Потом Алекс завернул ее в шерстяное платье и отнес в их домик, где она переоделась к празднику. Они ели жареную белую куропатку, свежеиспеченный хлеб, фрукты и мед. Жители деревни плясали на улице и пели свадебные песни и подарили Джоанне рубашку, в которую, как ей сказали, она должна будет завернуть своего первенца, чтобы ему сопутствовала удача. Джоанне стало немного грустно, и она спрятала подарок в чемодан, положив его в самый низ.

Свадебное празднество становилось все более безудержным. Джоанна увидела, как Лотти исчезла с очень красивым охотником из поморов, и подумала, что Дев скажет по этому поводу. Но Дева окружали три очень привлекательные девушки, и он, похоже, даже не заметил исчезновения Лотти. Позднее Алекс отвел ее в их домик, и они снова занимались любовью. А после Джоанна долго лежала с открытыми глазами и вглядывалась в мягкий полночный свет. Рука Алекса мирно покоилась на ее животе. Он спал, но этот жест можно было расценить как жест собственника. Алекс обязательно будет спрашивать ее, не забеременела ли она, подумала Джоанна. Внезапно ее пронзила боль такая же жестокая, как и раньше. И Джоанна знала, что эта боль не только оттого, что она солгала Алексу и теперь ложь стоит между ними, но и оттого, что знала горькую правду — она никогда не сможет подарить Алексу ребенка, хотя теперь уже страстно мечтала об этом.

Глава 14

Джоанна проснулась в объятиях Алекса. Ей было очень неудобно лежать. Очарование ночи исчезло, утро было сырым и серым, а в ее сердце поселились холод и печаль. Сегодня она не сможет отстраниться ото всех, поняла Джоанна. Сегодня они собираются в Беллсунд, чтобы разыскать Нину, и Джоанне было страшно. Вспоминая, как ласков был с ней Алекс прошлой ночью, она вновь ощутила угрызения совести за свое предательство. Она себя презирала.

Джоанна почувствовала, как слезы душат ее, и потихоньку освободилась из объятий мужа. Алекс попытался было протестовать во сне, но не проснулся, и она, подождав несколько мгновений, выскользнула из домика. Макс, зевая, выпрыгнул из своей корзинки и последовал за ней. Она прошла вниз к заливу, чтобы умыться. На поверхности плавал лед, и вода была такой холодной и бодрящей, что у нее дух захватило. Джоанне стало интересно, что можно почувствовать, если выбежать из горячей бани и погрузиться в ледяную воду фьорда. На это способен только сумасшедший, подумала она. На берегу послышался треск, Джоанна подняла глаза, и ее сердце чуть не остановилось. Она совершенно забыла о правилах безопасности, о которых говорил Алекс, и вот теперь перед ней предстала опасность в виде белого медведя, точнее, не чисто-белого цвета, как она всегда думала, а такого смешанного насыщенного кремового. Медведь принюхался, повернул голову и посмотрел на нее.

Зверь был сказочно красив. Несмотря на свои огромные размеры и мощь, он обладал удивительной грацией.

Джоанна почувствовала, как у нее на секунду остановилось сердце, а потом стало биться с удвоенной скоростью. Она выпрямилась и стояла не шелохнувшись, наблюдая, как медведь приближается к ней. Зверь двигался медленно и целенаправленно, не спуская с нее глаз. Джоанна остолбенела от ужаса, ее ноги стали ватными, она стояла, как будто загипнотизированная, не понимая, что ей нужно бежать, искать убежище, но ноги отказывались ее слушаться. Джоанна открыла рот, но из горла вместо крика вырывалось лишь хриплое дыхание.

Позади нее раздался шум, по склону каменистой осыпи скатилось несколько камушков. Джоанна обернулась. Над ней на холме стоял Алекс. Он держал в руках ружье. На смертельно бледном лице сверкали глаза. С ним был Макс, который бегал вокруг него и лаял, при этом звук отражался от каменистой поверхности скал и возвращался назад.

Медведь приближался.

Алекс не двигался. Медведь был уже на расстоянии всего лишь шестидесяти метров и сейчас выглядел еще более крупным. Зверь поднял голову и стал топтаться на месте, как боксер, разминающийся перед решающей схваткой.

Джоанну снова охватил ужас. Она попыталась взобраться вверх по склону, но все время спотыкалась и соскальзывала вниз, камни летели из-под ее ног. Медведь был уже совсем рядом, она почти ощущала его дыхание. Ей казалось, что она вот-вот потеряет сознание.

Алекс не собирается ей помогать, сверкнуло у нее в голове.

