– Получается, она сама виновата и еще столько времени жестоко давила на Литунова? – возмущенно прошептала я.

– Точно. Но предупреждаю сразу, если, действительно, нужно все вскрывать и поднимать, Галя сделает официальный запрос на документы, так как они – не всеобщая достопримечательность для желающих, находятся в архиве, и чтобы изъять для Литунова нужно заявление…

– Нет, я думаю, Кирилл не станет, – убежденно заявила я.

– Но в любом случае, главврач отдал выписку из больничной карточки, которую Зинаида отказалась взять, так что самое важное у нас есть.

Выдохнула, аккуратно убирая бусы на место, и тихо проговорила:

– Знаешь, огромное тебе спасибо и твоей суперской Галине, но сейчас у нас все хорошо, и Зина не трогает Кирилла, поэтому я не буду бегать перед мужем с выпиской, радуясь, что влезла не в свое дело и нашла правду.

Образовалась тишина, а потом я услышала:

– Хорошо, поняла, но бумагу на днях передам, чтобы если вдруг эта тварь вновь заявится с претензиями, ты со спокойной совестью могла ей по морде треснуть этой бумажкой. Нет! Лучше отослать ей копию и приписку: «су...», ну ты поняла меня.

– Какая ты…

– Справедливая? Знаю! – довольно сообщила Соня, а потом добавила: – И все же мое мнение – она больная и по ней психушка плачет.

– Взаимно, – пробормотала я, чувствуя, как тут жарко и душно. Нужно выйти на улицу.

– Ладно, мне по внутренней связи программисты звонят. Чувствую, хотят порадовать, а то я уже готова их сожрать.

– Не нужно, они не вкусные, – усмехнулась, уже представляя себе эту картину.

– Вот-вот, только это их и спасает, – засмеялась она и добавила: – Все, пока.

– Пока! – добавила и отключилась.

– Тетя Кристина, а можно мне еще и цыпляток взять? – таким ласковым просящим голосом спросил Коленька.

Взглянула в его тележку, а потом посмотрела у всех, и поняла, что Кирилл конкретно обанкротится. У каждого больше тридцати, определенно. Дети в магазине разучились считать.

– Мм-м, а давай у папы спросим? – предложила я, с нежностью погладив его по головке. Малыш кивнул и, положив цыплят в тележку, побежал дальше.

Смотрела ему в след, думая – какая же безжалостная тварь – Зинаида. Правда, прибила бы. Но не хотела ты ребенка… прямо ужас как, так поговори, обсуди с мужем, зачем же так… травить маленькую крошку внутри, рассчитывая на его смерть, а потом молчать, загибаясь, чтобы только не сохранить плод. Сволочь.

– Тетя Кристина, тетя Кристина, а можно мне тоже машинки? Их пять, но они в коробочке. Это же будет как одна? – спросил Санешька, улыбаясь очаровательной улыбкой, прекрасно зная, что это никак не одна.

Усмехнулась, совсем так не считая, и заговорщически прошептала:

– Думаю, все же пять…

Саша вздохнул, а потом пролепетал:

– Знаю, но может папа разрешит?

– Что разрешит? – спросил Кирилл, оказавшись позади меня, обнимая за талию.

– Ну-у-у-у… как бы тебе сказать, – начала я, смотря на умоляющие глазки детей, моментально затихших, ожидающих, что я попрошу увеличить их норму… вдвое. – Мы тут считать все разучились, и понабрали… ужас как много.

– Не страшно, если нравится, берем, – счастливо заявил мужчина, и все радостно завизжали, оглушая меня и Кирилла, а потом стали дальше докладывать игрушки.

– На елке хоть место будет для всего этого добра? – с улыбкой поинтересовалась я.

– Конечно, мы выберем самую большую! Так что не переживай, малышка, – не сомневаясь, сообщил мужчина, целуя меня в шею, и поглаживая животик через одежду. Которого еще нет... но все равно это так приятно!

– Ты как? – с нежностью и заботой спросил муж.

– Как обычно, только пить хочу, да и проголодалась, как и дети. Даже больше, мы все очень голодные, – прошептала я, поворачиваясь к нему лицом.

– Тогда в кафе! – тут же предложил он, проводя пальцами по моей щеке, что я даже на секунду закрыла глаза от нежности такого потрясающего момента. Когда уже слова дошли до меня, ворчливо выдала:

– Не-е-е, за елкой и домой! Я бы не отказалась от домашнего ужина.

– Значит, будет. А что хочешь?

