Никола Корник - Шепот скандала

Алекс задумался над тем, какое же соглашение они заключили. Он требовал, чтобы Джоанна не имела никаких эмоциональных притязаний на него и дала ему возможность продолжать его исследования и путешествия, не ставя никаких условий и не выдвигая никаких требований.

Он был законченным эгоистом.

Что может искатель приключений предложить женщине, которая его любит, продолжал размышлять Алекс. Возможно, он может отдать ей свое сердце. Может дать ей любовь в ответ на ее чувство. Алекс вспомнил, как Дев говорил ему в Лондоне, что Чесси нужно общение и любовь, а не деньги. Вспомнил, как Джоанна упрекала его за то, что он полностью обеспечивает свою семью материально, но ничего не дает в эмоционально-духовном плане. Он подумал о сделке, которую предложил ей, и о том, что она обманула его, потому что так отчаянно хотела иметь ребенка, хотя бы и неродного, которого она могла бы любить, и поэтому готова была сделать все, что угодно, чтобы добиться своего. Алекс вспомнил, как она пришла к нему на виллу Во́рона, разбив все препятствия, которые он возвел вокруг своего сердца после смерти Амелии. Но самой большой жертвой с ее стороны был отказ от Нины Уэр ради тех, кто ее любит. А что он предложил Джоанне в ответ? Да, он дал ей материальный достаток, но вместе с ним предложил ей жизнь пустую и лишенную любви.

Но это можно изменить.

Сердце Алекса забилось часто-часто, кровь побежала по телу, оживляя его.

— Ты сможешь догнать «Рейзин»? — резко спросил он Перчеса.

У Перчеса в глазах зажегся огонек.

— Догнать ее?

— Я буду дураком, если не сделаю этого, — заявил Алекс.

— Ты и так слишком долго был им, — усмехнулся Перчес. — Зачем менять привычки?

— Потому что я люблю ее, — сознался Алекс. Он посмотрел другу в глаза. — И ты это знаешь. Ты тоже ее любишь.

Перчес не стал отрицать этого.

— Я знаю, что она слишком хороша для тебя, — с горечью пояснил он, — но она любит тебя. — Он покачал головой. — Она тебя любит, а ты в ответ обращаешься с ней так же скверно, как Уэр. Ты делаешь ей больно. — Перчес отвернулся и продолжал говорить, повернувшись к Алексу спиной. Его плечи напряглись, мускулы натянулись. — Я готов был убить тебя, Грант, — сказал он. — Возможно, физически ты не причинял ей боль, как Уэр, но по-своему ты так же жесток, как и он.

— Что? — воскликнул Алекс.

Перчес повернулся. Его лицо было напряжено.

— Я сказал, что ты такой же жестокий, как…

— Да, я слышал тебя, — произнес Алекс. — Не то. Что ты сказал? Что Уэр бил Джоанну? — Он замолчал.

Перчес ничего не ответил, и Алекс почувствовал, как страх вползает ему в душу. Он больше не мог это выносить.

— Ради бога, Перчес! — закричал он. — Скажи мне.

Перчес провел рукой по своим светлым волосам.

— Я и раньше пытался рассказать тебе, но ты же ничего не хотел слышать, не так ли, Грант? — Теперь глаза Перчеса горели убийственным огнем. — Уэр сам мне говорил об этом однажды ночью, когда нализался. Он этим хвастался, мерзавец, как они поссорились, потому что она не могла дать ему сына, и как он поколотил ее. Сказал, что оставил ее лежать на полу той самой ночью… — Перчес сжал кулаки. — Я чуть не убил его тогда на месте голыми руками.

— Почему ты никогда не говорил мне об этом? — спросил Алекс.

Ему было холодно и противно, и он был страшно зол. Он вспомнил Чёрчвада, как тот был предан Джоанне, и Перчеса, который хранил все в секрете, подумал о той верности — и любви, — которые она вызывала у Даниела Брука и толпы боксеров, которые клялись ее защищать. А еще он подумал о Дэвиде Уэре, герое…

Алекс чувствовал себя ужасно, он лишился всех своих иллюзий и представлений.

— Джоанна сама должна была все тебе рассказать, — продолжил Перчес. — Мне не следовало все это тебе рассказывать, но я уже не мог больше молчать. — Он вздохнул. — Ради нашей дружбы я должен еще сказать тебе, что предложил Джоанне убежать со мной.

Алекс круто повернулся.

— Что? — спросил он. — Когда?

— Вчера вечером. Можешь вызвать меня на дуэль, если хочешь. — Он криво усмехнулся. — Теперь мне все равно.

