Часы показывали 13–20, хорошо поспала. Доплелась до двери и не глядя открыла. На пороге возвышался господин Смирнов, он был раздражающе свеж и бодр. Вспомнив о своем внешнем виде смутилась, но головная боль и жажда убили на корню ростки стыда.

— Не баси, пожалуйста, — первая фраза, которую смогла произнести, мозг только со скрипом начинал работать.

Развернувшись в сторону кухни пошлепала за живительным рассолом. Придется позориться при Смирнове, хотя куда еще хуже-то: всклокоченная, опухшая, с помятым лицом.

Закрылась входная дверь и послышались шаги вслед за мной. Застал он меня сидящую в обнимку с двухлитровой банкой и потягивающую мутный рассол.

Зрелище Смирнова нисколько не удивило и поставив пакет на стол, достал из него две бутылки минералки и Алкозельцер. По хозяйски открыл шкафчик, взял стакан и наполнив его водой, бросил в него пару таблеток:

— Пей, — сказал тоном не принимающем возражения.

А возражать сил не было:

— Спасибо, — выдавила из себя.

Растворяющаяся таблетка щекотала мелкими брызгами- пузырьками и я невольно почесала нос. Яр сел напротив меня и не сводив взгляд изучал.

— Страшное зрелище? — поинтересовалась.

— Нет, очень красивое, — я снисходительно улыбнулась. — На тебе моя футболка, — заметил удивленно.

Вот же, черт, и правда.

— В ней удобно спать, — произнесла будничным тоном.

— Я так и подумал.

— Что-то случилось? Лёне плохо? — жадно напившись минералки мечтала добраться до кроватки и поспать еще пару часов.

— Нет, он в полном порядке. Андрей действительно передал информацию о нападении?

С улицы доносились детские визги и я поморщилась от пульсирующей боли.

— Нет, конечно, — улыбнулась уголком губы. Потерев виски, еще раз прокляла алкоголь.

Яр посмотрел на меня взволновано:

— Ты догадалась?

— О том, что ТЫ дал Лёне в челюсть? Конечно, — было приятно ощущать чувство превосходства. — Я только не поняла зачем.

— Если я скажу, ты решишь, что я псих.

— А если не скажешь, то я придумаю причину сама, — прижалась к прохладной стене спиной.

— Я не знал, как тебя забрать из клуба. Все эти взгляды и подкаты. Еще этот Хорек с танцем… — Смирнов зло пыхтел не поднимая на меня взгляд.

И это взрослый человек…Меня разобрал смех, я не могла остановиться. Веселье болью отразилось в висках, я старалась успокоиться:

— И как Лёня согласился? Вы же взрослые, местами умные люди…

— Нуууу, мужская дружба, — про то, что был обещан кий Смирнов промолчал.

— Спасибо за воду и лекарство, не хочу показаться невежливой, но я бы хотела еще поспать.

— Да, конечно, — Яр быстро поднялся на ноги, — не провожай, — услышала из коридора хлопок закрывающейся двери.

Плотно зашторив окна, забралась обратно в кровать, и начала проваливаться в сон. В голове мелькали образы и сцены сегодняшнего утра и вчерашней ночи. Головная боль отступила. Сознание медленно уплывало и я вместе с ним в мир абсурдных сновидений: Лёня с двумя загипсованными руками танцуют с Ингой вальс, вокруг них снуют официанты с коктейлями, Андрей пытается отбиться от собаки, которая ухватила его за штанину джинс и противно потявкивает. Я же, полулежа на диване, расслабленно наблюдаю за ними и в этот момент, опора начинает уходить из под спины, мягко проваливаюсь в объятия Смирнова. Не отталкиваю и не отстраняюсь, а устраиваюсь удобнее и теснее прижимаюсь щекой к горячей груди, это же сон… Улавливаю знакомый запах парфюма, втягиваю носом и слышу мягкий шепот над ухом:

— Я люблю тебя, Нимфа.

— И я тебя люблю, — отвечаю не задумываясь.

Какой реальный сон…

Стоп! Во сне нельзя чувствовать запахи!

