Действовать пришлось на ощупь, а он торопил:

— Давай, а то маска уже от крови намокла.

Приготовив всё Люда, проводила его до ванной и, захлопнув за его спиной дверь, включила свет.

— Разобрался?

— Да?

— Тогда я пойду, займусь своими делами.

Задраив шторами окно, в темпе распихав продукты по полкам холодильника, поспешила в комнату. Торопясь, заменила несвежее постельное бельё, бегом навела косметический порядок в комнате. В выходные это сделать не получилось. «Надо что-то придумать, чтоб его оставить до утра. Так спокойнее. Ребятня может не спустить такого прокола и подкараулить», — металась она с такими мыслями по кухне, заваривая ему чай с мелиссой. Он приоткрыл дверь ванной и осторожно спросил:

— Лю, ты где?

Она приостановила нарезку батона и прокричала ему:

— На кухне я приготовила тебе чай. Прикрой дверь, я выключу свет. Бутерброды я наделаю и на ощупь. Теперь иди на мой голос. Вот так. Чего ты смеёшься?

— Впёрся в холодильник. Локоть зашиб.

— Садись, — взяв за руку, провела она его к столу. — Что у тебя в руке, мокрое?

Он, откусывая подсунутый ей бутерброд, полным ртом прошамкал:

— Маска. Я постирал.

Она тут же перехватила его руку.

— Давай я её пока повешу в ванной на трубу, пусть стечёт, потом заберёшь.

Он не возражал, но поинтересовался:

— Хорошо. Ты куда?

— В ванную, покупаюсь. А ты развернись к коридорчику спиной. Пей чай, рядом с чашкой печенье. Дождись меня, не уходи, ладно.

— Договорились.

Она крутилась под тёплыми струями, ломая голову над тем, как и чем его оставить до утра у себя. И тут как наяву перед глазами её прошло их купанье вдвоём в Суре. На ней была тогда только льняная рубашка, а на нём такого же полотна белые штаны. Какими глазами смотрел он на неё, когда они вышли на берег, как он медленно водил по её телу, как бы сгоняя с ткани воду, рукой. «Точно. Сейчас натрусь цветочными гелями и наброшу на влажное тело только тонкий халат». Приоткрыв дверь, она позвала предупреждая:

— Эдик, я иду, выключи свет.

Оставшись в темноте, она, распахнула дверь и, оказавшись в его руках, вскрикнула:

— Сделал больно?

— Просто после света в темноту… и не ожидала.

— Ну, вот дождался и, пожалуй, пойду.

Проведя руками по её спине и споткнувшись на мокрой ткани прилипшей к попе, он, вдруг повторив движение, прижал Люду к себе. Его губы пошарив, нашли её тёплый влажный рот. Поцелуй был наполненным и долгим. О! Она бы согласна всю жизнь с ним целоваться и всё…

— Осторожно ты разбередишь свою рану. Губа чуток опухла. — Высвободив язык, зашептала она, словно боясь кого-то разбудить. — Иди за мной. Я закрыла шторы. «Совсем другое ощущение, когда его свободное от маски лицо ласкает кожу», — пронеслось в пылающей всякими приятными глупостями голове.

— Ты не боишься?

— Чего?

— Ну, впустила в свою квартиру чужого мужика…

Она тихо, словно боясь спугнуть счастье, засмеялась.

Сев на постель, он, поставив её перед собой, зарылся головой в шёлковом халатике на груди, а руками водил и водил по мокрому шёлку на бёдрах, убыстряя бег рук и комкая ткань. Людка не мешала. Придвинув её вплотную к себе, он, очертив языком ямочку пупка, спустился ниже, она застонала и вместо того, чтоб оттолкнуть прижалась сама ещё сильнее… Жар, поднявшись из глубины, опалил тело, и угарной волной ударив в голову, отключил сознание… Её опять разбудил будильник. Схватившись и закрыв лицо руками, она села в постели.

— Эдик, Эдик….,- позвала Люда. Не получив ответа, пошарила рукой рядом. «Ушёл?»

