Лишь оказавшись дома, после того как забрала свою девочку от Вешковых, включила везде свет и подошла к окну. То, что увидела, поразило меня. Мужчина курил, посматривая в сторону окна. Увидев меня, молча кивнул и сразу же направился в сторону.

Недолго стояла, пытаясь понять, что произошло. Светочка, ласково перебирала мои волосы, пока я не подошла к пакету. Открыв, достала маленькое вязаное платье и носочки, а также большую книжку о животных.

Улыбнулась, проводя пальцами по белоснежной вязке, в полной уверенности, что девушка связала такую красоту своими руками за столь короткое время. Дочка сразу же схватила носочки и стала пыхтеть, рассматривая их.

Улыбнулась и прошептала:

– Пошли ужинать, зайка. После почитаю тебе сказки из новой книжки, которую подарила тебе Рита.

Света засмеялась и, поцеловав дочь в две щечки и носик, понесла в кухню.

Глава 15


…Тревожное ощущение рассеивало сон. Светловолосая девушка открыла глаза и улыбнулась, отчего на лице появились ямочки. Вдохнула воздух и тут же замерла, нахмурив нос.

Удушающий запах гари густой дымкой шел со стороны двери. Повернувшись на выход, Маргарита спрыгнула с кровати и босыми ногами сорвалась на выход из комнаты в детскую, которая находилась рядом с родительской спальней в правом крыле дома.

У порога повернулась к кнопке, которую закрывал декоративный рисунок ромба, и нажала, подавая сигнал тревоги в дом Грызловых.

«Наверняка уже решают проблему, но я должна так сделать…» – подумала девушка, и как только открыла дверь, почувствовала горячий воздух и более резкий запах гари. Не мешкая, бросилась вперед.

Чем быстрее бежала, тем сильнее ее била паника, что случилась беда.

Достигнув площадки, выходящей на лестницу, девушка вскрикнула, наблюдая, как огонь полностью охватывает гостиную, и черный дым с ярко-красным пламенем везде. Вскрикнув, старшая дочь Соркиных бросилась дальше по коридору на всех силах, не понимая, как такое могло случиться.

Новый дом, в котором они живут уже два года, после того как мама родила сестренку, пылал в огне.

Последние пять лет семья жила в постоянных разъездах, меняя квартиры, дома, вмиг собираясь, бросая все, скрываясь по первому слову отца. У девушки даже была приготовлена сумка с вещами на всякий случай. Важные документы на каждого человека хранились в банковской ячейке, являясь семейным правилом, и никто никогда не спрашивал зачем. Знали, так нужно.

Антон Павлович на бесконечные вопросы о причинах переездов, лишь грустно улыбался, обещая, что скоро все пройдет, но заставлял наизусть учить кода шифров, чтобы в случае непредвиденной ситуации, четко действовала по сценарию. Рита не любила загадки, но учила все, что отец просил.

Как только достигла комнаты родителей, услышала крики и выстрелы. Застопорившись и заглотнув едкого запаха, приоткрыла дверь и, не двигаясь, смотрела вперед, не в силах сдвинуться.

То, что увидела, вызвал шок, парализующий тело, останавливающий кровь, перекрывающий дыхание. Человек во всем черном смотрел на нее, держа в руках пистолет. Высокий, крепкий, мощный, смотрящий прямо на нее.

Отец лежал на полу, мать на кровати, постель которой была в крови. Родные люди не двигались и не издавали звуков.

Тяжелое пронизывающее понимание всей ситуации заставил вновь задышать. Девушка выдохнула и в ужасе обхватила себя за плечи, судорожно всхлипывая, выдавая звуки, пытаясь осознать.

Мужчина, чьи глаза пугали жестокостью, беспощадностью и предвкушением, исследовали ее маленькое хрупкое тело, вложил пистолет в кобуру и хищно направился к ней.

Всхлипнув, девушка только через секунды заставила себя бежать, так и не произнеся ни слова. Ноги не слушались, но она заставляла себя. Понимала, что нужно скрыться и бежать дальше к заветной комнате, но маленькая сестра в комнате одна и ждет ее. Рита не могла бросить свою маленькую златовласку. Не могла. Рванув в соседнюю комнату, закрылась на замок и с огромной надеждой бросилась к кроватке.

Запах дыма стоял в комнате, и дышать было почти невозможно. Маргарита дрожащими руками потянулась к любимой сестренке, осознавая, что не слышит ее дыхания.

