Мария Бомон - Шоко Лад и Я

— Знаю, — сказал он. — Послушай, твоя мама… хочешь поговорить об этом?

Первый раз с того момента, как он зашел ко мне, в его голосе промелькнуло участие… во всяком случае, какая-то теплота. Не то чтобы жар, но и не каменный холод.

— Э… нет, — сказала я, — я имела в виду… да… Господи… О маме, да?

Что это за жалкое бормотание? Похоже, какой-то странный ступор нападает на меня каждый раз, когда Льюис находится на расстоянии ближе чем десяти футов. Может быть, аллергия? Что бы там ни было, нужно с этим бороться.

— О маме, да, — повторил за мной Льюис. — Хочешь рассказать, за что ее арестовали? Мой шурин работает юристом, специализируется по корпоративному праву и всяким делам, часто происходящим в деловом районе Сити. Я бы с удовольствием посоветовался с…

— Ее… э-э… Вовсе нет, — перебила я, заикаясь. Я хотя бы попыталась воплотить в слова свою мысль.

— Что «вовсе нет»? — спросил Льюис. — Не была арестована?

— Да нет, была.

— А что же тогда «вовсе нет»? — подбодрил меня Льюис, который, похоже, был окончательно сбит с толку моими словами. — В каком преступлении ее обвиняют? Диди сказала, вроде бы за махинации с ценными бумагами…

— Мама не купила ни единой акции за всю свою жизнь, — сказала я. Замечательно, первое членораздельное предложение, но пока единственное правдивое утверждение. Почему же он до сих пор выглядит растерянным?

— Постой-ка, раз твоя мама не занимается акциями, почему ее арестовали за махинации с ценными бумагами? — пробормотал он, и на его лбу появились такие глубокие морщины, что я смогла увидеть, каким он будет лет в семьдесят.

— Вовсе нет, — повторила я.

— Но ты сказала, ее все-таки арестовали.

Так, он повысил голос. Я изо всех сил пыталась придерживаться гениального плана Энта, но лишь заставила Льюиса кричать.

— Ее действительно арестовали. — Я тоже невольно начала говорить громче. — Но вовсе не за махинации с ценными бумагами.

Морщины на его лбу разгладились, и я наконец поняла свою ошибку. Забыла упомянуть наиболее важную деталь своего признания.

— Итак, за что же? — поинтересовался он.

Черт! Самая сложная часть — сказать правду.

— За граффити, — сказала я чуть слышно.

— Что, прости? А сколько ей лет?

— Почти шестьдесят.

— Бог мой! Где? На автобусной остановке? В вагоне метро?

— На двери церкви, — ответила я. С каждым ответом мой голос становился все тише и тише.

— Она что, анархистка?

— Да нет… Она… хм… вице-президент консерваторов Финчли.

Судя по всему, Льюиса просто поразило услышанное. Наконец-то он сел, скорее, даже рухнул в кресло напротив.

— Понимаешь, это очень длинная история, — сказала я.

— Не волнуйся. Диди перенесла все мои встречи.

11.49.

— Итак, давай проясним, все ли я понял правильно, — уточнил Льюис. — Твой друг Энт — тот самый парень, который подошел к телефону, да?

Я кивнула. Пока что он попал в точку.

— И он же священник-гомосексуалист, — продолжил Льюис.

— Нет.

— Он не гей? Ах, ну да, ты же говорила, будто застала его в постели с женщиной. Он распутный женоподобный священник.

— Да нет же, он не священник. Но гей. Тот случай с женщиной был скорее исключением. По крайней мере я так полагаю.

— А твоя мама думает, что он не… священник? Я покачала головой.

— Прости, она думает, что он не гей… Нет, нет, нет, она знает, что он гей…

Я несколько раз яростно кивнула в знак согласия.

— …но она не знает, что он не священник.

— Да, — ответила я.

— И ей не нравятся священники?

— Она не имеет ничего против священников… Она ненавидит геев.

— Но как же она узнала, что он гей?

— Я сама рассказала ей об этом.

— Смелый шаг, учитывая ее взгляды. А почему она думает, что он священник?

— Я ей так сказала.

— Ага, по-моему, мы уже продвинулись куда-то… А теперь помоги мне прояснить следующее…

12.07.

— Похоже, я наконец понял. У твоего отца интрижка с женщиной, которая показывает фокусы с шарами и…

— Нет.

— «Нет, у него с ней ничего нет» или «нет, она не показывает фокусы»? — осторожно осведомился Льюис.

