Екатерина Вильмонт - Шпионы тоже лохи

– Да ничего, в сущности, я против тебя не имею. Живите вы все как хотите, я просто чувствую себя старым, измотанным и никому не нужным. Вот и вся недолга. Ладно, бывай!

– Постой, Петрович! Может, встретимся, поговорим, выпьем, вдруг полегчает?

– Да не полегчает…

– А вдруг? Чем черт не шутит?

– Ты это серьезно?

– Более чем.

– Что ж, спасибо! – голос Сокольского смягчился. – Сейчас не могу, но буду иметь это в виду. Я тронут. Бывай!

Он отключился. Боброву было его искренне жаль. Хотя он слабак, Сокольский…

Океан был прекрасен и спокоен. Подруги прилетели ночью и, едва устроившись в отеле, уснули. Вика только успела сделать Марте укол, предписанный доктором Пыжиком после перелета. А утром… Солнце еще медленно поднималось над океаном, краски еще не ожили, но было тихо и напоенный какими-то цветочными ароматами воздух прочищал легкие.

– Марта, иди сюда! – позвала ее с балкона Вика. – Глянь, какая красота!

– Погоди, только отправлю Мишке сообщение. Ага! – и она выбежала на балкон.

В этот момент солнце вдруг залило все вокруг, все краски словно очнулись. Океан стал сине-зеленым, вся природа ожила.

– Боже, Вика! Неужели вчера мы еще были в нашей слякотной Москве!

Подруги обнялись.

– Значит так! Сейчас мы идем завтракать, потом полчаса гуляем вдоль океана, а потом – на пляж!

– Согласна! Я на все согласна! И ужасно хочу есть!

Они спустились в ресторан, нашли столик на свежем воздухе и принялись таскать всякую снедь со шведского стола. У обеих горели глаза.

– Ох, какие бабоньки приехали! – воскликнул один из группки русских туристов. – Одна блондиночка, другая брюнеточка, просто конфетки!

– Марта, ты какая конфетка? – шепотом спросила Вика.

– Я – определенно «коровка», или нет, сливочная помадка, а ты, конечно же, шоколадная… Ох, как тут все вкусно, прелесть просто. И ничего готовить не надо.

– И так две недели!

Совершив после завтрака небольшую прогулку вдоль океана, подруги побежали в номер надеть купальники.

– О, у тебя новый купальник! Краси-и-ивый!

– Представляешь, Мишка заставил меня купить два новых купальника! И спросил, на каком рынке я купила тот, с рыбками.

– Надо же!

Новый купальник был темно-вишневый с причудливой драпировкой на груди.

– Тебе так идет… Да, а у тебя есть головной убор?

– Господи, зачем?

– Пыжик велел! Сказал, чтобы ты не смела ходить по солнцу без головного убора!

– Ох, грехи наши тяжкие! Ничего, купим сейчас какую-нибудь шляпенцию.

– Да, не проблема!

– Вика, а что там еще Пыжик запрещает?

– Ничего страшного! Нельзя пить вино, нельзя долго жариться на солнце, нельзя вообще переутомляться. И нельзя пропускать прием лекарств. Только и всего! И еще нельзя принимать контрастный душ!

– Да я сроду его не принимаю! Ладно, хватит о медицине, я сыта ею по горло! Пошли на пляж!

В отеле было три бассейна, и все они были буквально оккупированы в основном немцами.

А на пляже были преимущественно русские.

– Вика, ты можешь мне объяснить, какого черта надо ехать на океан, чтобы торчать в бассейне?

– Запросто! Страховки травмы на море не учитывают!

– А наши на это плюют?

– Естественно! И мы ведь тоже плюем!

– Ага! Плюем! Ой, какая вода теплая, господи, блаженство какое! Ну что? Баба сеяла горох?

– Конечно, сеяла!

Они плескались, прыгали, брызгались и визжали, как маленькие.

– Я люблю твоего Боброва! Это ж его идея, да?

– Конечно! Вик, а пребывание в воде твой Пыжик не ограничивал?

– Нет! Купайся хоть до посинения!

После пляжа они пошли в отель, но не поднялись в номер, а плюхнулись в шезлонги в саду, в тени буггенвиллий.

– Завтра поедем к лемурам! – заявила Вика.

– О, я с восторгом! А куда тут еще надо съездить?

– Ну, все обычно ездят в Лора-парк.

– А там что?

– Радости для туристов. Там их толпы, мы туда не поедем. Понимаешь, к лемурам толпы не ездят. Ты об этом нигде не найдешь информацию.

– А как же?

– Если туда начнут автобусами возить туристов, зверюшки и помереть могут. Я сама случайно узнала.

– А на чем туда ехать?

– На такси.

– Класс!

