Ладно. Прежде чем что-либо говорить, послушайте. Я знаю, что не должна была покупать платье для коктейлей. Я знаю, что на вопрос Эрин, интересуют ли меня вечерние платья, должна была просто ответить «нет».

Но боже мой. Боже мой. Это же платье «Вера Ванг»! Вы представляете, что это за платье?! Чернильно-лиловое, с открытой спиной и блестящими бретельками. Оно просто божественно. Творение, достойное кинозвезды. Весь магазин собрался, чтобы полюбоваться, как оно смотрится на мне. И когда я отдернула занавеску, все просто ахнули.

Да я и сама была в восторге, была очарована собой, точнее, той, кем могла бы стать. Сомнений не оставалось — я непременно должна была его купить. Обязана. А когда я подписывала чек… это была уже не я. Это была Грейс Келли. Гвинет Пэлтроу. Это была роскошная женщина, которая может с легкостью подписать чек на несколько тысяч долларов, при этом улыбаясь продавщице и шутя, словно речь идет о ничтожной сумме.

Несколько тысяч долларов.

Хотя для такого дизайнера, как Вера Ванг, цена вполне…

Господи, мне плохо. Я даже думать боюсь о том, сколько это стоило. При одной мысли о количестве нулей темнеет в глазах. Но ведь я смогу носить его несколько лет. Да! Многие годы. И мне действительно необходима одежда от известных дизайнеров, если я собираюсь стать телезвездой. Мне же придется бывать на всяких важных мероприятиях, куда нельзя заявиться в простом костюмчике из «Маркс и Спенсер», согласны? Вот и я о том же.

Между прочим, у меня лимит по кредитке на десять тысяч фунтов. И это главное. Разве они дали бы мне такой кредит, если бы сомневались, что я смогу его оплатить?

Дверь в номер открывается, и от испуга сердце едва не выпрыгивает из груди. Быстро хватаю сумку с покупками и запихиваю ее в шкаф, где хранятся все сумки и пакеты с моими недавними приобретениями. Потом поворачиваюсь и невинно улыбаюсь — как раз в тот момент, когда в комнату заходит Люк. Он разговаривает по мобильнику. Лицо у него злое.

— Конечно, я держу эту гребаную ситуацию под контролем! Они что, думают, они самые… — Он прерывается и несколько секунд молчит. — Да, знаю, — говорит он уже спокойнее. — Да. Хорошо, пойдет. До завтра, Майкл. Спасибо.

Он выключает телефон, убирает его и смотрит на меня так, словно не помнит, кто я такая.

— Привет! — говорит он наконец и кидает дипломат в кресло.

— Привет! — весело отвечаю я, отклеиваясь от шкафа. — Мы разве знакомы?

— Да, да. — Люк устало трет лицо ладонями. — Извини. Дела просто… ужасно, честно говоря. Но я слышал о твоих пробах. Прекрасная новость.

Люк идет к бару, наливает себе виски и залпом выпивает. Потом снова наливает и снова выпивает. Я с беспокойством наблюдаю за ним. Лицо у него бледное и напряженное, а под глазами темные круги.

— Все идет… нормально? — робко спрашиваю я.

— Идет… Это все, что можно сказать наверняка. — Он подходит к окну и смотрит на огни ночного Манхэттена, а я нервно прикусываю губу.

— Люк, неужели ты обязан непременно сам ходить на эти встречи? Может, стоит вызвать сюда еще кого-нибудь, чтобы частично разгрузить тебя? Например… Алисию?

Одно только упоминание ее имени стоит мне года жизни, но я действительно начинаю всерьез волноваться за Люка. К моему облегчению, он отрицательно мотает головой.

— На данном этапе переговоров я не могу привлечь нового человека. До сих пор я вел все дело сам, и заканчивать придется тоже самому. Мне и в голову не приходило, что они могут так занервничать. Что они так… — Он садится в кресло и глотает виски. — Господи, сколько они задают вопросов. Я, конечно, знал, что американцы очень дотошные, но… — он в недоумении качает головой, — они хотят знать все. О каждом клиенте, о каждом потенциальном клиенте, о всех, кто когда-либо работал в нашей компании, о каждой гребаной служебной записке… Не намерен ли кто с нами судиться? Кто работал секретарем в 1993 году? Какая у вас машина? Какой, на хрен… зубной пастой пользуетесь?

Он замолкает и осушает свой бокал, а я в ужасе смотрю на него.

— Да они же маньяки!

Тень улыбки проскальзывает по лицу Люка.

— Они не маньяки. Они просто инвесторы старой закалки, и что-то их очень беспокоит. Никак не пойму что. — Он отрывисто вздыхает. — Мне нужно удержать равновесие. Нужно, чтобы подготовка к сделке продолжалась.

