Эндрю Престон не имел отношения к убийству Ленни.

Это оказалось сокрушительным ударом.

– Ленни был мне как отец, Грейс, а я предал его, и буду жить с сознанием вины до конца дней своих. Но я никогда не желал его смерти. В отличие от Джека Уорнера…


Грейс читала досье и на Джека. Знала об игорных долгах и отказе Ленни их платить. Но вряд ли это могло считаться мотивом для убийства. Кроме того, у Джека было железное алиби. Береговая охрана нашла сенатора в сотнях миль от того места, где обнаружили яхту Ленни.

– Джек был зол на Ленни. Я точно знаю.

– Зол? – удивился Эндрю. – Он ненавидел его, Грейс. Ленни легко мог его уничтожить. Знал все его грязные маленькие тайны. Всем в сенате было известно, что Джек Уорнер был марионеткой «Кворума» и голосовал только по указке Ленни Брукштайна. Ленни выжимал Джека как мокрую тряпку. Парень просто дышать не мог.

Грейс недоверчиво уставилась на Престона.

– Уверена, все было иначе. Ленни никогда бы не стал шантажировать Джека. Да и вообще никого не стал бы.

Эндрю улыбнулся, вдруг увидев некое напоминание о прежней Грейс, доверчивой, обожающей, убежденной, что ее муж не способен ни на что дурное. Нет, он ее не винил. Эндрю лучше остальных знал, что это такое – когда любишь так сильно, что оправдываешь человека, несмотря на все доказательства противного.

– Грейс, – мягко заметил он, – что бы ни случилось с Ленни, это произошло в море во время шторма. Джек в тот день тоже решил поплавать, помнишь?

Грейс помнила. Джек, как и Майкл Грей, был опытным моряком.

«Достаточно опытным, чтобы каким-то образом пробраться на борт яхты Ленни и убить его? Бросить за борт, чтобы это выглядело несчастным случаем?»

Возможно…

– Попытайся найти леди по имени Жасмин, – посоветовал Эндрю. – Лучшего совета я тебе дать не могу. Может, она сумеет убедить тебя увидеть вещи в ином свете?


Митч сам не знал, почему решил приехать в дом Престонов. Наверное, надеялся расспросить Эндрю о его воровстве из «Кворума». Но его встретила истерически рыдавшая Мария. До полуночи осталось совсем немного, а Эндрю даже не позвонил! Никто не видел его после пяти, когда он покинул офис. Она обратилась в полицию, но никто не воспринял ее всерьез.

В отличие от Митча.

– Позвольте налить вам бренди, миссис Престон, – мгновенно нашелся он.

Неужели Грейс решилась на самосуд? Она ведь уже узнала, что Эндрю обкрадывал Ленни. Что, если она похитила Престона? Или чего похуже? Если Грейс вобьет себе в голову, что за смертью Ленни стоит Эндрю, страшно подумать, на что она способна!

Когда входная дверь открылась и вошел Эндрю Престон, Митч обрадовался не меньше Марии. Рубашка Эндрю была в крови, нос распух, но мужчина держался спокойно. В отличие от жены, которая театрально бросилась в его объятия.

– О, Энди, Энди! Что случилось? Я тут с ума схожу! Где ты был?!

– В больнице. Все в порядке, Мария. Небольшая проблема, только и всего.

– Какая именно?

– Глупо все вышло. Шел дождь, я поскользнулся и грохнулся лицом вниз на тротуар. Я бы позвонил, но меня сто лет держали в приемном покое. Сама знаешь, что творится в подобных местах! Не хотел волновать тебя, дорогая.

– А я все равно волновалась. Кроме того, тут полиция.

Мария небрежным жестом показала на Митча. Эндрю сразу узнал его по телерепортажам. Этот парень ищет Грейс!

Престон постарался принять безразличный вид.

– Господи, неужели полиция теперь ведет розыски загулявших мужей? Простите, если доставил неприятности, детектив.

– Вовсе нет, мистер Престон, я пришел поговорить с вами по другому делу. Рад, что вы благополучно вернулись домой. Послушайте, вопрос, возможно, покажется вам странным. Полагаю, вряд ли Грейс Брукштайн пыталась связаться с вами за последние сорок восемь часов?

– Грейс? – переспросил Престон. – Связаться со мной? Нет. Зачем ей это?

– Не важно, – кивнул Митч. – Не провожайте. Я сам найду дорогу.


Позже, лежа в постели, Эндрю пристально смотрел на спящую жену.

«Я так люблю тебя, мой ангел…»

До чего же его тронула неподдельная тревога Марии! Возможно, между ними еще все наладится?

