Мэри Патни - Шторм страсти

Малек хотел было отказаться от питья, чтобы смерть настигла его быстрее, но жажда оказалась слишком мучительной. Выпив все до капли, он устыдился и пообещал себе, что в следующий раз сразу выльет воду на землю, чтобы не было соблазна.

Находясь в полубреду от боли, он не сразу понял, что донесшийся сверху хриплый шепот не почудился.

– Правитель Малек, правитель Малек! Вы там? – За паузой последовала брань. – Черт бы вас побрал, вы там или нет?

Голос был очень похож на Борана, одного из командиров. С трудом поднявшись на ослабевшие ноги, Малек отозвался:

– Если мне не мерещится и это действительно ты, Мюлазим, брось сюда веревку с петлей и вытащи меня из этой преисподней.

Сверху послышались возбужденные голоса, а через несколько минут опустилась толстая веревка. Как и потребовал Малек, на ее конце соорудили петлю, и, просунув в нее обе ноги, он крикнул:

– Тяните!

Веревка натянулась и поползла вверх. Малека швыряло из стороны в сторону, ударяло о стены, но он не обращал на это внимания. Когда Боран со своими помощниками вытянул его наружу, он, забыв о субординации, разрыдался и порывисто обнял каждого.

Рори и Констанс отвели в покои валиде, где служанки спрыснули их благовониями и нарядили в халаты из тяжелого шелка, но, к счастью, трогать их прически не стали, решив, что они вполне привлекательны.

Кузины почти не разговаривали, поскольку пребывали в самом мрачном настроении: молча пили чай и умирали от беспокойства, пока в комнату не привели еще одну женщину. Это была Дамла. Ее огромные темные глаза ничего не выражали, как если бы она покорилась своей участи. Напряжение достигло такого предела, что Рори едва сдерживалась, чтобы не закричать и не начать все вокруг крушить, но это лишь усугубило бы ситуацию. Самое лучшее, что можно было предпринять, это воспользоваться испытанным способом – что-нибудь сочинить.

Как поступила бы дева-воительница? На ум пришел китовый ус. Сможет ли она набраться смелости воспользоваться им?

Возможно, если придется сражаться за жизнь. Но если ее просто изнасилуют, то, наверное, будет разумнее расслабиться и терпеть. Даже если у нее достанет смелости и силы разрезать Гюркана на кусочки, она непременно поплатится за это своей жизнью, а Рори не была готова умереть: ведь, пока жива, есть надежда на спасение.

Наконец в дверях появился громила охранник гарема и что-то злобно рявкнул по-турецки, жестом приказывая женщинам следовать за ним. На лице Дамлы отразился ужас, и Рори подумала, сколько преступлений он уже успел совершить, чтобы так воздействовать одним только видом. Отличительные знаки на его одежде и тюрбане свидетельствовали о высоком положении в гареме: скорее всего был начальником охраны.

Глубоко вздохнув, Дамла поднялась на ноги и покорно двинулась следом за мужчиной. Рори и Констанс последовали ее примеру. Позади девушек возник еще один охранник, когда их повели по узкому проходу между зданиями гарема и высокой стеной, отделявшей его от остальных строений. Остановившись перед дверью, окованной серебром, охранник постучал.

– Войдите, капитан Дауд! – раздался громкий возглас на турецком языке.

Дверь вела в спальню Гюркана – просторное, изысканно убранное помещение с огромной квадратной кроватью и толстыми турецкими коврами, на которые многочисленные светильники отбрасывали зловещие тени. Воздух в спальне был так пропитан запахом ладана, что Рори едва не закашлялась.

На низеньком столике стояли серебряные блюда с различными яствами и сладостями, а в центре возвышался золотой самовар, украшенный эмалью и изысканной резьбой. Когда пленницы переступили порог этой обители сластолюбца, Гюркан поднялся с огромной подушки, на которой возлежал, покуривая кальян. Рори едва не задыхалась от этой смеси тяжелого аромата ладана и запаха табака и мечтала о глотке прохладного морского воздуха.

Злобный хозяин дворца, облеченный властью казнить и помиловать, оказался мощным, широкоплечим, но уже начал заплывать жиром. Рори разглядела на его заросшем густой бородой лице царапины, синяк под глазом и распухший нос. Оставалось лишь надеяться, что все это дело рук Малека. Между мужчинами имелось небольшое сходство, которое и само по себе вызывало нервную дрожь, не говоря уже о глазах, горевших злобой. Малек хоть и мог быть беспощадным, но никогда не проявлял крайней жестокости.

От одного его вида Дамла зашипела, а Гюркан злобно усмехнулся и сорвал с ее головы шарф.

