Джетти Вудрафф - Шлюха

Спасибо Господу за мою низенькую подругу-кореянку.

— Ты останешься здесь. У нас есть свободная спальня.

— Я сдаюсь. Пойдем, Кинг, прогуляемся.

С этими словами Ник взял свою маленькую собаку с большим именем и оставил нас наедине. Мы с Ми еще немного обсудили план на следующий день, после чего она показала мне свою комнату. Сложно было скрыть мое выражение лица. Казалось, будто я вошла в спальню Далай Ламы. Фонтанчик тянулся вдоль стены возле закрытого бамбуком окна, кровать на платформе располагалась в полуметре над полом, и повсюду стояли керамические горшки разных форм и цветов, наполненные всевозможными камушками.

— Ми, это ты сделала? Так красиво, — сказала я, проводя пальцами по краю ярко красного горшка. Белые маргаритки с желтым центром и стебельками цвета сосны были нарисованы вдоль дна, все разной высоты. Камушки с оттенком ржавчины внутри маленького горшка были отличны от всего, что я раньше видела. Маленькие вкрапления золотого засверкали, когда я поднесла их к свету.

— Я сделала его после рождественской вечеринки, на которую ходила с Ником. Одна из девушек нагрубила мне. Цветы все разных форм и размеров, но они одинаковые. Ни один из них не лучше другого. Я зову его многоликость. Камни называются зеленый авантюрин. Они являются эмоциональными оздоровителями, помогают стабилизировать эмоции после того, как кто-то оскорбляет твои чувства. Знаешь, те девушки мне безразличны. В эту комнату я прихожу, когда забываю, откуда я, когда мне нужно расслабиться и вспомнить, что я не одинока. Ты медитируешь?

— Нет, но моя мама бы тебя полюбила. То есть, не думаю, что когда-либо медитировала. Знаю, что мама этим занималась, но не знаю, откуда мне это известно.

Ми подошла и повернула вершину длинной трубы. Я даже не поняла, что это динамик, пока не услышала тихие звуки флейты, разнесшиеся по комнате.

— Должно быть, это ужасно.

— Нет, ужасно — это когда ты не помнишь своих детей, но все равно любишь их так сильно, а теперь… — я остановилась, обдумывая, что было теперь. Понятия не имела.

— Теперь ты в растерянности, но не волнуйся. Я помогу тебе. Я честно верю, что люди появляются и исчезают из твоей жизни именно тогда, когда нужно. Это сила, которую мы, люди, понять не можем. Иногда нужно просто погрузиться в себя и позволить всему идти своим чередом. Ответы появятся.

Я грустно улыбнулась и кивнула, но, по правде говоря, я понятия не имела, о чем она говорит, как и сияющие камушки, улучшающие ее самочувствие. Ладно…

— Я найду, во что тебе переодеться, — сказала она, склонив голову и протискиваясь мимо меня.

Я проследила за Ми, выходящей из комнаты, и улыбнулась. Осматривая дзен-комнату с множеством глиняных горшков, я думала о своих вещах. В моем номере остались пятьдесят один доллар и новая одежда, но каждой клеточкой своего тела я знала, что не вернусь за ними. Мой взгляд переместился на источник звука, когда я услышала закрывающуюся дверь, затем вернулся к глиняному горшку. Он был синим, с маленькими серыми точками внутри, наверху было желтое кольцо, и одна маленькая серебряная точка располагалась на внешней стороне. Полюбовавшись этой одной точкой и ее красотой, я поставила предмет обратно на полку, даже не заметив, что взяла его в руки. Взяв одинокий камушек из центра, я повернулась к Нику.

— Это символ того, что твое эго — твой худший враг.

— Что? — спросила я, возвращая одинокий камушек обратно в центр горшка.

— Точка на внешней стороне. Она такая же блестящая, как и другие, но она зазнавшаяся, слишком красива, чтобы смешаться с незамысловатыми точками.

— Ох, — произнесла я, как и до этого отвечала Ми. Чудаковатый — это я еще мягко о нем выразилась. Эти люди были странными вдвойне. Мне не приходил на ум ни один ответ. Что вообще можно было ответить на такое?

Ник рассмеялся и почесал голову.

— Ми думает, что все камни и горшки что-то символизируют. Она безумна, но я люблю ее и не хочу, чтобы она встревала во все это.

— Во что? Ты говоришь так, будто это нечто большее, чем кажется. Ты просто загипнотизируешь меня, чтобы помочь мне вспомнить что-то о моей сестре.

Выражение лица Ника изменилось на снисходительное, и он хотел что-то сказать, но сдержался.

— Что? Скажи, — приказала я.

