Нора Хесс - Сила любви

Была весна. Нежная поросль покрывала землю, и повсюду пели птицы.

Это было счастливое, радостное время, когда жизнь бьет ключом, обещая перемены к лучшему.

Но для хрупкой фигуры, чье глухое дыхание доносилось с кровати, стоящей в углу большой комнаты, никакого обновления не будет.

Для семидесятилетней Мэгги Рэнд время истекало.

Ее пальцы беспокойно теребили выцветшее одеяло, аккуратно поправляя его. Взгляд старой женщины часто падал на дверь, через которую она видела высокую, стройную фигуру, тихо двигающуюся по кухне, заваривающую чай, протягивая ложку с длинной ручкой сквозь кипящее содержимое большого чайника, каждые пять минут украдкой бросая любопытные взгляды на кровать.

«Милосердный Боже, — прошептала Мэгги, — что же будет с моим маленьким Джонти, когда я умру?»

Ее разум помутился от лихорадки, которая сотрясала ее слабое тело, а мысли перенеслись назад, сквозь годы, и через мгновение некоторые события предстали перед ней так ясно, как будто это случилось вчера.

Она опять оказалась на маленьком заросшем кладбище в конце небольшого города Минвестен.

Невозможно было остановить рыдания, когда тело ее двадцатилетнего мужа опускали на последнее место отдыха из песка и глины.

Сэм был хорошим человеком и верным мужем, состарившийся раньше своих лет от тяжелой работы. Но она очень любила его и никогда не жаловалась на свою бедность.

Память Мэгги бегло и неохотно коснулась следующих двух лет нужды, когда она вместе со своей маленькой дочкой Клео жила на крошечной ферме, едва сводя концы с концами.

«Ах, Клео!» — подумала Мэгги. Ее воспоминания задержались на Клео, такой тихой и беззаботной в свои 17 лет, впервые влюбленной. Любовь не принесла Клео ничего, кроме сердечных страданий и боли.

А человеком, которого она так обожала, был Джим Ла Тор, симпатичный бандит, сын белого отца и матери индейской национальности. И как это часто случается, Ла Тор унаследовал мало положительных качеств от своих родителей.

Он болтался с компанией опустившихся типов, выпущенных из тюрем. Его дружки пришли к западной границе, где практически не было никаких законов.

Они считали, что однажды Джим Ла Тор так далеко зайдет в своих делах, что его настигнет пуля полицейского.

Старуха вздохнула, вспомнив заплаканное лицо молодой девушки, когда ей было сказано, что она не должна встречаться с Ла Тором никогда, что это разрушит ее жизнь, что у него не было никаких порядочных намерений по отношению к ней.

Глаза Клео метали молнии, когда она заявила, что Ла Тор любит ее и хочет на ней жениться.

Взор Мэгги померк, когда она вспомнила о горячем споре между ней и ее юной дочерью. Среди других страшных предостережений она отметила, что этот мужчина никогда не сможет обеспечить Клео нормальную жизнь, что, выйдя за него замуж, ее окружением будут преступники и проститутки, что Клео придется постоянно убегать от закона.

Клео не обращала внимания на предостережения и советы и продолжала, уходя ночью, незаметно встречаться с симпатичным бандитом. Через два месяца она ждала от него ребенка. А Джим Ла Тор был в розыске. Он и его дружки сомнительной репутации ограбили банк, и полицейские почти напали на их след.

И, пока Клео плакала, Мэгги молилась, чтобы Ла Тора поймали и надолго посадили в тюрьму. По крайней мере на срок, достаточный для Клео, чтобы забыть о нем.

Однако факт оставался фактом, и через 8 месяцев ее дочь должна родить внебрачного ребенка, что в этой маленькой деревне штата Иллинойс вызовет скандал среди людей, и ее дочь будет изгнана из этого приличного общества.

Потребовался месяц, чтобы продать маленькую ферму, согласившись отдать ее за полцены. Было необходимо уехать прежде, чем положение Клео станет заметно. Мэгги упаковала скудный гардероб и заказала карету в Эбилен Канзас. Она должна была проложить большую дистанцию между собой и людьми ее местности, чтобы друзья никогда не узнали о позоре ее дочери.

Мэгги выбрала Эбилен, так как считала, что в большом городе будет легче найти работу, и что она сможет подыскать подходящий район для них обеих.

Первое, что разочаровало Мэгги, когда они прибыли в жаркий, пыльный город, были меблированные комнаты. На свои скудные средства она не могла снять ничего более или менее приличного.