– Значит, эта толстая уродливая зануда и есть жена моего кузена, – проговорил он по-французски. – Не понимаю, из-за чего сыр-бор. На его месте я был бы только рад избавиться от тебя.

В душе Дамлы бушевала буря, но она сумела справиться с собой и промолчала. Гюркан приблизился к Констанс, сдернул шарф с ее головы и, внимательно рассмотрев ее лицо, осклабился.

– А ты, должно быть, та самая шлюха, поскольку недостаточно красива, чтобы быть обещанной мне девственницей.

Когда дошел черед до Рори, девушка непроизвольно сжалась, с трудом подавив порыв броситься на обидчика. Гюркан ущипнул ее за щеку, а потом схватил за грудь и с неожиданной злобой дернул за волосы.

– Черт бы тебя побрал! Больно! – выругалась Рори и отшатнулась, а Гюркан рассмеялся, схватил ее за подбородок и больно сжал.

– Хорошо, что умеешь ругаться: меня это заводит. Вы все скоро будете кричать.

Он повернулся к Дамле.

– Тебя я возьму первой, чтобы лишить чести твоего мужа, а потом Дауд снимет с тебя кожу. Он отлично управляется с ножом и с радостью продемонстрирует свое мастерство на тебе. Он умеет так отделять кожу от мышц, что ты долго будешь оставаться живой и молить о смерти, а потом я пошлю за твоими щенками.

Лицо Дамлы исказилось от ужаса, а злодей продолжал:

– Пока ты будешь кричать и истекать кровью, я выпью чаю, чтобы восстановить силы, а потом возьмусь за распутную вдову. После того как она удовлетворит меня всеми известными способами, придет очередь и девственницы.

Он махнул рукой Дауду.

– Ты пока смотри и наслаждайся, а потом я отдам ее тебе.

Дауд издал какой-то гортанный животный звук и плотоядно облизнулся. Схватив Дамлу за руку, Гюркан швырнул ее на кровать. Женщина закричала, попыталась вырваться, но силы были слишком неравны.

Внезапно Рори словно громом поразило от осознания, что этой ночью все они, включая детей Дамлы, будут убиты. Ярость обожгла ей кровь. Она не собиралась стоять и ждать, пока ее освежуют, как безропотную овцу!

Бросив взгляд на Констанс, она шепнула:

– Он всех нас убьет. Вспомни «деву-воительницу».

Упоминание о героине их романа имело целью сконцентрировать внимание на предметах мебели, утвари – любых вещах, которые можно использовать в качестве оружия. Первое, что ей бросилось в глаза, это самовар. В центр большого резервуара была вставлена металлическая труба с раскаленными угольями, чтобы кипятить воду. Он стоял совсем рядом и Рори наверняка смогла бы его поднять.

Поймав взгляд Констанс, она сначала посмотрела на самовар, а затем на кальян – высокий тяжелый предмет из бронзы и стекла. Это приспособление тоже было похоже на самовар: его заполняли углями, – а чтобы дым от табака остывал, проходил сквозь воду. Вода также смягчала его вкус.

Этот обмен взглядами произошел всего за пару секунд и остался незамеченным, как и кивок Констанс.

Когда Гюркан пригвоздил Дамлу к кровати, Рори метнулась к самовару и, обжигая руки, схватила его, ударила Дауда по затылку, а когда тот рухнул на пол, развернулась, и не колеблясь ни минуты, что есть силы опустила самовар на спину Гюркану. На него посыпались раскаленные угли и пролился кипяток.

Констанс тоже не сидела без дела: бросилась к кальяну и, словно дубинкой, ударила им Гюркана с такой силой, что стеклянная колба разбилась и на него посыпалась еще одна порция тлеющих углей. От неожиданности он рухнул на кровать, и Дамла едва успела откатиться в сторону, а то бы он ее раздавил. Вскочив с постели, негодяй выхватил из-за пояса кинжал и с гортанным рыком бросился на Рори. В это же самое время, пошатываясь, поднялся на ноги и Дауд.

Все пятеро пришли в движение, хватаясь за все, что можно считать оружием. Попятившись, Рори вытащила из прически костяной нож, хотя и не знала, хватит ли у нее смелости убить человека. Констанс опять взмахнула кальяном и силой ударила Гюркана по руке, в которой он сжимал кинжал. Смертоносное оружие отлетело в сторону, и внезапно шансы девушек на спасение возросли.

