Кейт Дауес - Сильнее растворяясь в нас

Медленно поднимаясь из тумана глубокого сна, я почувствовала руку Макса на своем плече.

— Тебе нужно обезболивающее? — прошептал он мне на ухо.

Я лежала на правом боку, а Макс прижимался ко мне. Так мы спали последние несколько недель. Это была идея Макса — удерживать меня от переворачивания на мой левый бок, где было сломано ребро.

Мои глаза медленно приоткрылись, фокусируясь на прикроватной тумбочке и часах, которые показывали 5:42 утра.

— Нет, все в порядке.

— Ты стонала, — сказал он. — Больно? — Не так сильно.

Он уткнулся лицом в изгиб моей шеи, оставляя мягкий поцелуй прямо под моим ухом. Я вжалась сильнее в него настолько, насколько могла, не раздражая мое поврежденное, все еще медленно заживающее ребро. Его теплое, обнаженное тело обволакивало меня, контрастируя с прохладными простынями. Несмотря на небольшой укол боли, который я почувствовала, когда мы переместились на кровати, я не могла представить себе более уютного места.

Или более безопасного.

Дыхание Макса стало медленным и размеренным, и я поняла, что он снова уснул. А я, вероятно, буду не способна уснуть.

Я действительно стонала во сне, но только отчасти от боли в ребрах. По словам врачей, у меня все еще впереди несколько недель, пока боль не стихнет, и каждый раз на протяжении времени я чувствовала острую, резкую, стреляющую боль в этой области.

Если я не спала, это рефлексивно вызывало учащенное дыхание. Когда я засыпала, это иногда будило меня, но в остальное время провоцировало сны.

В эту ночь, мне приснилось нападение, четвертый подобный кошмар за последние несколько недель.

Это просто сны. Ничего больше. Крис в тюрьме без права на досрочное освобождение, потому что он проживает в Огайо и власти Лос-Анджелеса утверждают, что он опасный человек. Дело было уже закрыто. Не было суда, благодаря тому, что Крис признал свою вину. Я не была в восторге от этого, но у меня в действительности не было выбора. Хотя с хорошей стороны, это спасло нас с Кристал от дачи показаний и встречи с этим монстром снова.

Более того Макс выражал свою вину по поводу того, что его не было в ту ночь, чтобы защитить меня от Криса. Он был в пути, но не приехал вовремя.

Я сглаживаю его чувство вины, говоря ему не думать об этом. Что сделано, то сделано, и Крис больше не угрожает мне. Каждый раз Макс оставлял эту тему.

Не желая добавлять ему вины, я скрываю сны от него.

* * *

Я проснулась около 10 утра, удивленная тому, что смогла уснуть снова. Лежа лицом к окну от пола до потолка в спальне, я наблюдала, как солнце отблескивало от вод Тихого океана, а верхушки пальм раскачивались на ветру. Макс открыл раздвижные стеклянные двери, чтобы впустить немного свежего воздуха.

Я услышала, как заработал душ, и на секунду подумала присоединиться к Максу, но решила вместо этого сделать что-то с сухостью во рту, с которой я проснулась.

Я встала с кровати, не позаботившись о какой-либо одежде, и спустилась вниз в кухню Макса.

Вообще-то, в нашу кухню, теперь я жила с ним в Малибу. Это дальше от ЛА и Голливуда, чем была моя квартира. В зависимости от пробок, добраться до города занимало от двадцати минут до часа.

Это современный дом, расположенный на холме, с видом на Тихий океан. Почти 3000 квадратных футов на одиннадцати акрах земли, с пятью спальнями наверху, — большое пространство, чем кому-либо действительно необходимо, но как и во всем в его жизни, Макс не жалел денег на роскошь и удовольствие.

Полы были из темного мрамора, и большая часть дома была застеклена, от чего пространство практически сияло в течение дня. Первый этаж был одним большим, открытым пространством с камином, разделяющим кухню и кабинет.

Я бы сказала, что вид на океан из дома с высоты холма был захватывающим, но так чересчур банально, чтобы выразить это. К тому же, мои недавно поврежденные ребра достаточно перехватывали мое дыхание.

Я открыла холодильник из нержавеющей стали и схватила бутылку апельсинового сока. Я не побеспокоилась взять стакан. Я открутила крышку, откинула голову назад и с жадностью поглощала сок прямо из бутылки, как будто я не пила ничего несколько дней.