Он хотел было рассказать детективу Коннорсу правду о Грейс и о том, что случилось сегодня днем, но тут же передумал. Грейс пощадила его и простила грехи. Самое малое, что он мог сделать, – отплатить ей добром.

Если Ленни действительно убили, Эндрю ото всей души желал, чтобы Грейс нашла убийцу. Кто бы и что о нем ни думал, Ленни Брукштайн был порядочным человеком.

Он приподнялся и притянул к себе жену, вдыхая запах ее тела. И едва не зарыдал, ощутив слабый аромат афтершейва.

Эндрю Престон никогда не пользовался средствами после бритья.

Глава 23

Жасмин Делевинь любовалась отражением своего обнаженного тела в зеркале. Двадцатичетырехлетняя красавица с кожей цвета кофе с молоком, длинными стройными ногами и новой парой силиконовых грудок идеальной формы, подарком на день рождения от влиятельного клиента.

Любовно сжав их ладошками, Жасмин улыбнулась.

«Нет. Больше, чем клиент. Любовник. Как же я его обожаю!»

Не в характере Жасмин было привязываться к человеку, платившему ей за постельные услуги. Дочь французского бизнесмена и персидской княжны не нуждалась в деньгах, которые зарабатывала проституцией.

Это щекотало ей нервы. Лишь одно сознание того, что богатые влиятельные мужчины, имеющие прекрасных жен и ослепительных любовниц, находят ее неотразимой, пьянящей настолько, что готовы платить за право провести с ней ночь, невероятно воодушевляло Жасмин. Она годами не притрагивалась к своему трастовому фонду. Квартира на Пятой авеню, винтажный кабриолет «эм-джи», гардеробная, полная платьев от-кутюр и тысячедолларовых туфель – все было оплачено совершенным телом Жасмин.

Другие люди могли бы назвать ее шлюхой. Люди вроде ее отца, безумно любившего мать и не замечавшего все усилия дочери угодить ему. Но Жасмин мнение посторонних не волновало.

«Я феминистка. Трахаю кого хочу и когда хочу, потому что мне так нравятся. И никто мне не указ».

В гардеробной она подобрала белье для сегодняшней встречи: шелковые шоколадно-коричневые трусики от Ла Перла и такой же бюстгальтер. Стильно и женственно. Как он любит.

Жасмин не видела его вот уже несколько недель, и сейчас не скрывала возбуждения. Конечно, он у нее не один. Все ее клиенты были интересными, успешными мужчинами, и все, как один, были хороши в постели. Жасмин Делевинь была лучшей и работала с лучшими. Но никто не действовал на нее так, как этот.

Зажужжал домофон.

«Что-то он рано. Должно быть, так же сильно хочет, как я…»

Неторопливо, как подобает княжне, она открыла дверь.

Он с порога схватил ее за горло.

– Скидывай гребаную одежду. Сейчас.

Зрачки Жасмин расширились от возбуждения.

«Как же я по тебе соскучилась!»


– Пожалуйста! Нет!

Гэвин Уильямс затянул узлы на запястьях Грейс Брукштайн. Поднял трость и из всех сил ударил ее по икрам. Два ярко-красных рубца легли рядом с остальными. Гэвин улыбнулся.

– Спрашиваю еще раз: где деньги?

Она рыдала. Молила. Вдова Ленни Брукштайна, самое ценное его приобретение, молила о пощаде его, Гэвина Уильямса. Но Гэвин был непреклонен.

Грешники должны гореть в аду.

Таким не место на земле.

Он ощутил, как затвердевший член распирает брюки. И снова поднял трость.

– Простите, сэр, с вами все в порядке?

Видение мигом испарилось. Он снова сидел за столом в БНПБ – Библиотеке науки, промышленности и бизнеса на Медисон-авеню. Рядом стояла женщина-библиотекарь.

«Назойливая сука. Еще лезет не в свое дело!»

– В полном.

– Уверены? Вы раскраснелись. Может, открыть окно или принести воды?

– Нет! – рявкнул Гэвин.

Пожилая женщина поняла намек и ретировалась.

Нет, работать в публичной библиотеке просто невыносимо!

После того как Гарри Бейн отстранил его от расследования, шеф ФБР настоял, чтобы Уильямс взял отпуск.

– Вы перенапряглись, агент Уильямс. Вам необходимо отдохнуть. Такое бывает с каждым.

«Хочешь сказать, такое бывает со слабаками и идиотами вроде тебя. Но не со мной».

– Я вполне здоров и готов к службе.

– Оформите отпуск, Гэвин. Ладно? Позвоним вам через пару месяцев.

Через пару месяцев?!

Гэвин понял, что происходит. Все это интриги Джона Мерривейла.

«Они все считают, что я псих. Одержимый. Но я им покажу. Когда Грейс Брукштайн приведет меня к этим деньгам, они подавятся своими насмешками. Я близок к успеху. Я это чувствую».

