Мэри Патни - Шторм страсти

– Ты. Говори мне «ты», когда мы одни, никого поблизости, а дверь заперта. И не бойся: мы будем делать только то, что захочешь. В любой момент ты можешь уйти.

– Но я не хочу уходить, – прошептала Рори.

Тусклый свет лампы освещал лицо Габриэля и глаза, которые смотрели на нее с подкупающей искренностью. На нем была лишь одежда для сна: кальсоны и свободная льняная рубашка, заношенная до такой степени, что ткань совсем вытерлась.

Внимательно оглядев повязки на голове и руке Габриэля, Рори спросила:

– Как вы… ты себя чувствуешь? Прошлой ночью вид у тебя был не очень.

– Немного побаливает, но все это неважно. – Габриэль взял ее руки в свои и поцеловал костяшки пальцев. – Ничто не сможет помешать мне ласкать тебя.

Рори немного смутилась.

– Ты такой замечательный, и слушать умеешь. Многие мужчины считают нас, женщин, глупыми и совсем не дают рта раскрыть.

– И много теряют. С женщинами порой очень интересно беседовать, – улыбнулся Габриэль. – К тому же моя способность слушать делает меня в твоих глазах более привлекательным.

– Не только это, – рассмеялась Рори. – Но если я начну перечислять твои достоинства, боюсь – возгордишься.

– У меня много грехов, но гордыня не в их числе.

– Значит, ты слишком много времени провел в мужском обществе. – Рори провела ладонями по широким плечам Габриэля, коснулась груди, темных волос, видневшихся в расстегнутом вороте рубашки.

Он судорожно вздохнул и провел своими большими ладонями по ее спине, плечам, талии, бедрам.

– У тебя великолепная фигура.

Рори ощутила, как ее постепенно охватывает желание. Когда они поцеловались на корме, все произошло настолько быстро, что у нее не было времени все осмыслить, зато теперь можно в полной мере осознать, какое удовольствие испытывает она сама, дотрагиваясь до него.

Уткнувшись ему в грудь, Рори тихонько вздохнула и несмело начала прокладывать губами дорожку по шее, подбородку, щеке, коснулась губ, и они приоткрылись ей навстречу: такие упругие, теплые, жаждущие.

Рори робко коснулась языка Габриэля своим и поразилась ощущению, которое испытала. В отличие от нее Габриэль робости не испытывал. Поцелуй становился все глубже, дыхание его участилось, и Рори, закрыв глаза, погрузилась в водоворот охвативших ее чувств.

Руки Габриэля лихорадочно блуждали по ее спине, бедрам, сжимали ягодицы, и по ее жилам покатился жидкий огонь, а между ног напротив, стало влажно. Он привлек ее ближе и, усадив на колени, потянул за пояс халата.

Из горла Габриэля вырвался хриплый возглас восхищения, когда его взору открылись идеальной формы полные упругие полушария. С благоговением обхватив их ладонями, он сдавленно проговорил:

– Когда я впервые увидел тебя, в этой прозрачной накидке, первое чувство, которое я испытал, это неловкость из-за того, что тебя подвергают такому унижению, но все же больше всего на свете мне хотелось дотронуться до тебя, моя красавица.

– Ты заставил себя не пялиться на мое тело, а смотреть на лицо, – со смехом выдохнула Рори. – И я это оценила, ведь предстать практически обнаженной перед соотечественником еще ужаснее, чем перед этими иноземными сластолюбцами. Но еще больше я была тебе благодарна за то, что дал мне плащ, чтобы прикрыться. Но все это было тогда, а сейчас мне ужасно хочется, чтобы ты смотрел на меня, трогал, восхищался.

Подушечками больших пальцев Габриэль потер ее соски, и она ошеломленно охнула, когда по телу пробежал электрический разряд и устремился в самый потаенный уголок ее естества.

– Я восхищаюсь тобой – и не только красотой, но и мужеством, чувством собственного достоинства. Всеми силами я старался подавить желание, но все же ждал и надеялся, что этот самый момент наконец наступит.

Ей так хотелось увидеть его целиком: Рори просунула руки ему под рубашку и погладила мускулистую грудь, пробралась к соскам и, сгорая от любопытства, сжала их кончиками пальцев.

– Ты чувствуешь то же, что и я?

Габриэль судорожно втянул воздух.

– Не уверен, что наши ощущения одинаковы, но да, чувствую, причем явственно!

Рори удовлетворенно рассмеялась от сознания своего превосходства над мужчиной.

– Будь я смелой искательницей приключений из собственного романа, я непременно разорвала бы на тебе эту рубашку, только, боюсь, сделать это непросто!

