— Значит... да.

Морвенна не сразу произнесла это слово, будто ей пришлось вспахать целое поле оговорок и помех. Дрейк заерзал и выдохнул.

— Я рада за вас обоих, — сказала Демельза.

— Как скоро мы сможем пожениться? — спросил Дрейк.

— Это займет некоторое время. Морвенна, почему бы тебе не пожить у нас в Нампаре? Мы были бы рады тебя принять.

— Я бы предпочел, чтобы она осталась здесь.

Демельза улыбнулась.

— Решать Морвенне. Если вы собираетесь жить здесь и дальше, стоит подумать о том, что скажут люди.

— Мне всё равно, — заявила Морвенна.

— Я могу попросить миссис Тревиннард здесь ночевать, — сказал Дрейк. — А сам могу спать в их коттедже, если нужно.

— Как скажешь, Дрейк, — отозвалась Морвенна.

— Решать Морвенне, — настаивала Демельза.

Морвенна задумалась.

— Простите... Иногда мне бывает трудно сосредоточиться... Я останусь здесь, Демельза. Благодарю за приглашение. Но я останусь здесь.

Демельза поцеловала ее.

— Когда вы поженитесь и Дрейк решит, что ты благополучно устроилась, надеюсь, он приведет тебя в Нампару и ты познакомишься с Россом, как положено. И мы будем счастливо проводить время вместе.

Демельза покинула комнату, Дрейк пошел следом и прижался к ее лицу щекой.

— Благослови тебя Бог, сестренка. Благослови тебя Бог. Ты можешь сделать для меня еще кое-что?

— Что именно?

— Сходи со мной к преподобному Оджерсу. Я в ужас прихожу при мысли, что придется ждать три недели! Нельзя ли как-то сократить ожидание?

— А это важно?

— Я боюсь за нее, — признался Дрейк. — Прямо как ты говорила — хочу благополучно ее устроить. А пока это не так, пока мы не поженились. Я боюсь чего-нибудь нехорошего. Боюсь, что она может передумать и уйти.


II

— Что ж, миссис Полдарк, мэм, — сказал мистер Оджерс, — я был бы рад вам помочь, ежели бы нашелся способ, не противоречащий церковным канонам, но как вы знаете, мэм, таковых нет. Сегодня пятница. Чтобы вам угодить, я могу огласить помолвку поутру в воскресенье, хотя, строго говоря, этого недостаточно. Но помимо этого...

Священник примчался с кухни, где помогал жене солить окорок. Манеры его были подобострастными, но чувства смешанными. В общем-то он был глубоко потрясен. Как честный человек, он бы признал, если бы у него спросили, что готовность дочери декана, бывшей жены викария, перед которым он привык пресмыкаться, отринуть свое положение и выйти замуж за обычного кузнеца, да к тому же сектанта, можно считать если не богохульством, то чем-то близким к этому.

Если бы этим дело и заканчивалось, то мистер Оджерс оказал бы Дрейку ледяной прием. Но это было не всё. Вместе с ним пришла жена капитана Полдарка, а капитан Полдарк — член парламента и человек виконта Фалмута. А теперь, когда приход неожиданно опять освободился, словно по воле Провидения, существовал еще один шанс, самый последний, что его предложат мистеру Оджерсу. И потому он не мог позволить себе хоть малейшим образом обидеть жену капитана Полдарка.

Жена капитана Полдарка нахмурилась и сказала:

— А разве нет других возможностей, мистер Оджерс? Я слышала или читала что-то об особом разрешении.

— Ах да, мэм. Но его можно получить только у архиепископа Кентерберийского. А простое разрешение, мэм, не особое, можно получить у архидьякона Корнуолла или у его представителя в графстве.

— И кто же это?

Мистер Оджерс почесал голову под париком из конского волоса.

— Я полагаю, что архидьякон обычно живет в Эксетере, не считая того времени, когда разъезжает... с визитами. Но его резиденция в Бодмине. Если вы отправитесь туда, если молодой человек туда отправится... — Священник не мог себя заставить назвать его имя, — и кто-то поедет с ним, чтобы подтвердить помолвку, то думаю, мэм, разрешение можно получить, и я сразу же их обвенчаю.

Демельза посмотрела на Дрейка.

— Это около двадцати пяти миль. Туда и обратно — пятьдесят. Готов ехать так далеко?

Дрейк кивнул.

— И что нужно сделать? — спросила она.

