— Хауэлл мертв, и наверняка его гибель была преднамеренной. Но есть еще кое-что. — Теперь, когда Дарвин оказался в центре внимания, его прямо-таки распирало от сознания собственной важности, и громким таинственным шепотом он продолжал: — На пепелище начертан знак дьявола — его нельзя не заметить и ни с чем спутать.

Он торжественно кивнул, и неровные концы грязных волос коснулись плеч. Чтобы проверить, какое воздействие оказали его слова, он изучающе посмотрел сначала на графа, потом на простолюдинов, у которых глаза стали круглыми от ужаса. Удовлетворенный Дарвин мрачно улыбнулся. Он родился с уродливой ногой, и это не позволяло ему стоять прямо. Но физическое уродство деформировало и его душу — он научился так беспринципно использовать любые обстоятельства в свою пользу, что мог играть на чувствах других людей.

Ульгер в гневе обернулся к своему незваному сотоварищу и взревел:

— Ты был там? Чем ты можешь подтвердить свои слова? — Дарвин пришел в ужас от такого поворота событий — словно его самого обвиняли в содеянном — и неистово замотал головой.

— Тогда прочь отсюда! — И командир стражи буквально вытолкал Дарвина взашей.

Испугавшись столь сурового приказа, Дарвин отошел к дальнему концу стены и растворился в тени лестницы, ведущей вниз. Однако на первой ступеньке он задержался и с ненавистью глядел на широкую спину графа. Дарвин был очень сосредоточен на этом занятии и не заметил, что с таким же напряженным интересом за ним самим наблюдает гость из Кенивера, затерявшийся в многолюдной толпе.

Поскольку Дэйр встретился с новыми трудностями, вызванными этим зловещим событием, он позволил Ульгеру разбираться с этим назойливым человеком. Сам же он лицом к лицу столкнулся с новой бедой — новой, но, несомненно, коренившейся в прошлом. Со дня внезапной смерти отца до него начали доноситься отголоски гнусных сплетен, обвинявших его в связях с темными силами. Хуже того, поговаривали, что он использовал их для устранения единственного препятствия на пути к наследованию графского титула. Долгие годы его называли дьяволом и приписывали ему всяческие злодеяния, но никогда не обвиняли в том, что он имеет дело с нечистой силой. Эти нелепые подозрения тем сильнее обижали его, что исходили от людей, которых он начал считать своими.

Он чуть было не оставил Уайт и его обитателей одних перед лицом ужасного будущего упадка. Ульгер уговаривал его от имени всех, сказав, что они испугались только потому, что не знали его. Томас же убедил его в необходимости остаться и проявить себя перед людьми, которые восхищались и гордились первым Дэйром-Дьяволом. Он серьезно подумал над аргументами обоих и, в конце концов, остался, памятуя об утверждении Ричарда Маршала, что он и его земля — одно целое. В течение полугода Дэйр добивался преданности своих людей и всего лишь неделю тому назад готов был поклясться, что ему это удалось. А теперь этот единственный поступок неизвестного врага отбросил его назад к самому началу — если не дальше. Но война не проиграна. Его невидимый противник увидит, что его не так-то легко напугать. Упрямый оскал и холодный прищур глаз сказали сами за себя.

Хмуро улыбаясь, Дэйр поднялся с места:

— Я вернусь после обеда, и мы закончим наши дела. — До него донесся ропот толпы, недовольной задержкой долгожданного решения своих проблем. — Но я приглашаю вас остаться и воспользоваться моей щедростью, пока я не вернусь.

Приятная перспектива воспользоваться продовольственными запасами графа, а не своими собственными приостановила недовольный ропот. Но перешептывания о его прошлых и, возможно, настоящих злодеяниях не прекращались. Большинство захватило с собой еду, предполагая пробыть здесь целый день. Однако Дэйр нимало не сомневался, что все они будут есть продукты, запасенные в замке, и пить пиво. Единственное, на что он надеялся, что им не хватит времени слишком сильно напиться и вечернее разбирательство все же начнется.

Когда Дэйр с решительным видом спустился с почетного помоста, к нему немедленно присоединился Томас. С каждым днем Дэйр все больше и больше напоминал ему деда, на которого он походил не только внешностью, но и острым умом и благородным сердцем. Сейчас он вновь был восхищен Дэйром за его умение не поддаваться обстоятельствам. Дед Дэйра мог бы им гордиться.

— Пошли. — Ульгер подошел к Дэйру, полный решимости найти виновника этого ужасного происшествия.

