Майя Родейл - Сила соблазна

— А если «Мужчина о городе» нас опередит? — резко бросила Джулиана.

— Этого не случится, поскольку Хардуик трясется от страха и поджат хвост, как побитая собака, и все из-за Марсдена и его расследования, — раздраженно ответил Найтли. Неожиданный спор не входил в планы Аннабел, но когда Джулиана начинала развивать свою любимую тему, остановить ее не было никакой возможности.

— Ну, разумеется, этот глупец к тому же еще и трус! Но вы?! — не отступала Джулиана.

— Джулиана! — предостерегающе воскликнули Найтли и Аннабел хором. Найтли глянул на Аннабел. Та покачнулась. Наступил ее момент. Она знала это так же точно, как то, что Земля вращается вокруг солнца. Как весна следует за зимой. Как солнце поднимается на востоке.

«Будь смелой, — велела она себе. — Расслабься и падай. Верь в Найтли и совет Бессознательной с Сеймур-стрит».

Аннабел захлопала ресницами. И чтобы, на щеках появился лихорадочный румянец, представила себя в объятиях Найтли. Силу его рук, прижимающих ее к горячей, твердой груди.

— Вы нездоровы? — спросил он, пристально глядя на нее. И прижал ладонь к ее бедру. Поразительно, как такой скромный жест может вызвать бурю чувств!

— Кажется, да, — правдиво ответила Аннабел. Она любила его, а он ухаживал за другой, в то время как ее обуревали бесстыдные и порочные мысли. Она точно больна. Больна любовью, и отчаянно пытается завоевать его сердце.

Я…

Сейчас она упадет в обморок.

Она упала в обморок.

Или изобразила обморок.

Позволила своим коленям ослабеть, ресницам затрепетать и опуститься. И упала.

Но перед этим даже успела театрально прижать руку ко лбу для пущего эффекта.

И тут же оказалась в объятиях Найтли. Там, где всегда хотела быть!

Она мечтала об этом. Однако реальность превзошла все фантазии!

Сплошные мышцы, от рук до сильной груди. Она вдыхала чистый запах шерстяного костюма, смешанный с запахом самого Найтли. Даже на небесах ей не было бы лучше!

Подняв веки, она встретила взгляд живых голубых глаз. Только почему-то сильно потемневших. Его губы чуть приоткрылись.

Когда он смотрел на нее так, ее мгновенно охватывал лихорадочный жар.

— Аннабел? — хрипло спросил он. Она хотела объяснить… но что могла ему сказать?

Сердце сильно заколотилось.

Неужели получилось?

Она так привыкла к пренебрежению и полной заброшенности, что не предполагала, будто ее безумный план сработает.

И все же она лежала в объятиях Найтли, который нес ее куда-то, как принцессу. Перенес ее через порог кабинета, как новобрачную. Прижимал к себе, как женщину, которую наконец заметил.

Ни одна женщина не падала в обморок так красиво, да еще прижимая руку ко лбу! Собственно говоря, женщины не падали в обморок так часто, как принято думать. Найтли мог допустить, что она слишком туго зашнуровала корсет. И не могла свободно дышать. Недаром ее талия была такой тонкой, а роскошные груди почти вываливались из выреза платья.

Но он мог отличить притворный обморок от настоящего, особенно когда женщина падала в его объятия… и тогда наставал конец света…

Это всего лишь Аннабел, пытался убедить он себя.

Всего лишь Аннабел, прелестная, роскошная, с мягкими золотистыми локонами, падавшими на нежные щеки.

Всего лишь Аннабел с приоткрытыми губами… Но он ни о чем не думал. Ни о чем, кроме неотвязного желания прижаться губами к ее сочному рту, отведать вкус, познать, предъявить права…

Впервые он по-настоящему увидел эти голубые глаза и темные ресницы, увидел водоворот эмоций. Желание. Неуверенность. Надежду. Страх.

Он представил, как она бьется в экстазе: спутанные волосы, страстный взгляд, вздохи наслаждения.

Найтли хотелось уложить ее, сделать своей, дать это наслаждение.

