычаи в бане, — тихо начал рассказывать Алекс. — Обычаи эти зародились много сотен лет назад. В странах с суровым климатом, таким как здесь, сильный жар расслабляет мускулы и успокаивает душу.

— Замечательно, — шепотом сказала Джоанна. Она понемногу уже стала привыкать к жару. Ее кожа как будто мерцала в тумане, и какое-то новое осознание своего тела росло в ней. Как будто каждая его частичка жила своей особой жизнью.

— После того как они распаривали тело в парилке, — продолжал Алекс, — они били себя березовыми прутьями, чтобы улучшить циркуляцию крови.

Джоанна слегка ахнула. Ее воображение нарисовало ей темные, мрачные образы.

— Березовые прутья? — рассеянно повторила она. — Били?

— Таков обычай, — спокойно сказал Алекс. — А затем, — добавил он, — они выбегали на улицу совершенно голые и либо катались в снегу, либо окунались в воды фьорда.

— Удивительно.

Джоанна повернулась на лавке. Никогда раньше она не чувствовала свое тело так хорошо, как сейчас. Деревянная скамья была очень горячей и обжигала кожу. Все тело Джоанны стало розовым, пот катился ручьями, а шерстяное платье стало липким и пристало к ее мокрому от пота телу. Живот наполнило приятное ощущение, соски стали твердыми.

— Тебе, должно быть, очень неудобно, — весело заметил Алекс. — Ты почувствуешь себя гораздо лучше, если снимешь это платье.

Джоанна только сейчас заметила, что она крепко прижимает ворот платья к шее. Алекс откинулся на деревянные доски позади себя и закрыл глаза. Джоанна посмотрела на Алекса и сердито подумала, что он-то, в отличие от нее, уже расслабился. Она попыталась последовать его примеру и украдкой отпустила платье, которое, скользнув по ее телу, упало на пол. Джоанна вздохнула с облегчением. Столбы пара обволокли ее нагое тело, и ей стало жарко, но она почувствовала напряжение и возбуждение, но никак не свободу.

— По традиции, — продолжал рассказывать Алекс, не открывая глаз, — пот невесты собирали и добавляли в свадебный пирог и пирожки, а ее в бане обмазывали тестом и молоком.

— Наверное, я сейчас скажу то, что сказала бы Лотти, услышав такое, — улыбнулась Джоанна, — но мне было бы очень неприятно, если бы меня по традиции нужно было съесть.

Алекс повернулся, открыл глаза и посмотрел на нее. Потом дотронулся до завитка волос на ее шее, наклонился и слизнул капельки пота.

— Я попробую, какая ты на вкус, — произнес он. — Этого будет вполне достаточно.

Сердце Джоанны подпрыгнуло и стало часто-часто биться.

— М-м-м. — Голос Алекса прозвучал низко и хрипло. — Соленая.

Джоанна вздрогнула. Самые разные ощущения наполнили ее. Темнота, запахи, тепло… Она легла на деревянную скамью и почувствовала, как руки и губы Алекса ласкают ее тело. Тело Алекса было таким горячим и мокрым и она так страстно желала его, что закричала. Все было как в лихорадочном сне, и, когда Алекс вошел в нее, она отдалась ему вся и до конца, и ей даже показалось, что он завладел ее душой.