Дэйр был тронут решительной поддержкой двух своих наиболее преданных сподвижников, и они вместе вышли из большого зала.

Только когда звук тяжелых шагов совсем утих, Элис поняла, что она давно уже стоит затаив дыхание. Она медленно вздохнула. Ведь она боялась, что так или иначе спасение жителей Кенивера и их приезд сюда добавят Дэйру новых проблем. Так оно и оказалось. Да, это настолько очевидно, как если бы утверждать, что огонь вызывает ожог. Элис машинально прикрыла концами барбета щеки, похолодевшие от волнения. Суть происшедшего была ей понятна. Некто воспользовался негодованием дубильщика по поводу того, что его господин уделил время и внимание своей приемной семье. Разыграв участие в этом деле дьявольской силы, этот некто надеялся поднять новую волну подозрений и порвать тонкие нити доверия между графом и его людьми. И эта затея, скорее всего, будет иметь успех, подумала Элис.

Огонь и дьявольские знаки наверняка пробудят страх в каждом жителе Уайта. Тем нужнее было ей теперь узнать правду о проклятии Дэйра. Необходимо было доказать всем, что Дэйр не дьявол, а человек, смертный человек, подверженный тем же слабостям, что и любой другой.

Внезапно Элис обратила внимание на свое окружение: она стояла среди людей, которые сбивались в группки и шептались о злодеяниях. Она не могла оставаться и стоять здесь, как одинокий сорняк среди ухоженных цветов. Но и возвращаться в свою маленькую темную спальню ей не хотелось. Заметив, что люди вокруг искоса поглядывают на нее, она снова разгладила концы барбета и решила, что ей необходима какая-то работа, позволяющая занять руки.

Элис повернулась и двинулась по направлению к лестнице так беспечно, как только могла, провожаемая любопытными взглядами. Она разыщет леди Элинор и попросит у нее какую-нибудь работу. Заглянув в слегка приотворенную дверь в семейные покои, Элис увидела ее и еще двух женщин. Сибиллин сидела возле очага и почти дремала, а леди Элинор спокойно разговаривала с какой-то полной женщиной. Элис вспомнила, что видела эту добродушную женщину сидящей рядом с сэром Ульгером во главе центрального ряда нижних столов. В ее спокойной, дружеской манере держаться не было ничего пугающего. Напротив, на нее было интересно смотреть. Элис с любопытством изучала ее прическу: темные волосы были перевязаны широкими белыми лентами и уложены косами на затылке. Особенность ее прически заключалась в легкой поддерживающей косы сеточке.

Элис мысленно обругала себя за то, что отвлеклась. Сейчас не время для колебаний. Нужно собрать всю свою храбрость и, наконец, подойти к даме, с которой часто она бывала так невежлива, и чтобы не дать страху одолеть ее, она распахнула тяжелую дверь и вошла.

— Прошу вас, позвольте мне помочь вам хоть в какой-нибудь работе. — Красивые черные брови хозяйки поползли вверх, и Элис принялась перечислять навыки, которые должны были бы отсутствовать у плохо воспитанной девушки, не обученной домашним обязанностям знатной дамы. — В Кенивере я много лет выполняла такую работу.

Элис хотела сказать, что занималась большей частью домашних дел в замке. Но она промолчала, чтобы не нанести оскорбления своей мачехе.

Элинор пристально смотрела на женщину, так горячо защищавшую Дэйра. Тем не менее, от ее взгляда не укрылось, как Сибиллин тихонько выскользнула из комнаты, чтобы и ей не пришлось предлагать свою помощь в качестве платы за гостеприимство. После долгой паузы леди Элинор согласно кивнула.

— Ваша помощь будет очень кстати в проверке белья, которую мы проводим еженедельно. Я собиралась заняться этим сама, но тут пришла Клева и сказала, что нам срочно нужно идти и следить за трапезой всей этой толпы. — В ее тоне прозвучало раздражение. — Иначе все может плохо кончиться. Клева, покажи, пожалуйста, леди Элис, где у нас хранится белье.

С готовностью улыбнувшись и быстро кивнув красиво причесанной головой, Клева взглянула на Элис:

— Идемте, я покажу вам, где нас ждут Орва и Моди. Мы храним белье здесь рядом — в нише под лестницей. — Повернувшись к двери, она позвала Элис последовать за собой.

— Вы жена сэра Ульгера? — спросила Элис Клеву, которая шла необычно быстро для женщины ее комплекции.

