— На колени я поставила себя. И хочу с них встать. Это — твоя флешка, — положила ее

рядом на стол. — Ну, я пойду…

— Ира! — схватил ее за руку. — Нет, не Ира. И никогда ею не была. Зара… Моя Зара, —притянул девушку в свои объятия. В ее глазах стояли слезы.

— Не надо этого. Я не твоя Зара. Свою Зару ты убил в той комнате, вместе со своим

ребенком.

Его руки сжали ее плечи сильнее, буквально впились в них. Она сказала это, произнесла

вслух его проклятие. Убил свою Зару и своего ребенка.

— Больно.

Ее голос вывел его из ступора, который начал перерастать в медленно убивающую агонию.

Макс разжал руки и просто смотрел на нее. На свою Зару. Его любимые карие глаза были

полны слез, которые, вот-вот, сорвутся с ресниц и побегут по щекам. Ее полные губы были

слегка приоткрыты, дыхание рваными выдохами вырывалось из них. Его Зара…

— Прости за Джека. Жажда мести подчинила меня, просто снесла крышу. Как бы я ни

ненавидела тебя, как бы ни хотела твоей смерти, но Джек был ни в чем не виноват. Я знаю

про таблетки, но мне от этого не легче. Собственно, я пришла сюда, чтобы поставить

точку. В истории про нас. Раз и навсегда.

Она хотела освободиться от его рук, но он не дал.

— Не уходи, стой. Зара… Это был мой ребенок? Мой?..

— Твой, — глухо прошептала она и положила его руку себе на живот. — Здесь жила твоя

дочь, а ты вколол мне снотворное и убил ее. Как будто я — скот. А знаешь, как ее звали?

— Он молчал, впитывая каждое ее слово, как смертельный яд. — Диана. Красивое имя, правда?

— Очень, — тихо сказал Макс, чувствуя, как яд потек по венам. — Прости меня, Зара.

Забери этот тендер ко всем чертям, забери все! Только не уходи.

Она покачала головой и вырвалась из его рук. Развернулась и побежала к выходу, пока

слезы полностью не лишили зрения.

— Крошка, может, еще согласишься? — опять попытался дотронуться до нее тот же

мужик, что и в первый раз.

— Отвали!

Ирина скрылась за дверью, Макс понесся за ней. Проходя мимо мужчины, который

домогался до нее, со всей силы ударил его. Так, что тот упал вместе со стулом. Выбежав на

улицу, он увидел, как она отъезжала. Девушка посмотрела в стекло, взглядом говоря ему

«прощай», и надавила на газ.

— Стой! — заорал на всю парковку Макс. — Стой!

Он запрыгнул в машину, завел мотор и остановился. Ее не догнать. Ничего не вернуть. Не

было смысла догонять разбитые мечты.

— Диана, — с болью прошептал мужчина, его глаза увлажнились. Еще одна любимая

женщина, которую он убил.

Отчаяние ворвалось в мозг, нервные клетки корчились в агонии боли. Ядовитый пожар

выжигал душу. Ничего не осталось. Больше ничего. А главное, больше не было смысла ни

в чем.

— Антон, будь на месте. Я заплачу сверху, за переработку. Подготовь документы о

передаче бизнеса. Немедленно, — проревел он, когда юрист стал спорить.

Макс кинул телефон на сидение, где уже лежали флешка и документы на тендер. Он

собрал в ладони листы и разорвал их. Ему не нужно было больше ничего в этой жизни.

Через полчаса он уже поднимался в офис Антона.

— Бумаги готовы?

— Да, но…

— Без лишних слов, скажи, где мне поставить подпись, что я отдаю свою долю ей? Впиши

ее имя, кстати. Ирина Валерьевна Нарватова.

— Но, мистер Бекер…

Макс схватил мужчину за грудки и прошипел:

— Пиши, что я тебе говорю.

— Хорошо, хорошо, — сказал тот и начал печатать в ноутбуке. — Ирина Валерьевна

Нарватова. Готово.

— Все? Печатай.

Антон распечатал листы бумаги.

— Так не делается. Это должен решать совет директоров и…

— Заткнись ты уже. Фирма принадлежит мне! Совет директоров может глотку порвать, оря, плевать я на них хотел.

