Елена Петрова - Шурочка и Александра

Они уснули, благодарные друг другу, думая каждый о своем.

*****

– Илья, просыпайся, у нас осталось четыре дня. Некогда спать. Мы еще ничего не видели.

– Аля, ты же не хочешь гулять по музеям? Только не это!

– По музеям не хочу, а побывать на Мурано и Бурано я бы не отказалась. Ты раньше называл меня Алей?

– Тебе не нравится?

– Не знаю, непривычно как-то. Так что, поедем на Мурано? Я куплю там огромную вазу на лестницу. Я уже представляю, где ее поставить.

– Давай Мурано отложим на завтра, потому что сегодня нас ждет потрясающее зрелище – парад карнавальных гондол. Мы, конечно, можем смотреть из окна…

– Нет-нет, пойдем на парад. А покататься?

– Обязательно.

Гондолы, украшенные, разрисованные, нарядные, проплывали мимо восторженных зрителей, среди которых были Илья с Александрой.

– Вон та, смотри, золотисто-голубая, давай на ней прокатимся? Илья, пожалуйста.

– Запомнила ее? Мы найдет ее у причала. А сейчас предлагаю пообедать.

Время таяло. И снова вечер. Площадь Сан Марко. Костюмы. Маски. Лицедеи. Конкурсы. Танцы. Безудержный смех.

Праздник подходил к концу. Александра с грустью думала о возвращении домой.

– Как трудно будет жить без этого блеска и сияния, – сказала она Илье в их последнюю венецианскую ночь. – Сегодня ночь прощания. Мы снимем наши маски, смоем грим, и наступят скучные будни. Это грустно.

– Аля, праздник хорош только по сравнению с обыденностью. Мы будем работать и мечтать о новой поездке сюда.

– Правда? Мы приедем сюда в следующем году?

– Непременно. А еще летом я свожу тебя в Зальцбург, где проходит оперный фестиваль. Там тебе тоже понравится. Не грусти.

Но Александра грустила. И всю дорогу домой нет-нет, да и смахивала слезинку с глаз, не желая показывать всю силу своего разочарования.

По возвращении из Венеции жизнь в доме Стрижовых наладилась. Александра включилась в домашние дела, взяла на себя роль хозяйки, начала готовить, выискивая рецепты итальянских блюд, так полюбившихся ей в Венеции. По вечерам они вместе с Ильей дегустировали ее кулинарные изыски и вспоминали мельчайшие детали поездки.

– Аля, я привез тебе книги по искусству Италии, посмотри, это должно быть любопытно.

Так Александра стала любительницей итальянской живописи, открыла для себя Леонардо, Микеланджело, Караваджо.

– Аля, в Эрмитаже проводят лекции по искусству. Думаю, тебе стоит записаться на цикл «Искусство эпохи Возрождения». Съезди в Эрмитаж, это должно быть любопытно.

Так Александра стала слушательницей курсов в Эрмитаже и полюбила бродить по его залам, предаваясь собственным размышлениям.

– Аля, рядом с клиникой открылась языковая школа. Там преподают итальянский. Если хочешь, я запишу тебя.

– Нет, Илья, сначала я окончу курс в Эрмитаже. Иначе мне некогда будет заниматься домашними делами.

– Как скажешь. Делай, как тебе удобно.

Наталья Юрьевна по-прежнему навещала дочь по выходным. Она заметила метаморфозы, произошедшие в Александре после итальянской поездки. Она смотрела на дочь и не узнавала ее. Веселая, дерзкая, взбалмошная Санька исчезла. Правильная, спокойная, благочестивая Александра заняла ее место.

– Александра, ты счастлива? – задала однажды вопрос Наталья Юрьевна.

– О чем ты, мама?

– О счастье. Ты счастлива?

– Наверное. Не знаю. У меня все есть: дом, муж, ты. Я ни в чем не нуждаюсь. Я много читаю, занимаюсь.

– А зачем?

– Мне интересно, и времени свободного много. А когда появятся дети, я должна буду соответствовать. Зачем им необразованная мать?

– Вы думаете о детях?

– Это больная тема, мама. У нас пока не получается.

– Но вы пытаетесь?

– Спроси прямо: вы вместе спите? Отвечаю: спим в одной постели. Секс есть, но редко. Беременность не получается.