Его ответом стал громкий вздох и еще больше лжи:

— Ничего, забудь.

Мгновение я мысленно боролась с собой, пытаясь отбросить подозрительность и не сказать, что он тоже что-то скрывает. Но ничего подобного не слетело с моих губ. Вместо этого я опять скинула все на свою паранойю, когда ожидала от каждого человека неприятностей.

— Прости за все неудобства, Ник. Я действительно не хотела втягивать тебя или Ми во все это. У меня никого нет. Абсолютно никого. Ты хоть представляешь, насколько это тяжело?

Ник оперся плечом на дверную раму и скрестил руки.

— Нет, и меня прости. Просто, ну, Ми все время заставляет меня делать вещи, которые я не хочу делать. Вещи, типа этих, которые могут быть опасными, а может и нет. Что, если я введу тебя в транс, а ты скажешь мне, что являешься убийцей или еще что-то? Что, если ты скажешь, что ты — настоящая Гэбби, но не выходила замуж за Пэкстона? Что, если ты скажешь, что убила сестру, чтобы занять ее место? Что, если…

— Ладно, ладно, я поняла, но я честно так не думаю. Мне снятся сны, или иногда я вижу что-то, что вызывает быстрые видения прошлого.

— Но кем ты была в этих видениях? Гэбби или Иззи?

Мне понадобилась секунда, чтобы обдумать это.

— Я была Гэбби.

— Гэбби после подмены? А что до этого?

Это мне тоже нужно было обдумать.

— Я… я была Гэбби. О Боже. Ник. Я не знаю. Я чувствую себя Иззи. Ты сможешь сказать? Когда загипнотизируешь меня?

— Нет, я вызову воспоминания дня аварии и все. Надеюсь, этого тебе будет достаточно.

Я нахмурилась и подошла к окну. Пальцами я раздвинула бамбуковые жалюзи и сделала глубокий вдох.

— Как я узнаю?

— Ты о чем?

Вглядываясь через дорогу, я отсчитала окно своего номера, осознав, что оставила включенным свет.

— Ты загипнотизируешь меня. Откуда я узнаю, что сказала? Я буду помнить?

— Я никогда не гипнотизировал никого с амнезией. Понятия не имею, что ты вспомнишь, но я все запишу. Сможешь послушать потом.

— Хорошо, это сработает.

Ник опустил руки и выпрямился.

— Ты не можешь здесь остаться. Одна ночь. Не более.

— Хорошо, — кивнула я, соглашаясь.

— Я набрала тебе горячую ванну с лавандовой пеной. Она поможет расслабиться, — пробубнила Ми, прыгая на руки Нику.

Его длинные конечности обернулись вокруг нее, и он поцеловал ее в голову.

— Я подготовлю все для тебя, — предложил он.

Я почувствовала быстрый прилив адреналина, сообразив, что он имеет в виду.

— Ты сделаешь это сейчас?

— Да, если смогу. Никаких обещаний.

— Хорошо, — согласилась я, сердце громко билось в груди от волнения. Огромное количество «что, если» пронеслось у меня в голове, но я сфокусировалась на лавандовой ванне. Вот и все. Наконец, я узнаю правду.

Надеюсь.

Горячая вода и ароматная пена не сильно помогли успокоить волнение, бушующее в моем теле. Пузыри пены были больше похожи на иглы, пронзающие мою кожу. Тысячи игл. Из ванны я вылезла еще более напряженной, чем когда в нее залезала. Что, если это не сработает? Что, если у меня не получится расслабиться достаточно, чтобы войти в транс? У меня даже не получилось расслабиться для того, чтобы понежиться в потрясающей ванне. Она была из тех старых моделей с ножками в виде лап и с наклоном, который должен был нагнать сон.

Сомнения наполняли мой разум, пока я вытиралась и надевала мягкий хлопковый костюм с шортиками. Я засмеялась, увидев свое отражение и малиновых монстров, покрывающих розовый материал. Я едва знала Ми, но точно могла представить ее в забавных пижамах.

Я тихонько шла по паркетному полу. Не то чтобы я подслушивала, просто слегка замедлила шаг и прислушалась к препинаниям Ника и Ми.

— Ми, мне не нужно все это, чтобы загипнотизировать ее, — жаловался Ник.

— Это не для тебя. Для Гэбби. Хочу, чтобы она расслабилась и чувствовала себя уютно.

— Что мне с тобой делать, Ми? Ты сводишь меня с ума. Ты мне даже не нравишься.

Мои ноги замерли, когда я услышала поцелуй.

— Ты оставишь меня, потому что любишь. Вот что ты со мной сделаешь. И ты поможешь ей, потому что это правильно. Карма будет тебе благодарна. Я обещаю.

