Я взглянула на ухмылку на лице Пэкстона и увидела, как он подмигивает правым глазом. Он что-то задумал, и он знал, что я это заметила. Я хотела, чтобы он понял это и по моему выражению лица. Это, конечно, не имело значения, но все же.

Роуэн первая выболтала его секрет.

— Но нам придется подождать. Папочка сказал, что твоя подруга придет сюда скоро.

Я даже не удивилась. Ни капли. Раздраженная, но не шокированная. Я поцеловала обе их головки, когда они вновь уселись на свои табуреты, обратно к своим блинчикам с голубикой, довольные тем, что их мамочка была дома. Я подняла голубой карандаш и четвертак с пола, наблюдая за Пэкстоном через сощуренные глаза. Голубой карандаш отправился в кучу к остальным цветам на кухонном островке, а монету я положила ему в руку.

— Это за прошлую ночь. Что ты на этот раз сделал? — спросила я, отворачиваясь от его губ.

Пэкстон засмеялся, когда промахнулся, поцеловав угол моего несговорчивого рта своими липкими губами. Я высунула язык, пробуя вкус кленового сиропа, пока он проговаривал тихие слова мне в шею.

— Господи, что же мне придется сделать за доллар?

Возможно, я слегка улыбнулась, хотя и не хотела, ведь я была серьезной. Пыталась, по крайней мере.

— Что ты сделал, Пэкстон? Я думала, ты должен быть на работе? — спросила я, наблюдая, как он перекладывает блин на тарелку.

— Я сделал тебе блинчик любви. Смотри, это сердце.

Я перевела взгляд на тарелку в своей руке и смущенно уставилась на нее, склонив голову и сощурив глаза.

— Похоже на опоссума.

Это определенно заставило меня улыбнуться. Самой большой улыбкой. Обе девочки истерически засмеялись над попыткой их отца сделать сердечко.

— Не похоже. Это сердце.

— А что это за длинный хвост?

— Это не хвост. Это стрела. Неважно, иди ешь своего опоссума.

Я настороженно наблюдала за ним, взяв телефон в руку, и открыла сообщения. Я закачала головой, прочитав их, в последнем был адрес нашего дома.


Гэбби: Эй, приезжай ко мне домой.

Ми: Почему? Что насчет твоего мужа?

Гэбби: Он тоже хочет поговорить с тобой.

Ми: Это ведь не Гэбби, так?

Гэбби: Возможно, но я не дам ей встретиться с тобой в одиночку. Мы женаты.

Ми: Да, я слышала. Бедная девочка.

Гэбби: Я не изверг.

Ми: И это говорит парень, который упек свою жену за решетку, так что-о-о-о…

Гэбби: LOL Ты мне нравишься. Приезжай к девяти.

Ми: Я приеду только из-за Гэбби, не из-за тебя.

Гэбби: Хорошо, так что-о-о-о увидимся в девять.


— Я правда ненавижу тебя, — призналась я, пронзая блинчик в виде опоссума вилкой и проворачивая ее.

— Это больно, — сказал он, приложив руку к своей груди, и, дважды постучав по ней, улыбнулся. Той сексуальной ухмылкой, которую я ненавидела.

— Что ты тут делаешь? Ты сказал, что будешь занят.

— Так и должно было быть. Это все из-за тебя. И если парни облажаются с планировкой, злость я вылью на твоей попке.

Я удержалась от реакции на эту угрозу, тайно надеясь, что его парни напортачат.

— Мм, настоящая голубика. Я впечатлена. Ты рецепт в гугле нашел?

Он указал носом в сторону девочек и их спора. Блинчик Офелии был больше, а у Роуэн было больше ягод.

— Да, именно. Они ходили со мной в магазин. Обе уверяли меня, что их мама не покупает замороженную голубику. Только органически выращенную. Ты такая странная.

Моя идея ответа изменилась при его последних словах. Я думала похвалить девочек и сказать что-то о его игнорировании моего вопроса, что он задумал что-то. Но вместо этого я со смехом выдала:

— Подожди, пока познакомишься с Ми.

— Ми странная?

— Мамочка, у меня зуб шатается. Смотри, — объявила Роуэн из другого конца комнаты, привлекая мое внимание к себе, вместо моего упрямого мужа.

— Увидишь, — ответила я Пэкстону и пошла к девочкам. Боже, я соскучилась по ним.