Теперь, когда он увидел Аннабел по-настоящему, больше не сумеет смотреть на нее и не видеть такой. Такой бесстыдной, обольстительной, порочной. Чувственный образ навеки запечатлелся в его мозгу.

Остатки логики, не выветрившиеся из головы до конца, подсказывали, что это обман, что она делает это ради своей колонки. Но являлось ли это всего лишь притворством? Иными словами, была ли это единственная возможность наблюдать Аннабел в порыве страсти?

Или…

Может, именно он пресловутый объект ее симпатии, известный, к сожалению, как Болван? На это его сердце, его мозг, каждая частица существа твердо заявляли: «Нет. Нет и нет».

— Куда вы меня несете? — прошептала Аннабел. Дерек выдавил легкую улыбку, хотя твердо знал, что его прежний мир рухнул. Она была такой тихой. Такой незаметной… но сейчас он жаждал бросить ее на пол и взять тут же.

— Я несу вас в свой кабинет, — пояснил он.

Где они могут быть одни. Все это неправильно. Скверно!

Они направлялись в его кабинет, где Аннабел может прийти в себя, а он выпьет, вспомнит о благоразумии и здравом смысле.

«Думай о леди Лидии, — приказал он себе. — Думай о чертовом Новом Графе и обо всем, чего ты так добивался».

Но тут же выбросил из головы все приказы.

— Уверена, что могу идти сама, — сказала она. Возможно, поскольку остальные авторы смотрели, как он шагает к кабинету, держа на руках Аннабел. Ей, похоже, не нравилось быть в центре внимания.

— Хорошо, не будем рисковать, — решил он, поскольку не мог признаться, что ему нравится ощущать тяжесть и тепло ее тела. Через минуту он поставит ее на ноги и скорее всего больше никогда не обнимет.

«Леди Лидия. Все, чего он добивался…»

Он усадил Аннабел в большое мягкое кресло перед письменным столом и поспешно налил себе бренди. И сделал большой глоток, убеждая себя, что она пытается завоевать Оуэнса. Не его.

И что ему делать, когда Аннабел выжидающе на него смотрит.

— Как вы себя чувствуете? — спросил он. Вполне безопасный вопрос.

— О… прекрасно. Правда. Какая я глупая! — пробормотала она.

Она заставила его увидеть…

Найтли смотрел на нее сейчас. Светлые локоны откинуты со лба. В голубых глазах миллион вопросов. Греховно-пухлый рот наводит на мысли о поцелуях и заставляет вспомнить, как она лежала на его руках всего несколько минут назад. Словно принадлежала ему.

Найтли зашел за стол, чтобы она не поняла, что он готов немедленно взять ее.

Он никогда не думал, что Дорогая Аннабел будет так его мучить. Но в эту игру могут играть двое!

Дерек слегка улыбнулся. Кстати, говоря об игре… нужно действовать так, словно он поверил, что она действительно лишилась чувств. Притвориться ничего не понимающим и безразличным к интригам. Это даст ему время что-то придумать.

— Стоило бы послать за доктором, — серьезно заметил он.

Глаза Аннабел широко раскрылись. Возможно, он все-таки унаследовал от матери способности к игре.

— О нет, мне уже значительно лучше. Уверена, все обойдется, — выпалила она. А вот он не был уверен. Потому что вряд ли сумеет стереть из памяти образ Аннабел, бьющейся в порыве страсти. И это сведет его с ума.

— Настоящего доктора. Обещаю, — поклялся он, и Аннабел рассмеялась. Звонким, милым, девическим смехом. Она мало смеялась… или он просто не обращал внимания? Чего еще он не замечал годами? И что должен заметить сейчас?

— Не хочу причинять вам лишнее беспокойство. Вы и без того…

И Найтли вдруг увидел обратное превращение. Ее плечи опустились, голос понизился до шепота.

— Ненавижу обременять кого-то, — тихо сказала она — женщина, которая только сейчас изобразила обморок и упала на его протянутые руки. Что-то тут не сходилось…

На одну напряженную минуту их взгляды скрестились. Но Аннабел тут же отвела глаза и оглядела комнату, словно в поисках тени, где можно было раствориться.

— Вы никого не обременяете, Аннабел.