Клева так неожиданно остановилась, что Элис чуть было не налетела на нее.

— Да, я его жена и мать Арлена. А он считает вас прекраснейшей женщиной на свете. Арлен, конечно, а не Ульгер. — Она усмехнулась, но наморщила нос, понимая, что неправильно подобрала слова. — Я хочу сказать, что Ульгер просто вас не знает, а прибыли вы сюда вместе с Арленом.

— Арлен отличный парень и помогал мне, когда я болтала лишнее. — В глазах Клевы Элис заметила любопытство, и чтобы избежать вопросов, на которые ей не хотелось отвечать, она быстро продолжала: — Когда я много лет назад впервые была здесь с отцом, он сказал мне, что у вас есть прекрасные средства от любых болезней. Это правда?

Клева была приятно удивлена, что ее слава целительницы распространились так широко. Она улыбнулась и кивнула.

— А можно мне… — робко начала Элис. — Не разрешите ли вы мне помогать вам в их приготовлении? Я интересуюсь врачеванием и буду вам очень благодарна, если бы вы немножко поделились со мной вашими знаниями. — В душе Элис ругала себя за произнесенную только что неправду. Но ей действительно было интересно врачевание, хотя отнюдь не оно было основной причиной ее желания познакомиться с Клевой поближе.

— В любое время, когда вы только захотите, — тут же ответила Клева, — я буду иметь честь поделиться с вами своим скромным умением. А делать всегда найдется что — лечить, готовить отвары, растирания и все прочее…

Элис боялась, что она навязалась в нежеланные ученицы, но, встретив прямой взгляд Клевы, вскоре убедилась, что предложение ей было сделано от всей души. Не колеблясь, Элис кивнула в знак согласия.

Днем желудок Элис начал бурно протестовать против того, что она пропустила полуденную трапезу. Элис отказалась от нее, чтобы не находиться в переполненном зале. С табурета, специально принесенного для этого в альков, она брала аккуратно сложенные наволочки и, поднявшись на цыпочки, складывала их на верхнюю полку. Руководить этими двумя неумелыми девицами в проверке груды постельного и столового белья замка было до смешного утомительно. Когда она их увидела, то решила, что они примерно одного возраста. Но, приглядевшись к ним поближе, Элис поняла, что только одна из них, которая все время хихикала, моложе двадцати лет. Другая же, Моди, только казалась моложе своих лет, потому что была очень робкой.

Спина и ноги болели немилосердно. Слава Богу, они почти закончили проверку. Элис было неловко лишь руководить девушками и не участвовать в работе самой. Поэтому она безмерно утомилась.

Как только последний аккуратно сложенный прямоугольник был положен на место, появилась Клева. Заметив на лице гостьи явное облегчение, она ободряюще ей улыбнулась.

— Не хотите ли вы немного перекусить, чтобы дотянуть до следующей трапезы?

Элис ответила широкой улыбкой.

— Я была не права, отказавшись от предыдущей трапезы. — Даже не сделай Клева ей такого приятного для нее предложения, Элис все равно с той же готовностью откликнулась бы на ее дружелюбие.

— В кухне нас ожидает много вкусненького, идемте со мной. — Клева повернулась, чтобы указывать путь. Элис взглянула на девушек, работавших с нею вместе последние несколько часов, и быстро заговорила вслед удаляющейся Клеве:

— Клева, мои помощницы хорошо работали и тоже заслужили награду. — Элис сделала многозначительную паузу. — Наверняка они тоже оценят все это вкусненькое.

Клева обернулась, удивляясь, что прирожденная леди заботится о простых слугах. Она просияла, как яркое летнее солнце.

— Да нам всем хватит и еще останется.

Орва захихикала и, не раздумывая, присоединилась к леди Элис, а Моди робко следовала за ними на небольшом расстоянии.

Они спустились в большой зал и, держась дальней стены, возле которой стояли убранные столы, миновали толпу, наблюдавшую, как их смуглый господин решает представленные на его суд дела. Элис увидела Дэйра только мельком, потому что собравшиеся стояли плотной стеной и загораживали его. Отчаявшись лучше разглядеть Дэйра, Элис перевела взгляд на закопченный очаг, к которому они приближались. Большую часть пищи готовили в кухне.

Дойдя до угла той стены, где находился очаг, они стали спускаться на пролет вниз. Там никогда не бывало темно и холодно — печи никогда не стояли без дела. Даже глубокой ночью работники поддерживали огонь, на котором жарилось мясо.