9

Ох, уж эта вечная спешка. Вскочив, заторопилась собраться на работу. В темпе, проглотив сырок и выпив кофе, понеслась в метро. «Только б на сей раз без сюрпризов метрополитена». Кажется, обошлось. Выскочив из подземки, припустила через переход к офису. В отдел влетела минута в минуту. «Повезло, начальника на месте пока не наблюдается», — обрадовалась Людмила. Босс позвонил через час. Поинтересовавшись, как идут дела и справится ли она дальше сегодня одна, попутно сообщил совсем уж приятную новость, что его срочно генеральный отправил в командировку на несколько дней. «Что не на всю жизнь», — пожалела она. Но потом решила, что счастья не бывает много и надо радоваться тому, что есть. Прикинув, что не плохо было бы порадоваться, Людка завизжала от маленького счастья и избытка чувств. Тем более можно, здание почти пусто. «День отлично начинается, посижу до обеда и свободна, как ветер. Накуплю продуктов на неделю, постираю и отосплюсь». Ответив на пару звонков и найдя требуемые для работы зама генерального срочно документы и кое — что для директора по производству, сварив кофе и включив музыку, решила, используя хорошее настроение покайфовать, но звонок Эда отодвинул приятные минуты. Он звонил, спрашивая про её пробуждение, настроение, начальника и вообще выяснял обстановку.

Она делясь счастьем рапортовала:

— Всё лучше не бывает. Если не считать, что пробуждение без тебя катастрофа. На работу добежала под самую завязку, но успела. Начальник в командировке, а я пью кофе. И слушаю безумную музыку. Когда ты ушёл?

— На рассвете. Ты сладко спала. Я забрал твою фотографию из рамки.

— Надо же, а я даже не заметила.

Он рассмеялся.

— Просто ты, наверное, опять бегала всё утро на одной ноге?

— Как ты догадался? — смущённая его прозорливостью и подтверждая догадку, хихикнула и она.

— Это несложно, ты почти не спала. Устала?

— Немного, но безумно тебя хочу. Чувствовать твоё лицо без маски на своём теле это так неповторимо. Если б ты решился и снял её навсегда…

Он тут же бодро откликнулся:

— Я могу тебе это сейчас организовать.

«Что за бред. Этого мне только не хватало…»

— В смысле? — закашлялась Люда.

— Ты подавилась?

— Ну, не то чтобы… Ты что-то сказал?…

— Подъеду к тебе…

Вдруг её пронзило.

— Ты решил открыться? — попробовала угадать она.

— Нет, подъеду, войду в здание, и буду ждать тебя в тёмной кабине лифта.

Она отставила чашку и принялась бегать по рядам между столами.

— С ума сошёл. Надо же такое придумать. Да, тебя никто не впустит.

Он был настроен решительно. Очень-очень решительно.

— Сказки, деньги открывают не такие двери. Здание опять же пусто. Нам никто не помешает. Так как, ехать?

Теперь она почти паниковала.

— Эд, считай, что я восприняла это, как шутку и отключаюсь…

Она нажала кнопку и, успокаиваясь, принялась допивать, посмеиваясь его фантазии остывающее кофе. Бросив взгляд на часы, вымыла чашку. «Осталось ещё полчаса». Посмотревшись в зеркальце, нанесла по новой румяна и тени. Подправила, оставшуюся на чашке краску на губах и втёрла за ушко духи. Оторвал от приятного занятия мобильный, звонок был опять от Эдика.

— Малыш, я стою в кабинке лифта. Выходи на площадку. Сними с себя бельё, и спрячь в сумочку. Накинь только платье…

Она почти не дышала.

— Ты обалдел.

— Лю, я поехал, поторопись. Слышишь, как работает лифт.

Совершенно не соображая, что делает. Спрятавшись за шкаф, торопливо сбросив с себя бельё, запихала в сумочку, заперла кабинет и понеслась к площадке. «Во что я с ним влезаю? А, что, если где-то прокол и всё пойдёт не так?» — замирала она от неизвестности и страха и всё же бежала к ползущей вверх кабине. Тёмная клетка лифта стояла с открытой дверью. Люда боязливо заглянула во внутрь и тут сзади, получив лёгкий толчок в спину, влетела вовнутрь, упёршись лицом в стену. Двери закрылись, и лифт поехал. Не дав испугаться, сильные руки, оторвав от стены, развернули её лицом к себе:

— Напугаться не успела или есть чуток? — смеялся он, целуя её сжавшийся от страха рот.

Она облегчённо захихикала, узнав голос, руки и подсохшую, разбитую губу.

— А как ты думаешь сам? Раздел догола… и думай что хочешь…

Он, быстро нырнув руками под её тонкое платье, пробежался по дрожащему телу.

— Лю, ты прелесть…

«Похоже он не ожидал от меня такой прыти».

— Благодаря тебе, я стала ненормальной…,- кинув сумочку на пол, она, закинув руки на его свободную от маски шею, принялась целовать незащищённое тканью лицо. «У него чистая кожа и, думаю, не плохое лицо. Как он умудряется помнить ещё про кнопки, нажимая их постоянно, не давая останавливаться лифту. Я пас».

