Майя Родейл - Сила соблазна

Она подступила ближе. Дерек с трудом сглотнул.

— Вы спросили, хочу ли я удовлетворения, — прошептала она.

— Будьте осторожны с просьбами, — предупредил он.

Аннабел снова шагнула к нему. Если она подойдет чуть ближе, он ни за что не отвечает. Мужчина способен противостоять соблазну только до определенной границы. А его выдержка уже подверглась суровому испытанию.

Он хотел завладеть ее губами, зарыться руками в волосы, снять с нее брюки. Хотел подмять ее под себя, жаркую и нагую. Хотел видеть пресловутый румянец, заливавший щеки Аннабел. Хотел войти в нее. Узнать. Завладеть. Любить так, чтобы она, обессилев, не смогла пошевелиться.

— Так вот, я покончила с загадкой, — просто заключила Аннабел.

Должны быть причины, веские причины, по которым он не получит все, что хотел. Но Найтли не мог придумать этих причин. Ни одной.

— Хочешь удовлетворения, Аннабел?

Он взглянул в поднятое к нему лицо. Глаза были широко раскрытыми, испытующими, губы — пухлыми, красными и чуть приоткрытыми.

— Думаю, да, — честно ответила она с ошеломляющей невинностью. Она предлагала это ему, вместе с доверием и преданностью. Именно это путало его в Аннабел. Именно поэтому он боялся увидеть правду.

С Аннабел все имело значение. Если он примет дары, обратного пути не будет. Не будет женитьбы на аристократке. Не будет равенства с Новым Графом. Он по-прежнему всего этого хотел. Но сейчас куда больше желал Аннабел.

Обычно Найтли принимал решения быстро и уверенно и выполнял их, не оглядываясь. В этот момент он выбрал Аннабел.

Амбиции всей его жизни пущены по ветру в обмен на возможность потеряться в ее поцелуе, ее прикосновениях, ее вздохах. Так сильно он ее хотел…

— О, ты получишь удовлетворение, Аннабел, — хрипло пообещал он. — Я покажу тебе…

Он начал не с поцелуя.

Она держала его в ожидании, неизвестности, дразнила и терзала. Сегодня она почувствует то же самое. Хотя Найтли был абсолютно уверен, что она станет наслаждаться каждой секундой. Он сделает для этого все.

Ее волосы были стянуты в тугой пучок, и он начал с того, что стал вынимать шпильки, удерживающие эти локоны.

Масса светлых густых завитков рухнула ей на плечи.

Аннабел в своем истинном виде.

У него перехватило дыхание. Он знал, что Аннабел хорошенькая. Но сейчас она уподобилась прекрасной богине. Невероятно, что он не замечал ее все эти годы…

Что же, теперь он откроет эту неизведанную страну. Отдаст ей внимание, которого лишал все эти годы. За одну ночь.

Аннабел молча смотрела на него. И у Дерека защемило сердце. Никто и никогда не смотрел на него так. Она нервничала, но смело вручала себя его попечению.

Ни одна женщина, кроме нее, не полезла бы ради него на дерево… А она стояла перед ним и ждала…

Аннабел вдруг облизала губы: нервный жест, который Найтли нашел невероятно эротическим. Она останется на ночь, и он бесстыдно подумал, что ей понравится.

— Аннабел, — прошептал он, сжимая ее щеки.

Столько всего ей нужно сказать! Столько чувств, для которых не находится слов! Эта женщина лишала его дара речи и возможности дышать.

— Аннабел…

Вкус ее отдавал сладостью и бедой. Поразительное сочетание!

Она отвечала, нерешительно, но отвечала. И вскоре нервозность ушла. Вместе с застенчивостью. Он не знал, что способен сделать это одним поцелуем. Может, он опьянел от собственного могущества? Или от самой Аннабел?

Они целовались в лунном свете, пока он больше не смог вынести напряжения: минуту, может, две. Он отчаянно спешил узнать ее. Как мягка ее кожа? Какие звуки срываются с ее губ на пике наслаждения? Какова она на вкус… повсюду? Что он испытает, войдя в нее?

Ему необходимо знать. Ему нужны ответы.

Невозможно любить женщину, одетую как мальчишка. Он стал дергать за завязки на ее сорочке, вытаскивать из брюк… По полу со звоном разлетались пуговицы.

Аннабел поспешно прикрыла руками грудь.

— О нет, дорогая Аннабел, — пробормотал он. — Я должен тебя видеть.