— Это таблетки.

Я опустила бутылку и обернулась, чтобы увидеть Макса, стоящего там, с полотенцем, обернутым вокруг его талии, и огромной улыбкой на лице. Его средней длины волосы были зачесаны назад с несколькими завитками на концах.

Проглотив сок, я спросила: — Чего? — Болеутоляющее. Они вызывают жажду. Это редкий побочный эффект.

Я закрыла дверцу холодильника, повернулась и облокотилась на кухонный островок.

— Спасибо, док.

Макс подошел ко мне, разглядывая мое обнаженное тело.

— Я был вынужден принимать их однажды. У меня была ужасная жажда. Вот откуда я знаю.

Я сделала еще глоток.

Он стоял в дюйме от меня, наклонившись ближе, положив руку на островок рядом со мной. От него пахло одеколоном, мылом и шампунем. Весь идеально чистый, и мне захотелось испачкать его.

Лицо Макса придвинулось ближе к моему. Боковым зрением, я заметила, как его другая рука тянется вверх, и ожидала, что его пальцы утонут в моих волосах.

Но он просто смотрел на меня мгновение, потом потянулся рукой и взял стакан.

— Не стесняйся использовать это. Они теперь тоже твои, — он усмехнулся и поцеловал меня в лоб.

Я взяла стакан у него, кода он открыл холодильник, взял бутылку воды и направился к раздвижным дверям, которые вели на задний двор, пока я наполняла стакан соком.

— Идешь? — спросил он, глядя через плечо, когда отпирал дверь.

— Дай мне надеть свой халат.

Его рука упала туда, где полотенце прикрывало его бедра, и освободил их, позволив упасть полотенцу на пол, дразня меня видом своего безупречного тела.

— Тебе не нужно надевать ничего.

Прямо на улице был внутренний дворик, который огибал ширину дома. Дюжина откидывающихся шезлонгов стояли на большей части пола, вместе с несколькими столами, и двумя керосиновыми обогревателями, с которыми проводили прохладные вечера на улице.

Задний двор был окружен десятифутовыми стенами справа и слева. Только сторона океана была открыта. Все пространство — от стен до земли — было покрыто камнем, с несколькими выемками, в которых росли и тянулись пальмы к небу.

Там был прямоугольный бассейн в конце двора, согласно тому, что говорил Макс, он находился на тридцатифутовом утесе, нависающем над береговой линией, с деревянной лестницей, ведущей к пляжу.

Уровень воды в бассейне был вровень с землей, и если вы будете сидеть на кресле в патио рядом с дверью, вы увидите оптическую иллюзию: бассейн будет казаться продолжением океана, единственным отличием будет грубый прибой океана и зеркальная поверхность бассейна.

Мне только изредка доставался хороший вид на заднем дворе. До переезда к Максу, мы все время в основном проводили внутри, и даже находясь здесь постоянно, мне казалось, что я не достаточно была на улице. Возможно я бы не насладилась этим в любом случае, благодаря обезболивающим, которые принимала.

— Никто не увидит нас, правда? — спросила я.

Макс взял меня за руку, и мы подошли к краю бассейна.

— Дома достаточно далеко.

— Что насчет того, что внизу? — я указала на пляж рукой, в которой был стакан.

— Расслабься, Оливия, — он повернулся лицом ко мне, склонив свою шею и поцеловав меня в губы. — Давай насладимся утром.

— Кажется, что ты уже, — сказала я, посмотрев вниз и увидев его растущую эрекцию между нами.

Он медленно покачал головой.

— Ты нахрен сводишь меня с ума. А теперь, иди сюда ко мне.

Я последовала за ним по четырем ступенькам вниз в бассейн. Вода была освежающей, слишком освежающей.

— Полагаю, это также хорошо, как и холодный душ, — я поставила стакан на край бассейна.

Макс держал меня в своих объятиях, когда я обхватила его ногами за талию. Он целовал меня с любовью, не с вожделением, кое-что, что он иногда делал, но чаще, когда мы просто валялись вместе. Никогда, когда она был возбужден, полностью твердым, готовым к действию, таким, каким он был в этот момент.

Я не говорила ничего. Я позволила себе насладиться его мягкими, идеальными поцелуями.