Отдышавшись от безумства, он прохрипел:

— Ты словно огонь и воск. Горькое и сладкое. Как тебе это удаётся?

— Афродизиаки использую. — Смеялась она дразня его, — шоколад горячий пью. Правда, в отличии маркизы де Помпадур без сельдерея.

— Это что за премудрость такая? — посмеиваясь произнёс он.

О! Она ему сейчас объяснит.

— Любовное снадобье, получило название в честь богини Афродиты. Наш народ сообразительный использовал его перед занятиями любовью испокон веков. Даже тогда, когда ящур за макушку щипал.

— Да, и что это тогда было?

— Мускус и мирра. Шафран, имбирь, корица… Неужели хочешь попробовать? Я организую тебе клубнички.

— В смысле?

— В мелких семечках содержится элемент, способствующий сексуальному драйву. Будем есть клубнику, шоколад и пить шампанское.

— Убедила. Начнём сегодня… — с удовольствием он принял такое заманчивое предложение.

Когда уже не было сил у обеих шевелиться не то, что двигаться, он остановил лифт. Повернув её лицом к стенке. Эдик так же исчез из него, как и появился. Услышав спуск рядом второй кабины, она поняла, что он, вероятно, уехал на ней. Постояв минут десять, придя в себя и наведя на себе хоть какой-то порядок, спустилась к выходу. Поставив кабинет под охрану внизу у подозрительно сверлящих её газами буравчиками вахтёров, вышла из здания и только тут сообразила, что практически раздета. «Кикимора да и только, как в транспорте ехать? Любой сразу сообразит, что под тонкой тканью ничего нет. Придётся возвращаться». — Развернулась резко, обратно, в офис и чуть не свалила с ног, спешащего к машине генерального. А сумкой маханула так, что она угодила ему в лицо. «Ого-го какая во мне силища!»

— Вы чего мечетесь? — буркнул он сердито. — Блин, губу мне разбили, что теперь делать, у меня встреча важная.

«Это надо же мне так угодить?!» Она, опомнившись, и приткнув досаду, заметалась возле поверженного её прыткостью начальства с извинениями и объяснениями:

— Ради Бога извините. Так получилось. Хотела вернуться. — Лепетала испуганная Люда, лихорадочно ища в сумочке салфетки. — Не трогайте рукой, сейчас, сейчас. — Приложила она салфетку к разбитому месту. — Вот так подержите. Простите. Я нечаянно.

— Что вы тут делали? — проворчал он. — Суббота же?

— Да, конечно, суббота… Дежурила… Извините… Какая же я недотёпа…

Но он оборвал её лепет:

— Ладно, вам. Случилось и ничего уже не переиначить, Садитесь в машину, я довезу, раз уж встречу, вы мне сорвали.

Люда готова была замахать руками, чтоб отмахаться от этого джентльмена.

— Нет, нет что вы. Зачем. Я доеду на метро. Мне удобно. — Старалась она поскорее отбиться, пятясь от него и прикрывая руками, играющий на ветру подол. «Вот, если сейчас для полного счастья ещё, и он поднимется ветром, я провалюсь, прямо в метро тут и, добираться уже никуда не придётся. Черт бы его побрал с ненужной услужливостью. То подсунулся со своим смазливым личиком под ноги, теперь с благотворительностью. Лучше б катился куда собрался». Развернувшись к нему спиной, она уже было, совсем отбежала от него и, промчав мимо машины, собралась припустить дальше, придерживая по-прежнему подол, но он ловко выловив её, впихнул в салон. Причём, как ей показалось, хорошо прогладив её попу и прижав локтем прикрытую тонким шёлком грудь. «Не знаю, с чего мужики решили, что он гей, скорее точно наоборот», — пронеслось в голове. Не оборачиваясь, он, покашливая, спросил адрес. Люда назвала. И отвернувшись к окну, подумала: «Покупка продуктов накрылась. Не скажешь же этому ненормальному, чтоб притормозил на часик у гастронома. Придётся завтра выползать из дома, одеваться, краситься и топать, а так не хотелось. Подсунула его нечистая под мои ноги».

— Вы ведь подруга Лидии Михайловны, та, что обещала дать моему секретарю рецепт кофе?

«Вот оно где вылезло мне боком».

— Положим, не обещала… Я напишу во вторник. — Тут же поторопилась она согласиться, только чтоб не говорить и не объясняться. Настроение не то.

Он недовольно уточнил:

— А почему не в первый день недели?

— Я взяла отгул.

Он согласился с такой постановкой вопроса.