Ручка двери стала вертеться, но девушка не обращала внимания, она сжимала хрупкое тельце прекрасной малышки, лихорадочно проверяя пульс. Вновь и вновь… Вновь и вновь…

По щекам шли слезы и, всхлипнув, девушка задрожала, закрывая рот рукой, чтобы не закричать. Но не получалось. Боль мгновенно распространялась по телу, обволакивая сознание. Через долгую минуту девушка громко, хрипло закричала, раскрывая свою боль.

Не в силах стоять, опустилась на колени и попыталась сделать искусственное дыхание, но усилия оказались бесполезны. Ее любимая сестренка не дышала.

Послышался треск, и дверь с грохотом упала на пол, а в комнату вошел мужчина. Он с ухмылкой двигался к девушке, довольно улыбаясь, отражая каждым своим шагом предрешенную участь жертвы.

Рита с ужасом в огромных голубых глазах смотрела на него, и только сейчас осознала, что убийца родителей пришел убивать...

Продолжая прижимать сестренку, в панике прохрипела:

– За что? За что?!

Мужчина ничего не сказал. Через секунду она услышала грубый смех, поражающий в самое сердце, обрывающий шок. Весь ужас ситуации взорвал сознание, и Маргарита закричала…


***


Шторм


Услышал громкий крик и бросился в комнату сестры. Вбежал по лестнице и, оказавшись в ее спальне, увидел, что Рита сидит на кровати и, сжимая себя руками, качается в стороны, завывая. Сел рядом и резко прижал, желая успокоить. Чувствовал ее крупную дрожь, как майка становится мокрой от слез, и это выворачивало меня изнутри.

– Рита, все хорошо.

– Он… он…

– Все, родная. Его больше нет, – проговорил, возвращаясь в ту ночь, когда летел на машине в загородный дом своей матери после звонка нашей охраны с сообщением, что поступил тревожный сигнал из комнаты Маргариты в доме Соркиных. Как безумный мчался на машине, находясь волею случая рядом, пока не увидел две тачки на дороге: одна сталкивала другую в кювет… – Успокойся.

– Мама, папа, Катюша, – хрипела сестра, прижимаясь сильнее. – Они… Их больше нет…

Не знал, что сказать. И всегда не знаю, хотя прошло уже два года. То, что пережила сестра той ночью – ужасно и жестоко, что рвало на части. Посмотрел на хрупкую нежную девушку, дрожащую и такую ранимую, и поразился ее силе воли и смелости. Несмотря на то, что ей было 15 лет, она смогла вырваться из лап убийцы… и добраться до машины, рванув в сторону выезда. Этим и спасла себя… а потом появился я…

Прикрыл глаза, поглаживая ее по голове, и произнес:

– Рита, девочка, отпусти эту боль. Так нельзя.

– Стараюсь, но бывает… уже реже, но все равно так страшно и больно, – пролепетала сестра, а потом посмотрела на меня нежно-голубыми глазами и прошептала: – Я так боюсь…

– Я с тобой, не дам тебя в обиду. Все будет хорошо, – проговорил, хотя понимал, что не все так просто, ведь заказчик жив, а скоро Рита вступит в права наследования. Все счета отца и банковские ячейки будут ей доступны, что вспугнет того, кто закал смерть Соркова и его семьи.

Отчим был программистом – лучшим из лучших, работая на крупные фирмы. Гением, решающим любые задачи, что поражало. Мы общались с ним, несмотря на то, что мой отец и муж матери постоянно конфликтовали. Но меня не касалось, я уважал его, любил мать и своих сводных сестер.

Соркин в последнее время был сам не свой и постоянно просил меня защитить девочек, если случится беда. Осознавал, что если так говорит, значит влез в дерьмо, из которого не знал, как выбраться.

Внезапно Маргарита отодвинулась и прошептала:

– Как думаешь, Валерия разрешит мне увидеться со Светой?

Просто смотрел, понимая, что сестра нашла в дочери Леры родное, напоминающее Катюшку. Обычно она обходила малышей, а тут…

– Рита… Катю не вернешь, – грубо произнес, чтобы она поняла.

– Я знаю… Прости. Просто мне с ней так хорошо. Я…

Молча сграбастал это плачущее создание и успокоил:

– Уверен, разрешит.

Рита обняла меня, и мы молча сидели, пока она не успокоилась и не начала свою «песню»:

– Прости, что…

– Молчи лучше… – буркнул, зная, что она может извиняться вечность.

– Ты самый лучший, хотя суровый, – ласково выдала она и вздохнула.