Гэвин вытащил из портфеля гигиеническую салфетку и протер то место на столе, которого коснулись пальцы библиотекарши. Потом закрыл глаза и попытался вернуть фантазию: Грейс Брукштайн в его власти, связанная как животное.

Бесполезно. Она исчезла.


– Сэр, взгляните на это.

Митч наклонился над монитором, за которым работал молодой детектив.

– Вы просили покопаться в делах сенатора Уорнера. Этот е-мейл только что пришел из полиции нравов.

Митч прочитал сообщение.

– Никто этим не занимался?

– Похоже, нет, сэр. Сенатор – горячий сторонник департамента полиции.

«Еще бы не сторонник!»

– Все это неофициально. Мой приятель из полиции нравов сделал мне одолжение. Я пообещал ему, что мы подойдем к делу осторожно.

– У вас есть адрес девушки?

– Да, сэр. Шикарный район.

Детектив открыл второе окно.

– Может, сначала послать туда женщину-детектива? Не хотим же мы спугнуть ее?


Джек Уорнер развалился на заднем сиденье лимузина, ощущая, как бушует в крови адреналин. Снова быть с Жасмин, касаться ее, трахать, упиваться ее телом… лучшее в мире чувство!

Нервное возбуждение дополнялось сознанием того, что вся Америка обожествляет его как истинного хранителя христианских и семейных ценностей.

Джек вспомнил совет Фреда Фаррелла насчет игры: «Понимаю, как это заводит. Весь этот риск. Примерно так же, как быть президентом Соединенных Штатов. Вот о чем тебе следует помнить, Джек. Ты мог потерять все».

Верно, все верно, но как же это щекочет нервы! Даже при том что ставка безумно высока. Фред знал многое об игре и изменах патрона. Но понятия не имел о Жасмин. Только один человек знал о Жасмин.

Теперь этот человек превратился в гниющий, изъеденный червями труп, носивший при жизни имя Ленни Брукштайна.


Мисс Делевинь налила чаю из серебряного чайника в две фарфоровые чашечки и протянула одну женщине-полисмену.

Некрасивая бледная молодая женщина с короткими черными волосами и в очках в широкой пластиковой оправе оглядела роскошную комнату и с горечью подумала, что выбрала не тот путь в жизни.

– Сахар?

– О нет, спасибо. У вас прекрасный дом.

– Благодарю. Всего добилась своими трудами.

Жасмин откинулась на спинку замшевого дивана и скромно скрестила длинные ноги.

– Итак, вы хотите узнать о сенаторе Уорнере?

Когда вдруг появилась эта баба-коп и стала расспрашивать о Джеке и его отношениях с Леонардом Брукштайном, Жасмин сначала запаниковала. Второй реакцией было желание защитить Джека. Она любила его и не могла предать, но победила необходимость соблюдать собственные интересы. Ей наконец выпал шанс увести Джека от жены. Он оставался с Онор исключительно из политических амбиций. И если этим амбициям придет конец, значит, и с браком будет покончено.

– Давно вы знакомы?

Жасмин деликатно пригубила чай.

– Около пяти лет. Мы были любовниками три года. Печенье?

«Эта девушка – настоящий шедевр».

– Нет, спасибо. Вы сказали «любовниками».

– Совершенно верно. Мне, возможно, следует кое-что добавить. Сенатор Уорнер – мой клиент. Он платит мне за услуги, – пояснила красавица с полнейшим бесстыдством. – Тем не менее я охарактеризовала бы наши отношения как любовный союз. Мы обожаем друг друга.

– Понимаю. Сенатор Уорнер откровенен с вами?

– Абсолютно.

– Хотелось бы знать, говорил ли он когда-нибудь с вами о Ленни Брукштайне.

– Говорил. Ленни знал о нас. Единственный, кто знал.

– Джек ему признался?

– Нет. Господи, нет! Старик сам каким-то образом пронюхал. Ленни шантажировал Джека. Он был безжалостным, подлым негодяем. И превратил жизнь Джека в ад. Когда я услышала, что он покончил с собой, ужасно обрадовалась. Собаке – собачья смерть!

Женщина-коп встрепенулась, опешив от такой откровенности. Жасмин это заметила.

– Простите, – пожала она плечами. – Я могла бы лгать, но не вижу смысла. Я ненавидела Брукштайна, и Джек – тоже. Мошенник, который вечно манипулировал людьми.

– Мисс Делевинь, как по-вашему, мог ли сенатор Уорнер ненавидеть Брукштайна настолько, чтобы заказать его убийство? Или убить самому?

Жасмин улыбнулась. Гостья с завистью подумала – и зубы у нее идеальные.