— Нужно подписать заявление, что нет никаких препятствий по закону. То есть он должен подписать, мэм. А свидетель должен подтвердить, что он живет в этом приходе. Он же живет в нашем приходе, да? Ну да, — неохотно признал мистер Оджерс. — Ему понадобятся деньги. Кажется, две гинеи, но я не уверен. И сопровождающее его лицо тоже должно быть готово поручиться за него значительной суммой.

— Может этим лицом быть женщина?

— О да. Но не его.... не его суженая.

— Я думала про себя.

— Должен предупредить, — сказал мистер Оджерс, — что лучше подождать до понедельника, тогда вы наверняка его застанете. Священника, который замещает архидьякона. В выходные много дел, он может быть занят.

На улице Демельза сказала:

— Что ж, это самое большее, что можно сделать.

— Ты одолжишь мне лошадь?

— Конечно.

— И сама поедешь?

— Думаю, лучше я, чем Сэм. Брак с Россом придает мне...

— Я понимаю. — Дрейк поцеловал ее. — Я этого не забуду.

Поездка пойдет ей на пользу, хоть какое-то занятие. Ожидание Росса плохо сказывалось на нервах.

— Кстати, — сказала Демельза, — а Сэм-то знает?

— Пока нет. Можешь ему сказать? Мне кажется, у тебя это лучше получится.


III

Проливной декабрьский дождь затопил дорогу у Марлборо, карета Росса и Кэролайн застряла на день. Воскресенье восьмого декабря они провели в Плимуте, понимая, что завтра будут дома.

Каждый день они вместе обедали и ужинали, и обсуждали всё подряд, начиная от безумия царя и заканчивая налогом на лошадей, но избегали личных тем. Росс нашел в Кэролайн приятную спутницу, остроумную, но не болтливую. Она не умела говорить о мелочах, как Демельза.

Они переночевали на постоялом дворе «Фонтан» и пообедали в удобном кабинете с красными плюшевыми сиденьями и столом из орехового дерева. Росс в первый раз свернул в сторону от вежливой болтовни. Он напомнил Кэролайн о встрече, которую устроил ей здесь с Дуайтом. С тех пор прошло чуть более шести лет.

— Кажется, что это было полжизни назад, — сказала Кэролайн. — А для Дуайта — еще больше, учитывая не только его пребывание во французской тюрьме, но и годы брака со мной!

— Я часто задумываюсь, не свел ли я вас вместе, самонадеянно решив, будто мне лучше знать, стоит ли вам жениться.

— Проблема в том, Росс, — ответила она, — что ты самонадеян. Иногда это достоинство, а иногда нет.

— И как было в этом случае?

Кэролайн улыбнулась. К ужину она переоделась в зеленое бархатное платье, ее любимый цвет — он контрастировал с рыжими волосами и подчеркивал зелень глаз, которые с другими цветами часто выглядели светло-карими или серыми.

— Добродетелью, — ответила она. — Дуайт — единственный человек, за которого мне хотелось выйти замуж... Хотя, возможно, не единственный, с которым мне хотелось бы лечь в постель.

Росс положил в тарелку кусок ягненка и добавил соуса из каперсов.

— Не думаю, что это делает тебя особенной.

— Да... Все время от времени посматривают в сторону. Но потом отводят взгляд.

— Обычно...

Кэролайн занялась мясом.

А потом резко сказала:

— Мы с Дуайтом, ты и Демельза — представляешь, какими высокоморальными мы выглядим на фоне нынешних скандалов?

— Несомненно.

— Несомненно, это точно. Многие мои лондонские друзья... Но забудем о Лондоне. Мы живем в этом графстве. Прибавь интрижки и секреты, некоторые весьма ужасающие, среди наших друзей и друзей друзей. И всё то же самое у бедняков, хотя и немного по-другому.

Росс глотнул вина.

— Так было всегда.

— Да. Но всегда было и некоторое число настоящих браков, в которых любовь, верность и честность сохраняют свое значение. Таков твой брак, таков мой. Разве не так?

— Да.

Кэролайн сделала огромный глоток вина, почти половину бокала, и откинулась на красный плюш.

— Кстати, Росс, я бы с радостью провела эту ночь с тобой.

Их взгляды быстро встретились.

— Правда?

— Да. Честно говоря, мне всегда этого хотелось... Возможно, ты и сам это знаешь.

— Я?

Они посмотрели друг на друга.

— Думаю, да. Мне кажется, ты мог бы взять меня, как мало кому удалось бы — твоя самонадеянность против моей.