Крик застрял в горле. Она в отчаянии пыталась что-нибудь придумать. И тут Алекс поднял ружье и выстрелил. Пуля прошла над головой медведя.

Звук выстрела эхом отозвался в горах, как грохот пушек. Медведь остановился и уставился на Джоанну. Прошло некоторое время, которое ей показалось вечностью, и вдруг зверь повернулся и медленно и неторопливо вразвалку пошел прочь.

Джоанна неподвижно лежала на земле, ее волосы растрепались, сердце бешено колотилось и отзывалось в ушах так громко, что она больше ничего не слышала. Она повернулась, села и посмотрела на Алекса. Он был еще бледнее, чем раньше. Ружье лежало у его ног, а сам он сильно дрожал.

— Я не смог убить его, — отрешенно сказал Алекс странным голосом. — Я должен был застрелить его гораздо раньше.

Джоанна посмотрела на него. Что-то в его голосе показалось ей необычным.

— Алекс, — неуверенно произнесла она. Она собиралась высказать ему все, что думает по поводу того, что он рисковал ее жизнью, но не могла совладать с голосом. Ей хотелось взять его за плечи и встряхнуть за то, что он так медлил. Она была просто на грани истерики. Но в неподвижности Алекса было что-то, что остановило ее. Он стоял в оцепенении, уставившись на удаляющегося медведя.

— Мне не удалось, — тихо произнес он, переводя на нее взгляд. Теперь он смотрел на нее сурово и твердо. — Мне снова не удалось. — Он упал перед Джоанной на колени и схватил за плечи. Он держал ее так крепко, что его пальцы вонзались в ее тело. Джоанна охнула. — Тебе нельзя было приезжать сюда. Я знал, что тебе нельзя сюда приезжать. Я не смог защитить тебя. — Он резко отпустил ее, встал и ушел прочь.

— Куда ты? — спросила Джоанна. Но Алекс ничего не ответил. Он даже не обернулся.

Ей навстречу бежали встревоженные лаем Макса и звуком выстрела путешественники. Дев бежал так, как она никогда не видела, чтобы кто-то бегал. Оуэн Перчес тащил ружье. Лотти едва успела накинуть пальто. Жители деревушки также высыпали на улицу. Джоанна с трудом поднялась на ноги и начала счищать грязь с юбки дрожащими руками.

— Джо! — Голос Лотти потерял все свою самонадеянность. Она схватила Джоанну за руки. — Мы слышали выстрел. Что случилось?

— Я вышла одна, — стала рассказывать Джоанна. — Так глупо с моей стороны, нас же предупредили, что надо быть осторожней. А я забыла… — Она нервно вздрогнула. — Там был медведь, Лотти. Он… Он был такой красивый. Алекс сказал, что не смог убить его, и, правда, мне было бы очень жаль, если бы он его убил, но мне было так страшно. — Ее голос пресекся.

Дев нагнулся и поднял ружье Алекса, потом взглянул на нее испытующе:

— Алекс не застрелил его?

— Пуля пролетела у медведя над головой, — пояснила Джоанна. Ее опять охватила дрожь, и Лотти обняла ее и подтолкнула к домику.

— А где сейчас Грант? — спросил Перчес. Губы его слегка искривились, глаза смотрели настороженно.

— Он ушел, — пояснила Джоанна. Ее зубы стучали так сильно, что она едва выговаривала слова. — Я не знаю куда.

— Больше ничего не говори, — начала было ругаться Лотти, — по крайней мере, пока мы не войдем в дом.

Джоанну закутали в одеяла и дали выпить бренди, хотя она пыталась отказаться, сказав, что лучше выпьет просто чего-нибудь горячего. Лотти встала перед ней на колени и начала растирать ее ледяные руки.

— Никто не погиб, — заметила Джоанна и проглотила бренди. Она почувствовала, как алкоголь обжег ее горло и желудок.

— Не понимаю, — сказала Лотти. Она все еще не пришла до конца в себя, такой Джоанне никогда не приходилось ее видеть, с Лотти сразу слетело все ее притворство. — Почему Алекс не выстрелил раньше? Почему он не убил его?

— Не знаю, — ответила Джоанна. Она вздрогнула, хотя уже согрелась и ей не было холодно под одеялами из грубой шерсти, которая колола ее нежную кожу. — Не знаю, — повторила она. — Он сказал, что подвел меня, а потом, — Джоанна неопределенно махнула рукой, — он просто ушел.

Уголком глаза она заметила, как Дев и Перчес обменялись взглядами, и подняла глаза, желая защитить мужа от их порицания. Несмотря на весь свой гнев, который она испытала ранее, Джоанна не могла позволить им винить Алекса.

