— Придется тебе поговорить с Машей в другой раз. Я ей передам, что ты заходила.

Глянув на часы, Ксюха приняла решение и сказала:

— Вообще-то, у меня сегодня как раз есть свободное время. Может, разрешите мне Машу у вас подождать?

— А если долго придется?

— Ничего страшного: мы с вами так давно не виделись, неужели не найдем, о чем поговорить?

— Найдем, конечно. Ладно, оставайся.

— Зинаида Степановна, а как дела у вашего давнего друга, Сан Саныча?

— Сан Саныч вернулся недавно из последнего рейса.

— Как последнего?!

— Да ты не волнуйся! Он просто решил на пенсию выйти. Знаешь что, давай чаю попьем.

— С удовольствием! — согласилась Ксюха.

— Тогда присаживайся к столу. Будем чай пить и Машу дожидаться!

* * *

Жена и дочь Буравина сидели в Катиной комнате обнявшись и вели женский разговор по душам. Катя тихонько всхлипывала, а мама гладила ее по голове и успокаивала:

— Доченька, я знаю, что в двадцать лет люди рассуждают очень категорично. Но поверь мне: все, что ни делается, — все к лучшему!

— Мама, я любила Лешу! А он поступил со мной так жестоко! Ведь я ничего дурного ему не сделала, — жалобно говорила Катя.

— Первая любовь всегда плохо кончается, — с пониманием сказала Таисия. — Когда я была в твоем возрасте, меня тоже бросил человек, которого я любила.

Катя заинтересованно взглянула на мать:

— И что?

— Целых полгода я переживала, а потом встретила твоего отца. И поняла, как права была моя мама. Она мне тоже говорила, что все к лучшему…

— И ты никогда не жалела, что с тем парнем у тебя не сложилось? — осторожно спросила Катя.

— Никогда. Особенно после того, как лет десять назад столкнулась с ним в магазине. Он работает грузчиком. Небритый, толстый, нетрезвый…

— Да уж… — содрогнулась Катя, а Таисия продолжала:

— А ты зациклилась на своем Лешке! Да ты посмотри, сколько вокруг тебя молодых красивых парней. Здоровых, между прочим. — Таисия сделала акцент на слове «здоровых».

— Ну, мама… — запротестовала Катя.

— Да, здоровых. Тот же Костя Самойлов — каждое слово твое ловит, на все ради тебя готов! — вкрадчиво сказала Таисия. — А ты по калеке плачешь!

— Мама, не говори так про Лешу.

— Ну хорошо, не калека. Человек с ограниченными возможностями. А в молодости хочется, чтобы возможности были безграничны! Разве не так?

— Ну так, — согласилась Катя.

— Ты же хочешь, чтобы твой любимый носил тебя на руках? Танцевал с тобой? Да просто мог самостоятельно сходить за хлебом! — Таисия почувствовала себя уверенней.

— Конечно, хочу.

— А ты понимаешь, что с Алешей все это невозможно? — продолжала напирать Таисия, и Катя тихо ответила:

— Понимаю…

— Так в чем же дело? — спросила мама, пристально глядя ей в глаза.

Вывод она оставила за дочерью. Главное для нее было — подвести Катю к этому выводу.

* * *

Полина осторожно заглянула в комнату сына. Алеша спал, но очень неспокойно. На цыпочках подойдя к его кровати, Полина осторожно поправила сбившееся одеяло и сползшую подушку. Глядя, как сын мечется и стонет во сне, Полина присела на кровати и тихо расплакалась.

А сон у Алеши был и вправду невесел. Ему снилось, что он бредет по катакомбам, он заблудился и ищет выход. Уже совсем было отчаявшись, он увидел вдали женский силуэт, ему кажется, что это Катя. Он бросился к девушке, крича:

— Катя! Катя, постой!

Но тут девушка обернулась, и Алеша узнал в ней Машу.

Маша действительно все еще была в катакомбах. Она окончательно заблудилась и брела, не разбирая дороги.

Где-то там же, по катакомбам шел и смотритель, но занимался он вовсе не поисками Маши. Нет, он вообще ничего не искал, он шел в определенное место, и эта цель занимала его куда больше, чем пропавшая девушка.

Но Маша, на свою беду, приблизилась к этой цели гораздо раньше смотрителя. Устало бредя, она неожиданно споткнулась обо что-то в темноте и потеряла босоножку. Шаря вокруг себя рукой, она пыталась найти ее, когда вдали блеснул свет. В панике Маша решила, что ее преследует Жора, и быстро спряталась в дальнем углу катакомб за камнем. Свет медленно приближался В этот момент дома с криком проснулся Алеша.

Полина испуганно посмотрела на сына и быстро вытерла слезы.

