— Ох, Дарок, ты и не представляешь, какого страху я натерпелась нынче вечером!

— Да? А мне кажется, здесь так весело.

«До чего же он нечуткий, — с горечью и раздражением подумала Кейтлин. — Ну неужели он не понимает, что мне было неловко, что я боялась услышать перешептывания за своей спиной? А ведь я тщеславна, есть такой грех. Я страшилась остаться без кавалера и танцевать только с родственниками, которым дедушка велел бы опекать меня. И я думала, что Ренд даже не посмотрит в мою сторону, — ведь вокруг столько красавиц! Какое счастье, что все оказалось иначе. Никогда еще мне не было так хорошо!»

Кейтлин спросила:

— Как тебе мое платье? Оно достойно этого бала?

Дарок безразлично скользнул по ней взглядом и ответил:

— Ты прекрасно выглядишь. Тебе идет белый цвет.

Кейтлин вспомнила о тех вечерах, что провела вместе с миссис Макгрегор, трудясь над самым нарядным в своей жизни платьем, вздохнула и занялась ростбифом.

И тут напротив сели Фиона и какой-то молодой человек. Дарок мгновенно преобразился. И куда только подевалось его недавнее равнодушие? Он повернулся к Кейтлин и принялся усердно флиртовать с ней, изображая изнывающего от любви поклонника. Фиона коротко взглянула на него и кокетливо улыбнулась своему спутнику. У Кейтлин испортилось настроение. Когда Фиона и Дарок ссорятся, от них нужно держаться подальше. Будь она дома, она просто встала бы и ушла, но сейчас деваться было некуда. Приходилось покорно ждать развития событий.

Дарок решил притвориться, что только что заметил сидевшую напротив пару.

— О, — сказал он преувеличенно радостно, — мистер Хаутон, если не ошибаюсь? Мы, кажется, уже встречались.

Тут Кейтлин узнала в привлекательном молодом человеке нового арендатора замка Балморал. Если она правильно помнила, отца мистера Хаутона задержали в Лондоне какие-то дела, и он должен был приехать в Хайленд со дня на день.

— А вы мистер Гордон, больше известный как Дарок, да? — Молодой Хаутон был сама учтивость.

Дарок кивнул.

— Вы ведь англичанин, верно? — осведомился он.

Мистер Хаутон посмотрел на Фиону и только после этого серьезно ответил:

— Верно. Я самый настоящий сассенах. — Обернувшись к Кейтлин, он спросил:

— Хозяин дома не ошибся, сказав, что вас, мисс Рендал, занимает история?

— Лорд Рендал прав. Но все же я не могу утверждать, что интересуюсь историей. Скорее рассказами о прошлом. А почему вы спросили меня об этом?

— Потому что мой отец тоже увлекается прошлым. Он в восхищении от Дисайда и от распространенных здесь легенд о кровной вражде.

— Легенд? — нахмурилась Кейтлин.

Дарок рассмеялся.

— Мистер Хаутон хочет сказать, что наши представления о прошлом зачастую неверны. Иногда история пишется теми, кто любит слухи и сплетни. — Он многозначительно посмотрел на Фиону. — Я не осуждаю таких людей. Они просто идут на поводу у своей натуры. Ведь человеку свойственно приукрашивать жизнь — даже с помощью лжи.

— Я согласен с вами, — сказал Хаутон. — Вот, например, легенды о добром принце Чарли…

Фиона взглянула на Дарока и изрекла:

— Дыма без огня не бывает!

Хаутон кивнул.

— Пословица права. Но согласитесь, дым может быть таким густым, что огня уже попросту не видно.

— Или же, — подхватил Дарок, не сводивший глаз с Фионы, — кто-то нарочно напускает побольше дыма.

— Как странно! — воскликнула красавица. — И кому же это может понадобиться напускать дым?

Мистер Хаутон быстро проговорил:

— Я только имел в виду, что в разгар сражения мы не можем хвалить врага, а после битвы каждая сторона пытается оправдаться. — Он усмехнулся и добавил: — Возьмем хоть Англию и Шотландию. Вы же не станете спорить, что они по-разному пишут историю своих отношений.

Кейтлин слушала очень внимательно.

— Но как же тогда, — спросила она, — отделить правду от вымысла? Выходит, это совершенно невозможно. — Она думала о многих и многих томах из библиотеки ее дядюшки Дональда.

— Не то чтобы невозможно, — медленно произнес Хаутон, — но очень и очень нелегко. Например, мой отец никогда ничего не принимает на веру и старается непременно отыскать побольше свидетельств об одном и том же событии. И если их нет, то он начинает подозревать обман. — Он опять обратился к Кейтлин: — Мисс Рендал, вы не согласились бы показать нам с отцом свои записи? Мы сравнили бы их.