Приоткрываю один глаз, нет, мне не показалось. Мой нос утыкается в мужскую грудь, поднимая взгляд вдоль шеи вверх к лицу и упираюсь в довольное лицо Смирнова:

— Я услышал все, что хотел.

Эпилог


Четыре года спустя


Мой телефон разрывает звонок, показываю жестом собеседникам, что это важно, отвечаю:

— Да, Малыш, все хорошо? Почему ты звонишь, а не мама? — спрашиваю волнуясь.

Лерка, как обычно меня не слышала и оставив все вопросы без ответа, начала тараторить:

— Пап Яр, мама попросила чтобы ты когда к нам поедешь, заехал в магазин и купил одежду для мальчика… — слышу, как доносится Машин голос "Яр, на два года, слышишь?".

— Скажи маме, что я слышал, куплю обязательно, буду через два часа, — быстро проговорил в трубку. — Тебе швы сняли?

— Нееет, там такие ниточки, они сами исчезнут, — тоном знатока посвятила меня Лерка.

— Ну, хорошо, скоро расскажешь. Пока, ждите, — не дожидаясь ответа сбрасываю вызов. — Извините, дочь, ей недавно удалили аппендицит, — обращаюсь к собеседникам. И что я вообще оправдываюсь, мне эта встреча и даром не нужна была.

— Мы все понимаем, — отвечает один из моих собеседников. — Семья — это главное.

Я киваю головой в знак согласия.

В течении десяти минут мне тонко намекают, что стоило бы избавиться от своего коммерческого директора. Когда мое терпение лопается, я без всякого дружелюбия интересуюсь, почему вообще слушаю их? Мне деликатно объясняют, что Федоров Сергей Дмитриевич- колбасный король всея Руси, передает привет и наилучшие пожелания с надеждой, что его просьбу исполнят. На что пришлось им ответить, чтоб шли мелкими шажками…обратно, к своему боссу и не собираюсь увольнять ценные кадры из-за каприза Каролины, в девичестве Федоровой.

Встав из-за стола, указал мужчинам на дверь, я и так слишком много времени потратил на них.

Залетел в ближайший магазин детской одежды, схватип первого попавшегося консультанта за локоть, потащил к вешалкам, по пути обозначая, что мне требуется. Девочка быстро накидала полную корзину и отправила к кассе. По дороге прихватил маску Донателло, все же я смог Лере привить любовь не только к принцессам, но и Черепашкам Ниндзя. Не так давно она пришла домой и заявила, что круто быть каратистом, испробовав прием подсмотренный у Джеки Чана и тренированный на мне, а после, на своем соседе по парте. Нас, конечно, вызывали в школу, где я краснел, как маков цвет, под пристальным взглядом директрисы, да и дома получил по полной от Нимфы.

Если вы думаете, что она меня с легкостью простила еще тогда, когда я прокрался к ней в кровать, вспомнив совет Леры?! Вы глубоко ошибаетесь. Меня выгнали…с ругательствами в спину, выставив на площадку, кинув вдогонку кроссовками. Но это уже было не важно, я знал самое главное- она меня любит, и не собирался отступать! Пришлось брать настойчивостью, и пошагово зарабатывать доверие обратно. Потратил на это больше чем рассчитывал, но новый год я уже встречал с Машей у ее родителей, хотя бы в роли друга.

Каждую возможность быть рядом с Машей использовал по полной, в пятницу, сразу после работы, мчался к ней. Пару раз провел выходные под Машиным подъездом ожидая когда она спустится и мы сможем поговорить спокойно.

Павлуше пришлось доступно объяснить, что если он хочет сохранить место, пусть, даже не думает приближаться к Маше ближе чем того требует работа. Человек- хорек оказался исключительно смышленым и перекинул внимание на Наталью, которая благодарна принимала все его ухаживания. Скорее всего, сказались мои букеты, которые Нимфа ей перетаскала.

При встрече хотел сказать спасибо Максу, он на меня так посмотрел, мол, не знаю ничего, это был не я. Это наверное, единственный человек из семьи Некрасовых, кто до сих пор смотрит на меня с подозрением.

