Мэг Кэбот - Школа Авалон

И правда, все не так плохо, как я думала.

На следующий день я поехала в школу на автобусе. Это оказалось совсем не так страшно, как я думала. Лиз, девушка-легкоатлетка, живущая по соседству, ждала на остановке. Мы с ней разговорились и сели в автобусе рядом.

Она занимается прыжками в высоту. Лиз сразу же призналась, что у нее еще нет парня и водительских прав.

И я поняла, что эти два факта — достаточно солидная база для развития дружбы.

Я не стала говорить Лиз, что Уильям Вагнер вчера вечером заходил ко мне в гости. Не хотелось показаться хвастуньей.

В школе, когда я закрывала свой шкафчик, ко мне подошла Дженифер. Она выглядела не слишком счастливой.

— Я слышала, что вчера вечером Уилл ужинал у тебя, — сказала Дженифер. Дружелюбием в ее голосе и не пахло.

Лично я никому не говорила, что он был у меня вчера, значит, утечка информации шла от него. Если только Дженифер не шпионила за ним.

Ломая голову над тем, почему же худеньким малышкам типа Дженифер всегда попадаются самые высокие парни, а жирафам типа меня достаются одни коротышки, я ответила:

Да, приходил.

Дженифер не сказала того, что я ожидала от нее услышать: «Он мой парень, держись от него подальше» или «Еще один взгляд в его сторону — и ты покойница».

Вместо этого она спросила:

— Он рассказывал что-нибудь обо мне?

Я внимательно посмотрела на Дженифер, пытаясь разглядеть признаки душевного расстройства.

Но она выглядела совершенно нормальной в розовом джемпере и брюках-капри. Хотя по одежде обычно нельзя сказать, сумасшедший человек или нет.

— Хм… — промямлила я. — Нет.

— А о Лэнсе? — Безупречно накрашенные глаза Дженифер подозрительно сузились. — О Лэнсе он что-нибудь говорил?

— Он только рассказывал, как они ходили под парусом этим летом. А что?

Дженифер не ответила.

— Хорошо, — облегченно выдохнула она и ушла.

В этот день Дженифер была не единственной, кто спрашивал меня об Уилле.

Мистер Мортон объявил, что нашей первой большой работой будет подготовка доклада по поэме, которую он определит индивидуально для каждого ученика. Доклад нужно будет представить на обсуждение всего класса. От него будет зависеть двадцать процентов общей оценки за семестр, доклад должен включать в себя список дополнительной литературы.

А еще мистер Мортон решил нас добить тем, что назначил каждому напарника.

Спасибочки, мистер Мортон.

Каково же было мое удивление, когда я услышала, что моим напарником будет Лэнс Рейнольдс!

Невероятно! Еще вчера я была уверена, что у меня с ним нет общих занятий. Он же на целый год старше, как Уилл.

Я обернулась. Лэнс сидел в заднем ряду. Он разглядывал листок, который дал ему мистер Мортон, и, наверное, пытался сообразить, кто же такая Элейн Харрисон. Потом он поднял голову, и наши взгляды встретились. Я подняла свой листок и одними губами прошептала:

Тебе повезло.

Он отреагировал совсем не так, как я ожидала: не как на шутку долговязой новенькой девицы, навязанной ему для написания доклада. Он не захихикал, даже не кивнул, его лицо покрылось густым румянцем. Это было потрясающее зрелище, правда.

Мистер Мортон распределил поэмы. Нам достался «Беовульф».

Мое сердце провалилось куда-то вниз. Я ненавижу «Беовульфа» почти так же, как викторину «Леопарди»!

А теперь, — проговорил мистер Мортон с подчеркнуто английским акцентом, — найдите ваших напарников и обсудите план работы. В пятницу вы должны принести план работы в мой кабинет.

Я встала и направилась к Лэнсу, который, похоже, не собирался ко мне подходить. Он притворился, что не видит меня, сделал вид, будто что- то ищет среди тетрадей и учебников. Я уселась за пустой стол напротив него.

Привет, — звонко, как в рекламе, сказала я. — Я — Элли, в этом семестре буду твоим напарником.

Он смутился и выдавил из себя:

— Знаю. — И покраснел еще больше.

Как интересно. Не припомню, чтобы когда-нибудь заставляла покраснеть хоть одного парня. Интересно, что он такого обо мне услышал, что так реагирует?