— Она отвергла тебя, — заявил Алекс. Он почувствовал, как надежда робко возрождается в его душе. — Она бы не уехала с тобой.

Сардоническая улыбка Перчеса стала шире.

— Не будем углубляться. — Он выдержал взгляд Алекса.

— Она замечательная.

— Так чего ты ждешь? — Перчес жестом указал на корабль. — Вперед!

— Нет, — сказал Алекс. — Как мне ни тяжело, но я вынужден признать, что ты — лучший моряк. Я не смогу догнать «Рейзин». А ты сможешь. — Он помолчал. — Или, может быть, я требую слишком многого для нашей дружбы?

Перчес рассмеялся:

— Ты прав. Я действительно лучший моряк. — Он похлопал друга по плечу. — Пошли! Будешь теперь в моей команде.

— Направь кого-нибудь к Фрейзеру, чтобы он принес мой багаж, — попросил Алекс. — Да, а где Девлин?

Ответа не потребовалось.

— Леди Грант уехала! — крикнул прибежавший к ним Дев.

— Знаю, — ответил Алекс.

— Ты — круглый дурак! — заявил Девлин, не скрывая презрения.

— Все, что ты говоришь, — правда, — согласился Алекс, — но у нас нет времени обсуждать это. Нам нужно успеть, пока не закончился отлив.

Дев схватил его за руку:

— Ты хочешь догнать «Рейзин»?

— Да.

Дев сомневался не более секунды.

— Кто поведет «Морскую ведьму»?

— Перчес.

Лицо Дева разгладилось.

— Хорошо. Я хочу сказать…

— Ты хочешь сказать, что у нас есть шанс, — усмехнулся Алекс. — А почему никто не хочет сказать, что я прекрасно вожу суда?

— Не в этом дело, — краснея, пояснил Дев. — Просто Перчесу сейчас все равно, и именно это нам сейчас и нужно.

— Вот спасибо, — поблагодарил Перчес и насмешливо поклонился. — Так чего мы ждем?

— Джо, дорогая! — сказала Лотти Каммингс, проскальзывая в каюту Джоанны и мягко закрывая за собой дверь. — Мне так жаль! Пожалуйста, скажи, что ты прощаешь меня!

— За что, Лотти? — У Джоанны совершенно не было желания прощать ее. — Ты извиняешься за то, что тайно договорилась с Джоном Хаганом украсть так называемые сокровища Дэвида, или за что-то еще, о чем я пока не знаю? — Она слегка приподняла бровь. — Может быть, ты пыталась соблазнить Алекса во время плавания, когда я лежала больная? Всему Тону известно, что ты спала с Дэвидом, когда он в последний раз был в Лондоне, а эта интрижка позволила бы тебе внести имя моего нового мужа в твой список. — Джоанна вздохнула. — Странно, Лотти, но ты имеешь так много, и все же ты все время хочешь получить то, что принадлежит другим.

— Это не так, — возразила Лотти, надувая губы и всем видом показывая, что она раскаивается. — И я была невероятно осторожна с Дэвидом. — Она поймала язвительный взгляд Джоанны и сделала неопределенный жест рукой. — Мне так жаль, — продолжала она, — но ты же сама знаешь, что Дэвид сам был ужасный распутник, дорогая. Я была только одной из многих, и ты не можешь меня обвинять в этом! А что касается Джона Хагана, то, если бы я знала, какой на самом деле это ужасный, вульгарный и мелкий человек, я бы никогда не стала ему помогать, но мне было так любопытно узнать, что это за сокровища, дорогая. — Все казалось таким романтичным, если ты понимаешь, о чем я… — Лотти замолчала и опустила глаза, увидев, как Джоанна скептически приподняла брови. — Я была такой несчастной, — пробормотала она. — Я знала, что Девлин только забавляется со мной, и представь себе, он вчера разорвал наши отношения . Сказал, что устал . — Теперь в ее голосе звучал гнев. — Подумать только! Устал от меня! А милый, восхитительный Оуэн Перчес влюблен в тебя, Джо, дорогая, поэтому там не было никого, с кем можно было бы развлечься…

Лотти не смогла полностью скрыть зависть к подруге. Джоанна снова вздохнула:

— Похоже на шекспировскую комедию, где все влюблены, но не в тех. Только в этом нет ничего смешного.

Лотти всплеснула руками:

— Чушь, дорогая! Ты влюблена в Алекса, а он, без сомнения, влюблен в тебя, он любит тебя уже давно, поскольку, если бы было иначе, он, конечно, ни в коем случае не отверг бы меня. Я пыталась найти к нему подход в Лондоне, — призналась она, — но он не заинтересовался мной.

