– Через двадцать минут, – ответила я, отходя от окна, направляясь к винтовой лестнице на второй этаж.

– Понятно. Скоро буду, – категорично выдал он.

– Постой, может тогда… позже поедем за кольцами? – вежливо предложила я.

– Кристина, собирайся. Как только подпишешь бумагу, сразу поедем. Я уже выхожу из офиса, – деловым тоном заявил Литунов, а потом более мягче добавил: – Жди.

Слыша гудки в телефоне, непонятно что-то промычала себе под нос, совсем не понимая странного поведения будущего супруга. А может мне кажется?! Откуда мне знать его… как мужчину, а не как работодателя.

И все же странно, когда видела его с бывшей женой первые месяцы своей работы, когда у них еще вроде и нормально, но в тоже время постоянные скандалы, то он всегда был совершенно спокоен. Всегда, как удав. И я смело считала его невозмутимым мужчиной, рациональным во всем. Даже подозревала, что и нежные чувства у него проходят в спокойном ключе, без взрывов. А сейчас странные недовольства.

Хотя чему тут удивляться, когда его обманула любимая жена, найдя себе альфонса, и живя за счет Кирилла, пока на детей не забила и не уехала к любовнику на неделю, оставив их мне, со словами: «Не переработаешься, если и ночью посидишь. Тебе и так много платят». Выслушав мое мнение по этому поводу, послала меня куда подальше и умотала. Дрянь. Мне пришлось звонить ее маме, чтобы не обострять тяжелые отношения супругов. Найдя у Саши номер в его телефонной книге, позвонила и Тамара Ивановна приехала вместе со второй дочерью, Анной, которая отличается от этой стервы, как небо и земля. Кирилл в это время был в командировке.

А дальше… Зинаиду пришлось вытаскивать из обезьянника за дебош, а потом она на стоянке разбила крутые иномарки, находясь в алкогольном опьянении. Результат, она видится с детьми только в присутствии Литунова, чего она, естественно, не делает, считая это ниже своего достоинства, рассчитывая на совесть мужчины. Поэтому, скорее всего, Кирилл и поменялся так кардинально: стал осмотрительней и подозрительней.

Вздохнула и пошла в комнату, чтобы выбрать платье. Через десять минут всматривалась в свое лицо, радуясь, что опухоль уже прошла. Мази очень хорошие, просто волшебные, да и так по состоянию вроде все нормально, чувствуя себя уже как обычно.

Проверив Колю, спустилась на кухню и, предупредив Галину Петровну, пошла на выход, тут же слыша мелодию своего телефона. Нажала на прием, остановившись в коридоре.

– Заходи, – с улыбкой предложила я.

– У вас тут даже охранник есть, и меня без вопросов пропустили, – тут же выпалил Виталий.

– Недавно Кирилл Александрович нанял, не желая, чтобы кто-то без его ведома заходил на территорию, – поделилась я.

– Понятно. Выходи уже, – буркнул Суриков.

– А-а-а…может… – пролепетала, желая пригласить его домой, чтобы Литунов ничего лишнего не подумал, а то, кто его знает.

– В машине подпишешь. Ты уж извини, не хочу я… в его… дом заходить, – буркнул друг, и я тут же закусила губу, а потом произнесла:

– Хорошо, сейчас выйду.

Взяв в гардеробной свой пуховик, вышла на улицу и, спустившись по лестнице, пошла по дорожке к полицейской машине. Увидев меня, Суриков вышел с папкой в руках. Улыбнулся и произнес:

– Привет, красавица.

– Конечно, еще фингала не хватает для полной красоты, – беззаботно ответила я, стараясь перевести тему комплементов куда подальше.

– Да тебе и с синяком нормально. Но все же не советую, – посмеялся он, поправляя крепкой рукой свою черную шевелюру.

– И на том спасибо, – выпалила я.

Мужчина усмехнулся и, показав на машину, лениво предложил: – Милости прошу, а то замерзнешь.

От неприятного ощущения, что не стоит этого делать, захотелось погрызть ноготь. Вредная привычка с детства. Посмотрела на ворота, а потом на кабинку охраны, и тяжело вздохнула.

– Кристи, посмотришь, что напечатал, подпишешь, и я поехал. Работы по горло, а я еще не обедал.

Стало стыдно за свои раздумья, когда мужчина приехал черт знает откуда, чтобы бывшая одноклассница не напрягалась, а я тут выпендриваюсь.

Улыбнулась и обошла машину, садясь на переднее сиденье.

– Ну, давай, – весело попросила я, когда он сел на водительское место, и тут же получила для ознакомления два листа.