Она бросила на него застенчивый взгляд. Не верит ему. Да и почему должна верить? Она только сейчас притворилась, будто потеряла сознание и упала в его объятия, а теперь мешает ему работать и жить…

Но Дерек понимал, что смелость Аннабел испаряется, и постарался выманить ее из укрытия.

— Хорошо, вы мешаете. Но я рад, что получил возможность показать свою силу и проворство.

Она снова удостоила его прелестным девическим смехом. Застенчивым, нервным и одновременно счастливым. Черт побери, он горд, что вывел ее из тени. Но означает ли это…

Найтли снова выпил.

— Важно, чтобы другие авторы знали о моих многочисленных талантах, включая доблесть и отвагу, — продолжал он. — Так что, думаю, нужно вас поблагодарить.

Он отсалютовал ей бокалом и поспешно глотнул бренди, чтобы не дать вырваться следующей фразе: «Думаю, есть вещи похуже, чем держать в объятиях прекрасную женщину».

И хотя Дерек не желал, чтобы Аннабел мучилась, — очевидно, она из тех романтиков, кто будет расстраиваться неделями, — он не мог заставить себя сказать что-то, что смутило бы ее.

И поскольку она романтик со склонностью к театральности, и, значит, будет задумываться о каждом его слове, он не хотел давать ей неверное представление об их отношениях, тем более что продолжал ухаживать за леди Лидией и заодно заботился о том, чтобы колонка Аннабел имела успех. Чтобы он не потерял ничего, начиная с «Лондон уикли».

При этой мысли Найтли нервно выпил, радуясь тому, что бренди обожгло горло.

— Нельзя ли и мне тоже? — неожиданно спросила Аннабел, и он поперхнулся.

— Бренди?!

В романах герои часто заставляли героинь пить бренди после того, как те лишались сознания.

— Очевидно, бренди помогает восстановить силы, — сообщила она.

— Оно чертовски жжет, и вполне возможно, вам сразу станет дурно, — объяснил он. Но по правде говоря, ему хотелось рассмеяться, особенно когда она так мило надувала губки.

Где была эта новая Аннабел столько лет? И почему ей понадобилось появиться именно сейчас?

— И все же я хотела бы попробовать, — настаивала она.

— Я ни за что не дам вам бренди, — отрезал Дерек. Ему, кажется, отводится роль подлого соблазнителя? Он решительно отказывается ее играть.

— Прекрасно. А если это расследование для моей колонки?

Она улыбнулась, довольная своей стратегией. Удалось же назвать предлог, от которого он не сумеет отвертеться!

— О, Дорогая Аннабел… — пробормотал он, смеясь и отдавая свой бокал, где бренди осталось на маленький глоточек.

Аннабел поднесла бокал ко рту, понюхала и наморщила нос.

— Наверное, мне не стоит его пробовать. И пожалуйста, не нужно мне этого «я же говорил»…

Найтли широко улыбнулся, искренне наслаждаясь ее обществом, хотя эта дорога вела к несчастью.

«Думай о леди Лидии. Думай о том, чего ты всегда желал».

Но он не мог.

— А теперь, Аннабел, давайте я отвезу вас домой. И не возражайте, — сказал он ей. — Я не могу отослать вас в кебе после того, как вы только сейчас потеряли сознание! Каким же я буду после этого джентльменом?!

Аннабел снова одержала победу: ей каким-то образом удалось остаться наедине с Найтли и вдоволь насладиться его обществом. Знай она что делать столько лет назад…

Но она ничего бы не добилась, если бы не отважилась принять советы своих читателей, особенно Бессознательной из Мейфэра.

— Спасибо за то, что проводили меня домой, — сказала она вслух. — И извините за то, что доставила вам так много проблем. Но ваш экипаж предпочтительнее кеба или долгой прогулки. Я искренне надеюсь, что не слишком отвлекла вас отдел.

На самом деле она была потрясена своими способностями создавать нужные ситуации. У нее словно появилась волшебная палочка, и она только сейчас обнаружила свое могущество.

— Вам не по душе просить что-то для себя, верно? Вы только что лишались сознания, Аннабел. Я не мог позволить вам идти одной через весь город. Подумать только, вы не позволили мне вызвать доктора, поскольку не хотели затруднять!