Джоанна посмотрела на свою бывшую подругу. Она выглядела безупречно в розовом в кремовую полоску утреннем платье, хотя у нее уже стали намечаться морщинки вокруг глаз и на полноватых щеках. Поэтому Лотти сегодня воспользовалась косметикой как средством защиты, ее лицо было идеальным, и только неестественная напряженность взгляда ее карих глаз выдавала грусть. Это была подлинная грусть. Джоанне она была знакома. Возможно, Лотти действительно была неравнодушна к Джеймсу Девлину, и, разорвав их связь, он уязвил не только ее гордость. Может быть, Лотти понимала, что годы идут и вокруг нее не всегда будет полно молодых людей, требующих ее внимания. А может быть, она просто несчастлива в своей полной удовольствий жизни с мистером Каммингсом, и не имеет значения, что Лотти материально хорошо обеспечена, она, возможно, ищет чего-то другого. Джоанна не была уверена, что права. «Когда-нибудь, — подумала она, — мы сможем снова стать подругами, и я задам Лотти эти вопросы и, может быть, даже смогу ей помочь. Но не сегодня…» Сегодня все ее чувства были обострены до крайности. Предательство Лотти было ерундой, булавочным уколом в сравнении с той болью, которую она испытывала, теряя Алекса. Но сейчас Джоанна чувствовала, что устала, опустошена, что у нее не осталось сил, чтобы жить дальше. Лотти обладала поразительным светским чутьем, которое не раз выручало ее в прошлом, и поняла, что нужно оставить все как есть. Она встала, ее шелковое платье зашуршало.

— Не буду докучать тебе дольше, — заявила она, — но я рада, что мы снова друзья, Джо, дорогая, и я клянусь, что у нас больше не будет никаких секретов начиная с сегодняшнего дня, и я больше никогда даже не попытаюсь соблазнить ни одного из твоих мужей…

— Буду очень признательна тебе, Лотти, — устало произнесла Джоанна, когда Лотти выплывала из ее каюты. — Увидимся за обедом.

Поскольку им придется провести несколько месяцев на одном корабле, подумала Джоанна, было бы разумным сохранять хотя бы видимость хороших отношений. Но она вовсе не собиралась простирать свою благосклонность на Джона Хагана. Это было бы уже слишком.

Море было спокойным. Джоанна сидела в каюте с Максом — ее каюта на «Рейзине» была гораздо лучше оборудована, чем на «Морской ведьме», — и размышляла о том, как она будет проводить дни во время плавания, если в этот раз она не будет страдать от морской болезни. «На самом деле, — сокрушалась Джоанна, — я и правда поверхностный человек. Мне совершенно нечем занять себя, когда рядом никого нет. Я буду вот так сидеть здесь и жалеть себя, и это будет отвратительно».

Незадолго до обеда Джоанна внезапно услышала шаги по коридору и взволнованный голос Лотти:

— Джо, дорогая! Иди скорее сюда! Ты должна это видеть! Быстрее!

Дверь каюты распахнулась, и появилась Лотти. Ее глаза горели от волнения. Она почти вбежала в каюту и схватила Джоанну за руки.

— Там «Морская ведьма»! — кричала она. — Он приехал за тобой, Джо, дорогая! Я знала, что он так сделает!

Джоанна почувствовала, как будто ее ударили в солнечное сплетение. Она не хотела надеяться, не смела.

— Он — кто?

— Алекс, конечно! — Лотти потянула Джоанну за руку. — Пошли посмотрим!

Наверху на палубе ситуация больше всего напоминала хаос, похожий на тот, который, как предполагала Джоанна, царит на корабле во время военных действий. «Морская ведьма» шла совсем рядом с «Рейзином», так близко, что даже небольшой щелочки не было видно между палубами. С меньшего корабля полетели канаты, как змеи, они опутывали фрегат. Алекс перескочил через борта и закреплял их, крепко связывая оба корабля вместе. Дев помогал ему.

Капитан Хэллоуз был взбешен, его лицо стало красным от гнева, он бегал по палубе и кричал:

— Ты чертов пират, Перчес! Я сделаю все, чтобы тебя за это повесили! — Он повернулся к Алексу: — А что касается тебя, Грант, ты не имеешь права ступать на мой корабль! В адмиралтействе обязательно об этом узнают — они не дадут тебе больше плавать! Они отправят тебя под трибунал! — Он перевел взгляд на Дева, который так хохотал, что чуть было не свалился в воду. — И тебя тоже, Девлин. Никакой к черту дисциплины! Но это ваша беда! Вы — банда пиратов, и вас всех повесят!