Ему нужно видеть ее. Как дышать! Нужно знать, совпадает ли настоящее видение Аннабел с тем, которое он представлял по ночам, оставаясь в одиночестве. Он знал, что зрелище превзойдет все его фантазии.

И все же краем сознания Найтли понимал, что это, возможно, ее первый раз. Она будет застенчивой и неуверенной, и понадобится вся его нежность и ласка, чтобы ледышка оттаяла.

Чтобы выровнять положение, он снял свою рубашку и беззаботно уронил на пол.

При виде его голого торса глаза! Аннабел широко раскрылись. Возможно, он не сумел успокоить ее. Найтли невольно улыбнулся и, прижав к себе, снова стал целовать. Ее руки робко обвили его шею.

«Медленно, — напомнил он себе, — медленно». Он хотел, чтобы этот первый раз был для нее идеальным. Он окажется там, где ранее не был ни один мужчина. И сделает все, чтобы эта минута стоила ожидания Аннабел.

Окончательно потеряв голову, он подвел Аннабел к кровати. Ему не терпелось раздеть ее донага. Прижаться всем телом. Любить. Дерек жаждал этого, как слепой, обретший дар зрения, и больше не желавший закрывать глаза.

Позже, когда Аннабел думала о той ночи, честно говоря, были моменты, о которых она вспоминала чаще всего. И не важно, что это был ее первый раз, и ее знания по этой теме ограничивались просветительскими беседами с коллегами. Она знала, что этому суждено случиться. И гадала, как это будет.

Она не знала. Господи милостивый, она не знала каково эго…

Чувствовать себя так близко к кому-то, ощущать, что она желанна. И понять, насколько ей было одиноко и холодно.

Каждый раз, хрипло произнося ее имя, Найтли прогонял одиночество прочь. Потом;/ что смотрел на нее, не скрывая желания. Не говоря уже об его поцелуе, воспламенившем ее тело и душу.

Найтли подвел ее к постели, и они упали на мягкий матрас. Их разгоряченные тела соприкоснулись, и Аннабел блаженно вздохнула, почувствовав его тяжесть. Их пальцы сплелись. Какое счастье, что он держит ее руку в такой момент, когда они обнажены и сплетаются вместе. Аннабел не знала, где кончается она и где начинается он.

— Я ощущаю, как ты улыбаешься, когда мы целуемся, — пробормотал он, и Аннабел тихо рассмеялась. Найтли слегка прикусил мочку ее уха, и по спине прошел озноб.

— Я хотела… — прошептала она и замолчала. Хотя собиралась сказать ему, как хочет его, хочет всего происходящего… Но ладонь Найтли сомкнулась на ее груди, нежно лаская. Он чуть подвинулся, и она охнула. Сначала от потрясения, потом от удовольствия, когда его губы сомкнулись на розовой, чувствительной верхушке.

Найтли прижался губами ко второй груди. Аннабел снова охнула, вспомнила, чему научилась из притворного обморока, и расслабилась. Вздохи превратились в шепот удовольствия, и она стала извиваться под ним.

То, что он делал с ней ртом, было невероятно. Ошеломляюще. Он оставлял дорожку жарких, сжигающих поцелуев от груди до живота, и ниже… Щетина приятно царапала ее мягкую кожу.

А потом Найтли поцеловал ее там. Такого Аннабел точно не представляла…

Он лизал бутон ее женственности, медленно обводя его языком. И она задохнулась. Он повторял это снова и снова, и жар все усиливался, а вместе с ним — ощущение немилосердного давления.

Аннабел, ловя губами воздух, вцепилась в простыню. Она сгорала в огне страсти и каждую секунду могла взорваться. Наслаждение было таким острым, таким изысканным, таким ошеломляющим, что не было сил с ним бороться. Она и не боролась. Дала себе волю и кричала от радостного освобождения, отдаваясь ему безраздельно.

Ради этого она рисковала жизнью. Рисковала пренебрежением мужчины, которого отчаянно любила. Оказалось, что это стоило риска.

— Аннабел, я хочу тебя, — вырвалось у Найтли.

Она устремила на него взгляд. Прядь темных волос упала на темно-голубые глаза. Как она жаждала услышать от него эти слова! Жаждала видеть, как отчаянно он желает ее.

Она бесстыдно улыбнулась, потому что заслужила это право, и поцеловала его. Теперь настала его очередь вздыхать.

— Аннабел, ты нужна мне, — признался он. Она чувствовала его возбуждение, горячее и твердое, прижимавшееся ко входу между ног. Она выгнулась, подняла бедра, наслаждаясь каждым прикосновением. Найтли застонал и снова поцеловал ее. Она снова ощутила прилив жара. За сомкнутыми веками переливались цветные искры. Аннабел поняла, что хочет большего.