Мой блинчик был безумно вкусный, и я поверить не могла, сколько всего пропустила менее чем за неделю. Клянусь, они росли все быстрее с каждым днем. Роуэн не лгала, ее передний зуб должен был выпасть в ближайшие пару дней. Офелия разбила коленку, и я ужасно себя чувствовала. Это была не царапина, которую стоило только поцеловать, заклеить лейкопластырем и сразу станет лучше. В этот раз она сильно поранилась и, без сомнений, очень плакала. Она плакала, а меня не было рядом. Это привело меня в ярость. Теперь у них обеих были новые плюшевые игрушки из фургона-зоопарка. Я слушала в пол уха, что это вообще за фургон такой, наблюдая за Пэкстоном. Какой-то автобус приезжал к библиотеке, заполненный животными, выручка с продаж которых отправлялась в зоопарк. Я не удивилась выбранной Роуэн кошке. Она годами просила завести котенка. Но у Пэкстона аллергия, ну, или так он говорил. Но я смеялась, когда Фи сказала, что она выбрала рыбку. Из всех животных зоопарка мои девочки выбрали кошку и рыбку. Офелия побежала за своей новой рыбкой, в то время как Роуэн начала спор.

— Моя кошка лучше, потому что она может съесть твою рыбку.

Конечно, Фи остановилась.

— Нет, не может. Моя рыбка больше твоей кошки. Моя рыбка съест твою кошку.

— Рыбы не едят кошек. Кошки едят рыб.

— Некоторые рыбы едят. Акула может съесть кошку.

— Кошки не плавают в океане.

— О, боже мой. Хватит. Иди, принеси свою рыбку, — сказала я, осознав, что их спор может длиться еще долго. Часами. Днями. Неделями.

— Твоя кошка могла выпасть с корабля, — прокричала Фи. Точная копия своего отца. Клянусь, эта девчонка никогда не даст Роуэн сказать последнее слово.

Мы с Пэкстоном обменялись взглядом, когда зазвонил дверной звонок.

— Это твоя подруга? — спросила Роуэн.

Я положительно ответила, негодующе качая головой на Офелию, когда услышала голос Ми. Пэкстон первый отчитал ее, а не я. Я стояла на месте, пытаясь показать Ми взглядом, как сильно я извиняюсь за своего мужа-идиота. Она поняла меня, я увидела это в ее глазах.

— Офелия Доун Пирс. Больше не делай этого. Тебя ведь учили. А если бы это был плохой человек, и он хотел бы ворваться к нам в дом? — спросил он строгим тоном, приподнимая рукой ее подбородок, чтобы она смотрела на него.

— Но это не плохой человек, это она.

— Ты этого не знала. Не открывай двери незнакомцам. Поняла меня?

Фи посмотрела на него щенячьим взглядом и произнесла грустным тоном:

— Да. Я больше не буду.

— Я не хочу, чтобы с тобой что-то случилось. Хорошо? — сказал он, попавшись на ее уловку. Его голос смягчался с каждым словом. И именно поэтому мне всегда приходилось быть строгим родителем. Он таял, как шоколад в ее руке.

— Привет, Ми. Входи. Это Офелия и Роуэн, а это мой любезный муж Пэкстон, — сказала я, приглашая ее жестом в дом и представляя ее моей семье.

Ми проигнорировала Пэкстона и наклонилась к Роуэн и Фи, пожимая их маленькие ручки, взяв их по одной в каждую свою руку.

— Я так много слышала о вас. Очень приятно познакомиться с вами.

Роуэн не ответила. Она просто увернулась, не отреагировав.

Но с назойливой Офелией другая история, она вовсе не стеснялась.

— Мне нравится твое ожерелье, — сказала она, взяв ее кристалл в руку.

— Спасибо. Я не знала, какую энергию застану в вашем доме. Кристаллы защищают меня от плохой энергии.

Я поджала губы, когда взгляд Пэкстона резко метнулся ко мне.

— Что. За. Черт? — проговорил он одними губами, без единого звука.

— У нас тут хорошая энергия, — уверила Фи Ми.

Я улыбнулась ее уверенности. Словно она знала все, что нужно знать об энергии в нашем доме. Уверена, она раньше об этом даже не слышала.

— Санта принес нам в прошлый раз кристальные ожерелья, — проговорила Роуэн.

— Правда? — спросила я, переводя внимание на Пэкстона.

Он пожал плечами и указал на меня, давая понять, что это я купила их. В тот момент они что-то значили для меня, но я не знала почему. Может, мне просто понравилась мысль о покупке им того, что, предположительно, должно защищать их от зла.