— Что с тобой, сынок? — нежно спросила она.

— Ничего, кажется, что-то приснилось…

— Наверное, это был страшный сон.

Алеша пожал плечами.

— Давай я спою тебе колыбельную — ту самую, которую пела в детстве, — предложила мама. — И ты спокойно уснешь.

— Как хочешь, — Алеше действительно было все равно.

Полина ласково погладила сына по голове и тихо запела колыбельную. Леша лежал, задумавшись, время от времени грустно улыбаясь наивности и простоте детской колыбельной. Постепенно глаза его стали смыкаться, и, когда Полина закончила петь, Леша уже погрузился в спокойный, сладкий сон. Во сне он улыбался.

* * *

Зайдя в прихожую, Буравин громко хлопнул дверью. На этот звук из Катиной комнаты проворно выскочила Таисия и сразу же спросила:

— Ну что, ты поговорил с Самойловыми?

Буравин молчал, хмуро глядя на нее. Таисия сделала вид, что не замечает этого взгляда, и продолжила:

— Надеюсь, ты думал прежде всего о счастье нашей дочери, а не о всяких условностях?

Буравин смотрел на Таисию «стальным» взглядом.

— Ты сказал Самойловым, что мы не держим зла на Алешу и уважаем его выбор? Витя, я с тобой разговариваю! — почти крикнула она.

Виктор ответил нехотя, чеканя слова:

— Нет, этого я не говорил.

— Почему? — удивилась Таисия.

— Потому что я не мог сказать такое родителям, сын которых совсем недавно чуть не покончил с собой! — жестко бросил Буравин.

Таисия чуть не потеряла дар речи:

— Что… что?! — залепетала она.

Буравина прорвало:

— Алеша собирался выброситься из окна после разговора с тобой! Как ты могла, Таисия? Зачем ты рассказала ему про инвалидность?!

Он пытался заглянуть Таисии в глаза, но та упорно отводила взгляд. Испуганно попыталась защищаться:

— Но… но ведь он все равно узнал бы!

— Узнал бы, но в другой ситуации. И отреагировал бы иначе.

— Я думала, он сильный парень, он выдержит и все поймет… — стала объяснять свое поведение Полина.

— Что поймет? Что ему теперь не стоит жениться на Кате? Об этом ты ему тоже сказала? — взорвался Буравин.

— Да! И не смей меня упрекать! — с вызовом заявила Таисия. — Я забочусь о своей дочери! Думаю о том, как она будет жить! А тебя беспокоит только то, как она будет выглядеть со стороны!

Буравин изучающе смотрел на жену. В конце концов он устало сказал:

— Таисия, мы живем с тобой уже третий десяток. А оказывается, я тебя совсем не знаю… Есть ли предел твоей подлости?..

— Если это ради моей дочери, то уже не подлость! — запальчиво возразила Таисия.

Буравин, пытаясь совладать с бешенством, почти прошипел:

— Уйди! Просто уйди! Или я за себя не отвечаю.

Но, увидев, что Таисия делает шаг в сторону Катиной двери, он сорвался на крик:

— Нет! С Катей поговорю я!

— Что ты хочешь ей сказать? — заволновалась Таисия.

— Правду.

Таисия встала на пути мужа.

— Какую правду? — уточнила она.

Виктор сказал с горечью:

— Не бойся. В отличие от тебя, я понимаю, что в этом мире существует что-то святое. Например — мать. Какая бы она ни была… Я поговорю с Катей об Алеше и ничего не скажу про тебя.

Зинаида и Ксюха сидели за столом, пили чай и весело болтали. Ксюха вспоминала:

— А помните, как наш класс чуть не сорвал урок химии? Ребята тогда вам в класс пару бродячих собак запустили.

— Я тогда сразу поняла — что-то не так, — улыбнулась Зинаида. — Звонок прозвенел, подхожу к кабинету, а весь класс стоит в коридоре и как будто чего-то ждет. Я дверь открываю и слышу: скулит кто-то!

— А вы не растерялись! Сказали строго, что сегодня не биология, а химия. И что ребята молодцы, что так подготовились, но лишнее из класса надо убрать. Мальчишки сильно разочаровались, — хмыкнула Ксюха.

— Постой, Ксюша. Так ты тоже в этом участвовала? — вдруг прозрела Зинаида.

Ксюха смущенно опустила голову.

— Ну да, каюсь… К тому же с Машей мы тогда еще не дружили…

— А Маша тоже об этом знала?! — строго спросила Зинаида.

— Нет-нет, она бы была против, — поспешно ответила Ксюха.