— Прикажи мне остановиться, — выдохнул он. Она обняла его, обхватила ногами. Должно быть больше. Они должны быть ближе. Она желала большего.

— Я хочу быть твоей, — прошептала она. — Хочу тебя.

Этими словами она навсегда отдала себя любимому.

Назад дороги не было. Даже если бы Найтли попытался остановиться, даже если бы дьявол и все небесные ангелы пытались его заставить.

Он вошел в нее, медленно, поскольку не хотел делать ей больно, и потому что не хотел пропустить ни секунды из происходившего. Единственный момент. Этот самый.

Она была теплой, влажной и готовой к вторжению. Он продвигался вперед, пока не оказался в ней. Пока он и Аннабел не оказались, наконец, единым целым…

— О Боже, Аннабел, — прохрипел он, делая осторожный толчок. Она ахнула от наслаждения. Он вошел в нее снова. Сильнее, и она застонала от желания. Снова, снова и снова…

Он забылся в ритме, в ее запахе, тихих криках наслаждения. Охмелел от вкуса ее кожи и отдался всепоглощающей потребности любить ее полностью, овладеть ею окончательно. И вскрикнул, излившись в нее. Она вторила его крикам, забившись в наслаждении. И Дерек навсегда запомнил тот момент… когда заметил Аннабел. Всю. Целиком.

Аннабел проснулась в объятиях Найтли. Он прижимал ее к себе, и ее голова покоилась на его голой груди. Она слышала биение его сердца, сильное и ровное. И как оказалось, обняла его одной рукой, словно объявляя всем: он мой.

Сначала ей показалось, будто все это случилось во сне, чрезвычайно живом и ярком. Том, в котором она ощущала его запах и великолепное ощущение тяжести его тела.

Но оказалось, что это реальность.

Где-то в середине ночи земной шар изменил свою орбиту. Возможно, начал вращаться в противоположном направлении или вокруг луны, а не солнца. Мир, который знала Аннабел, перестал существовать.

И скатертью дорога…

И она, почти мурлыча, пожелала доброго утра чудесному новому миру.

Она редко испытывала такое блаженство. Обычно она просыпалась и с некоторым разочарованием оглядывала спальню на чердаке и вспоминала все дела и домашнюю рутину, ожидавшие ее.

Слово «блаженство» теперь получило новое определение и означало руки Найтли, обнимавшие ее. Ощущение того, что между их телами ничего нет. Даже сорочки или простыни.

«А может быть, — с улыбкой думала Аннабел, счастливо переходя из глубокого сна к бодрствованию, — может быть, это радость». Проснуться в объятиях любимого человека. Что может быть лучше?

Хм…

Аннабел застенчиво улыбнулась и покраснела. Они любили друг друга. И она не представляла, как это будет. Понятия не имела. Он соблазнил и поднял Новую Аннабел на такие высоты, о которых Старая Аннабел даже не подозревала.

Аннабел вздохнула, но теперь вздох выражал полное и абсолютное наслаждение.

— Доброе утро, — произнес мужской голос, чего никогда не случалось в старом мире. И это был голос Найтли, все еще хриплый после сна.

— Доброе утро, — ответила она. И правда, утро было добрым. Она зевнула. Потянулась и прижалась к нему. Она любила Найтли и с этой ночи принадлежала этому мужчине. А ее сердце принадлежало ему уже давно.

— Ты олицетворение бед и неприятностей, — сказал он, поворачиваясь на бок, чтобы взглянуть на нее. Откинул волосы с ее лба… страшно подумать, в каком она виде.

Но ей все равно, особенно когда он смотрит на нее вот так!

— Никто и никогда не говорил мне этого раньше, — хихикнула она. — Мне нравится. Возможно, глупо с моей стороны, но мне это нравится.

— Вот и хорошо, — почти прорычал он, улыбаясь, и стал ее целовать. Сжал грудь, и она выгнула спину, прижавшись к нему. Словно требовала большего.

— Нет, ты просто беда, — пробормотал он, осыпая поцелуями ее шею. — Впервые в истории я опоздаю в издательство.

— По крайней мере тебе нечего бояться потерять работу, — заметила Аннабел, притягивая его еще ближе.

— И у меня очень веская причина опоздать, — заключил он, ложась на нее. Она развела ноги и ощутила, как его напряженная плоть входит в нее.