Внимательно прочитала бумаги в сухом корректном исполнении Витали всего того, что я ему рассказывала вчера утром, и утвердительно кивнула. Поставила красивый автограф, передала в руки, и воодушевленно поинтересовалась:

– Надеюсь, этот козел там не наслаждается жизнью?

– Нет, уже по морде от таких же дебоширов получил за крысячьи повадки.

– Аа-а-а, это он любит. Значит, не скучает, – заметила я.

– Да уж. Точно, хотел же еще предупредить. Готовь документы, не теряй время, чтобы твою квартиру в притон не превратили, что уже происходит. Продадите… отложишь или что там хотела.

– Какой притон? – возмутилась я, округляя глаза.

– Меня вчера трое твоих соседей вызывали из-за бля…а в вашей квартире. Пришел, а там… даже не буду рассказывать. В общем, сожительница Боглашина в больнице, а трех неадекватных насильников упек к нам. Так что…

– Ужас, – выдохнула я, не веря, что такое может произойти. – Но как?

– Да что от нее то ожидать? Еще та змея. Она у нас по каким только статьям не числится. Мразь, а не женщина. И тут виновата сама: пригласила, но мужики оказались обкуренными и решили с ней поразвлечься.

Сидела в шоке, а потом спросила:

– Как она сейчас?

– А что ей? С утра брал у нее показания. Нормальная уже. Курить требует, и всех уже медсестер послала куда подальше.

– Ого… вот тебе и Пушок… – задумчиво произнесла я.

– Как? – нахмурившись, переспросил Виталий.

– Так ее Боглашин представил, когда она заявилась к нам, – пояснила я, чувствуя, что уже спарилась в машине.

– Аа-а-а… эт она свою фамилию перековеркала, – пояснил мужчина. – Пушкова она.

– Понятно… – усмехнулась в ответ.

– Ага, – произнес Суриков и, убрав в бардачок папку, повернулся ко мне, что сразу стало неловко.

Красивые у него глаза – голубые, и такие грустные, что в сердце появилось презрение к себе, что я тут нос ворочу от нормального мужика.

– Как у вас… с ним? – вдруг спросил он, и я тут же мысленно завыла.

Облизнула губы в надежде свалить от назревающего неприятного разговора, пока все не ухудшилось, ведь зная Виталю, он просто так не успокоится.

– Виталий… давай…

Мужчина медленно положил свою руку на мою, лежащую на сидении, и я сглотнула, понимая, что вновь придется обижать «друга». Но с другой стороны, зачем меня вечно тварью выставлять, что я такая жестокая. По-человечески все ему сказала, а он опять… Что еще нужно?!

– Кристи, ты еще можешь передумать. Переедешь ко мне…

Только хотела ответить, как сбоку послышался стук по стеклу костяшками пальцев, и через секунду дверь с моей стороны открылась, и я увидела чересчур спокойного на вид, но безумно злого по глазам Литунова. Он стоял в расстегнутом черном стильном пальто, и, казалось, что совсем не чувствует холода.

Мужчина посмотрел на меня, потом на Сурикова, а потом на наши руки, отчего его зрачки сузились и твердые губы сжались в тонкую линию.

«Слов нет… в самый удачный момент…заявился».

Литунов почти процедил:

– Добрый день, Виталий. Надеюсь, вы закончили с подписями? Нам с Кристиной нужно отъехать по важным делам.

– Добрый… Да, конечно, – не хотя буркнул Суриков, поглядывая на меня.

Я же… А что я? Лобовое стекло, как дура, рассматриваю, замечая, что пора бы его помыть. Определенно, а то непорядок. Да, уж лучше о пустом размышлять, чем о предстоящем разговоре с Литуновым.

И вправду, такое ощущение, что я его дочь, а не невеста, и он меня, такую непутевую, с наркоманом застал за поцелуем, и теперь мне предстоит конкретный разговор с претензиями. Его агрессию чувствовала так, что аж сносило назад, вбивая в кресло, от его ярости.

Да с чего такое отношение? Я нормальная взрослая женщина, и у меня есть друзья мужского пола, с которыми я общаюсь, и собираюсь дальше поддерживать приятельские отношения. В конце концов, у меня есть свое прошлое, как, впрочем, и у него. И что теперь? Делать вид, что это ничего не значит и все забыто, потому что Кириллу это не нравится?!

«Да конечно!… А паранджу не одеть?!»