– Все, что Галина Петровна уже сготовила, – сказала, уже предвкушая ее уточку в апельсинах. Когда мы собирались, она ее натирала, предупреждая, что если всем понравится, сделает еще на Рождество.

– Хорошо, тогда предлагаю взять это, – предложил Кирилл, взяв гирлянду, которая мне очень понравилась (большая которая), и положил в тележку. – И вот эту… и еще… однозначно эту коробочку.

С этими словами Литунов положил еще две, которые мне понравились, и я выбирала из них. Действительно, зачем мучаться, когда можно было взять все?!

– И все же, ты у меня капуша, – довольно заявил Кирилл и, обняв возмущенную, но счастливую меня, повел к кассе, крикнув детям: – Так, отставить поиски! Все вперед на кассу и за елкой!

Раздались счастливые визги, и трое малышей побежали за нами с тележками, наполненными доверху, с криками: «Кто первый до кассы!».

«Ох, чувствую, елку мы выберем гигантскую…»


ГЛАВА 22


За неделю до Нового года


Наряжали елку! Кирилл стоял на лестнице, а дети подавали ему игрушки, притом каждый свою, хвастаясь, а папа одобрял потрясающий выбор. Одну все же Коленька разбил, но муж всех успокоил, заверив, что это «на счастье», и все только посмеялись.

Я украшала камин, развешивая сапожки, прикрепляя записки с именами. Так прелестно получилось, что до ужаса захотелось, чтобы действительно пришел Дед Мороз и увидел нашу красоту.

Прикрепляла серебряную мишуру с колокольчиками к периллам лестницы, наблюдая довольные визги счастливых детей, радующихся чудесному оформлению гостиной. И это как второе дыхание для меня, и вместо того, чтобы присесть на диванчик и немного отдохнуть от беготни, продолжала украшать с интересом размышляя, как они тогда на все оформление отреагируют?!

Развесила все, что приобрели, и стала помогать украшать елку, рассказывая интересные новогодние истории про лесных зверят, и через сорок минут у нас была самая потрясающая елка на свете, украшенная игрушками, бусами и гирляндами. Высокая, шикарная, пушистая с темно-зелеными веточками из длинных ровных иголочек. Что интересно, даже искусственные шишки были, для них я специально купила еловое масло. И теперь они пахли изумительно по-настоящему, и в гостиной стало по-новогоднему.

– А где поющий Дед Мороз и снегурочка? – спросила Ариша, заглядывая под елку, где кроме белого пушистого полотна в виде снега ничего не было.

Где… в магазине... Сестренка то привыкла, что у нас были дома, вот и спрашивает, а мальчишки вылупили глаза и одновременно воскликнули:

– Где?

Между прочим Кирилл тоже вместе с детьми спросил, отчего у меня бровь пошла вверх. Ладно… сейчас. Предвкушающе улыбнулась, и загадочно прошептала:

– А… нету!!! Забыли в магазине…

– Не поеду, – тихо прошептал муж на ухо, и я улыбнулась. Очевидно, любимый не привык полдня торчать в магазине. А как он хотел?! На такой праздник всех это счастье ожидает… Зато сколько радости!

Тут же продолжила говорить с паузами, чтобы все внимательно слушали:

– Но не беспокоитесь! Дедушка Мороз… очень… очень добрый и если вы напишите ему письмо, тогда… в новогоднюю ночь… он принесет вам самых красивых… чудесных… волшебных игрушек из своей мастерской и поставит под елочкой!!! Музыкальных! Но это только в том случае, если вы… будете хорошо себя вести и укажите это в письме. А за вашу честность… он… еще и оленей с санями захватит!!!

– Ура! ура! Пошлите писать письма,– закричали Саша и Ариша и побежали к лестнице.

– Я тоже! Я тоже! – заверещал Коленька, догоняя их, но тут же услышал в ответ:

– А ты писать не умеешь! Тебе ничего не принесет!

«Вот же ж… умники!»

Увидела как трясутся губки у малыша и быстрым шагом подошла к нему. Присела на корточки, чтобы смотреть ему в глаза и тихо прошептала:

– Это неважно, что ты еще писать не умеешь. Дедушка, знаешь, какой?!

– Какой? – шмыгнул Коля носом, с нетерпением ожидая моего ответа.

– Он волшебник! Ты нарисуй ему картинку, закрой глазки, и расскажи все, что думаешь, а он…. все… все… все поймет.

– Правда? – с надеждой прошептал малыш, обхватывая мои ладони своими маленькими ручонками.

– Конечно! – заверила я. – Ты нарисуешь, а я помогу тебе его в конверт положить.

