— А в чем же еще?

Я не могла поверить. Он действительно был расстроен моим замужеством. Но как можно влюбиться в человека за такое короткое время, может у него наркотическая депрессия, принявшая такую странную форму?

— Андрюша, все это очень мило, но совершенно не к стати. Ты меня извини.

Я демонстративно посмотрела на часы и решила не дожидаться своего кофе и эклеров, в обществе депрессивно настроенного приятеля.

— Мне пора. У меня еще очень много дел. Завтра свадьба. У меня на пять часов запланирована репетиция прически.

Бросив на стол несколько купюр, я покинула своего неудачливого поклонника с его остывшим кофе и его любимыми алыми розами.

На выходе из кафе, я увидела газетный киоск и решила купить последний выпуск журнала "Glamour". Если честно, я никогда его не читала, но покупала с завидным постоянством, чтобы вырезать талоны со скидками. В моем книжном шкафу собралось огромная подшивка этого издания за последние четыре года. Внезапно, мой взгляд упал на заголовок первой полосы в газете "Столичная жизнь": "Свадьба для золушки", приложенные к статье фотографии заставили меня вскрикнуть. Я закрыла рот рукой, поняв, что произвела некрасивый звук, и осмотрелась по сторонам, не привлекла ли ненароком чьего-то внимания. К счастью, в радиусе пятидесяти метров не было ни одной живой души.

Я мысленно порадовалась этому факту и заставила себя еще раз посмотреть на фотографии в газете. На первой полосе красовалась я в свадебном платье, которое примеряла две недели назад в салоне для молодоженов. Видимо, меня сфотографировали в примерочной скрытой камерой. За фотографии подобного качества обычно предъявляют судебные иски. В изображенной на снимке женщине от меня не было ничего, кроме платья.

Я взяла газету в руки и стала читать первые строчки статьи. В дешевой писанине говорилось о том, что мезальянс в России уже давно вышел из моды, и такие браки становятся все большей редкостью. Как же повезло этой никому неизвестной девице, умудрившейся отхватить такого завидного жениха, как Вадим Верещагин — главный редактор гламурного мужского издания "QQ". Мое имя упоминалось только единожды, в то время, как имя Вадима повторялось более тринадцати раз. Кто-кто, а я отлично знала стоимость упоминания имени в прессе, и сколько раз его нужно повторить в статье, чтобы оно запомнилось читателю.

Я нисколько не сомневалась, что статья заказана Вадимом. От этого стало противно. Правда, у меня еще оставался шанс отказаться от этого фарса и вернуться в привычную нормальную жизнь, однако, тот факт, что обо мне написали в газете, почему-то произвел на меня неожиданно возбуждающее действие. Мной овладело какое-то неуместное чувство превосходства. Я словно переместилась на Олимп к небожителям.

— Это про Вас написали? — донеслось откуда-то с Земли.

Я очнулась и увидела продавца в киоске, по всем признакам, приезжего издалека. Он смотрел на меня с нескрываемой завистью и восхищением.

— Да, обо мне, а что? — я изобразила на лице абсолютное безразличие, словно мое имя пестрело в прессе чуть ли не каждый день.

Продавец ничего не ответил, только вытер жирный от майонеза рот тыльной стороной руки. Мне было недосуг задумываться, что именно он хотел сказать этим жестом. Расплатившись за газету, я отошла от киоска, и направилась в сторону дома.

* * *

Ира наряжала меня к свадьбе, получая истинное удовольствие. Она давно не была такой радостной, в тот момент она по-настоящему желала мне счастья, вопреки своим привычкам.

Витя, казалось, нервничал, как невеста. Я имею в виду не себя, он нервничал, как настоящая невеста. Я же пребывала в состоянии полного спокойствия. Меня вяло раздражали бесконечные звонки знакомых, узнавших о моей свадьбе из прессы. Теперь им всем непременно захотелось возобновить со мной приятельские отношения, хотя, мне было понятно, что они просто напрашиваются на публичный праздник.

Ира помогала надеть мне фату, а моя приятельница Вера, с которой мы когда-то поссорились из-за одного молодого человека, цена которому сломанный грош в базарный день, делала мне макияж и заканчивала прическу. Я пригласила ее сделать мне свадебный имидж, чтобы сгладить создавшееся когда-то между нами разногласие и попытаться восстановить дружеские отношения. Вера, всю жизнь мечтавшая стать моделью, теперь была одной из самых задействованных стилистов Москвы и создавала имидж моделям и актрисам. Ей таки удалось соприкоснуться с прекрасным, пусть и за кадром.