— Я… я видел тебя тогда, — заикаясь, промямлил он. — В парке.

— Точно. — Я притворилась, что только сейчас вспомнила тот случай.

— Уилл вчера ужинал у тебя, — сказал Лэнс. Спокойно. Слишком спокойно, как мне показалось. Как будто выуживая информацию.

— Да, — ответила я. Интересно, спросит ли он, как Дженифер, рассказывал Уилл что-нибудь о нем или нет?

Он не спросил.

— Значит, — сказал Лэнс, — нам попался «Беовульф»?

— Да. Ненавижу «Беовульфа»!

Лэнс удивился.

— Ты его уже читала?

Ох, какой занудой я ему показалась. Не стоило говорить о своих познаниях. Это правило известно всем от мала до велика, всем, кто хочет хоть сколько-нибудь понравиться. Но самое ужасное, что я прочитала почти все произведения из школьной программы. По собственной инициативе. Эти книги, сколько я себя помню, всегда стояли у родителей на полках, а моя жизнь никогда не была особенно богатой событиями…

Я не хотела в этом признаваться и стала оправдываться:

— Мои родители преподают. Историю Средних веков. В том числе и «Беовульфа».

И тут я заметила, что наш разговор внимательно слушает подросток в очках, с бритым затылком. Он увидел, что я смотрю в его сторону, и сказал:

— Простите… я слышал, что вам достался «Беовульф»?

— Да, — ответила я и взглянула на Лэнса. Тот, прищурившись, смотрел на парня. Я узнала этот взгляд. Им популярные личности одаривают непопулярных. Кажется, Лэнс был возмущен, что Бритый Затылок осмелился с ним заговорить.

— И что?

Бритый Затылок нервно посмотрел в сторону.

— Мне нравится «Беовульф», — сказал он. Эта фраза была произнесена более тонким голосом, чем предыдущая.

— И мне, — поддакнул его сосед. — Это времена правления Гренделя.

Грендель в Средние века мог управлять в лучшем случае парочкой карапузов, у которых из-за отсутствия в те времена ингаляторов не было никаких шансов пережить пятилетний возраст.

— А у вас что? — спросила я Бритый Затылок.

— Теннисон. — Бритый Затылок даже не попытался скрыть свое разочарование.

Меня передернуло.

— Только не «Леди Шалотт», — проговорила я с ужасом.

— Именно, — сказал Бритый Затылок и, видя мою гримасу, добавил: — Она чуть короче «Беовульфа».

— Что ж, — я прекрасно понимала, к чему он клонит, — ничего не поделаешь.

— Минуточку, — встрял Лэнс. — А что не в порядке с этой Шалотт? Если поэма короче…

— Моя мама пишет о ней книгу, — перебила я. О том, что меня назвали в честь главной героини, я умолчала.

— Что же ты раньше молчала? — обрадовался Лэнс. — Попроси маму, пусть она поможет!

Я посмотрела на него. Неужели это происходит со мной? Да, со мной. Вот, значит, какой будет моя жизнь в школе Авалон. Странной и в то же время интересной.

— В отличие от тебя, — сказала я, безуспешно пытаясь избежать того, что неминуемо грозило, и понимая, что вывернуться мне не удастся, — я делаю домашние задания самостоятельно, без помощи родителей.

— Но эта поэма короче, — сказал Лэнс, вырывая листок из рук Бритого Затылка. — Мы возьмем ее.

Мне стало абсолютно очевидно, что не будет никаких дискуссий, тем более споров по поводу поэмы. Лэнс сказал. А раз он сказал, значит, так оно и будет.

Я сдалась. И это меня очень разозлило. Меня тошнило от «Леди Шалотт». От нее самой и от белоснежного платья, которое развевает ветер.

— Прекрасно, — сказала я и взяла листок с заданием. — Я напишу доклад, но читать его перед классом будешь ты.

Лицо Лэнса мгновенно полиняло.

Но…

— Ты прочитаешь. — Я воспользовалась интонацией, которой он только что воздействовал на меня. — Или мы оба провалим задание.

Он был потрясен.

— Я не могу получить двойку — тренер не разрешит мне играть.

— Тогда прочитай доклад, — сказала я.

Съехав со стула чуть ниже, Лэнс ответил:

— Посмотрим. — Что было воспринято мной, а также ботаниками, которые не скрывали радости и обменялись крепким рукопожатием, как согласие.

