всегда говорил ей «Доброе утро, любимая». Да что угодно... Но в последнее время молчал.

И она просто не могла его в этом винить. Не могла винить никого, кроме себя самой. Так

проколоться. Ей такое не могло присниться ни в одном кошмаре. Так обидеть Лёшу, своего

ангела. Она, действительно, стала его наказанием за какие-то грехи. Судьба решила

подпортить ему жизнь, подбросив обузу в её лице.

Чай стал горчить. Или это горечь содеянного окисляла слюну? Девушка сжала чашку

пальцами, не ощущая горячей поверхности. Боль — это всё, что ей было нужно сейчас для

трезвости ума. Было так горько от слов этого тирана, что обида просто не могла найти

иного выхода, кроме как через секс, либо через бутылку. Секс случился раньше. Прав был

Макс, называя её снова шлюхой. Так ведь и было. Это в себе не убить, не вырвать

бл*дскую сущность из недр души. Теперь она вышла на новый уровень — стала

моральной шлюхой. Изменять в душе — хуже не придумаешь. Изменять в своих мыслях

человеку, спасшему её, буквально вытащившему из мерзкой грязи. Она его же и искупала

в этой грязи. Ирина встала, сжигаемая желанием извиниться перед Лешей. Ещё раз, в

сотый раз, пока не простит. Прошла в кабинет, он обитал теперь там. Даже спал, порой.

Алексей просматривал бумаги, иногда делая в них пометки. Взгляд не оторвался от листов, когда она зашла.

— Привет, — робко поздоровалась с мужем она.

— Здравствуй, Ира, — официальный тон с коркой инея сверху не вдохновлял к

продолжению диалога.

— Как дела? — Села на стул напротив него.

— Хорошо.

— На работе?

— Ещё лучше.

— Где ты был вчера ночью? — спросила Ирина, крутя в руках ластик, чтобы скрыть

волнение.

— Работал.

— Всю ночь?

— Да. А потом сопровождал Анну и ещё некоторых партнеров на ночной спектакль в

Большой театр.

— Спектакль шёл всю ночь? — Девушка подняла на него твердый взгляд. Ещё эта Анна.

Она ей совсем не нравилась.

— Нет. После я остался ночевать в отеле.

— Ты не хотел домой?

— Да.

Ирина замолчала, опустив взгляд на деревянный стол. Было больно. Опять, снова, в

который раз. Он больше не хотел к ней. И он был прав.

— Представление понравилось? — задала хоть какой-то вопрос, надеясь получить болееменее развернутый ответ.

— Да. — Его взгляд всё так же уделял больше внимания таблицам и схемам на бумаге, нежели жене напротив.

— Может, хватит односложно отвечать?

Алексей поднял тяжелый взгляд на жену.

— Может, хватит трепать мне нервы?

— Прости, Лёш. Пожалуйста, прости. Умоляю тебя, не обижайся, — просила Ира, дотрагиваясь до его руки.

— Почему ты разговариваешь со мной, как с девочкой-подростком? Я не обижаюсь. Я

взрослый мужчина, Ира, я — не ты. Я могу себя побороть. И я могу многое стерпеть.

— Больше такого не произойдет. Клянусь. Всем, что есть — клянусь, — её голос

предательски дрожал. Как она ненавидела его сдержанность. Лучше бы он орал на неё, оскорблял, вымещал свою злость.

— Не нужно этого, Ира. Не клянись, если не уверена на все сто, что сможешь сдержать

клятву. И никогда не клянись всем, что у тебя есть. Рискуешь остаться без ничего.

Она тряхнула головой, встала и развернула его на кресле к себе.

— Хватит быть бездушным камнем! Ори на меня, покажи, как ты злишься! Ну же, давай!

— Трясла его за плечи.

— Ты сошла с ума, — спокойно констатировал факт он. — Ты абсолютная его копия. И

мне очень жаль, что он превратил хорошую женщину в непонятно что, не имеющее ни

капли гордости и самоуважения. В непонятно что, ждущее оскорблений и ора.

— Как ты смеешь? — закричала она, толкая его в грудь. — Как ты смеешь так говорить о

своей жене?!

Алексей перехватил её руки, притягивая девушку к себе.

— Ты моя жена. Порой, я жалею об этом. Никогда не думал, что МОЯ жена будет с моим

членом во рту думать об ублюдке, по которому плачет тюрьма. — Его взгляд выдавал

полное презрение к ней.