Александра не лукавила, говоря о редком сексе. Каждая ночь в постели с мужем была для нее испытанием. Она не понимала, в чем дело, ведь в Венеции их ночи были жаркими, наполненными страстью. Дома все изменилось. В первую ночь по приезде Илья атаковал ее жаждой любви. Она отделалась фразами: «Давай просто рядышком полежим и поспим. Я очень устала». Он отступил. В следующий раз она отказала по физиологическим причинам, выторговав себе еще неделю. А потом отговорки кончилась.«Ну что, сегодня можно? Я так соскучился». Ей пришлось откинуть свое одеяло и уступить мужу. Из глаз текли слезы, руки сжимались в кулаки, а он, дрожа, рыча и причмокивая, трудился над ней, ничего не замечая. Почувствовав, что он на пределе, Александра вжала ногти в его спину, заохала, изображая оргазм. «Быстрее, пожалуйста, быстрее», – взывала она про себя. Сильная судорога пробежала по его телу. Все. Он обмяк и выдохнул. «Девочка моя. Любимая моя». «Ненавижу тебя»,– подумала Александра и испугалась.

– Ну, кто первый в душ?

– Давай ты, я полежу немного.

…Она терла грубой мочалкой свою кожу, стараясь смыть следы его прикосновений. «Он хороший, меня любит, заботится. А я его ненавижу. Как мне быть? Уйти к маме? Но в Венеции нам было так хорошо. Может, что-то со мной не так?»

Илья, конечно, замечал отсутствие сексуального интереса у жены, но связывал с теми переменами, которые в ней происходили. Приличная женщина не может быть самкой-крольчихой. Приличная женщина ограничивает себя во всем, в том числе, и в сексе. Наверняка так делала и его мама, тем желаннее она была для отца. Он искал в Александре черты матери и, находя, взращивал их, пытаясь подтянуть жену под идеал. Однажды он вспомнил, что Лариса Павловна дважды в неделю посещала фитнес зал.

Он купил абонемент Александре.

– Аля, тебе нужно укреплять себя физически. Вот абонемент на фитнес. Сходи, тебе понравится.

Так Александра попала в спортзал. Сначала она не понимала, что там делать, рассеянно смотрела расписание и уже собиралась уходить, но вдруг услышала:

– Я могу вам чем-нибудь помочь? – девушка-администратор вежливо ожидала ответа.

– Даже не знаю. Все эти названия ни о чем не говорят. Что они обозначают?

– Вот смотрите: пилатес – это занятие с техникой дыхания, степ – это аэробная тренировка на платформе, флекс – занятие на растяжку. Что интересно? Что вообще вас привлекает?

– А танцы? Есть танцевальные занятия?

– Конечно. Вот смотрите: латина, стрип, танец живота.

– Пожалуй, танцы мне подходят.

В танцевальном зале собралась небольшая группа женщин. Ждали тренера. Александра встала в последнюю линию, потому что очень стеснялась.

– Здравствуйте, меня зовут Валерия. Вы пришли на занятие «Латина – данс». Наше занятие – это простые связки из латины под ритмичную музыку. Кто в первый раз?

Александра подняла руку.

– Не стесняйтесь, если что-то не получится – ничего страшного. Главное – получать удовольствие от музыки и движений.

Валерия поставила диск, занятие началось. Александра увлеклась, она хорошо чувствовала музыку, испытывала наслаждение от танца. Тело ее оказалась очень послушным, с точностью повторяя движения тренера. Ноги совпадали с музыкой, а руки стали выписывать в воздухе собственные пируэты. Александра растворилась в танце.

– У вас прекрасно получается. Занимались раньше?

– Нет, я в первый раз.

Валерия посмотрела с сомнением.

– Тогда вы просто уникум какой-то.

Александра пошла в раздевалку, чувствуя приятную усталость. «Хорошо бы сейчас в сауне развалиться тюленем». Странно-чужие мысли иногда обескураживали. Но она послушалась и пошла в зону спа. Развалилась тюленем в сауне и испытала настоящий восторг. «Как здорово, что Илья купил мне этот абонемент», – подумала она.

За ужином она спросила мужа:

– Илья, а я раньше занималась танцами? Или хореографией?

– Не знаю, спроси у мамы. А что?

– Была сегодня на занятиях, и тренер сказала, что я отлично двигаюсь. Вот я и подумала: может, я занималась танцами?

– Может, в детстве?

– Может быть. Илья, скажи, я так и не вспомню свою жизнь до аварии?

– Тебя это тревожит?

– Конечно. Я хочу знать себя. А я не знаю. Это не может не тревожить.

С тем же вопросом Александра подступилась к матери.

– Мама, а я занималась хореографией?

– Я водила тебя на танцы, когда ты была маленькой.

– А потом?

– Потом тебе было не до танцев, учеба занимала все время.

Наталья Юрьевна встревожилась. Она помнила Санькину мечту-страсть стать актрисой, помнила ее бесконечные занятия по танцам, вокалу, актерскому мастерству, просмотры и кастинги. Откуда эти вопросы? Женским чутьем своим она ощутила реальную угрозу всему предприятию. «Поговорю с Ильей», – решила женщина.