— Вам принадлежит пятьдесят процентов акций…

— Я в курсе, — бросил Макс, ставя подписи в нужных местах.

— Получается, что вы отдаете…

— Я отдаю ей все! Все, мать твою! Жаль, я не могу отдать ей жизнь.

— Подождите. Что же вы делаете? Этот документ недействителен.

— Действителен, — сказал Макс, кинул пачку купюр и вышел из кабинета, оставляя

юриста в полнейшем смятении.

Голова не держалась на плечах. Только одно слово стучало в ней: «Диана! Диана!»

Мужчина остановился посреди улицы, усмиряя головокружение. Реальность вращалась, он сходил с ума. Рядом он заметил круглосуточный магазин. Напиться. Еще раз. До

полного отключения. Вот, что ему было необходимо. Макс вернулся в машину с

несколькими бутылками водки. Дрожащими руками открыл первую и приложился к

горлышку. Но голос Зары не хотел затухать в голове.

— Замолчи, замолчи, ради бога! — крикнул он и сжал голову руками.

Надо ехать… Куда-то, но ехать, не стоять на месте. Руль под его руками горел, шины не

успевали сцепляться с дорогой. Он выжимал максимум из своего спортивного автомобиля.

Двести сорок, так мало. Скорость отключила разум, водка соединялась в крови с ядом от

ее слов, и он умирал. Внезапно в глаза ударил яркий свет, и Макс отпустил руль. На такой

скорости и в таком состоянии он не видел и не понимал ничего. Дерево перед ним и мысль

о Диане были последним, что он увидел перед тем, как темнота вонзила в него свои когти.

Глава 13.

Тяжелая стеклянная дверь, духота, и сердце болезненно стучит внутри. Ирина приложила

к прозрачному стеклу ладони. Больно. Она чувствовала боль, которой не было. Стекло, просто-напросто, было холодным… Зачем она здесь стоит? Зачем она пришла сюда? Не

все ли равно ей, что происходит с человеком за этой дверью? Это не ее дело. Она не имеет

никакого отношения к этому человеку. Он для нее никто. Его больше нет в ее жизни. Он

навсегда остался там, где слезы и боль, там, где страх и отчаяние. Девушка приложила

руку к двери, ощущая неприветливый холод, исходивший от стекла. НИИ скорой помощи

имени Н. В. Склифосовского. Куда их только ни заводила судьба. Вот он, конечный пункт, точка невозврата. Он лежит сейчас здесь, в критическом состоянии, почему же опять

грустно? Почему опять не радостно? Почему мечты никогда не приносят удовлетворения, когда сбываются? Чертовы законы Вселенной. Зло возвращается злом. В нее оно уже

ударило дважды. Девушка смотрела в стекло, пытаясь прожечь в нем дыру взглядом, но

оно не плавилось. Ладони вспотели, было сложно это сделать.

— Девушка, вы куда? Туда нельзя. Только родственникам, — мужской голос прорезал

туман грусти у нее в голове.

Ирина неожиданно толкнула дверь и вошла внутрь. Стерильная чистота, угнетающая

тишина, и лишь редкие всхлипы медицинских приборов раскрашивали эту въедающуюся

в мозг тишину. Она словно увязла в липком болоте.

— Девушка! Я сказал, посторонним нельзя!

— Ей можно, — ответил Стефан, показывая свою взъерошенную голову из-за двери, где

стоял небольшой диванчик.

— Она жена, сестра или… кто? — допытывал его врач.

— Ей можно, — с нажимом сказал Стефан и грозно посмотрел на доктора.— Она заменит

меня. Не бойтесь, она не отравит его во сне. Ведь так, Ира?

— Конечно, нет, — прошептала она, слегка качнув головой. Там, немного дальше, лежал

он, а она не могла посмотреть на него. Не хватало мужества.

— Хорошо, — сказал врач и, поджав недовольно губы, вышел.

— Как он?

— Живее всех живых, — грустно пошутил Стефан. — Он уже два дня тут. Почему ты не

приехала сразу?

— Я не могла. У меня были проблемы. В телефоне поменяла симку, и только сегодня

утром увидела сообщение. Но я сразу заподозрила что-то неладное, когда в офис не

пришли документы по тендеру, — говорила она, не скашивая взгляд даже на градус, чтобы

не видеть белую простыню, белые стены и его, без сознания.

