Как странно, что я могу так хладнокровно рассуждать о таких вещах. Вероятно, это потому, что в глубине души я в это не верю…

Вика явилась в половине девятого.

– Ну как?

– Да ну… – отмахнулась Вика. – Только зря ночь потеряла.

– Почему? Он что, импотент?

– Нет. Но по сравнению с Сашей… И вообще, эти испанские бла-бла, ну их. Ладно, было и прошло. Идем завтракать, я голодная!

– Он тебя не накормил?

– Да он еще дрыхнет. Ну, а ты чем занималась?

– Не поверишь, готовилась к возможной измене мужа.

– Чего? – ахнула Вика.

До сих пор Марта не рассказывала Вике про Аллу Силантьеву и Нонну Слепневу, а тут вдруг рассказала.

– Ну ни фига себе! Вот нахалка, в дом явилась… А ты ее не веником прогнала?

– Нет, зачем? Она бы сочла меня вульгарной, – неподражаемо улыбнулась Марта.

– Знаешь, мне нравится твой настрой. Правильно, за свою любовь надо бороться! Но если она еще раз сунется, сразу хватайся за веник!

Возвращение

– Санька, поедешь встречать девчонок? – позвонил приятелю Бобров.

– Ох, Миш, не выйдет, у меня тут консилиум и еще прорва дел. А ты поедешь?

– Обязательно! Ладно, доставлю Вику домой, не беспокойся!

Бобров приготовил ужин, даже вафли испек. Но новое пальто решил не везти в аэропорт. Это уж слишком. Марта может догадаться, что я виноват перед ней. Пусть просто откроет шкаф и увидит. Он ясно представлял, как она обрадуется.

После телефонного разговора в присутствии Фриды Марковны Алла больше не проявлялась. Неужели поняла? Вряд ли. А впрочем, может, она гордая? Вообще-то непохоже… О господи, и зачем я с ней связался, удовольствия на копейку, а неприятностей может быть на сто рублей…


…Когда он увидел Марту, загорелую, радостную, первой мыслью было: как я люблю ее. Она сияла своей солнечной улыбкой.

Он шагнул ей навстречу.

– Мишка! – взвизгнула она и повисла у него на шее. Он прижал ее к себе, вдохнул родной запах…

– Маленькая, я так соскучился! Девчонки, выглядите потрясающе! Вика, Санька страшно занят, доверил мне тебя доставить домой! А что это у вас за коробки?

– Это стрелиции, мы в аэропорту купили.

– А что такое стрелиции?

– Это цветы такие, на Тенерифе они на каждом шагу. В Москве тоже есть, но тут они стоят очень дорого и не такие свежие, – объяснила Вика.

– Обалдеть, в такую даль цветочки перли! Ну, идемте скорее, вы постойте тут, а я подгоню машину!

– Он все-таки классный, твой шпион! – заметила Вика.

– Знаю… – вздохнула Марта. Вряд ли он проколется, мой шпион. Ну и хорошо. А может, ничего и не было? Но в глубине души шевелился червячок сомнения.

По дороге они весело болтали втроем. Завезли Вику домой.

– Саши еще нет, окна темные, – грустно проговорила Вика.

– А хочешь, поедем к нам, – предложила Марта. – Саша тебя потом заберет.

– Да нет, зачем! Я пока разберу чемодан, цветы поставлю…

Бобров донес Викин чемодан до квартиры. А Марта первым делом открыла бардачок. Ничего подозрительного там не было. Ну да, шпион же… В одном я уверена – в квартиру он ее не привел бы. В крайнем случае в свою квартиру в Ясеневе.

– Маленькая, – сказал Бобров, вернувшись, – я даже не думал, что тебе так пойдет загар! Я так уже хочу увидеть его во всей красе! Я даже жалею, что купил тебе цельные купальники.

– Не волнуйся, я в первый же день купила себе раздельный, минимальный, – засмеялась Марта.

– И какого цвета? – улыбнулся Бобров.

– Белый! Две крохотные белые тряпочки.

– Ты хулиганка, да?

– Ой, Мишка, я такая голодная! В самолете кормили какой-то дрянью…

– Я приготовил ужин и даже вафли испек.

– Вот здорово! Обожаю твои шпионские вафли!

– Ну, теперь это, пожалуй, не шпионские вафли, а политологические!

– Звучит отвратительно!


Наконец они добрались до дому. Первым делом Марта поспешила поставить цветы.

– Миш, достань мне с верхней полки синий кувшин!

– Слушаюсь, моя госпожа!

Он обожал смотреть, как Марта ставит цветы. У нее в доме было много разных ваз. Иногда она целенаправленно доставала одну и сразу ставила цветы. А иногда долго перебирала: то в одну поставит, то в другую, приговаривая что-то, но сегодня сразу поставила стрелиции в большущий кувшин синего стекла.