Оба замолчали.

— Но... — сказала Кэролайн.

— Но?..

— Но этого не случится. Даже если бы ты захотел. У меня инстинкты распутницы, но чувства жены. Я слишком люблю Дуайта. А ты слишком любишь Демельзу. И возможно, я слишком люблю тебя.

Росс поднял взгляд и улыбнулся.

— Пожалуй, это самый замечательный комплимент.

Кэролайн покраснела и продолжила:

— Я не собираюсь говорить тебе комплименты, Росс, я лишь хочу сказать кое-что, что ты должен услышать. Если мы избавимся от Эллен, а это легко, и проведем ночь любви, а потом я приеду в Нампару и расскажу об этом Демельзе, как думаешь, ее это заденет?

— Да.

— Я тоже так думаю. Но теперь я ее близкая подруга. Мы глубоко друг к другу привязаны. Может, со временем она меня простит.

— Что ты пытаешься сказать?

— Я пытаюсь сказать, что если я расскажу ей о случившемся между нами, это ее заденет. Но не больше, чем ты задел ее в Лондоне.

Росс положил нож.

— Не понимаю, о чем ты.

— Ты убил из-за нее человека. О, я знаю, он бросил тебе вызов. И я знаю, что ссора была по поводу места в зале заседаний. И знаю, что вы невзлюбили друг друга с первого взгляда. Но ведь на самом деле ты убил его из-за нее, правда?

— Да, в какой-то степени. Но не понимаю...

— Росс, когда ты дрался с Монком Эддерли, ты ведь на самом деле хотел убить не его, ведь так?

— Разве?

— Да... Перед тобой был Хью Армитадж.

Росс глотнул вина.

— Черт бы тебя побрал, Кэролайн, это была обычная дуэль...

— Ничего подобного, ты сам прекрасно знаешь! Ты убил его, потому что не мог убить Хью Армитаджа, который уже умер. Но Хью был мягким, смелым и чувствительным человеком — тот самый тип, который всегда притягивал Демельзу. Ты с самого начала должен был понимать, что у нее даже и мысли не возникнет о пустом повесе вроде Монка Эддерли.

— Иногда разумные мысли просто не приходят в голову.

— Именно так, не приходят, в этом-то и проблема. Этот поступок был целиком продиктован чувствами. Но ты всё равно дрался не с тем человеком.

Росс отодвинул тарелку и положил ладонь на стол.

— Не вздумай встать и уйти, — сказала Кэролайн, — я расценю это как неджентльменское поведение.

— Я и не собирался уходить. Но я лучше усвою твою лекцию, если не буду жевать.

— Лекция закончена, так что можешь спокойно закончить ужин в тишине.

— После всего сказанного я не уверен, что получу удовольствие от ужина, даже в тишине или под приятную беседу.

— Пожалуй, мне не следовало говорить на эту тему.

— Если ты так считаешь, то да. Я пытаюсь как следует обдумать твои слова, чтобы.... чтобы действовать рационально, а не эмоционально. Знаешь, ты уже второй человек за две недели, который обвиняет меня в принятии эмоциональных решений. Ни за что не догадаешься, кто был первым. Ну ладно. Дай мне подумать...

Кэролайн снова поигралась с мясом, отломила длинными пальцами кусок хлеба, но так его и не съела.

— Пожалуй, — сказал Росс, — в этих словах есть доля правды. Но как я могу знать наверняка? Разумеется, за последние два года я испытывал сильные эмоции и много думал об отношениях Демельзы и Хью. Когда я впервые об этом узнал, то как будто потерял веру в человечество. Я даже не столько винил ее, как человеческую сущность. Только не смейся над тем, как это глупо и напыщенно звучит.

— Я не смеюсь. Но если...

— Я как будто нашел главный изъян. Если не так давно что-то послужило мне стимулом, то это не только ревность, хотя и она присутствовала. Временами я снова чувствовал духовное одиночество, желание восстать, сбросить условности цивилизованной жизни. — Росс замолчал и посмотрел на Кэролайн. — Ведь что есть цивилизованная жизнь, как не попытка втиснуть неидеальных людей в противоестественные рамки, придуманные людьми столь же неидеальными? Я видел в этом такую несправедливость, что постоянно желал от нее избавиться. — Он снова умолк и медленно выдохнул, пытаясь разобраться в собственных сложных чувствах.

— И всё это возникло из-за твоего разлада с Демельзой?