— Это не так, — покачала головой, отнекиваясь. Слезинка скатилась по щеке.

— Так. Я не понимаю, почему ты не осталась с ним? Зачем ушла от него? Теперь я знаю, почему ты тогда плакала, почему молилась и кому молилась. Сатане. Просила вернуть

этого демона в твою жизнь.

Пощечина его не удивила. Алексей отпустил её руки и сказал: — Можешь бить меня, сколько хочешь. Мне плевать. Большей боли, чем ты причинила

мне в момент близости, уже не причинишь. Признайся, ты все эти три года кончала от

мыслей о нём, да? В особо страстные моменты чей член был в тебе?— прошептал, не

отрывая взгляда от её заплаканных глаз.

— Я знаю, что я шлюха! Знаю! — заплакала она. — Он был прав…

— Так вот, что вы с ним постоянно обсуждаете, — хмыкнул Леша. — Такой делаешь себя

только ты. Зачем, Ира, ты мучаешь себя? Жизнь у нас одна. К чему тратить бесценные дни

и мгновения на нелюбимого человека? Я, правда, переживу. Иди к нему и будь счастлива, если унижения — это все, что тебе нужно.

— Замолчи. Замолчи… Сам ты где пропадаешь? Трахаешь эту француженку?

— Сейчас ТЫ не смей так со мной разговаривать, ясно? — Вмиг стал суровым. — Я не

обязан докладывать тебе о своей жизни. Думаю, ты согласишься со мной в том, что мы

делим жилплощадь, не более.

— Даже так? — голос Ирины опустился до еле слышного шёпота.

— Нет, давай будем врать друг другу, как дети. У меня нет времени на игры. Сегодня, если

ты не забыла, воскресная служба. Выезжаем через два часа.

— Не будем, так не будем, — сказала она, вытирая слёзы и доставая телефон, чтобы

посмотреть время. Смс с незнакомого номера.

«Ну, что, малышка, надумала? Или мне можно посылать интересные материалы твоему

мужу? Дедулю инфаркт не хватит? Жду тебя у себя в номере, если тебе есть, что мне

сказать. Например, извиниться.»

Ирина побледнела. Она совсем не ожидала увидеть сообщение от него. Быстро выбежала

из кабинета мужа и прислонилась лбом к стене, выравнивая дыхание. Бл*ть! Просто х*йня

полнейшая! Девушка ударила кулаком в стену, задыхаясь от злости. Не поедет она к нему, нет. Нет, нет, нет! Но её поступки шли вразрез с мыслями. Вместо того, чтобы пойти

собираться на службу, она вернулась в кабинет к Леше.

— Лёша, я сама доеду до храма.

— Что-то случилось?

— Дела появились.

— Какие? — Внимательно посмотрел на неё.

— С Маринкой надо встретиться. У неё с Вадиком что-то произошло, — на автомате

соврала она.

— Хорошо. Только не опоздай, — после паузы ответил он.

— Не опоздаю. Обещаю.

Она ушла. Алексей слегка качнул головой. Врала. Он видел это в безумном блеске её глаз.

Опять он. Раз она упорно толкала его к решительным действиям — так и быть, он

совершит их.


Ирина давила на газ со всей силы. Она должна была успеть выслушать этого кретина и не

опоздать на службу в храм. До службы оставался час, и что-то подсказывало ей, что она не

успеет. Тучи собрались над её головой и безжалостно давили, грозясь вылиться чем-то

ужасным и неприятным, гораздо хуже дождя. Зачем она ехала к нему сейчас? Ну, зачем?

Уж, если она сама не могла ответить на свой же вопрос… Девушка съехала с проезжей

части и остановилась. Положила голову на руль и закрыла глаза. Нужно развернуться

назад и ехать в храм. Лёша важней. Важней! Но Макс пригрозил компроматом. Урод!

Почему она медлила с компроматом на него? Давно бы показала нужным людям, и на его

жизни можно было бы ставить крест. Однако же, она тянула, словно жалела его. Жалела

монстра.

— Во что ты меня превратил? — прошептала она, роняя слезинку на руль.

Времени оставалось всё меньше, играть с ним в кошки-мышки она была не намерена.