— Лучше бы ты была мне благодарна.

Больше поцелуев.

— Перестань, или я отблагодарю тебя прямо сейчас.

Я улыбнулась их игривости, тоскуя по мужчине, который не отвечал мне взаимностью. Глупышка. Вот кем я была.

— Можешь хотя бы выключить этот дурацкий фонтан? Из-за него мне хочется писать.

— Нет, но ты сможешь выключить его, если введешь ее в транс и выяснишь, что с ней произошло. — Условие «если» прозвучало с ноткой сомнения в голосе Ми, скрытый вызов Нику.

— Ты ведь знаешь, что я психиатр, да? Не получится манипуляцией заставить меня поспорить с тобой.

— Ладно, спорю на минет, что у тебя не получится выяснить, что произошло той ночью.

Отлично. Именно то, что мне нужно. Я потопталась по паркету, прерывая их, и прочистила горло.

— Спасибо, Ми. Никакого давления, — сказала я, присоединяясь к ним в освещенной свечами комнате. Голубой глиняный горшок размером с детский бассейн стоял слева от меня, наполненный лазурной голубой водой и цветами белого лотоса, плавающими вместе со свечами с ароматом лаванды. Должна признать, мне действительно казалось, что я вошла в комнату Далай Ламы. Мирная безмятежность окружила меня чувством благополучия. Может, Ми и не настолько безумна, какой казалась. Может, она просто сидит на чем-то? Звуки ветра, птичьего пения и океанских волн, разбивающихся о берег, слышались из стереосистемы. Если не считать мерцающих свечей и голубого света со дна бассейна, комната была погружена во тьму.

Ми рассмеялась из-за моего комментария, а лицо Ника стало на пять тонов краснее.

— Давайте покончим с этим. Ми думает, что должна сначала расслабить тебя, а потом будет моя очередь. Ты услышишь мой голос, когда она разрешит, — Ник закряхтел, когда Ми ударила его локтем в живот.

— Ты злой. Ты должен доверять мне.

Я не знаю, можно ли назвать его подкаблучником, но он тут же встал и извинился. Вау, Пэкстон бы никогда так не поступил.

— Прости, Ми. Не хотел, чтобы ты чувствовала себя менее важной. Конечно то, что ты делаешь, помогает.

Ми встала на носочки и поцеловала его.

— Ты прощен. Я люблю тебя.

— И я тебя люблю. Продолжай свое вмешательство, — произнес Ник с улыбкой.

Ми вывернулась из его рук и принялась инструктировать меня.

— Ладно, Гэбби, ложись на кушетку и устраивайся поудобнее. Ты услышишь и почувствуешь разные вещи вокруг себя. Не открывай глаза и фокусируйся на моих словах и своих ощущениях. Вот и все.

— Разве мне не нужно сфокусироваться на моей сестре или ночи аварии? — я не помнила, откуда знала это, но знала, что где-то слышала такое. Наши сны вызваны последними мыслями перед тем, как мы засыпаем. Хоть у меня и не было доказательств, я верила в этот миф.

— Господи, нет. Это последнее, о чем тебе стоит думать. Хочу, чтобы ты забыла обо всем. Не думай ни о чем, кроме моего голоса. Твои чувства отреагируют сами по себе, если дашь им время.

Кривая кушетка закачалась взад-вперед, когда я села на нее. Я вздохнула и тут же подскочила, чувствуя, что вот-вот упаду.

— Не волнуйся, она выдержит. Выдерживает Ника.

— Хочешь сказать, что я толстый? — спросил Ник, когда я снова села на шатающуюся кровать, но на этот раз аккуратно. Камера в углу комнаты мигала красным, она была моим источником получения информации. Ник больше не будет жертвовать ничем, кроме времени, отведенного мне сейчас. Но мне этого было достаточно.

Ми ничего не ответила ему, но я не видела, говорила ли она с ним тайным языком мимики. Кушетка была суперкомфортной. Она откидывалась в лежачее положение, и я устроилась поудобнее, закинув ногу на ногу. Мои пальцы переплелись на груди, и я сделала глубокий вдох, мысленно готовясь отдать контроль.

— Положи руки по бокам и распрями ноги. Нужно выровнять все чакры, чтобы они заработали.

— Что? — спросила я. В этот раз я посмотрела на нее. Посмотрела, словно она была сумасшедшей. А она явно была. Вся ситуация была безумной, но и единственной моей надеждой.

— Просто забудь. Такие люди, как ты, слишком заняты, пытаясь угодить всем вокруг, вместо того, чтобы узнавать себя изнутри. Ты не поймешь.