После того как его губы переместились на мою шею, он поцеловал меня в плечо, потом положил свою голову на него.

— Что случилось? — спросила я.

Он сделал глубокий вдох и выдохнул, создавая несколько пузырьков, где линия воды встречалась с моим плечом.

Я положила руки на его затылок и нежно сомкнула пальцы вокруг горсти его волос и потянула его голову назад, взглянув в его печальные глаза.

— Что такое? Поговори со мной, Макс.

— Я должен был быть там.

— Где? Он перекатил свою голову на бок и посмотрел мимо меня на океан.

— Ты знаешь где. Я не могу отпустить это.

Пока я восстанавливалась физически и эмоционально после нападения, похоже у Макса было еще труднее время — справляться со его эмоциональными шрамами от той ночи.

С моей стороны, физическое восстановление стало труднее, чем психологическое. Крис мучил меня длительное время до той ночи, когда он заявился в мою квартиру, чтобы сделать…чем бы ни было то, что он собирался сделать со мной, после похищения моей соседки Кристал.

Тот факт, что я оттолкнула его сама — довольно таки жестко, я могла бы добавить — привело к длительному пути исцеления душевных ран, которые он оставлял на мне довольно долго. Я обнаружила в себе сторону, о которой не имела представления. Сторона, которой у меня не было причин воспользоваться до той ужасной ночи.

Я защищала себя. Полностью, самостоятельно. Моя история удивила не только меня, она впечатлила детективов, которые работали над делом. Все это в совокупности дало мне чувство завершенности, когда дело касалось Криса.

Ну, это и тот факт, что он признал вину и проведет большую часть своей жизни в тюрьме.

Часть его срока — результат взлома и проникновения в нашу квартиру. Часть — его нападение на меня. Но большей частью срока стало усугубленное обвинение, с которым он столкнулся, из-за того, как навредил Кристал и запер ее в багажнике своего автомобиля.

Тот факт, что она получила серьезные телесные повреждения, которые потенциально угрожали ее жизни, в зависимости от того, как долго она бы провела там времени, — стали основном уголовным обвинением.

В любом случае, сны оставались все еще здесь, но я знала, что уже прошла долгий путь от той ужасной ночи к возвращению меня настоящей, и однажды, вероятно раньше, чем позже, кошмары станут такой же частью прошлого, как и Крис.

— Как я и сказала той ночью в больнице, ты не Бэтмен, — я улыбнулась, пытаясь вызвать ответную улыбку, но ничего не получилось.

— Все могло бы быть намного хуже.

Я поцеловала его в лоб.

— Ты должен отпустить это. Я в порядке. Действительно в порядке. Он сел на длительное, длительное время, и мне намного лучше. Я справилась с этим сама. И посмотри, куда меня все это привело. Я здесь, в этом невероятном месте, с невероятным мужчиной. Чего я еще могла бы попросить? Я наклонилась и поцеловала его, сильно, удерживая его от произнесения чего-либо еще.

Шесть недель спустя я чувствовала себя лучше и работала в его кино-производственной компании, независимом предприятии, которое он решил возродить в последние несколько недель.

Он больше не хотел подписывать контракты на продолжение написания сценария со студиями. Свобода, связанная с независимым производством и распространением его собственных фильмов — было тем, чего он хотел некоторое время. Когда он признался мне, что все, чего он хотел — это писать. Чего в действительности он хотел — независимость от корпоративного кинопроизводства.

Контракты на продолжение написания сценария означали написание сценариев, которые полностью выполняли бы желания фокус-группы, а не собственные творческие прихоти Макса. Он был достаточно известен, чтобы сообщить кинокомпаниям, что собирается стать независимым и, если им нравиться то, чем он собирается заниматься, они могут обсудить цену.

Поэтому шесть недель спустя после переезда к нему, я расположилась в кабинете вниз по коридору от Макса.

Компания находилась в Century City, немного дальше, чем полпути между Малибу и ЛА, около тридцати минут от нашего дома. Это было одноэтажное, кирпичное строение, и стены внутри также были кирпичными с толстыми, дубовыми перекрытиями и деревянными полами на открытом пространстве. Макс украсил место плакатами фильмов — не только теми, над которыми он работал, но и некоторыми из его любимых фильмов также — создавая настоящую студийную обстановку, даже при том, что он был рад избавиться от замкнутой природы этой части бизнеса.