– Не говоря уже о том, что найти новую на корабле трудновато. Поэтому поступим так…

Габриэль подхватил рубашку за края и стащил ее через голову.

Теперь Рори могла в полной мере насладиться великолепным зрелищем перекатывающихся под кожей мускулов и мощных плеч.

– Спасибо! Ты безумно хорош в форме капитана, но без нее выглядишь гораздо лучше.

– Я рад, что тебе нравится, но было бы по меньшей мере странно появиться в таком виде на капитанском мостике, не находишь?

Рори рассмеялась, а Габриэль добавил:

– Ты великолепна даже в тех ужасных тряпках, что носят в гареме, но в том виде, в котором тебя создала природа, сногсшибательна.

Халат Рори соскользнул до талии, и, засмущавшись, она порадовалась, что в каюте так мало света.

– Ты такая нежная, мягкая… аппетитная, – пробормотал Габриэль лаская каждый дюйм ее тела руками и взглядом. – Мне ужасно хочется облизать тебя с ног до головы.

Рори захихикала, но тут же прикрыла рот ладонью: о боже, ведет себя как дурочка.

– Ничего, что я смеюсь?

– Иногда это дополнительная приправа к удовольствию. Но когда возобладает безумная страсть, становится не до смеха.

Обхватив за талию, Габриэль уложил девушку на матрас и устроился рядом, так что они оказались лицом друг к другу.

– Смех может быть таким же чувственным, как и прикосновение.

– Я обязательно поразмыслю над этим, только позднее, – пробормотала Рори. – Сейчас что-то плоховато с логикой.

– Мой разум в таком же состоянии, – признался Габриэль. – Ты так красива, так желанна, что я не могу думать ни о чем другом.

Его горящий взгляд согрел Рори, проникнув в самую глубину ее существа. Распахнутый халат позволял его ладоням беспрепятственно скользить по груди, талии и бедрам, касаться коленей, приближаясь к заветному местечку, где все пульсировало и ныло.

Она прижалась к нему, ожидая чего-то большего, и выдохнула:

– Мне так нравится то, что ты делаешь. Пожалуй, я пересмотрю свое отношение к браку, если он позволяет заниматься этим постоянно.

– Да, но дело вовсе не в браке: настоящая близость основывается на любви и доверии. – Габриэль нежно потерся подбородком о висок Рори, а рука его, на мгновение остановившись, опять пришла в движение вверх по бедру.

Когда же мужские пальцы впервые коснулись влажных складок ее лона, покрытого мягкими завитками, она ошеломленно охнула и едва не вскрикнула от невероятно острых ощущений, которые ее пронзили. Ей казалось, что пальцы Габриэля превратились в языки пламени, проникая в самые сокровенные уголки ее естества. А потом Рори ощутила легкие поглаживания, и рассудок окончательно покинул ее, растворившись в пьянящем удовольствии.

Габриэль опять завладел ее губами: глубокий поцелуй немного отвлек ее от невыносимо чувственных прикосновений пальцев, которые настойчиво исследовали мягкие податливые глубины ее лона, проникая все глубже, потирая, пощипывая, надавливая, до тех пор, пока Рори едва не лишилась рассудка от охватившего ее желания. И вдруг совершенно внезапно тягучая боль внизу живота превратилась в огненный шар и взорвалась мириадами искр, поглощая все на своем пути. Содрогнувшись всем телом, Рори отчаянно вцепилась в плечи Габриэля, испугавшись водоворота сладострастия. Когда горячечный туман рассеялся, оставив ощущение удовлетворенности и обессиленности, Рори почувствовала себя совершенно счастливой и тихо призналась:

– Если уж грешить, то наверняка.

Габриэль рассмеялся, прижал девушку к себе и принялся нежно гладить по спине, и в этот момент она заметила, что одна часть его тела так и осталась напряженной.

– Мне кажется, это еще не конец, – нерешительно заметила Рори. – Кое-что осталось незавершенным.

Неожиданно для Габриэля она просунула руку под резинку его кальсон и нащупала то, что осталось неудовлетворенным. Когда пальцы девушки сомкнулись вокруг чувствительной плоти, тело Габриэля сотрясла дрожь.

– Это… вовсе не обязательно! – выдохнул он с трудом. – Тем более если тебе не хочется.

– Откуда мне знать, хочется или нет, если я ни разу не пробовала? – рассудительно проговорила девушка и чуть сильнее сжала руку, отчего у Габриэля перехватило дыхание. – Но я не знаю, что надо делать, так что тебе придется подсказать.

– То же, что и сейчас, – выдавил Габриэль. – Разве только… чуть потягивая.