И еще… меня до бешенства раздражал тот факт, что Кирилл меня поставил в один ряд с Зиной, подлой гадиной, своей бывшей женой. Да будет ему известно, что, таких как она, единицы. Редкостная дрянь, смею заметить, а он все же нашел… «свою кобру».

– Тогда не будем вас задерживать, – сухо заметил будущий супруг, и мне ужасно захотелось зашипеть. Очевидно, тоже к змеюкам отношусь.

– Конечно, – произнес Виталя и, убрав свою руку от моей (а раньше – не судьба), добавил: – Кристи, если что звони.

«Конечно! Сказать, что ты – поросенок!»

– Спасибо, Виталий. Пока, – вежливо выдала я и вылезла из машины, сразу же направляясь в дом. Краем глаза видела, что Кирилл стоит и смотрит в след уезжающей машине, а мне было не до этого. Я вся кипела от обиды.

Только вбежала в дом, как тут же услышала голос Литунова, выкрикивающего мое имя. Решив успокоиться, а не бегать по дому от него, как полоумная неврастеничка, замерла на месте.

Действительно, нужно сразу уточнить некоторые нюансы, чтобы не было вот такой неприятной ситуации. Продолжая стоять, не двигая и ногой, перечисляла в голове, что сейчас ему скажу. Как только увидела Кирилла, быстрым шагом направляющего ко мне, подняла подбородок вверх и рявкнула:

– Я – не Зина, и не нужно унижать меня перед друзьями своим недоверием! Я ничего не сделала, чтобы так со мной поступать! Зачем ты так?

Повышая голос, понимала, что не стоило так сразу и резко, но меня так невозможно трясло от возмущения, что я не могла сдержаться. А Кирилл все медленно подходил, хищно сканируя меня с ног до головы. Ни одной эмоции не видела на его лице, кроме напряжения в каждом его шаге… взгляде.

– Он держал тебя за руку, – спокойно проинформировал меня очень внимательный мужчина, оказавшись рядом со мной.

– И что? Случайно… Это ничего не значит! – выдала я.

– И что еще ничего не значит?! – уже резче заявил Литунов, и тут же мгновенно подавшись вперед, прорычал: – Может и это ничего не значит?

Только хотела уточнить, о чем он говорит, как оказалась прижата к крепкой груди, а мужчина яростно накинулся на мои губы. Попыталась оттолкнуть, сопротивляясь, но сильные руки прижали так, что не могла и пошевелиться, только чувствовать…

Даже не осознавала до этого момента, как же мне хотелось этого поцелуя. Отчаянно. Невыносимо. До безумия. И несмотря на то, что я была зла на него, возбуждение мгновенно накрыло все другие эмоции, отбрасывая их далеко и надолго, и через секунду я уже страстно отвечала, поражаясь восхитительным ощущениям, которые раньше не испытывала ни с кем и никогда. Его губы, язык, руки… сводили с ума, и я с наслаждением плыла в страстном безумстве ощущений.

Мои пальцы с остервенением водили по его груди, резко вцепившись в его пиджак, как только поцелуй прервался и мужчина прикусил кожу на шее. Невероятное ощущение! Наклонила голову чуть в сторону, провоцируя, тяжело дыша, желая большего.

Пыталась успокоиться, но не получалось, а только еще больше заводилась, тем более Кирилл так вдавил мое тело в свое, что я отчетливо чувствовала его приличное возбуждение, упирающееся мне в живот, отчего я готова была стонать, наслаждаясь каждым мгновением.

– Папа… папа… – раздалось где-то вдалеке, и меня моментально отрезвило. Вздрогнула и отошла в сторону, как только ощутила, что хватка мужчины ослабла.

Мы стояли напротив друг друга и тяжело дышали, пытаясь понять, что сейчас произошло. Хотя, что тут понимать… наши разгоряченные тела отчетливо кричали об этом.

Мужчина мгновенно справился со своими эмоциями и, превратившись в совершенно обычного спокойного Литунова, произнес:

– Прости, что обидел… и за все.

«То есть за все?» – с болью прокричало мое сердце, а я… старалась не открывать рот, пытаясь сосредоточиться, внимательно слушая продолжение его мысли.

– Я… сорвался… Мое… прошлое… Ты права, и я не должен был…

– Все нормально, – пролепетала я, желая, чтобы Кирилл уже замолчал, пока я тут не разревелась. – Я… кольца… Может тогда завтра?

Мужчина напрягся, а потом буркнул:

– Да, конечно.

– Спасибо, – промямлила я, испытывая стыд за то, что он, бедный, старое вспомнил и не сдержался, а я… наслаждалась и была счастлива, несмотря на злость… но сейчас это и не вспоминалось.