Кейтлин покачала головой.

— Мистер Хаутон, вам надо обратиться к моему дяде. Вот кто настоящий историк. А я всего лишь переписываю его заметки. Ведь они написаны по-гэльски, вот и приходится переводить их на английский.

Обед подходил к концу. Тарелки были пусты, гости лениво переговаривались, ожидая лишь знака хозяина дома, чтобы подняться из-за стола.

Дарок сказал внезапно:

— А все же удивительный мы народ, шотландцы. Вместо того, чтобы смотреть в будущее, все время норовим оглянуться назад.

Фиона аккуратно положила себе на тарелку несколько ломтиков жареного картофеля и негромко произнесла:

— Мой дядя Дональд ответил бы вам, мистер Гордон, что все мы неразрывными и невидимыми нитями связаны с прошлым. С этим ничего не поделаешь.

— А мы его перепишем, это прошлое, и все сразу изменится, — весело заявил мистер Хаутон, и вся четверка рассмеялась.

Кейтлин все еще думала об этой необычной беседе, когда они с Фионой подошли к тете Шарлотте. По лицу достойной дамы было видно, что сейчас разразится гроза.

— У тебя есть хоть какая-нибудь гордость?! — немедленно обрушилась Шарлотта на дочь. — Или тебя не волнуют людские пересуды?

Фиона опустила голову.

— Какие людские пересуды?

— Вокруг только и разговоров, что о тебе и Дароке.

— Но я же танцевала с ним всего однажды!

Шарлотта несколько повысила голос.

— Может быть. Но ты совершенно не владеешь собой. Все замечают, что рассказы о нем задевают тебя за живое.

— Вы о чем, матушка? — спросила Фиона, не сводя глаз с носков своих бальных туфелек.

Шарлотта быстро оглянулась и прошептала пронзительно:

— Мы не можем здесь разговаривать. Надо отойти в сторонку.

Девушки сели на диванчик возле окна, а их наставница грозно нависла над ними.

— Ты прекрасно понимаешь, что я имею в виду, — сказала она дочери. — Все знают, что у Дарока в каждой деревушке есть любовница. А посчитай-ка, сколько деревушек между Дисайдом и Абердином?

— Но Дарок клянется, что это неправда! — Губы Фионы дрожали.

— Вот как? Тогда ответь мне, где он так подолгу пропадает? Он пренебрегает своими обязанностями землевладельца и то и дело куда-то отлучается.

— Он навещает друзей, — упрямилась Фиона. — Он сам сказал мне это.

— Значит, ты не намерена отказывать ему от дома?

Бедняжка молчала, и Кейтлин вынуждена была вмешаться.

— Тетушка, — мягко сказала она, — я тоже не верю этим слухам. И не понимаю, почему мы сомневаемся в словах Дарока. А Фиона держится весьма достойно, и многие говорили мне, что мы можем гордиться ею.

Шарлотта, позабыв о дочери, решила образумить племянницу.

— Гордиться? — повторила она. — А чем тут гордиться? Я ведь видела, как ты танцевала с лордом Рендалом. У тебя было такое лицо… Дорогуша, пойми, он и не думает о женитьбе. Он просто играет с тобой. И если ты не опомнишься, то очень скоро окажешься замешанной в скандал. Не говори тогда, что я тебя не предупреждала!

С этой минуты бал потерял для Кейтлин все свое очарование. Прежде мысль о свадьбе с Рендалом ни разу не посещала ее. Но теперь девушка поняла, что их брак действительно невозможен, потому что она — всего лишь незаконнорожденная внучка Гленшила.

Положа руку на сердце, после того как Ренд тогда поцеловал ее, она постоянно переносилась в некий призрачный мир и заново переживала ощущения, которые испытала в его объятиях. Но при этом Кейтлин совершенно не думала о будущем.

И вот теперь она впервые задумалась о нем и — ужаснулась, потому что впереди маячила глубокая пропасть. Кейтлин не знала, как избежать падения, потому что была неопытна и не умела отваживать мужчину, который явно не собирался довольствоваться одними лишь поцелуями.

Когда Ренд в третий раз пригласил ее на танец, Кейтлин отказала ему. Он видел, что ей очень хотелось танцевать с ним, но уговорить девушку не сумел. Ренд расстроился и предположил, что во всем виноват Гленшил, хотя пожилой джентльмен был тут совершенно ни при чем.

11.

Кругом стояла такая тишина, что Ренд начал сомневаться в своей правоте. Уже целых три часа они с Мюрреем следили за дорогой, ведущей в «Прекрасную служанку». Остальные люди Ренда расположились едва ли не на всех перекрестках Дисайда. Им было велено дождаться контрабандистов, напасть на них и непременно задержать человека по имени Дирк Гордон.