После звонка я дождалась, пока Лэнс выйдет из класса, и только потом вышла сама. Мне не хотелось, чтобы у него появилась возможность отменить нашу договоренность. Я шмыгнула в дверь, спрятавшись за спины ботаников.

Следующую сцену я смогла наблюдать прямо из первого ряда партера.

За дверью стояли несколько друзей Лэнса, видимо, парни из футбольной команды. Один из них, то ли в расстроенных чувствах, то ли просто в плохом настроении, выхватил из рук ботаника тетрадь.

Рик, — недовольно протянул Бритый Затылок, — отдай.

Рик, — фальцетом передразнил его дружок Лэнса, — отдай.

Отдай, — повторил Бритый Затылок и потянулся за тетрадью.

Но Рик высоко поднял руку, и низенький ботаник не мог до нее дотянуться.

Отдай, — пропищал фальцетом другой футболист. — Это кто там плачет?

Обиженный парнишка был готов расплакаться. Но вдруг чья-то рука, рука человека гораздо более высокого роста, чем собравшиеся здесь шутники, выхватила тетрадь из пальцев Рика.

Держи, Тед, — сказал Уилл Бритому Затылку. Тед дрожащими руками взял тетрадь и посмотрел на Уилла взглядом, полным обожания.

Спасибо.

Без проблем. Извинись, — приказал Уилл Рику.

Да, ладно, Уилл, — проговорил Лэнс. — Рик просто пошутил. Он…

Но голос Уилла был ледяным.

Мы еще поговорим об этом, — ответил он. — Извинись перед Тедом, Рик.

Я не сильно удивилась, когда Рик повернулся к Бритому Затылку и сказал совершенно искренне:

Извини, Тед.

Сталь в голосе Уилла ясно давала понять, что никто — даже восьмидесятикилограммовый полузащитник — не смеет ему возражать или не выполнять его приказы.

Кто знает, может, оттого, что Уилл и сам был полузащитником. А может, и по другой причине.

— Все в порядке, — ответил Тед, а потом он и его друг попятились и мгновенно скрылись в толпе, наводнившей коридор.

Я последовала за ними. Уилл не заметил меня, и я была этому рада. Наверное, я бы не знала, что ответить, если бы он сказал мне: «Привет!»

Сцена безропотного подчинения потрясла меня до глубины души.

А если помните, в того, кто вас потрясает, обычно без памяти влюбляются.

Это очень плохо. На самом деле плохо. Мне совсем ни к чему влюбляться, тем более в парня, который неожиданно явился в мой дом на ужин, в лидера, который уже принадлежит одной из самых красивых девочек школы. Это может плохо для меня кончиться. Даже неисправимая оптимистка Нэнси не найдет ничего хорошего в том, что я влюблюсь в Уильяма Вагнера.

Остаток дня я провела, пытаясь не думать об Уилле.

Поводов для размышлений было много. Например, доклад по литературе. Кроме всего прочего, во время обеда я узнала от Лиз, что несколько новеньких девочек бегают на двести метров (а это именно моя дистанция) за то же время, что и я. Если мне не удастся превысить их результат, меня не примут в школьную команду Авалона.

Мне очень не хотелось потерпеть поражение, тем более от каких-то недоделанных спортсменок, которые летом старательно тренировались, а не отмокали, как я, в бассейне.

Вернувшись домой, я сразу же переоделась в спортивную форму. От бега будет двойная польза: он поможет мне вернуться в прежнюю форму и на время отвлечет от одного полузащитника.

Я зашла в мамин кабинет, чтобы попросить ее подбросить меня до парка, но мамы там не оказалось. Я заглянула к папе. Он что-то бормотал себе под нос.

А, Элли, — сказал он. — Привет. Я не слышал, как ты вернулась. — Он заметил мою спортивную форму и погрустнел. — Ох, — сказал он другим тоном. — Только не сегодня. Я занят по уши. По-моему, я на пороге открытия. Видишь эту филигрань? Это…

Тебе не нужно бегать со мной, — перебила я, чтобы не выслушивать очередную лекцию о дурацком мече. — Мне просто нужно доехать до парка. Где мама?

Уехала. Ей нужно провести кое-какие исследования в городе.

Отлично, — сказала я. — Дай мне ключи от машины, я сама доеду.