Пора было поставить точку в этой грязной игре. Добравшись до отеля, в котором они со

Стефаном поселились, Ирина пронеслась два этажа вверх и постучала в дверь его номера.

Минуты две никто не отвечал. Она постучала сильнее. Через минуту дверь открылась, и на

пороге появился Макс, мокрый после душа и в одном полотенце. Она сглотнула, совершенно не ожидая подобной встречи.

— Так ты всё-таки пришла, красавица, — улыбнулся он и отошёл, пропуская её внутрь.

— Я тебе не красавица, — прошипела она. — Лицемер.

— И всё такая же страстная, — прошептал он и, вмиг оказавшись рядом с ней, притянул к

себе.

— Отпусти, придурок! Ты весь мокрый! Мне потом ещё по делам ехать. — Оттолкнула

его, прожигая Макса недовольным взглядом.

— А сама ты не мокрая, случайно? — Бархат его голоса добирался даже до трусиков, его

пошлые слова плавили её хлипкое самообладание на раз. — Я так люблю тебя мокрую.

— Забудь вообще обо мне. Для тебя я никогда больше не намокну! Никогда в этой жизни!

Даже у шлюх есть гордость.

— Да что ты такое говоришь? — Снова притянул её к себе. — Я же прекрасно помню…

Чем с тобой жестче обращаешься, тем влажней твои трусики. — Его пальцы опустились

на её ягодицы, затем указательный дотронулся до промежности. Она судорожно вздохнула

и сильно сомкнула ноги.

— Отпусти меня… — Руки сделали неуверенную попытку оттолкнуть его, но этот черт

знал, что делал.

Макс стянул с бедер полотенце и прижался к ней тесней. Его стоящий член уперся ей

прямо между ног.

— Сволочь! Ненавижу тебя, — крикнула она и, собрав все силы, толкнула Макса в грудь.

Взгляд, против воли, сместился вниз, на его достоинство.

— Нравится? — Взял член в руку, совершая характерные движения вверх-вниз.

Она не отрывала взгляд от его руки, завороженно наблюдая за процессом его мастурбации.

— Да, нравится. — Подняла глаза к его лицу. — Но от вида Лешиного члена я схожу с ума, теку, как сука. Один его вид может превратить меня в похотливую самку. Ты — так, середнячок.

Лицо Макса ожесточилось, словно сбросило маску.

— Самая настоящая сука. Помнится мне, ты не успевала отжимать трусики, когда я всего

лишь целовал тебя. Ну да, возможно, со стариком трахаться лучше. Не знаю.

Не успел он закончить, как его голова мотнулась в сторону, припечатанная её ладонью.

Ирина горела от взрывоопасной смеси злости и возбуждения. Она вновь занесла руку, но

он остановил её, сжимая запястье.

— Не смей говорить ничего о Лёше, подонок, — зашипела, словно змея, ему в лицо. —Или я убью тебя.

— Убьёшь, обязательно, — сказал он, сжимая запястье сильнее. — Перед этим я трахну

тебя, снова оставлю на твоем теле замечательные шрамы. А потом ты убьёшь меня, обязательно убьёшь. Кончишь подо мной и убьёшь, — шептал он, касаясь губами её щеки.

Ирина зажмурилась и пнула его между ног. Макс резко отпустил её и согнулся пополам, задыхаясь от боли, сжимая свое достоинство.

— Тварь!

— Именно так. Заткнись и слушай меня. Держи яички крепче, а то у меня что-то нога

чешется, может ещё раз случайно подняться, — криво усмехнулась девушка. — Какого

чёрта ты зовешь меня и устраиваешь это шоу? Считаешь себя мачо, да? — рассмеялась. —Ты гребаный больной наркоман! И прекрасно это знаешь.

Макс встал, забывая о боли. Молча развернулся и ушёл в ванную. Вышел, одетый в

спортивные штаны и футболку.

— Одетым безопасней, да? Решил спрятать своего, всем надоевшего, малыша? —продолжала издеваться Ирина.

— Хватит, — оборвал её Макс. — Заткнись. Просто закрой свой рот.

— Что, не нравится? А мне плевать. Ты же тоже делаешь только то, что нравится тебе. Ты

не думаешь о других людях никогда. Только о себе, о своих желаниях. Всегда всеми

пользуешься!

— Это нравилось нам обоим, нет? Ну же, скажи, что я вру. Что всё было обманом.