– Не говори глупостей, – сказал, погладив по спине, а потом велел: – Ложись спать, а я посижу…

Рита натянуто улыбнулась и легла на постель, накрывшись тонким одеялом. Прошел к окну и, посмотрев по сторонам, направился к креслу.

Через некоторое время посмотрел на маленькие часы в виде домика на столике и отметил, что уже четыре утра. Поднялся и, еще раз взглянув на мирно спящую сестру, пошел на выход.

Вместо спальни направился в кабинет на первый этаж.

Мало сплю. Забыл, когда нормально отсыпался, но это не напрягает.

Открыв сейф с важными документами, взял папку и сел в громоздкое черное кресло, развалившись на нем. Передо мной лежали файлы с информацией на Аверину Валерию Александровну.

Заказал личное досье еще неделю назад. После нашей встречи у клуба, когда желаемая женщина обломала меня после звонка ее матери. В тот момент хотелось сгрести ее и разложить прям там в машине. Так бы и сделал, не доехав до гостиницы, но слова о больном ребенке отрезвили.

Дети… это дети.

На следующий день остыл и решил отказаться от своей просьбы, но не смог дозвониться до Волкова. А потом не до этого было.

После нашей последней встречи, готов был придушить. После того, как она с довольной улыбкой свалила из моей машины после секса, предупреждая, что теперь я могу быть свободен. Аверина изъяснилась, конечно, не так, но видом и глазами показала именно это.

Ее наглый огонь в глазах вызывал во мне дикое похотливое животное, что совсем не радовало.

Стерва. Послал бы ее, что делаю каждый раз после нашего общения, в полной уверенности что, таких как она – миллион, но после новой встречи, понимаю, что хочу именно эту женщину.

Разозлившись, что не берет трубку и, решив, что она с мужиком, отправился к ней домой. Увидев, что к Авериной пристает мужик, совсем башню сорвало. Думал, убью ублюдка. Готов был. Такую паскуду не жаль.

Всегда считал отродьем тех мужиков, что обижают слабых. Из себя ничего не представляют, а все туда же…

Знаю, что сам не отличаюсь добротой и всякой херней, не присущей мне, но мужик должен быть мужиком, а не сукой.

Не курил… долгое время. Два года, после того как увез сестру из России, чтобы Ритка не свихнулась от всего, что случилось в роковую ночь.

Наблюдая за ней, стал совсем по-другому воспринимать многое. И женщин... Понятно, с теми, кого просто используешь, как впрочем, и они тебя в своих жалких целях, тут все неизменно. Бляди. Совсем другое с близкими, в моем случае – с сестрой. Когда редко видишься – это одно, а когда живешь рядом, слушаешь ее страхи, как она борется сама с собой, делится воспоминаниями, открывает свою боль – совсем другое. Рита научила ценить…

Раньше так не понимал своего отношения к матери, сестрам от другого мужика, как сейчас. Даже злился, что мать бросила отца. Но, слушая рассказы Маргариты, как они жили, понял, что она поступила правильно. Они жили в любви и счастье, а мы с отцом только в бизнесе и делах, не зная доброты и чего-то большего.

А вчера… вновь взялся за сигарету. Когда стоял и смотрел в окно, дожидаясь света в ее комнате.

Появилась масса вопросов и гнев, что я совсем ничего не знаю о ней. Той, которая заинтересовала… возможно на определенное время.

Когда уже оказался дома, позвонил Волкову. Серегу еще зовут Охотник. Молодой пацан (вроде как 25 лет), хотя по комплекции мужик, но все, что касается закрытой информации, защиты свидетелей, это обращаться только к нему.

Его отец до офицерского звания работал в ОМОНЕ, после перешел в СОБР и недолгое время числился в Формировании специального назначения, где вел операции на территориях противника. Поэтому Серега с детства варился во всем этом дерьме, а после армии, которую проходил в горячей точке, сразу же оказался в спецназе. Год назад ушел оттуда.

Сейчас у него свое элитное охранное агентство, и я к нему обращаюсь, когда это необходимо. Не друзья, но и не враги. Попросил скинуть инфу по Авериной, которую он еще тогда приготовил и, распечатав, удалил файл. Не читал, убрал в сейф, так как отвлекли.

Взглянул сейчас на папку и принялся просматривать. Сразу же нахмурился, не понимая путаницы с фамилиями. Почему Аверина, а не Ревтина? Зачем брать фамилию деда, а не отца?

Смутило, что Серега тут приписку сделал с упоминанием Санкт–Петербурга, Сочи и дыры, где жили старики.