Наконец, когда Мэгги и Клео были не в состоянии шевельнуть даже пальцем от утомительного хождения по улицам в поисках жилья, они нашли квартиру, расположенную между пивной и публичным домом.

Средних размеров комната, которую они выбрали, была достаточно чистой, а цена оказалась не так высока. Они решили, что эта комната их вполне устроит, пока Мэгги не найдет работу и не сможет снять дом.

Вторым разочарованием для Мэгги, окончательно испортившим настроение, оказалась ее попытка на следующее утро подыскать работу.

Казалось, что в этом нелюдимом и жутком месте не было работы для Мэгги Рэнд. Ей вежливо отказывали бакалейщики, и презрительно насмехались модно одетые владельцы магазинов, уничтожающим взглядом показывая, что человек, так скромно одетый, скорее принесет убытки, чем прибыль делу. Она попыталась найти пансион, но ей опять не повезло. Один владелец такого учреждения мягко объяснил, что она слишком слаба, чтобы выполнять такую тяжелую работу, убирая за компаниями неряшливых мужчин.

Еще три дня Мэгги безуспешно бродила по улицам. «Что же мне теперь делать?» — задавала она в панике вопрос, устало возвращаясь назад, в мрачную комнату, где ее ждала Клео. Если Мэгги сегодня что-нибудь купит на ужин, то ее скудный запас денег кончится.

Она вставляла ключ в замочную скважину, когда ее окликнул хриплый женский голос с соседнего крыльца. Она подняла глаза и увидела грузную, рыжеволосую женщину — владелицу публичного дома — чьи шумные и буйные посетители мешали Мэгги и Клео спать по ночам.

— Я бы хотела поговорить с вами, мэм, — сказала пышно разодетая женщина, приближаясь к Мэгги.

Через пятнадцать минут разговора Мэгги неохотно согласилась работать поваром и экономкой у толстой, кудрявой мадам Нелли.

Еще через пятнадцать минут Мэгги и Клео запаковали свои чемоданы и пошли в увеселительный дом. Нелли от души накормила их ростбифом и свежими овощами, потом поселила в большой комнате, выходящей из кухни. На следующий день рано утром Мэгги приступила к выполнению своих обязанностей. Она готовила мадам и ее девушкам, а также присматривала за двумя горничными, которые убирали и стирали.

За однообразной, изнурительной работой Мэгги не замечала, как пролетали месяцы. У девушек Нелли был хороший аппетит, наверняка из-за их тяжелой изнурительной ночной работы, и Мэгги редко удавалось покинуть кухню раньше девяти часов вечера.

Но веселые, добрые проститутки были нежны с Клео, не задавали ей вопросов, дарили крошечные халатики, шерстяные одеяла и с нетерпением ждали рождения ребенка.

Однако Мэгги мечтала о том дне, когда она сможет забрать ребенка из такого окружения.

Наконец наступило яркое весеннее утро, и после долгих и трудных родов на свет появилась девочка.

К острому разочарованию Мэгги, дитя с самого появления на свет было похоже на отца, с теми же черными, как смоль, волосами и бездонными голубыми глазами.

Клео устало и нежно улыбнулась, увидев сморщенного крошечного ребенка, и прошептала: «Ее зовут Джоан, мама». И закрыла глаза.

С наступлением ночи, несмотря на все попытки Мэгги что-нибудь сделать, ее прекрасная юная дочь умерла от кровотечения.

Вне себя от горя, Мэгги ходила по комнате, как в каком-то тумане. Нелли помогла ей с организацией похорон, пока девушки присматривали за ребенком.

Прошло несколько дней с того момента, когда ее обожаемая дочь отправилась на вечный покой, прежде чем к Мэгги вернулась ясность мысли. Она подумала о том, что публичный дом не подходящее место для воспитания ребенка. Хотя ее жилье было отделено от той части дома, где Нелли занималась своим делом, не было уверенности в том, что какой-нибудь пьяный мужик не забредет по ошибке в их комнату или же, что Джоан не выйдет в зал, где клиенты дожидаются своей очереди.

— Не уходи, Мэгги, — умоляли в один голос девушки, когда она сообщила, что уедет в конце недели и объяснила, почему она считает этот отъезд необходимым.

— Наверняка можно что-нибудь придумать, — настаивала Нелли, успевшая полюбить свою экономку. Она также знала, что никогда не найдет никого, кто смог бы так хорошо справляться с ее обязанностями.

— Но я не знаю, что и делать, я больше не могу ничего придумать, — в растерянности говорила Мэгги.