Голос у него слегка дрожит, я замечаю, пальцы крепко сжимают бокал. Честно говоря, никогда раньше не видела Люка таким. Обычно он спокойный, уверенный…

— Люк, мне кажется, тебе нужно выделить вечер для отдыха. У тебя ведь ничего больше на сегодня не назначено?

— Нет. Но необходимо просмотреть кое-какие документы. Завтра серьезная встреча со всеми инвесторами. Я должен подготовиться.

— Ты готов! — кричу я во весь голос. — Тебе нужно расслабиться. Если ты весь вечер проведешь за работой, то наутро будешь усталым, напряженным и раздражительным. — Я подхожу к нему, беру из его руки бокал и начинаю массировать плечи. — Ну же, Люк. Тебе действительно надо отдохнуть. Я уверена, что Майкл бы меня поддержал. Разве нет?

— Он тоже говорит, что мне нужно взбодриться, — после долгой паузы признает Люк.

— Ну вот! Взбодрись! Пойдем. Несколько часов отдыха еще никому не повредили. Давай нарядимся и пойдем в какое-нибудь классное место, будем танцевать и пить коктейли. — Я нежно целую его в шею. — Ну разве можно находиться в Нью-Йорке и не веселиться?

Повисает тишина. На секунду я пугаюсь, что Люк ответит, что у него нет времени. Но потом он вдруг поднимает голову, и — не может быть! — я вижу легкую улыбку на его лице.

— Ты права, — говорит он. — Давай так и поступим.


Этот вечер неожиданно превращается в самый волшебный, блистательный и удивительный эпизод моей жизни. Я надеваю свое платье от Веры Ванг, а Люк облачается в свой самый лучший костюм. Мы идем в изумительный ресторан, где люди вкушают омаров под звуки старомодного джазового оркестра — как в кино. Люк заказывает бутылку «Беллини», мы пьем за нас. Расслабившись, Люк подробнее рассказывает о своих планах. В этот вечер он открывается мне так, как никогда раньше не открывался.

— В этом городе, — говорит он, качая головой, — нельзя расслабляться. Тут словно все время ходишь по краю пропасти. Один неверный шаг — и все. Ты рухнул.

— А если не ошибаешься?

— То ты победил. И получаешь все.

— Ты победишь, — уверенно заявляю я. — Завтра ты покажешь им класс.

— А ты покажешь класс на пробах. Появляется официант с нашими закусками настоящими скульптурами из морепродуктов, возвышающимися на блюдах.

Официант наливает нам вино, и Люк поднимает бокал:

— За тебя, Бекки. За твой ошеломительный успех.

— Нет, за твой ошеломительный успех, — отвечаю я, сияя от удовольствия. — За наш общий ошеломительный успех!

Может быть, все дело в «Беллини», ударившем мне в голову, или в чем-то еще, но внезапно я снова чувствую себя так же, как недавно в магазине, — совершенно другим человеком: я больше не та Бекки, я — обновленная и обворожительная женщина. Тайком ловлю свое отражение в зеркале и застываю от восторга. Посмотрите на меня! Уверенная и ухоженная дама в одном из лучших ресторанов Нью-Йорка. На мне платье ценой в не одну тысячу долларов, рядом со мной — преуспевающий и красивый мужчина, мой мужчина, а на завтра у меня назначены пробы на американском телевидении!

Бот он, сверкающий мир роскоши, к которому я стремилась все это время: лимузины, цветы, тонкая дуга брови, выверенная профессионалом, одежда известного дизайнера из «Бар-низ», портмоне, набитое визитками влиятельных людей с телевидения. Это моя жизнь! Именно такой она и должна быть. Моя прошлая жизнь осталась далеко-далеко, теперь она всего лишь точка на горизонте. Мама, папа и Сьюзи… неприбранная комната в Фулхэме… сериал «Жители Ист-Энда» в комплекте с пиццей… да что там говорить. На самом деле это была не я, правда?

Вечер затянулся.

Мы танцуем под джазовый оркестр, едим мороженое из маракуйи и болтаем обо всем на свете, кроме работы, В отель мы возвращаемся веселые, оба не слишком твердо стоим на ногах, и рука Люка ловко просачивается в мой глубокий вырез на спине.

— Мисс Блумвуд? — останавливает нас портье. — Некая Сьюзен Клиф-Стюарт из Лондона просила вас ей перезвонить, как только вы вернетесь. Кажется, это срочно.

— Боже мой! — я закатываю глаза, — Опять будет меня отчитывать за то, сколько я потратила на платье. «Сколько? Ох, Бекки, нельзя…»

— Платье просто потрясающее. — Люк проводит рукой по ткани. — Правда, слишком закрытое. Можно было бы еще приоткрыть вот здесь… и вот здесь…

— Вам нужен ее номер? — спрашивает портье! протягивая мне листок бумаги.