– Илья, мне кажется, ты должен предпринять что-то решительное, бескомпромиссное, иначе птичка улетит.

– Откуда такие мысли, Наталья Юрьевна? По-моему, все прекрасно. Ваша дочь вполне довольна и счастлива. И я тоже счастлив.

– Про тебя не знаю, а Санька несчастна. И она ищет ответы. Она не любит тебя, Илья. Женись на ней по-настоящему, родите ребенка, иначе ты ее потеряешь.

Илья задумался. Он видел лишь то, что хотел видеть: Санькино преображение, ее заботу о домашнем очаге, занятия по самообразованию. Она делала все то, что делала его мать много лет назад. Это казалось ему правильным. Он, действительно, считал, что вытащил Саньку из помойной ямы, в которую она превратила свою жизнь. Он считал, что девушка должна быть благодарна ему как своему спасителю. Поэтому никаких упреков совести в нем не было. В их союзе каждый получал то, что хотел и должен был получать. Слова Натальи Юрьевны обеспокоили Илью. «Александра всем довольна, иначе… что иначе? Она бы сбежала? Куда? Чем дальше уходит время, тем меньше вероятность, что память восстановится. Она привыкнет к нынешней жизни, убежденная, что другой и быть не может. А если она вспомнит прошлое? Тогда все будет непредсказуемым. Наталья Юрьевна права. Нужно предпринять решительные меры».

В жизни Ильи Александровича наступил период, когда у него все получалось. В клинике его прозвали «везунчиком». За год хирург Стрижов не потерял ни одного пациента, хотя делал иногда крайне рискованные операции, что называется, «на волоске». Риск всегда оправдывался – он спасал жизни. Число спасенных пациентов росло, а значит, росло количество частных консультаций. Устаканивалась и личная жизнь. Дома он получал то, чего был лишен до появления Саньки: удовлетворение, разрядку и наслаждение. В общем, гармония жизни Ильей была найдена: любимая работа и любимая женщина. И он – центр притяжения. Потерять все это он не мог.

*****

– Александра, я пораньше освободился. Можем приготовить ужин вместе. Иду на кухню Спускайся ко мне.

– Здравствуй, Илья, хорошо, что ты пораньше. Ужин как раз подоспеет.

Александра начала накрывать на стол, а Илья достал бутылку вина.

– У тебя что-то произошло на работе? Что празднуем?

– Ничего необычного. Хотел порадовать любимую женщину семейным ужином под хорошее вино.

«Почему он думает, что радует меня? Я что, любитель алкоголя? Он радует себя, а я приложение к этой радости»,– это были дурные мысли, и Александра гнала их прочь. Ей не хотелось ужинать, не хотелось сидеть на кухне, но уйти она не могла.

– Чем занималась сегодня?

– Я была в Эрмитаже. Там есть картина Караваджо «Юноша с лютней». Знаешь, это единственный Караваджо у нас.

– И что?

–Удивительная картина. Я смотрю на этого мальчика, и мне хочется петь, ликовать. А подхожу с другой стороны – хочу плакать, даже рыдать. Понимаешь, в нем – все. Вся жизнь – и гармония. Я сейчас читала…

Илья перебил:

– Я решил, Аля, что нам необходимо пожениться. То есть расписаться. А то, как говорится, живем во грехе. Может, и детей нет поэтому. Выходи за меня замуж, – он улыбнулся, ожидая радостной реакции и бури эмоций. Но Александра молчала. Тогда он достал бархатную красную коробочку и открыл, демонстрируя девушке блеск бриллиантов.

Александра сдалась. Сначала она очень обиделась за Караваджо, ведь хотела поговорить о гармонии жизни, о ее смысле, хотела задать Илье вопросы, а он и слушать не желал. Но своим подарком он как бы искупил собственную вину. Она надела кольцо на палец, предлагая Илье оценить всю красоту.

– Ты согласна?

– Конечно, согласна. Мы так долго вместе, что же может измениться?

– Тогда завтра заявление подадим. И глупо устраивать пышное торжество после стольких лет совместной жизни. Распишемся, а потом я увезу тебя в «Венецию».

При слове «Венеция» глаза Александры заблестели.

– Правда?

– Не скажу. Сюрприз.

*****

Новость о свадьбе Наталья Юрьевна восприняла с облегчением. Она тревожилась, глядя на дочь, и, если с ее стороны не было никаких возражений, значит, все у них в доме спокойно, и она напрасно паникует.

– Мама, никаких белых платьев и шляпок. Мы просто распишемся. Помоги мне выбрать что-нибудь нарядное. Только об этом тебя прошу. Никаких свадебных салонов! Обычный магазин, – слова Александры возмутили.