Когда охвативший ее ужас сменился яростью, Рори ринулась вперед, крепко сжимая в руке острый как бритва костяной нож, и в этот момент вдруг поняла, что теперь знает: смелости хватит…

Габриэль и Рамзи в сопровождении Керема и двух чернокожих воинов направлялись в гарем. Хорошо обученные, солдаты Малека с легкостью нейтрализовали охранников, заткнули им рты кляпами и тщательно связали.

Двери в комнаты обитательниц гарема выходили во двор. Из-под некоторых пробивались полоски света, но на улице не было ни души и вокруг царила зловещая тишина. Эсма предупредила спутников, что женщинам запрещено покидать свои комнаты после ужина: за это сурово наказывали.

Когда участники операции под видом охранников гарема рассредоточились по двору, Эсма повела Габриэля, Рамзи и африканцев к комнате, где, по ее мнению, поселили новоприбывших англичанок.

Сычан дал Габриэлю отмычку, которой, по его словам, можно было отпереть любую дверь. Свои десять тысяч фунтов он отработал на совесть. С отчаянно бьющимся сердцем Габриэль вошел в помещение и поднял лампу повыше. На кроватях лежали аккуратно сложенные европейские платья, но Рори с Констанс и след простыл.

Заметно занервничав, Эсма повела мужчин в дальний угол двора, где располагались более просторные апартаменты, и, остановившись у одной из дверей, прошептала:

– Здесь живет госпожа Сюзанна, если, конечно, не переселилась в другое место.

Габриэль тихонько постучал, а когда ответа не последовало, осторожно открыл дверь отмычкой и пропустил Эсму вперед. Остальные последовали за ней. Это была просторная гостиная, куда больше той, что занимали Рори и Констанс, в которой имелась дверь в другое помещение. Эсма тихо позвала:

– Госпожа Сюзанна?

– Кто здесь? – раздался из спальни испуганный голос.

Вопрос был задан по-турецки, а ответил Габриэль по-французски:

– Мы англичане, пришли освободить соотечественниц: мою возлюбленную и ее кузину. Их комната пуста. Вы не знаете, где они могут быть, госпожа Сюзанна?

Из спальни появилась закутанная в роскошный халат женщина и с опаской оглядела непрошеных гостей, но увидев Эсму, немного успокоилась.

– Англичанок отвели в покои Гюркана вместе с еще одной пленницей, – ответила Сюзанна по-английски и добавила: – Это показалось мне необычным и… не предвещающим ничего хорошего. Иногда Гюркана словно безумие охватывает, и когда такое случается, он способен на все.

Габриэль судорожно втянул воздух в попытке скрыть охвативший его страх.

– Вы не могли бы нас туда проводить?

Сюзанна решительно посмотрела на него и твердо заявила:

– Да, но вы должны забрать меня с собой!

– С радостью и, более того: отвезу вас во Францию, если у нас все получится. Ведите.

– Дайте мне минуту, чтобы переодеться.

Вернулась она в неприметном темном платье, закутанная шарфом, и жестом предложила следовать за ней. Дверь на свободу распахнулась, и она смело двинулась вперед, ни разу не оглянувшись.

Вслед за Сюзанной все пересекли двор, а затем свернули за угол и оказались у двери, за которой открывался узкий проход между высокой каменной стеной и гаремом. Идти пришлось довольно долго. Наконец, повернув за угол, они оказались перед окованной серебром дверью, из-под которой струился свет.

– Здесь, – сдавленно прошептала Сюзанна. – Обычно начальник охраны Дауд ждет снаружи. Это настоящее чудовище, и если Гюркан пустил его внутрь, значит, намерен кого-то убить. Даже если жертвы будут кричать, никто не придет к ним на помощь.

Мысленно молясь, чтобы не опоздать, Габриэль ускорил шаг, и остальные поспешили за ним. Они уже почти подошли к двери, когда та внезапно распахнулась, с силой ударившись о стену, и из спальни выбежали три женщины, перепачканные кровью, и впереди всех бежала… Рори!

Рори не сразу узнала мужчин, которые бросились им навстречу, и на мгновение ее охватил ужас. Словно почувствовав это, Габриэль окликнул ее:

– Рори! Не бойся! Свои!

– Габриэль! Господи, Габриэль! – разрыдалась девушка, падая к нему в объятия. – Господь услышал мои молитвы! Ты пришел за нами! – заикаясь, произнесла она. – Г…

– Вы все в крови… Что случилось?

– Мы у… убили их, – дрожащим голосом выдавила девушка, сотрясаясь всем телом. – Гюркана и Дауда… убили!

Габриэль обнял и Констанс, пытаясь успокоить обеих.

– Вы очень храбрые… но нам нельзя расслабляться: надо выбраться отсюда как можно скорее, не поднимая шума.