– И надо купить бананов! Побольше! Еще съездим в соседний Лос Христианос, очаровательный городишко, и там есть один уличный ресторанчик, где так жарят рыбу, что рехнуться можно! Эх, жалко, что тебе нельзя водить машину, а я не научилась. А то съездили бы в Санта-Крус, там магазин хороший есть… Ладно, с тоски не помрем! Тут тоже есть куда пойти.

– А на вулкан подниматься не будем?

– А ну его! Ничего там нет интересного. Лучше будем купаться!

– Это да! Ох, Вика, как я рада, что мы тут вместе…

– И я!

Обе ликовали! Москва с ее заботами, огорчениями и отвратительной погодой осталась далеко-далеко.

– Знаешь, странно, я пока еще не скучаю по Боброву.

– Кто бы мог подумать! – засмеялась Вика.

Прошло уже четыре дня с отъезда Марты. Да, человеку необходимо иногда побыть наедине с собой. Бобров после лекций поехал в Останкино, где предстояла запись очередной политической программы. Он уже терпеть не мог эти ток-шоу, но считал своим долгом иногда появляться там, чтобы достойно противостоять людям из противоположного лагеря. Он умел одной фразой обезоружить даже самых отчаянных крикунов и демагогов.

– Михаил Андреевич, – встретила его редактор, – идемте на грим!

– Да-да, конечно.

После грима до начала записи оставалось еще минут двадцать. Бобров сел в кресло, взял бутылочку воды и сунул в рот печенье.

– Боже мой, Михаил Андреевич! – раздался у него над ухом женский голос.

Он поднял голову. И встал. Это была Алла Силантьева. Она выглядела ослепительно!

– Здравствуйте, Алла! Вы тоже участвуете?

– Да! Меня пригласили! У меня был материал по этой теме.

Речь должна была идти о терактах в Лондоне.

– Вот как! Выглядите прекрасно.

– Михаил Андреевич, у вас не найдется полчасика после съемки? Мне необходимо поговорить с вами.

– О чем? – сурово осведомился Бобров, поймав себя на том, что невольно любуется ею.

– Мне просто необходима ваша консультация!

– По какому вопросу?

Она не успела ответить, к ним подбежала девушка-ассистентка и увела Аллу на грим.

А вскоре участников пригласили в студию. Алла оказалась на противоположной стороне. И он невольно смотрел на нее. Ноги у нее что надо, от ушей, как говорят. Да и вся она… что надо… Но мне ведь совершенно не надо? У меня есть моя Марта. Но Марта далеко, а эта вот она… Бобров, будь осторожнее. Это медовая ловушка! И едва он мысленно произнес «медовая ловушка», как все грешные мысли разом вылетели из головы. Сработал инстинкт самосохранения. Он перестал смотреть на Аллу, заговорил с соседом по скамейке, а тут появился ведущий и запись началась. Это продолжалось больше двух с половиной часов. Бобров пребывал в раздражении, как почти всегда после теле-шоу. И зачем я трачу на это время? Он утешал себя тем, что в отличие от большинства коллег по этим шоу, бывает на них достаточно редко и лишь в тех случаях, когда речь идет о Великобритании.

– Михаил Андреевич, снять грим не хотите? – спросила ассистентка.

– Разумеется, хочу! Не выходить же на улицу с размалеванной рожей! – проворчал он.

Грим быстро сняли. Но едва он вышел из гримерки, как его окликнула Алла.

– Михаил Андреевич! Давайте спустимся в кафе и поговорим. Вы обещали! – обворожительно улыбнулась Алла.

– Нет, давайте лучше поговорим где-нибудь в менее людном месте. Тут просто не дадут.

– О, да! Может, напротив, в «Твин-Пиггсе»?

– Пожалуй! Вы на машине?

– Нет.

– Тогда я пока оставлю машину здесь, чтобы лишний раз не заморачиваться с парковкой.

– Правильно! Идемте!

Алла страшно волновалась. Она почувствовала, что сегодня он смотрит на нее по-другому, по-мужски. От этого кружилась голова и сладко замирало сердце. Интересно, он возьмет меня под руку? Нет, не взял. Алла, держи себя в руках. Не спугни его. Я знаю, его клуша сейчас уехала, он один, на свободе…

В «Твин-Пиггсе» народу было немного. И, как ни странно, никого из знакомых.

У них приняли заказ очень быстро.

– Итак, Алла, я вас слушаю!

– Ах да, вот… – И Алла достала из сумочки книгу в яркой красно-черной обложке. «Шпионы тоже люди». Автор Нонна Слепнева.

Бобров перевернул книжку, на задней стороне обложки была помещена фотография какой-то невзрачной женщины и аннотация к роману.

– Ну и для чего этот маскарад?

– Понимаете, Михаил Андреевич, когда я написала свои первые книги, я же не знала, что встречу вас!

– Не понял!