— Плохо, что ребенок не мальчик, — беззаботно сказала самая молодая девушка, уставшая от разговоров об устройстве малышки, жаждущая уйти наверх и приготовиться к принятию первого клиента. Люси любила свою работу, и ее мало что интересовало, кроме этого.

— Да, она не мальчик, Люси, — Нелли бросила на беззаботную девушку тяжелый взгляд. Потом на ее накрашенном лице появилось задумчивое выражение.

— Ты знаешь, Мэгги, — сказала Нелли, задумчиво глядя на женщину, ставшую ей подругой, — Люси, сама того не желая, подала мне идею. Ты принимала ребенка, и никто, кроме нас, находящихся в комнате, не знает, что Джоан — девочка. Почему бы не превратить ее в мальчика?

И пока Мэгги ошеломленно смотрела на мадам, Нелли окинула тяжелым взглядом своих девиц и, заглядывая каждой в глаза, задержалась на Люси.

— Это будет наш секрет, не так ли?

Хотя вопрос был адресован всем девушкам, именно от Люси она потребовала ответа. Люси пожала плечами и кивнула, а потом сердито добавила:

— Конечно, но иногда человек может забыть.

Губы Нелли сжались, и она, с отвращением глядя на Люси, резко сказала:

— Если благодаря тебе пол ребенка станет известен, то я так располосую твое лицо, что ни один живой человек к тебе не приблизится.

Люси побледнела. Она знала, что у Нелли есть связи и ей нетрудно будет осуществить свою угрозу. А Люси не могла даже представить свою жизнь без мужчин.

— Это сорвалось у меня с языка, Нелли, — сказала она поспешно. — Я подумала, может быть, кто-то другой мог бы…

— Не беспокойся о других, — оборвала Нелли. — Их слова надежны. Ты лучше придержи свой злой язык.

Мадам повернулась к своей экономке:

— Что ты на это скажешь, Мегги? Можем ли мы осуществить это преобразование, как ты считаешь?

Мэгги опустила глаза и посмотрела на сонное лицо своей маленькой внучки. «Возможно ли это?» — спросила она себя. Будет нетрудно обмануть мужчин, приходящих сюда. В большинстве своем они ночные посетители, а Джоан в это время спит. Мэгги попросит Нелли сделать засовы с наружной стороны двери, ведущей через холл в комнату, где собирались мужчины. «Ты сможешь сэкономить больше денег», — прошептал внутренний голос.

«Попытаюсь остаться на несколько лет. Буду откладывать определенную сумму, чтобы легче было уехать из Эбилена, может быть, даже удастся купить небольшую ферму».

Мэгги взглянула на лица, с любопытством смотревшие на нее.

— Можно попробовать, — сказала она, и девицы так бурно выразили одобрение, что Мэгги не решилась признаться, что постарается уехать как можно быстрее.

И так, ребенка назвали Джонти Рэнд.

Годы проходили, сменяя друг друга, а Мэгги все вела хозяйство у мадам Нелли.

Небольшая сумма, которую Мэгги могла откладывать каждую неделю, постоянно увеличивалась. А Джонти была счастлива. Молодые проститутки обожали ее, холили и баловали.

«Вот сейчас жизнь течет гладко, — с надеждой говорила себе Мэгги. — Время расставит все на свои места».

Сразу же после того, как Джонти исполнилось пять лет, появился Ла Тор.

Мэгги занималась выпечкой, чтобы удовлетворить бесконечные потребности в пирогах, когда в кухонную дверь позвонили, и она, с руками, испачканными в муке, и с Джонти, цепляющейся за подол, проворно пошла к двери, недовольно ворча: «Какой-то пьяный или еще кто-нибудь, возможно, перепутал двери».

Мэгги резко толкнула дверь и застыла, открыв рот. С минуту она испуганно глядела на постаревшего, хотя все еще обаятельного, Джима Ла Тора, слишком ошеломленная, чтобы что-то сказать.

Пытаясь подавить в себе панику, охватившую ее, и с нескрываемой враждебностью, Мэгги, наконец, спросила:

— Что ты здесь делаешь?

Ла Тор едва заметно улыбнулся, затем он ответил грубым и насмешливым тоном:

— А как вы думаете, почему я здесь, миссис Рэнд? Чтобы по-приятельски поболтать с вами?

Мэгги не ответила, а только, окаменев, смотрела на него, и Ла Тор холодно сказал:

— Я пришел за Клео, разумеется. Я искал вас в течение года.

Тогда ты напрасно терял время, — резко сказала Мэгги, — Клео умерла.

Ла Тор отшатнулся назад, как от сильного порыва ветра.

— Клео умерла? — он побледнел, когда, как эхо, повторил слова Мэгги.