— У вас очень хорошая энергия. Я удивлена, — сказала Ми, посмотрев на Пэкстона. Она осмотрела его с головы до пят, пока он смотрел на меня в замешательстве.

— Хорошо, девочки. Помните, о чем мы говорили? Вы пойдете репетировать ваш танец для концерта, не ругаясь, а мама и папа поговорят с Ми. Хорошо?

— Мы тоже хотим поговорить с Ми.

Ми убрала волосы Офелии ей за спину и улыбнулась.

— Давайте сделаем вот что. Вы позволите нам поговорить немного о взрослых вещах, а я потом научу вас фокусу. Согласны?

— Настоящему волшебному фокусу? — спросила Роуэн, проявив интерес.

— Да, и вы сможете показывать его всем своим друзьям, но только нельзя рассказывать им волшебный секрет. Только вам можно знать, как он делается. Хорошо?

Мне понравилось, как Ми общалась с моими девочками. Мгновенная связь, в отличие от моих притворных соседей, и она понравилась им.

— Хорошо, — согласились они в унисон.

Мы все смотрели им вслед, пока они убегали вприпрыжку из комнаты, счастливые, что выучат фокус, когда вдруг моя копия обернулась. Офелия внезапно остановилась и повернула ко мне свои взволнованные глазки.

— Ты ведь не уйдешь, да, мамочка?

Боль пронзила меня в самый центр сердца, и я снова возненавидела Пэкстона.

— Нет, детка. Я обещаю.

Она улыбнулась и убежала за своей сестрой.

— Черт, — проговорила Ми, услышав те же тревожные нотки в голосе Фи.

— Я ненавижу тебя, — произнесла я, метнув взгляд в Пэкстона.

По выражению его лица было видно, что он сам себя ненавидит. Ну и хорошо. Глупый мудак.

— Пройдемте на патио, — предложил Пэкстон, указывая в сторону французских дверей, и Ми пошла первая. — Ты сказала, что она странная, а не сумасшедшая, — прошептал он.

Я толкнула его локтем, сдерживая смешок.

— Давайте сядем на той стороне, чтобы мы могли видеть девочек.

— Нет, они будут тут через две минуты, — высказался Пэкстон.

Я повернулась и наградила его холодным взглядом.

— Меня это устраивает, — я правда была не против. Я не хотела терять их из виду, но он тоже был прав.

Не прошло и тридцати секунд, как мы сели, а Фи открыла дверь.

— Мы закончили. Можно нам теперь поиграть на улице?

Я посмотрела на Пэкстона, и он ответил.

— Вы не тренировались. Можете пойти на качели.

— А в песочницу? — спросила она.

— Песочница прямо перед качелями.

— Ты сказал, что мы можем пойти только на качели.

— Офелия, — произнес он тоном, который, как она знала, означал конец разговора. Она перестала себя вести, как он, и побежала к большой игровой площадке, которую Пэкстон построил на нашем заднем дворе. Он не мог сделать обычную. На этой было все, что только приходило на ум. Достаточно, чтобы занять их, пока мы будем вести беседу, из-за которой я была на грани нервного срыва.

— Что, Ми? Что тебе известно?

— Во-первых, вы должны поклясться, что не позвоните Нику и не донесете на меня.

— Конечно, я этого не сделаю. Ты единственная моя подруга во всем мире.

Пэкстон толкнул мою ногу коленом и посмотрел на меня с… любовью? Что за черт?

— Я твой друг, Габриэлла.

Я снова толкнула его, посмотрев ему в глаза, и убедила его в обратном. Это было сказано легкомысленно, но с уверенностью. Он понял смысл, благодаря упоминанию Офелии о том, что я оставила ее.

— Ты мне не друг.

Он искренне улыбнулся мне, но я на это не купилась. Я была зла. Вместо этого я повернулась к удивленной Ми.

— Что?

— Я просто, я… я не уверена больше, хорошая ли это идея.

Я нахмурилась, сбитая с толку.

— Что ты имеешь в виду?

— То есть, я не ожидала этого. Я думала, ты ненавидишь его. Я думала, что помогу тебе вспомнить что-то из твоего прошлого. Я больше не уверена, хорошая ли это идея, может, мне стоит просто уйти.

Я наградила ее таким взглядом, будто я только что съела кислый лимон.

— Что? Ты с ума сошла? Я правда ненавижу его. Ты должна сказать мне. Что значит «что-то из моего прошлого»?

Грудная клетка поднялась от втянутого воздуха, и она посмотрела на Пэкстона, затем снова на меня.

— Мы можем сначала поговорить наедине?