– Красиво, правда?

– Очень!

– Мишка, я через две минуты уже помру с голоду!

– Сейчас, сейчас! Все, садись!

Марта ела с отменным аппетитом, а он смотрел на нее и радовался как дурак.

– Знаешь, мне прислали сообщение, что через два дня начинают запись первых программ!

– Ты рада?

– Ну еще бы! Ну, а как ты тут жил без меня?

– Скучал ужасно. То есть днем скучать было некогда, а вот ночью… Да, я приготовил тебе сюрприз.

– Какой?

– Хороший, думаю, тебе понравится!

– И где он, твой сюрприз?

– В шкафу висит.

Марте стало страшно. Она вскочила и пошла к шкафу. Чуть помедлила.

– Ой, что это? Красота какая! Мишка, но ведь зима практически кончилась!

– Ничего, еще успеешь надеть несколько раз. Да ты примерь!

Он взял у нее из рук роскошное пальто и галантно подал ей.

– Ох как тебе идет!

– Да, красиво… – задумчиво проговорила Марта. – Очень! Миш, кто? – вдруг огорошила она его вопросом.

– Что кто?

– Миш, кто она?

– Норка, голубая норка, разве не видишь?

– Вижу, что норка. Я спросила, кто она, с кем ты мне изменил?

– Что? Я тебе изменил? Что за чепуха! По-твоему, я делаю подарки жене только в качестве платы за индульгенцию? Это просто… просто бред!

– Это цапля?

– Маленькая, ты там что, на солнце перегрелась? Какая еще цапля?

– Красивая, длинноногая, наглая как танк цапля? Алла Силантьева или как ее там, Нонна Слепнева? Да?

– Маленькая, не сходи с ума! Мне никто в целом свете не нужен, кроме моей Марты, заруби себе это на носу! У тебя это стало навязчивой идеей? Да я с прошлого года в глаза ее не видел, эту Аллу!

– Ну что ж, на сей раз поверю тебе, ты умеешь быть убедительным. Но хочу сразу предупредить: если я узнаю, что ты мне изменил, я оставляю за собой право на симметричный ответ, как говорят дипломаты.

– То есть? – опешил Бобров.

– Око за око, измена за измену.

Бобров похолодел.

– Только попробуй!

– Не собираюсь пробовать, если ты не дашь мне повода! Все! Закрываем эту тему. Я в душ. Я соскучилась по тебе, Бобров!

И она ушла в ванную. Что это с ней? Она за весь вечер ни разу не заплакала! Я, конечно, прокололся с этим пальто… Дурак! Но как оно ей идет! Неужто у нее такая интуиция? Неужто и впрямь что-то почувствовала? Или это уже постаралась Алла? Да, Бобров, как ты мог заранее не просчитать ситуацию? Не так уж страстно ты хотел эту… цаплю? Да, а откуда Марта знает, как выглядит Алла и что она наглая? Странно это все… И неприятно, так неприятно! За дверью ванной комнаты шумела вода. Вот сейчас Марта выйдет оттуда в красивом халате… Самая желанная женщина на свете… И какие там к чертям цапли… Надо же, метко подмечено. Отныне Алла для меня будет цаплей и только.

Идет охота…

Между тем Алла пыталась строить коварные планы, но ее так захлестывали эмоции, что практически ничего не получалось, что было ей совершенно несвойственно. Обычное хладнокровие напрочь изменило ей. Ночь с Бобровым произвела на нее неизгладимое впечатление. Любовь к нему, ненависть к его жене, злость на него за тот ужасный телефонный разговор… Но она все-таки решила взять тайм-аут, чтобы остыть и обдумать все с холодной головой. Но где там! Что, что я сделала не так? Ведь он пришел тогда ко мне, принес цветы и конфеты, был чрезвычайно мил и любезен, но почему-то не проявлял инициативы. Пришлось мне сделать первый шаг. Ну, он не остался безучастным… Боже, какой это мужчина! Я даже не знала, что такое возможно! Видимо, их этому специально обучают, этих шпионов… Или это природный дар? И что мне теперь делать? Смириться с поражением? А разве это было поражение? О нет! Он же не просто трахнул меня из вежливости. Нет, он был очень горяч… довел меня до полного изнеможения… И все? Как я теперь смогу жить без него? И даже посоветоваться не с кем! Подруг нет. Зачем подруги, я всегда справлялась сама… Вот что, надо потребовать, чтобы в издательстве мне устроили презентацию книги… Нет, я совсем с ума спятила. Книгу же «написала» Нонна Слепнева! А может, пора уже раскрыть псевдоним?