— И то и то. Я считала, будто у него интрижка. Но оказалось, фотограф лишь запечатлел тот самый момент, когда девушка демонстрировала отцу как надувать шары. На самом деле роман завела мама.

— Со священником?

— Да нет же, с садовником. Священник — гомосексуалист, — напомнила я ему.

— Только он на самом деле не священник, — напомнил Льюис.

— Верно, — сказала я устало. — Не важно, вернемся к отцу. Прошлым вечером мы заставили его дать объяснения и…

— «Мы»? Кто «мы»?

— Мы с Лизой.

— Что за Лиза?

— Моя сестра.

— А я-то думал, твою сестру зовут Мэри…

Откуда он взял эту Мэри?

— Ты сказала мне сама на работе несколько недель назад.

А, теперь вспомнила. Льюис застал меня за телефонным разговором с Мэри, и я сказала, будто она моя сестра. Господи, еще одна ложь, про которую я совсем забыла.

— Помнишь? В тот день ты уронила контактную линзу на пол. — Он остановился и бросил на меня взгляд, означающий, что он наконец-то раскусил меня. А затем сказал: — Ты ведь не носишь контактные линзы, верно?

Я отрицательно покачала головой.

— Знаешь, Эми, думаю, мне необходим кофе прямо сейчас.

12.10.

Пока я ждала, когда закипит чайник, мне на память пришли мудрые слова Энта: «Ты расскажешь ему правду, и он поймет, какая ты невероятная и талантливая женщина». Ну вот, я рассказываю правду, Энт, а он видит перед собой лишь непорядочную идиотку, чья жизнь превратилась в запутанный клубок лжи, и даже она сама начинает терять суть.

Просто чудо, что Льюис не пожалел зря потраченного времени и не вернулся к работе. А ведь именно это ему и следовало сделать. Ладно, сейчас отнесу кофе и скажу, чтобы забыл обо всем. Пусть продолжает жить своей жизнью и не мешает мне делать собачий обед из своей.

Прости, Энт, твоя идея была замечательной… В теории.

12.13.

Я внесла кружки в гостиную, поставила их на кофейный столик и сделала глубокий вдох. А потом сказала:

— Льюис, я не должна была позволять тебе приходить сюда. Прости… Возможно, будет лучше, если ты… уйдешь.

— Но все ведь только начало налаживаться, — сказал он, и в уголках его рта появилось некое подобие слабой улыбки.

Я почувствовала, что мое лицо покраснело. Теперь он рассматривает меня в качестве развлечения, нечто вроде шоу уродцев.

— Твоя жизнь похожа на какую-то пробную серию из «Соседей», — продолжил он, теперь уже широко ухмыляясь. — Сочиняя ее, авторы сценария явно были под кайфом. Ведь они привезли половину актеров из сериала «Дома и за рубежом», только чтобы поразить публику.

Мерзавец просто смеется надо мной. Я почувствовала, как слезы начали жечь глаза.

— Прости, — сказал он, все еще улыбаясь, — вовсе не хотел издеваться над тобой. Но ты должна признать… Я лишь пытаюсь сказать, что ты просто потрясающая.

Правда? После того безумного бреда, который он услышал, я ему все еще нравлюсь? Это не совсем «Я наконец вижу в тебе невероятно талантливую женщину, какая ты и есть на самом деле», но, черт возьми, все-таки лучше, чем ничего.

Я потянулась за салфеткой на кофейном столике, промокнула глаза и плюхнулась на диван. Льюис, взглянув на меня, сказал:

— Думаю, теперь, рассказав мне правду, ты чувствуешь себя лучше.

— Да, — фыркнула я.

Постойте. Он ведь до сих пор не знает обо мне всего, верно?

К черту! Почему бы просто не сделать это? Ну же, вперед, девочка.

— Льюис… Меня шантажируют.

12.24.

— Итак, вы с сестрой, которую зовут не Мэри, наняли этого парня как частного детектива, а потом он начал шантажировать тебя. Дальше становится все интереснее и интереснее. Его отправила в Малави поохотиться на диких гусей Мэри, и она не является твоей сестрой. А кто же она тогда?

— Мой агент, — всхлипнула я.

— Но почему этот несносный жалкий идиот шантажирует тебя? Если ты… Подожди-ка, почему у тебя вообще есть агент?

Наконец-то мы подошли к больному вопросу. Как будто я поднималась на Эверест, а теперь нахожусь лишь в нескольких шагах от вершины. И все-таки мне хотелось лишь одного: повернуться и снова спуститься к подножию, поскольку как только я отвечу на его вопрос, все закончится… Все. Я почувствовала, как у меня сжало грудь, а во рту пересохло. Было ужасно тяжело открыть его, чтобы вымолвить хоть слово. Но мне нужно закончить с этим.