Я осмотрела себя в зеркале, когда девочки разрешили мне встать, закончив все действия по моему оформлению. Что ни говори, я была настоящим тортом со сливками, без лишней скромности. Жаль, что свадьба бутафорская, иначе я бы порадовалась своему внешнему виду. Такой красивой я еще никогда не была.

Витя посмотрел на меня и заплакал. Только этого мне не хватало! У меня не было моральных сил успокаивать моего несчастного друга. Ему с каждым днем становилось все хуже, лечение не давало никаких результатов. Штамм СПИДа был слишком тяжелым, неподдающимся лечению, даже при условии применения современных медикаментов. Он угасал на глазах. За истекших два месяца, он похудел на семь килограммов. Я ничем не могла ему помочь, только морально, и то не всегда. В последнее время я превратилась в настоящую неврастеничку и снова подсела на кокаин.

Мы с Витей договорились, что после моего замужества он остается жить в моей квартире. Я должна была переехать в квартиру Вадима, он на этом настаивал. Выходило, Витя останется один, будет слоняться по дому, изредка рисовать под заказ. Из агентства он вынужден был уволиться по состоянию здоровья.

По правде сказать, мне совсем не хотелось жить у Вадима, но он посчитал, что раздельное проживание будет выглядеть подозрительно. Меня всегда удивляло, почему такой человек, как он боится осуждения общества. По моему мнению, ему должно было глубоко плевать, что о нем думают посторонние люди.

За двадцать минут до выхода из дома я позвонила Вадиму. Меня с самого начала волновал вопрос, на который я рассчитывала получить внятный ответ. Терять уже было нечего.

— Привет, ты готов? — спросила я Вадима.

— Конечно, готов, а ты?

Настроение Вадима, по моим скромным подсчетом было эквивалентно трем дозам кокаина, то есть излучало великодушие и любовь ко всему живому.

— Я тоже. Послушай, я хочу задать тебе вопрос, только ответь мне откровенно, мне кажется, нам уже нечего скрывать друг от друга.

Вадим молчал, тяжело сопя в трубку.

— Ты обещаешь ответить? — я была настойчива, и решила, что получу ответ.

— Обещать не могу, сначала спроси, — настроение Вадима грозило испортиться, но это меня не остановило:

— Скажи мне честно, почему Вика покончила с собой?

Вадим помолчал несколько секунд, затем ответил:

— Она забеременела от меня, а я сказал, что дети мне не нужны и признавать своим отпрыском я никого не собираюсь. Девочка сильно расстроилась, слишком была впечатлительной, не то, что ты.

Я была ошарашена.

— А если я забеременею, ты тоже откажешься от ребенка?

— Ты? Ни в коем случае, мы этого не допустим. Я удовлетворил твое любопытство?

— Вполне, — ответила я, на душе стало совсем темно.

— Встретимся в ЗАГСе, — Вадим отключился.

А что я хотела услышать? Плакать было никак нельзя, я рисковала размазать макияж, над которым Верка столько трудилась.

Я выглянула в окно, на дворе уже собрались гости, в том числе, мама и папа, и еще несколько приглашенных мной ребят — однокурсников. Вадим ожидал меня в ЗАГСе. Пора выходить, нечего тянуть. Нужно быстрее покончить с этим театром и, наконец, расслабиться.

Глава 22

Церемония бракосочетания прошла быстро и технично. В ЗАГСе мы не задержались, сразу поехали в ресторан, где нас ожидали накрытые столы и почти двести человек гостей, не включая прессу. Оказывается, совсем это невесело, когда на тебя направлено столько камер, и нет никакой возможности незаметно поковырять в носу или почесать за ухом. Нужно постоянно улыбаться и позировать, чтобы не получиться плохо на снимках в прессе.

Через двадцать минут пребывания в ресторане у меня от напряжения заболели щеки. Казалось, улыбку заклинило на лице навсегда. Ира бдительно следила, за тем, чтобы на моих губах всегда был нужный слой губной помады и тональный крем на лице в достаточном количестве.

Я все время знакомилась с какими-то людьми, которых я неоднократно видела по телевизору. Здесь были известные музыкальные продюсеры, телеведущие, актеры, редактора глянцевых изданий.

Все эти люди не имели ко мне никакого отношения, но благодаря моему браку, они автоматически стали частью моего окружения. Иногда я ловила на себе презрительный взгляд кого-то из гостей, сродни тем, что мне доводилось видеть на вечеринке Мозера. Отечественный бомонд ничем не уступает зарубежному, в том числе, и в снобизме.