Дневник

Я не знаю, как теперь быть. Миша и раньше покупал мне дорогие вещи за глаза и всегда попадал в точку, и эти подарки не вызывали подозрений. А это изумительное пальто… Он объяснил все достаточно правдоподобно: в конце зимы на такие вещи огромные скидки. «Маленькая, ты же вечно мерзнешь из-за своих сосудов, а это пальто такое уютное, теплое и так тебе идет…» Все это, собственно, вполне в его духе… Может, я просто сама себе страшилки придумываю? Или все-таки что-то у него было с этой цаплей?

Она ведь пригрозила мне, что непременно отобьет его. Зря я Мишке ничего про это не сказала. А я скажу! Да, теперь уже можно. И даже нужно!

– Как хорошо дома, когда тебя встречает любимая жена! – сказал Бобров, снимая пальто.

– Я надеюсь, домой ты ее не приводил? У нее есть своя квартира?

– Марта, хватит! – раздраженно бросил Бобров. – Сколько можно дурью мучиться!

– Ладно, пойдем на кухню, ты же голодный, вот и злишься!

– Я всегда злюсь, когда слышу всякую хрень!

Марта промолчала. Вот пусть сперва поест, а потом я ему расскажу и посмотрю, что будет.

Бобров действительно был здорово голоден. И очень любил Мартину стряпню.

– Ох, как вкусно! Спасибо, солнышко!

– На здоровье! Миш, чтобы не было недоразумений и лишнего вранья, я должна сказать тебе кое-что.

– Так! Интересно! Опять этот бред насчет журналистки?

– Это не бред! Просто какое-то время назад она вдруг мне позвонила…

Боброва прошиб холодный пот.

Марта в подробностях пересказала мужу свой разговор с Аллой Силантьевой.

– И что мне после ее угроз было думать? Скажи на милость! А тут еще я уехала черт знает как далеко, а мне к возвращению такое шикарное пальто куплено… Ты лучше признайся!

– Ну, во-первых, мне совершенно не в чем признаваться. Разве что в том, что один раз я с нею пересекся.

– Так! – похолодела Марта.

– Пересекся в Останкине, на съемках программы. Она тоже участвовала. Вот и все!

– И она к тебе не лезла?

– Почему? Лезла! Но я поставил ее на место, только и всего.

– Да? Интересно, на какое место и в какой позе!

Бобров ударил кулаком по столу.

– Не смей! Не смей говорить такие пошлости! Тебе это категорически не идет! В твоих устах это просто невыносимо! И вообще запомни: если я захочу тебя обмануть, я сумею это сделать так, что комар носа не подточит! Смешно, ей-богу! И вообще, мне никто кроме тебя не нужен, но если ты будешь продолжать в том же духе, я могу и пересмотреть свою позицию. Все, разговор окончен.

Марта прикусила язык. Таким взбешенным она мужа еще никогда не видела. Но это обстоятельство только укрепило ее в подозрениях.


Что это? Почему она не плачет? Ни разу не заплакала с момента возвращения. Очень странно. Очень. А я болван! Как я мог связаться с такой стервой, как эта Алла? Это ж надо додуматься, впрямую угрожать моей жене… Идиотка! Она затаилась. Не достает меня. Но радоваться преждевременно. Господи, как я ненавижу эту бабскую возню… Тьфу! И мою маленькую в это втянула. Она мне не верит, я вижу, чувствую. У нее интуиция удивительная. Она так умеет чувствовать нутром, что именно мне сейчас нужно… И то не выдержала, раскололась… Но она молодчина, моя Марта. Как здорово дала отпор этой нахалке! Ее роман – это чушь малиновая. Я пытался ей это сказать, но она так спешила уложить меня в койку, что и слушать не стала. И ведь уложила… Поразительно! Ладно, я пока никаких шагов предпринимать не стану. Подождем!


Боброву позвонил Матвеев.

– Мишка, знаешь, у меня на той неделе юбилей! Семьдесят пять стукнет!

– Да я помню! Как не помнить!

– Не в том дело. Я, знаешь ли, решил в этот день собрать своих учеников и подопечных, ну, кого можно, разумеется. И в чисто мужской компании. Придешь?

– Ну что за вопрос! Что вам подарить?

– Я на такие вопросы не отвечаю. Сам реши!

– Хорошо! А народу много будет?

– Человек восемь-девять. Компашка отставных шпионов!

– А почему без дам? И где это будет?

– Я снял отдельный маленький ресторанчик. А без дам… Ну их, от них, как правило, все беды!

– Ох, как вы правы, Владимир Васильевич! – засмеялся Бобров. – Интересно, а я кого-нибудь из гостей знаю?

– Одного – точно. Это Лешка Земцов.

– Уже хорошо! – обрадовался Бобров. По крайней мере можно будет позвонить ему и посоветоваться насчет подарка старику.