Залетаю на третий этаж, в отделение хирургии, Леркина палата первая справа, открываю дверь:

— Привет, девчонки, — застываю на пороге, глядя, как Нимфа бережно держит на руках малыша. — А это кто? — интересуюсь.

— Это Сеня, — громко заявляет Лера. — У него нет мамы и папы, он тут лежит один…

— Тихо, — шикнула Маша, — Яр, не сердись, но он правда один, приходящая нянечка заболела, а он совсем один. Плакал в соседней палате, его недавно прооперировали, а ему всего полтора года, мелочь, конечно, всего лишь грыжа… — затараторила Нимфа. — Мне его так жалко стало, ты посмотри во что он одет, — указывая на растянутые распашонку и штанишки… — А его нельзя оставлять одного, у него же швы, за ним, конечно, присматривали другие мамы из палаты, но…

— Я все купил, — старался успокоить разволновавшуюся жену, — и с чего я должен сердиться? Ммм? Ну привет, Сеня, — протянул руку к мальчишке, он испугался меня и прижался лицом к Машиной груди.

— А давайте оставим его себе?! — выдала громко Лера.

— Лерааа, разве можно так говорить, он не котенок! — с неодобрением посмотрела Маша. — Мы ему будем помогать, пока он не выздоровеет…

— А потом, его заберут в детдом? — с горечью в голосе спросила Лера.

Мы с Нимфой от неожиданности чуть шеи не свернули, чтобы посмотреть на девочку с печальными глазами, откуда она вообще могла все это знать?!

— Скорее всего, а может, его уже ждет другая мама. Когда он выздоровеет она заберет его домой, — не смог ничего другого придумать, чем эту неловкую легенду.

‍​‌‌​​‌‌‌​​‌​‌‌​‌​​​‌​‌‌‌​‌‌​​​‌‌​​‌‌​‌​‌​​​‌​‌‌‍- А почему она сейчас к нему не приходит? Он же болеет… — мысленно застонал, тут уже обратился взглядом к Маше, в котором читалось: "Помогай".

— Лер, мы не знаем… — выдохнула Нимфа.

Лерка надулась, осторожно села на кровать и пробубнила:

— Ясно, мне его жалко… разве не у всех должна быть мама?

— У всех, — выдавил из себя.

Спустя три дня Леру выписали, а Маша, дважды в день моталась в больницу навещать мальчишку. Проводила с ним по несколько часов и приезжая домой рассказывала, какой он смышленый и уже улыбается ей, ждет и встречает каждый раз в коридоре.

А сегодня я застал ее дома, она сидела на кухне, крутила в руках кружку с остывшим чаем и аккуратно ладошкой смахивала слезы, которые падали на отполированный стол.

— Что случилось? Я только что видел Лерку в гостиной, она веселым козликом скакала по дивану, значит, дело не в ней. С родными что-то? — присел рядом.

— Его больше нет, — всхлипнула Маша.

Сердце пропустило удар:

— Кого нет? — спросил, опасаясь ответа.

— Сени, его выписали, я сегодня пришла, а его нет, — всхлипнула Нимфа.

С облегчением выдохнул, как гора с плеч…

— И что? — убрал стакан из рук Маши и перетянул ее к себе на колени, она прижалась к моей груди и негромко всхлипнула. — Поедем, навестим, что нам стоит?

Она разрыдалась еще сильнее, почувствовал как на рубашку часто капают слезы.

— Нельзя так, он же будет надеяться, у меня сердце будет разрываться, его каждый раз оставлять…там… — дальше Маша не смогла выговорить.

— А мы можем его забрать и побережем твое сердце, — добавил улыбнувшись.

Нимфа моментально выпрямилась, стерла слезы и не моргая смотрела на меня взглядом полным надежды:

— Ты не шутишь? Ты серьезно? — я покачал в головой в знак подтверждения. — И не против?

— А почему я должен быть против, будет у нас полный комплект- сын и дочка.

— Спасибо, Яр, я так боялась тебе даже намекнуть на это, — растирала слезы счастья по лицу.

— Тебе спасибо, что смогла мне довериться, — прошептал и прижал к себе сильнее.



Конец