– Неправда! Все вы поняли! Но я сделаю вид, что поверила вам и постараюсь объяснить. Я чувствовала потребность писать, попробовала, вроде бы получилось, во всяком случае мой первый роман напечатали, заказали второй. Я не хотела светиться под своим именем, меня очень воодушевила мысль устроить некую мистификацию. Писать под псевдонимом, ну и все в таком духе. Я подумала: если успеха не будет, значит, какая-то там Нонна Слепнева со Псковщины мелькнет и исчезнет. Книгу особо не заметили, но она неплохо продалась, правда, первый тираж был крохотный. Зато второй уже был очень приличный. Заказали еще один роман. Написала. Его издали уже хорошим тиражом. И он тоже быстро продался. Но тут я встретила вас. То есть еще не встретила, а случайно увидела в Интернете ваше интервью. И я пропала… Влюбилась, как девчонка! И сказала себе: Алла, это твой мужчина! Я стала отслеживать ваши передвижения, ну, по мере сил, конечно. И вдруг меня посылают от газеты в Сочи и я узнаю, что вы там тоже будете! А когда я познакомилась с вами и вы мне довольно жестко дали понять, что я вас не заинтересовала как женщина, тут у меня крышу-то и снесло… И я задумала написать роман о вас и откровенно сказала об этом Костенко. То есть я, конечно, не сказала ему, что влюбилась, а только что вы меня заинтересовали как персонаж. Михаил Андреевич, почему вы молчите?

– Я слушаю. А сказать мне, собственно, нечего.

– Вы… вы читали рукопись?

– Нет, ее читала моя жена. И, кстати, она мне сказала, что книга хорошо написана, но авторша явно влюблена в своего героя.

– Она проницательная женщина. Но теперь-то вы соблаговолите прочесть?

– Пожалуй! Это лестно – оказаться героем романа.

– Вы имеете в виду литературный жанр?

– О да, исключительно литературный жанр! – усмехнулся Бобров.

Но Алла уловила в этой усмешке то, что ей хотелось.

– Михаил Андреевич, я не стану вам навязываться, вы не тот человек и мужчина, которого нужно ловить.

– Вернее, которого можно поймать.

– Вот именно! Поэтому у меня к вам просьба, а вы уж снизойдите до безумно влюбленной женщины. Прочтите книгу, а послезавтра я приглашаю вас поужинать со мной. Только приходите без машины, чтобы выпить хоть бокал вина – надо ведь обмыть книгу! Это традиция такая… Я автор, а вы герой…

– А если книга мне не понравится?

– Вы мне откровенно скажете, что именно вам не понравилось. У меня нет мании величия, я чутко отношусь к критике. Ну как вам такое предложение?

– Послезавтра?

– Да, это суббота.

– Ну что ж… Согласен.

– О! Я вам так признательна! Адрес я вам скину на телефон. А теперь я вас оставлю! Мне еще нужно встретиться с одной женщиной, тут, на Королева, 19!

И она поспешила уйти. Да, хваткая дамочка! Но хороша… И очень хитра. Бобров, держи ухо востро. А впрочем… Если будет очень настаивать, почему бы и не трахнуть ее? Только предупредить сразу, что это… так… под давлением обстоятельств… Нет, нельзя! Такая вполне может известить Марту. Ладно, поживем-увидим. В конце концов жизнь сама все расставит по своим местам.

Но грешная мысль уже заползла скользкой гадиной в его мозг. В конце концов это даже лестно, что такая молодая талантливая красавица сходит по мне с ума. И надо все же прочесть наконец эту книгу. Он открыл ее. На титуле красовалась надпись «Самому потрясающему мужчине от автора!». Ну надо же! Даже доблестные разведчики способны растаять от таких слов. И она ведь еще не знает, какой я мужчина…

Боброву было стыдно. Зачем я пошел? Попался как последний лох в медовую ловушку? А затем и пошел, должен был понимать, для чего меня позвали. Она, конечно, хороша… Ну и что? Одна ночь не в счет! Главное, чтобы Марта не узнала. Алла явно настроилась на роман, но мне роман с ней не нужен. Мне вообще ни с кем роман не нужен. У меня есть моя маленькая. Она столько сделала для меня, она меня действительно любит. А главное, понимает. Мне перестали сниться кошмары, прекратились эти приступы, когда внезапно комок подступает к горлу и практически нечем дышать. Помню, как первый раз почувствовал, что не могу даже говорить, просто молча сидел… А она подошла, обняла, я уткнулся лицом ей в грудь и замер, а она как будто все поняла, прижала мою голову, стала гладить по волосам, целовать в затылок и ничего не спрашивала… просто лечила меня своей любовью и нежностью. И ведь вылечила! А я, кобель, повелся на самое элементарное – на восхищение моей особой! Тьфу, стыдоба… Но, в конце концов, с кем не бывает. Дело житейское. Какой мужик на свободе не поведется на такую красавицу, которая к тому же влюблена в него как кошка?