— Ну и сорванцы вы были… — И Зинаида мечтательно посмотрела в окно. Неожиданно выражение ее лица изменилось, и она воскликнула:

— Ксюша, посмотри — на улице уже темно, а Маши все нет!

— Ой, и правда! — спохватилась Ксюха. — Заболтались мы с вами и не заметили, как время пролетело. Ой, не нравится мне это! Маша уже давно должна быть дома. Жора обещал, что сразу же привезет ее обратно!

— Обещал — значит, привезет, — сказала Зинаида. — Он, конечно, хулиган, но слово свое обычно держит.

— Вы думаете? — засомневалась Ксюха.

— Да, его я хорошо знаю. Я преподавала в его классе химию. А ты, Ксюша, шла бы домой. Поздно уже. Родители, наверное, переживают. — Зинаида понимала, что теперь надо позаботиться и о самой Ксюхе.

— Нет-нет, я подожду Машу. А то так и буду мучиться: вернулась она домой или нет, — отказалась Ксюха.

— Ой, Ксюша, не пугай меня. Конечно, Маша вернется… — махнула рукой Зинаида.

— Зинаида Степановна, разве Маша раньше так поступала? — с тревогой спросила Ксюха.

Зинаида взволнованно посмотрела на Ксюху, и та уточнила:

— В смысле«— задерживалась так долго, не предупредив вас?

Было видно, что Зинаида напряглась.

— Обычно предупреждает. Звонит сама или передает с кем-нибудь записку… — как-то растерянно объяснила она.

— Может, с ней что-то случилось? — предположила Ксюха.

— Да нет. Наверное, это с Толиком что-то серьезное. Может, она его в больницу повезла? — попыталась спрогнозировать ситуацию Зинаида.

— Но ведь в больнице есть телефон. Она могла бы позвонить домой и все объяснить. — У Ксюхи была другая логика.

— Наверное, она не хочет меня волновать, — снова ушла от тревожной мысли Зинаида.

— Зинаида Степановна, давайте я схожу на маяк! — решительно сказала Ксюха.

— Ну вот еще! Хочешь, чтобы я тут за вас двоих переживала?! Я сама пойду! — Теперь и Зинаида не могла усидеть на месте.

— Если Маша обычно звонит и предупреждает, когда задерживается, а сегодня она этого не сделала — что это значит? — стала рассуждать Ксюха.

— Что? — испуганно спросила Зинаида.

— Это значит, что она находится в таком месте, откуда нельзя позвонить. Или кто-то не дает ей этого сделать! — сделала вывод Ксюха.

— Ксюша, да что ты такое говоришь! — всплеснула руками Зинаида. — Она же все-таки не к чужим людям пошла. И Жору, и Толика она давно и хорошо знает.

— Да от этого Жорки чего угодно ждать можно! А Толик во всем брату подчиняется. Я им не верю!

— Ксюша, давай без паники! Начиталась в своей газете криминальной хроники — и меня пугаешь! Давай подождем еще чуть-чуть. Наверняка сейчас кто-нибудь из ребят придет или сама Маша вернется.

— А если нет?

— Тогда я знаю, к кому обратиться за помощью! — уверенно сказала Зинаида.

* * *

В это время Маша, о которой они так волновались, затаившись за камнем, с ужасом наблюдала за приближающимся светом.

К ней приближался смотритель. Луч света упал на большой сундук с висячим замком. Смотритель проверил, цел ли замок, и, довольный, закрыл сундук брезентом. Он уже собирался уходить, и тут в луч его фонарика попала босоножка, которую Маша потеряла возле сундука.

Смотритель поднял босоножку и внимательно ее рассмотрел. Он оглянулся по сторонам, посветил фонариком.

Маша судорожно сжалась в своем укрытии. Однако луч фонарика скользнул в сторону. Смотритель, закончив осмотр, развернулся и ушел в противоположную от Маши сторону.

Только после этого Маша с облегчением перевела дух. Она еще не знала, что волею Судьбы наткнулась в катакомбах на логово контрабандистов.

* * *

Катя, стоя перед зеркалом, старалась с помощью косметики скрыть красноту заплаканных глаз. В этот момент в комнату вошел отец.

— Катя, я был у Самойловых… — начал он.

— Я больше ничего не хочу слышать о Самойловых. Никогда. Ни о ком из них. Ни-че-го! — твердо сказала Катя.

— Но ведь ты же ничего не знаешь об Алешке! — остановил дочь Буравин.

— Знаю! Он мне все подробно объяснил: видеть он меня не хочет, жениться передумал… И вообще — разлюбил! Информация исчерпывающая. Разве нет? — в голосе Кати звучала ирония.

— Дочка, я не хочу тебя ни к чему принуждать. Просто прошу выслушать меня.