Ренд все тщательно продумал. Уверившись в том, что Макгрегор промышляет контрабандой, сиятельный лорд с легкостью выяснил, что все пути ведут на мельницу, расположенную как раз напротив его поместья. Именно там преступники берут виски.

Чтобы не спугнуть Дарока и его подручных, Ренд распустил слухи о своем отъезде в Англию — мол, Рождество положено встречать в семейном кругу. На самом же деле он добрался лишь до имения Мюррея, что возле Инвери. Его лордство надеялся, что Дирк покинет свою берлогу и тоже отправится на мельницу за виски, ибо перед праздником спрос на этот товар очень увеличился.

Его лошадь беспокойно переступала с ноги на ногу, и он, ласково похлопав ее по шее, спешился и привязал продрогшее животное к дереву. Ренд и сам промерз до костей. Даже замечательный клетчатый плед цветов дома Рендалов, накинутый поверх зимнего костюма для верховой езды, не спасал от пронизывающего ветра. Вдобавок недавно начался сильный снегопад, и было похоже, что он не прекратится до самого утра.

Поплотнее запахнувшись в мокрый плед, сиятельный лорд принялся проклинать свое невезение и уверять друга, что все контрабандисты сейчас мирно спят в теплых постелях и даже не помышляют о том, чтобы выйти на улицу. Мюррей, топая ногами в надежде согреться, внимательно выслушал Ренда, а потом рассудительно сказал:

— Нет, ты ошибаешься. Твои контрабандисты не могут не понимать, что погода вот-вот переменится и дороги занесет. Неужели ты думаешь, что им не хочется подзаработать? Рождество — наш любимый праздник, и все шотландцы мечтают пополнить свои запасы спиртного. Разумеется, я допускаю, что Дарок боится мороза, но кто-то же наверняка должен его заменить и повезти-таки товар в «Прекрасную служанку».

— Как ты думаешь, а в Дисайде сыщется хотя бы один мужчина, который не занимается контрабандой? — с любопытством спросил Ренд.

Мюррей расхохотался.

— Сомневаюсь. Ну сам посуди: зачем платить солодовый налог государству за его виски, если можно с легкостью достать напиток лучшего качества и куда более дешевый? Даже твои собственные погреба в Страткерне ломятся от контрабандного виски.

— Знаю, — кивнул Ренд. — Но меня это не очень-то огорчает.

Мюррей усмехнулся и похлопал себя по бокам.

— Хорошо бы застичь их как раз тогда, когда они будут закатывать на телеги бочки. Мне бы не хотелось стрелять, а так… руки у них будут заняты, и они вряд ли станут сопротивляться.

— Всякое может случиться, — откликнулся Ренд. — Если они вооружены, то…

— Но видишь ли…

— Тсс! — поднял вдруг предостерегающе палец Ренд. — Помолчи. Что это?

Он ничего не слышал и сказал это лишь потому, что ему не хотелось больше спорить с Мюрреем. Ренд не смог убедить приятеля в том, что Дирк Гордон — удивительно шустрый и хитрый парень и что он, Ренд, почти уверен: Дирку опять удастся ускользнуть. Чтобы схватить мальчика, придется связать Дарока и Макгрегора. Эти двое пойдут на все ради спасения своего любимца.

И тут до них донесся негромкий стук копыт и скрип колес.

— Давай-ка, Нэл, пошевеливайся! — раздался голос Макгрегора. Судя по звуку, лошадь подстегнули поводьями. И вот уже из-за снежной завесы появилась телега.

— Проклятье! — прошептал Ренд. На передке телеги сидел только один человек — Макгрегор. Но куда же подевался Дирк Гордон?

* * *

Кейтлин аккуратно закрепила ставни, понимая, что скоро разразится буран, и в нерешительности огляделась. Наконец она пожала плечами, разделась и юркнула под одеяло. Тишину нарушало только похрапывание миссис Макгрегор, спавшей в кухне, да редкие поскуливания Бокейн, которой снились беспокойные сны. Стоявшая на столике возле кровати свеча должна была скоро догореть. Дверь в гостиную Кейтлин отворила настежь, чтобы тепло, исходившее от единственного в доме камина, могло проникнуть во все уголки.

Кейтлин очень волновалась, хотя и пыталась убедить себя в том, что все обойдется. Ренда сейчас в Дисайде нет, он в Англии, за много миль отсюда, и вернется в Страткерн только через две недели. Холодно, идет снег. В такую ночь никто на улицу и носу не покажет. Одни только контрабандисты занимаются сейчас своим нелегким, но полезным делом. Так что Дарок беспрепятственно проникнет в лодочный сарай и очень скоро незаметно выскользнет обратно.