— Тендер… Вот, держи, — протянул ей листы бумаги.

— Что это… Я не пойму…

— Все кристально ясно. Он отдал тебе свои акции. Фирма Макса — твоя.

— Нет, нет. Зачем? Ерунда!

—Зара, очнись. Он, перед тем, как попасть в аварию, влетел в офис нашего юриста и

заставил его распечатать эти документы. Фирма твоя.

— Хватит это повторять, Стефан. Я поняла и в первый раз. Это можно изменить?

Отменить, порвать бумаги? Боже, что он наделал…

— Я, как вице-президент и, по совместительству, брат этого оболтуса, имею право

оспорить любое его решение. Но я не буду этого делать.

— Почему?

— Потому, что он захотел так. Захотел отдать все своей самой любимой «бабочке», —горько усмехнулся он. — Отныне ты — генеральный директор фирмы «Beker Development Company».

Ирина с непониманием смотрела на листы в ее руках. Что же за бред происходил сейчас?

Какая фирма, какой из нее директор? Ее бы в психушке закрыть на пару дней, а он ей

фирму отдал. Идиот! Она закрыла глаза, считая про себя, открыла их и посмотрела на

Стефана.

— Забери. Мне это не надо.

— Мне тоже не надо. Фирма принадлежит ему, — посмотрел на Макса, и взгляд Ирины

повторил движение его глаз. Она заметно побледнела, стала такой же, как и Стефан. —Это его собственность, понимаешь? Он мог отдать ее бродячей собаке, первому

встречному человеку на улице, кому угодно. А отдал любимой женщине.

— Я не его любимая женщина…

— Это вы решите потом. А сейчас я оставлю вас, только перед этим хотел спросить. Что с

Мариной? Что вы скрываете? Почему я не могу до нее дозвониться?

Только сейчас она заметила, какие уставшие были у него глаза, глубокие морщины

прорезали всегда такое свежее и жизнерадостное лицо. Мешки под глазами напоминали

опухоли, волосы торчали в разные стороны. Сколько же он не спал?

— Клянусь, я не знаю. Меня тоже удостоили парой слов, попросили не отрывать от работы

и обещали перезвонить. Но, как видишь… — развела руками.

— Работа… Точно! Как я не додумался съездить туда. Ты побудешь с ним, пока я навещу

Марину?

— Конечно. Удачи, Стефан. Передай ей, что ее ждет взбучка от меня за такое поведение!

Стефан улыбнулся и ушел, а Ирина так и осталась стоять спиной к Максу и лицом к двери.

Стерильная чистота, холод и чувство безнадежности. Белые стены безжалостно давили на

мозг, заключая в свои удушающие объятия. Стало трудно дышать. Горло сдавило, руки

снова вспотели. Что с ней происходит? Из-за чего она волнуется? Мужчина, лежащий

перед ней, не стоил и секунды ее волнения, но сердцу было плевать на выводы, сделанные

мозгом. Сердце так и осталось с ним, оно простило ему все. Даже то, что прощать было

нельзя.Она не смогла простить, но сердце было добрей. Предатель. Она воевала каждый

день с этим проклятым сердцем, желая позвонить ему, сказать совсем другие слова, сделать совсем другие вещи, но гордость и обида не позволяли. Так, из раза в раз, она

засыпала с кровоточащим сердцем, зная, что тот, кого так ждет ее душа, пытается сейчас

выстоять в борьбе с жестокой реальностью. Но он проигрывал. Она знала это, поэтому

помогла ему сорваться в пропасть, рассказав всю правду. Как часто эта самая правда

свергала их в пучину ненависти и злости? Душа была насквозь прошита дырами от

гребаных признаний у обоих. Но они сами выбрали этот путь. Только они сами.

Сейчас она повернется, еще минуту… Две, три, четыре… Девушка развернулась к нему

лицом и задержала дыхание. Приблизилась к койке и сжала в руках документы. Она

подошла к нему и села рядом. Минут пять девушка провела в разглядывании человека, который просто смял в руках ее жизнь, как клочок бумаги, а затем разорвал его на сотни

мелких кусочков. Только сначала он написал на нем любовные стихи и признания, дал ей

надежду, а потом окропил этот лист кровью.