– Ура! – закричал Коленька и обнял меня, а потом поцеловал, отчего почувствовала себя самой счастливой на свете.

Как только малыш убежал, Кирилл поднял меня за руку, и привлек к себе за талию, с улыбкой спрашивая:

– И где же Дед Мороз найдет оленей? Еще и с санями??? И с музыкой?

– Так он же волшебник, – с восхищением произнесла я, проводя руками по его мускулистым рукам. Муж стоял в синих джинсах и футболке, и я находила его до ужаса неотразимым и сексуальным. В последнее время он перешел на такой стиль, и мне иногда кажется, что я плохо на него влияю, а может… и нет…

– Так это понятно, но может прекрасная снегурочка ему поможет? – предложил он, шепча мне в губы.

– Конечно, а то вдруг старенький дедушка устанет и заблудится в лесу… – со смехом предположила я, видя, как муж изумленно уставился на меня, а потом громко рассмеялся и уточнил:

– Значит старенький?

– Ну, знаешь, белая борода всегда ассоциируется у меня с преклонным возрастом, – честно призналась я, поглаживая его грудь.

– Но у меня ее нет, – уточнил он, сжимая мою попу и прижимая меня к возбужденному телу.

– Будет, главное не забудь костюмчик взять, – игриво прошептала я.

– Только если и снегурочке, – ответил он и накрыл мои губы, нежно лаская, соблазняя и провоцируя. Как только оторвались друг от друга, Кирилл прохрипел: – Давай попросим Галину Петровну проследить за написанием писем, а мы… пойдем в спальню?

– Думать об оленях? – предложила я.

– Нет… но об этом мы обязательно после подумаем…

– Ты обманываешь, хитрый соблазнитель! Там не получается разговаривать! – заявила я, уже мечтая оказаться в спальне.

– Если совсем немного… – с самым серьезным видом признался он.

– Нуу-у-у так и быть, я подумаю, – заявила, направляясь наверх…думать, – А ты…

– Пошел просить… пока ты… раздеваешься. Или хочешь к Галине Петровне вместе со мной?

– Нет, без меня, а то даже не знаю, что ты там ей скажешь, но думаю, она и так все поймет…– смеялась я, поднимаясь на второй этаж.

– Тогда поведаю ей чистую правду! – громко заявил он. – Буду приставать к жене!

Улыбнулась, и, посмотрев, как он исчез в коридоре, счастливо побежала в спальню… ждать своего Дедушку Мороза.


***


Проснулась ночью и посмотрела по сторонам. Мужа рядом не было. Удивительно, что он пошел работать после того, как мы безумствовали в постели, а когда смогли одеться, чтобы уложить детей, только увидели, что они спят, а наша любимая Галина Петровна уже везде выключила свет и ушла к себе. Поэтому мы вновь вернулись к себе и занимались любовью, пока не вырубились.

Накинула белый махровый халат на сорочку и, натянув теплые носки, направилась вниз. У кабинета услышала голоса: Кирилл ругался с кем-то.. Подошла немного ближе и услышала:

– Ты, подонок! Я не могу беременеть из-за тебя. Ты виноват в том, что я чуть не умерла. Ты обрек меня, а сам, значит, уже наклепал себе выродка.

Послышалось почти рычание, и тут же услышала громкий тяжелый тон мужа, гневный и до ужаса спокойный:

– Заткнись! Это мой ребенок и не смей говорить о нем в таком тоне!

– Да плевала я, а ты забыл про нашего ребенка, да? Как ты мог? Сволочь!

– Зинаида, ты чего хочешь? Чтобы я выкинул тебя? Я так и сделаю! Что за истерики и претензии? В случившемся, оба виноваты. Жизнь продолжается, поэтому не нужно зацикливаться. Судя по твоим чекам, которые прислала мне на оплату, ты только здесь играешь жертву.

– Ты их не оплатил! – ядовито прошипела она.

– Я тебе сказал, что не собираюсь оплачивать твои гулянья, клубы и салоны. Только посещения в больницу, лекарства и продукты, если до сих пор не можешь найти себе работу, – отчеканил мужчина, и тут же послышался визг:

– Ты мне должен! Ты во всем виноват, и я не собираюсь на работу, когда ты искалечил меня! Оплачивай, и тогда я пойму, что ты понимаешь свою вину.

– Нет! Я повторяться не собираюсь. Если все, то уходи, не вижу причин для общения.

– Ах, так?! Хорошо! Хочешь, чтобы я отстала? Так значит заставь свою тварь пойти на аборт, и тогда я исчезну. Потому что это несправедливо, что у тебя будут дети, а у меня нет.