Рори последовала совету, и результат превзошел все ее ожидания. Габриэль дернулся в ее руке и шевельнул бедрами. Развязка наступила довольно быстро, и он едва не задушил Рори в объятиях. Это немного испугало ее и вместе с тем обрадовало: такому сильному, уверенному в себе морскому капитану она смогла подарить удовольствие.

– А ты способная ученица, красавица, – выдохнул Габриэль, придя в себя, и потянулся за полотенцем, чтобы вытереть их обоих. Потом, отбросив его в сторону, улегся на подушки и притянул Рори к себе. – Я рад, что ты пришла: все было восхитительно.

– Не могу с тобой не согласиться, – кивнула Рори, погладив мужское естество Габриэля, теперь обмякшее. – Но ведь для тебя это не такая уж редкость?

– У мужчины, который бо́льшую часть жизни проводит в море, не так уж много возможностей для подобного поведения.

– Ты никогда не хотел жениться?

– Ну почему же, хотел: на одной вдовушке из Бристоля. Мы с ней довольно давно… Когда «Зефир» бросал там якорь, чтобы пополнить запасы воды и провизии, я всегда ее навещал. Она добрая была и гостеприимная, к тому же хорошая хозяйка.

– И что же? – ревниво спросила Рори.

– Умерла от лихорадки. Я узнал об этом только через несколько месяцев, когда оказался в Бристоле.

Услышав в голосе Габриэля печаль, Рори решила сменить тему:

– Раз уж мы коснулись прошлого, может, расскажешь, что вас связывает с Малеком? Сгораю от любопытства.

– Без этого никак, верно? Но сначала нужно привести себя в порядок. – С этими словами Габриэль подал Рори халат, а сам надел рубашку. – Это чтобы ничто не отвлекало. Может, по бокалу вина?

– Вино в твоей постели? Звучит восхитительно безнравственно. – Рори облокотилась на изголовье кровати, подложив под спину подушку, и тряхнула золотистыми локонами.

Габриэль достал из шкафа бутылку красного вина, наполнил два стакана и с витиеватым поклоном подал один Рори.

– За мою красавицу, самую яркую звезду Средиземноморья!

Рори отсалютовала своим бокалом в ответ и одарила Габриэля такой улыбкой, что он вырос в собственных глазах на несколько футов.

– За моего капитана, показавшего мне такую сторону мира, о которой я даже не подозревала.

Они выпили вина, и Габриэль, не удержавшись, опять поцеловал свою гостью, а Рори пробормотала:

– Чувствую себя такой бесстыдной и такой… счастливой!

Не в силах вспомнить, когда в последний раз ощущал себя так легко, Габриэль устроился рядом с Рори, и девушка напомнила:

– Когда ты был без сознания, Малек сказал, что ты опять спас ему жизнь, и ты обещал рассказать, когда это произошло в первый раз?

Габриэль принялся рассеянно крутить в пальцах бокал, задумчиво глядя на переливающуюся рубиновую жидкость.

– Это случилось десять лет назад. Как я уже говорил, после того как был изгнан из дому и лишен наследства, я нанялся на торговое судно, дослужился до звания второго помощника. Капитан этого судна очень беспечно относился к безопасности своего корабля, я не раз ему на это указывал, но он относился к моим словам легкомысленно. – Габриэль отхлебнул вина. – Думаю, именно поэтому нас захватили алжирские пираты.

У Рори, ошеломленной этим признанием, перехватило дыхание.

– Ты попал в рабство? Это был Малек?

– Нет, не он, но Малек купил меня и еще нескольких моряков для работы на своем корабле. – Габриэль искоса посмотрел на девушку. – Одним из этих моряков был отец Джейсона Ландерса. Так я и познакомился с этой семьей. С тех пор мы стали друзьями, к нашей обоюдной выгоде.

– Понимаю, – задумчиво протянула Рори. – Когда Джейсон Ландерс засобирался в море, его отец попросил тебя взять его к себе, позаботиться о нем и обучить всему, что знаешь сам.

Габриэль кивнул.

– Это было несложно: ведь Ландерс прирожденный моряк. В обмен на это я обрел друзей и верфь для ремонта корабля по другую сторону Атлантического океана.

– Давай вернемся к тому моменту, когда ты попал в рабство, – напомнила Рори.

– Опытные моряки-европейцы всегда высоко ценились восточными правителями, так что за меня пришлось заплатить немало, – сухо произнес Габриэль. – Малеку я очень нравился, и он с завидной регулярностью предлагал мне сменить веру и остаться в Алжире. Тогда я получил бы свободу и стал капитаном одного из его кораблей.