— Госпожа Верещагина, — Вадим настоял на том, чтобы я взяла его фамилию, — пожалуйста, посмотрите сюда.

Очередной фотограф ловил в объектив мое улыбающееся лицо. Как же, черт возьми, надоело разыгрывать куклу, а ведь это только начало! Мне предстоит улыбаться три года? Да уж, теперь мне становилось понятно, почему Вадим решил жениться таким образом. Ни одна нормальная женщина, какой бы дурой она ни была, не сможет всю семейную жизнь работать на объектив, даже если она модель. Кто бы мог подумать, меня наняли работать женой!

— Кира, еще один кадр, пожалуйста, — донеслось откуда-то из толпы. Я уже с трудом различала, кто и о чем со мной заговаривает, как они выглядят и кем представляются. Я машинально улыбалась всем и каждому, вертя головой, как китайский болванчик на шарнирах. На меня одновременно нахлынуло такое количество имен и лиц, что запомнить кого-то из этих людей не представлялось возможным, имей я даже жесткий диск вместо мозга.

Вадим запретил мне кушать во время свадебного приема, так как, кто-то из фотографов мог заснять, как я поглощаю пищу, и на утро опубликовать молодую жену Верещагина в неприглядном ракурсе. Поэтому, на протяжении всего вечера, я очень стройная, улыбчивая, затянутая в корсет и умирающая от голода и усталости, посылала счастливые улыбки в объективы камер и фотоаппаратов.

Вадим время от времени, давал мне дополнительные распоряжения, постоянно напоминая, держать ровно спину, которую я сутулила из-за ломоты в позвоночнике.

— Когда мы сможем уехать? — спросила я, умирая от усталости, и вдоволь наторговав своим лицом всем, кого оно хоть сколько-то интересовало.

— Когда я разрешу, — ответил Вадим, — мы еще не выходили на улицу, где тебя ждет подарок.

Проговаривая это, Вадим продолжал улыбаться, чтобы не пропустить очередную фото вспышку. В результате, я не поняла половину текста. Черт, я совсем забыла про этот дурацкий подарок, которому я уже была совсем не рада. Оказывается, человеку для счастья не так много нужно, просто снять свадебное платье и лечь спать. Как жаль, что мы не всегда об этом знаем и помним. Выходит, еще вчера я была почти счастливым человеком.

Мне становилось все труднее это выдерживать. Я поискала глазами Витю и не нашла. Нащупав в маленькой, расшитой бисером сумочке заветную коробочку, я, машинально продолжая улыбаться, отправилась в туалет. Над раковиной, согнувшись пополам, стояла девушка с длинными светлыми волосами, ее сильно рвало. Я решила спросить, не нуждается ли она в моей помощи. Она запрокинула голову назад, чтобы набрать воздуха, и я рассмотрела ее лицо: это была одна из "Блестящих" девушек. Заметив меня, она криво улыбнулась, и снова нагнулась над раковиной. Почему-то мне расхотелось предлагать ей помощь.

Я зашла в кабинку, присела на унитаз, скрутила трубочку из тысячной рублевой купюры, и втянула довольно увесистую дозу кокаина, стряхнув с ноздрей остатки порошка. Прислонившись к стене, я ощутила, как ко мне медленно возвращается чувство беспричинной радости и относительного душевного равновесия.

Вернувшись в зал ресторана, я улыбалась уже значительно искреннее. Наверное, снимки получатся замечательными.

Распорядитель свадьбы, известный радио ведущий, объявил гостям о том, что все могут выйти на улицу, где невесту ожидает сюрприз от жениха.

Ну, слава Богу, подумала я. Наконец, все это закончиться.

Вся толпа, как по приказу, встала и направилась к выходу отеля. Я шла со счастливой улыбкой на лице, по красивому холлу отеля "Кемпински", в роскошном свадебном платье за десять тысяч долларов, пробираясь сквозь толпу публичных людей, одинокая, как никогда.

На улице стоял новенький роскошный BMW кабриолет синего цвета, перевязанный розовым бантом. Пришло время изображать невероятную радость и удивление от сюрприза. Получилось отлично, кокаин — великая штука. Никто в трезвом уме, не смог бы радоваться в моем состоянии полного физического и морального истощения. Зато, на моей свадьбе побывали все известные люди Москвы. И что? Ты стала счастливой? — спросила меня моя совесть. Нет, честно ответила я, первый раз за все время, посмотрев ей в глаза.