— Я не хотела, чтобы он его убивал, — вызывающе заявила она. — Медведь был такой красивый.

— И устроила такой переполох, — усмехнулась Лотти, к которой уже частично вернулось хладнокровие.

— Из-за которого мы обед пропустили, — с сожалением в голосе добавил Дев.

Джоанна придвинулась поближе к огню, чтобы как следует согреться.

— Алекс сказал, что подвел меня, — повторила она. — Что он хотел этим сказать?

Джоанна увидела, как мужчины снова обменялись взглядами.

— Не знаю, — медленно протянул Дев.

— Нет, знаешь, — возразил ему Оуэн Перчес. Его слова прозвучали печально. — Мы оба знаем, Девлин. Алекс хотел сказать, что Амелия погибла из-за него, а теперь, — Перчес махнул рукой, показывая, что гнев кипит в нем, — он не смог как следует защитить и Джоанну.

Губы Дева уродливо изогнулись.

— Алекс совсем не виноват в смерти Амелии, — возразил он. — Алекс сам был тяжело ранен, когда пытался спасти ее. Он очень тяжело переживал ее потерю.

— Что ж, он только что чуть было не потерял и вторую жену, — с презрением сказал Оуэн. — Он страшно рисковал. Ведь он должен был стрелять с расстояния шестьдесят метров.

Дев сжал кулаки:

— Ты смеешь обвинять Алекса в трусости, Перчес.

— Господа, — Джоанна подошла и встала между ними. Ситуация становилась напряженной, — сейчас не время и не место для разборок, — попыталась их успокоить она. — Нужно найти Алекса. — Она вызывающе посмотрела на Дева. — Вы знаете, где он может быть, Девлин?

— Скорее всего, он пошел к Видж-фьорду, — пробормотал Дев, отворачиваясь, его плечи резко опустились. — Он мне как-то рассказывал о том месте. Оно называется вилла Во́рона. Это недалеко.

— Вилла! — Лотти прямо-таки просияла. — Почему никто не сказал мне, что здесь есть вилла? Это же просто великолепно! Немедленно отправляемся туда!

— Миссис Каммингс, — остановил ее Перчес, — эта вилла не похожа на виллы на Темзе в Лондоне. Вилла Во́рона ничем не лучше этой хибары, а скорее всего, гораздо хуже. Там очень красивый вид, но говорят, что всем, кто останавливается там, эта вилла приносит несчастья.

— Кто-то из команды Спрейга оставил там свой большой палец на ноге, предварительно отморозив его, — согласился Дев. — А потом Флетчер умер там от цинги.

— Звучит заманчиво, — заметила Джоанна. Она взяла пальто. — Пойду. Мне нужно поговорить с Алексом.

— Нет! — Лотти схватила ее за руку. — Джо, дорогая, тебя только что чуть не съел сумасшедший свирепый белый медведь! Как ты только можешь думать о том, чтобы отправиться в ледяные пустыни Шпицбергена совершенно одна?

— Я возьму ружье, — успокоила ее Джоанна. — Отец показывал мне, как нужно стрелять, когда я была девчонкой. Мне тогда ужасно не понравился звук и запах, ну и все с этим связанное, но я действительно умею с ним обращаться.

— Я пойду с вами, мадам. — Оуэн Перчес шагнул вперед. — Мне тоже нужно кое-что сказать Гранту.

— Нет, — твердо заявила Джоанна. Она понимала, что очень важно, чтобы именно она первой нашла Алекса. Ее до глубины души потрясло то выражение, которое она заметила в его глазах, когда он уходил. — Спасибо, — добавила она. — Но если мы просто найдем Алекса, это не решит проблему, капитан Перчес.

Дев усмехнулся и протянул ей ружье.

— Я не стану отговаривать вас, — произнес он. — Я просто дам вам совет. Возьмите с собой Карла, нашего проводника, а потом, когда вы найдете Алекса, отошлите его назад. Мы будем ждать вас обоих здесь. Да, и если вам придется стрелять, попытайтесь сделать это лежа на земле. Так вы меньше пострадаете от отдачи.

— Постараюсь обо всем этом вспомнить, когда меня начнет преследовать белый медведь, — сухо сказала Джоанна.

Лотти протянула ей рюкзачок.

— Мне сказали, что здесь есть то, что сойдет за еду и воду, — сообщила она. — Постарайся сама не попасть кому-нибудь на обед, Джо, дорогая.

— Спасибо, — поблагодарила ее Джоанна.

Она обняла Лотти, а затем направилась туда, где были привязаны кони. Карл нежился на солнышке, он курил какой-то очень вонючий табак. Увидев Джоанну, он выпрямился и поклонился ей, обнажив зубы в улыбке.