— Спасибо, я его помню. Завтра перезвоню.

— И пожалуйста, не соединяйте никого с нашим номером, — добавляет Люк.

— Хорошо, — с легкой улыбкой отвечает портье. — Спокойной ночи, сэр. Спокойной ночи, мадам.

Мы поднимаемся в лифте, глупо улыбаясь друг другу в зеркале, и уже в комнате я понимаю, насколько пьяна. Единственное утешение, что Люк тоже пьян в стельку.

— Это был, — говорю я, закрывая за собой дверь, — самый лучший вечер в моей жизни.

— Вечер только начался, — говорит Люк многозначительно, подходя ко мне и начинает аккуратно стягивать лямки платья с моих плеч. — И мне кажется, я должен поблагодарить вас, мисс Блумвуд, за столь полезное предложение. Вы были совершенно правы. Нельзя все время только работать… Иначе… — шепчет он, прижимаясь губами к моему плечу…

И мы падаем на кровать. Я чувствую его губы на своих губах, голова кружится от спиртного и от восторга. Когда он срывает с себя рубашку, я ловлю в зеркале свое счастливое пьяное отражение и слышу внутренний голос: запомни это мгновение. Запомни его навсегда. Потому что именно сейчас, в данный момент твоя жизнь прекрасна.

Все, что было потом, утонуло в пьяном тумане и постепенно перешло в забытье. Последнее, что я помню, — Люк целует меня в закрытые веки, желает спокойного сна и говорит, что любит меня. И все.


А потом как гром среди ясного неба…

ТЕ ЛИ ОНИ, ЗА КОГО СЕБЯ ВЫДАЮТ?


ФИНАНСОВЫЙ ЭКСПЕРТ — БАНКРОТ!


Она заседает в «Утреннем кофе», раздавая советы миллионной аудитории, как лучше распорядиться деньгами. Но в своем эксклюзивном материале «Дейли уорлд» раскрывает, что на самом деле лицемерка Бекки Блумвуд сама находится на грани банкротства. Бекки, любящая повторять: «Заботьтесь о своих деньгах, и они позаботятся о вас», скрывается от кредиторов, задолжав тысячи и тысячи фунтов, а ее менеджер в банке называет ее не иначе как «позор нашего банка».

СУДЕБНАЯ ПОВЕСТКА


Бутик «Ла Роза» выслал судебную повестку Бекки Блумвуд, объявив о ее неплатежеспособности, а Сьюзен Клиф-Стюарт, соседка по квартире, призналась, что Бекки часто запаздывает с оплатой жилья. Сама же Бекки в это время без зазрения совести развлекается в Нью-Йорке со своим дружком — известным бизнесменом Люком Брендоном. «Бекки явно использует Люка. Все, что ей нужно от него, — деньги», — говорит наш источник в компании «Брендон Комьюникейшнс». Мисс Клиф-Стюарт созналась, что с радостью бы выгнала Бекки: «Мне бы не помешали дополнительные площади для работы. Возможно, мне придется снять офис».

ТРАНЖИРА-МАНЬЯЧКА


Остановившись в роскошном отеле «Времена года», эта капризная двадцатишестилетняя особа заявила, что понятия не имеет, во сколько обходится ее проживание в гостинице. Наш корреспондент собственными глазами видел, как эта дамочка с легкостью потратила больше 100 фунтов на одни только поздравительные открытки, а потом пустилась во все тяжкие, скупая шикарную одежду и безделушки, потратив в итоге не меньше тысячи фунтов за несколько часов.

ШОК


Зрители «Утреннего кофе» пришли в ярость, узнав правду об эксперте-самозванке. «Я просто в ужасе, — рассказывает Ирен Ватсон из Севен-оукс. — Я звонила Бекки несколько недель назад спросить совета по банковским счетам. Сейчас я жалею, что послушалась ее, и обязательно обращусь за квалифицированной консультацией к кому-нибудь другому». Ирен, мать двоих детей, добавила: «Я поражена и возмущена до глубины души, что продюсеры „Утреннего кофе“…»


продолжение на странице 54

13

Сначала я не знаю, что это уже случилось. Просыпаюсь с очень мутной головой и слежу из-под ресниц, как Люк приближается ко мне с чашкой чая.

— Проверишь автоответчик? — говорит он, целуя меня, и направляется в душ.

Сделав несколько глотков, беру телефон и нажимаю на звездочку.

— Вам поступило двадцать три сообщения, — вещает голос, и я в изумлении таращу глаза. Двадцать три?