— Он начал шантажировать меня, когда обнаружил, что я… м-м-м…

Не могу сказать.

— Ты замужем? — пробормотал он. — Ясно, ну хорошо… Хм…

— Нет, я Шоко Лад.

Льюис уставился на меня квадратными глазами.

— Ну, ты знаешь… Автор…

Он все еще пялился на меня.

— …я написала книгу…

Все еще пялился.

— …о которой пишут в газетах.

— Да, я слышал о ней, спасибо, — сказал он наконец. — Ты разыгрываешь меня.

— Нет.

— Ты шутишь.

— Хотела бы, чтобы это было шуткой.

— Я не верю тебе.

— Почему? — потребовала я ответа, внезапно придя в негодование. Он считает меня тупицей, которая не может написать книгу? Или думает, я весьма несексуальна и потому не могу придумать нечто подобное?

— Потому что это потрясающе… Прости… Проклятие… Я такого не ожидал. Ты Шоко… Эми, новость о Шоко Лад была единственной стоящей за весь год. Я всего лишь пресыщенный наемный писатель, не забывай об этом, но я полностью погрузился во всю эту историю.

Действительно, он же писатель. Совсем вылетело из головы. А я только что предоставила ему эксклюзив.

— Ты журналист, — сказала я. Просто возмутительно, насколько очевидное утверждение, но я все же была потрясена. — Ты не собираешься…

— Не глупи… Господи Иисусе, ты Шоко Лад! Самая лучшая, самая замечательная вещь, которую я когда-либо…

— Льюис. Ты не возражаешь, если я…

Я не закончила, но у него не было никакого шанса ответить: я прижалась губами к его губам.

12.55.

— Да, о да, Льюис, да!

Господи, ведь все происходит на самом деле…

— Как дела на работе, Льюис? — спросила я, сделав затяжку.

(Кстати, интересно, почему сигареты курить приятнее всего после секса? Кроме тех, что выкуриваешь после еды, само собой. И тех, которыми украдкой наслаждаешься в туалете в доме родителей. И тех, что зажигаешь дрожащими руками после восьми часов полета, пристегнутая ремнями в некурящем салоне… Да ладно, глупый вопрос. Забудьте о нем.)

— Сейчас расскажу тебе о работе, — ответил Льюис. — Роз приступила к своим обязанностям в понедельник.

Он махнул рукой, чтобы разогнать дым от моей сигареты. Хм, в будущем могут возникнуть проблемы с курением.

— И она действительно так хороша, как ты ожидал? — спросила я, перекладывая сигарету в другую руку. По-моему, очень внимательно с моей стороны, ведь, в конце концов, мы находимся в моей постели.

— Знаешь, даже лучше… Но я рассчитал ее сегодня утром.

— Неужели?

— Издатель настоял. Сокращаем расходы, — сказал он махнув по очередным кольцам дыма. Да, в будущем с курением определенно возникнут проблемы. — Журнал просто обречен. Нам повезет, если удастся выпустить еще хотя бы три номера.

— Ну, возможно, мое увольнение немного поможет.

— Не хочу тебя обидеть, но теперь мы сэкономим деньги лишь на то, чтобы пользоваться кофеваркой. Не могу поверить, что мне передали такую неразбериху, уж не говоря об остальном.

Пока он рассказывал мне о проблемах в «Девушке на работе», я честно кивала, но абсолютно не слушала. Дело вовсе не в том, что мне было скучно. Господи, нет. Льюис определенно самый интересный мужчина из всех, с которыми я когда-либо спала… Быстро перебрала в уме своих кавалеров, но, даже считая Льюиса, загнула всего четыре с половиной пальца (потому что я на самом деле не ложилась в постель с Джереми Крейном на вечеринке у Кэрол Леннон; скорее просто прижималась к нему и трогала его). Льюиса уж точно можно считать самым интересным мужчиной в моей жизни. Однако я совсем не слушала, поглощенная мыслями о том, как же все замечательно. Льюис здесь, в моей постели. Так близко от меня. Мне даже удалось заметить, что один из его сосков, по-моему, немного выше другого. Поначалу казалось немного странным, но, проведя с Льюисом целый час, я решила: благодаря своей необычности он стал для меня еще более привлекательным. К тому же Льюис знает так много обо мне, даже те ужасные детали, которых я сама стыжусь. И после этого он еще здесь. Кажется, все идеально. Нет, все правда просто лучше некуда…