— Кирюша, приезжай, пожалуйста. Очень прошу, — прошептала Ира в телефонную трубку. Я едва различила Ирины слова, тетка за дверью орала все громче.

— Что с тобой? Что случилось? Я сейчас буду, только не отключайся, объясни толком, тебе плохо?

Ира не отвечала. Я посмотрела на трубку сотового телефона, она погасла. Ира отключилась и больше не слышала меня. В душу закрались нехорошие предчувствия. Я переступила через лужу своей блевотины на ковре, и пошла к двери. Ручка двери расшаталась и легко поддалась от нажима моей руки. Я распахнула двери. Глафира Ксенофонтовна стояла вся в мыле, ее красное лицо напоминало задницу обезьяны.

— Что Вы себе позволяете? Да как Вы мо…

— Послушайте, меня там вырвало, уберите. Я скоро буду.

— Вы никуда не пойдете.

— Да что Вы?

Я схватила дубленку, сумку, ключи от машины и выбежала из квартиры. Тетка погналась за мной, она оббегала меня спереди и пыталась преградить дорогу. Я просто обходила ее стороной и следовала к лифту.

— Я позвоню Вашему мужу, он Вам покажет. Хорошо бы морду в кровь разбил, чтобы не повадно было, другого ты не заслуживаешь, избалованная сучка. В роскоши она утопает и все ей мало.

— Можете уже звонить. Не теряйте времени на бессмысленную физкультуру и примитивные тексты, звоните, чем раньше — тем лучше.

С этими словами я зашла в лифт, двери за мной закрылись.

Я неслась к Ирке на скорости сто километров в час, рискуя разбиться, я знала, с ней произойдет что-то ужасное, если уже не произошло. Мелкий налипающий снег, который сыпал как из ведра всю вторую половину дня, сделал асфальт проезжей части лучшим плацдармом для автокатастрофы. Меня заносило, зимняя резина не справлялась со снегом и скоростью. Снег налипал на лобовое стекло, понижая видимость в три раза. Только бы успеть вовремя к Ире, стучало в моей голове, только бы успеть. Наконец, показался первый дом Нахимовских новостроек, здесь жила Ира последние четыре года, в четырехкомнатной квартире, площадью сто пятьдесят квадратов.

Я поднялась на пятый этаж бегом по лестнице, от страха и нетерпения не смогла дождаться лифт. Он, как назло, стоял на последнем этаже. Несколько раз позвонила в двери, но ответа не последовало, мне никто не открывал. Я позвонила еще два раза, снова тишина.

Я потрогала дверную ручку, дверь поддалась и открылась. Оказывается, она не была заперта на ключ.

— Ира, я приехала, — громко произнесла я, ответа снова не последовало. — Ира, ты где?

Свет горел во всей квартире, но подруга не отзывалась.

— Ир, ты где, это я, Кира.

Я ходила по огромной пустой квартире из комнаты в комнату. Мне никто не отвечал. Наконец, я наткнулась на что-то большое и мягкое. Сначала я решила, что это пуфик, но, разглядев предмет, лежащий на полу, я вскрикнула, "предметом" оказалась Ира. Она свернулась калачиком прямо на полу, сжавшись всем телом.

— Кирюша, — еле слышно прошептала подруга, — я не сразу поняла, он меня отравил, теперь уже поздно. Он хотел развод, я не давала, ему нужно было делить имущество, — голос Иры слабел с каждой секундой, — и вот он прислал ко мне убийц… наемников. Они пришли под видом курьеров. Сам он в командировке… уехал. Сволочь. Они все сделали, так филигранно, — Ирины губы были белыми и сухими, она едва открывала рот, чтобы произнести следующее слово.

— Вызови скорую помощь, может, они еще успеют что-то сделать.

— Я…я сейчас… конечно, подожди, держись. Я сейчас…

Я продиктовала Ирин адрес тетке с бесцветным голосом из службы скорой помощи. На том конце мне пообещали приехать в течение двадцати минут. Я понимала, что у Иры нет двадцати минут, а может, и пяти. У нее начались судороги и приступы болей в животе, изо рта пошла пена, ее вырвало, она сильно закашлялась.

— Знаешь, я так глупо прожила жизнь, так мало, — Ира шептала совсем тихо, силы покидали ее с каждой секундой. Я присела на коленки, чтобы слышать ее.

— У меня ведь даже друзей никогда не было, я так хотела быть круче всех, и вот, я всех обошла, оказалась… оказалась впереди, да так, что рядом больше никого не было, пришла на финиш первая, меня никто не смог догнать. Так страшно… что же я наделала? Обними меня, хорошо? Так холодно…

Я гладила Иру по голове, она тихонько всхлипывала и хрипела, больше не могла говорить. Мне так хотелось заплакать, зарыдать, закричать, но не получалось выдавить даже маленькой слезинки, я была абсолютно опустошена, неотрывно смотрела на Ирин портрет в полный рост, висящий на стене гостиной комнаты. На портрете Ира стояла с гордо поднятой головой в роскошном темно-синем платье с глубоким декольте от Valentino. Она хвасталась, что этот портрет когда-то заказал Миша, ее муж, Никасу Сафронову.

Сейчас ее некогда гордая голова покоилась на моих коленях, я гладила ее по волосам. Ира больше не говорила, не кашляла и… не дышала. Она умерла.

Я сидела с остывающей Ирой на руках и раскачивалась из стороны в сторону. Ее волосы совсем запутались, лицо, запачканное рвотой и пеной, приобрело какой-то землистый оттенок, остекленевший взгляд смотрел в небытие. Я провела рукой по векам подруги, и закрыла ей глаза. В мгновение ока, Ира стала неузнаваемой. Говорят, что смерть меняет внешность человека в первые мгновения.

Скорая помощь приехала через двенадцать минут… констатировать факт Ириной смерти.

Теперь мне было безразлично, что сделает со мной Вадим. Только что я наблюдала один из вариантов развития наших дальнейших отношений. Он просто убьет меня, как убил Ирку ее благоверный, только чтобы не делить с ней имущество.

Я легла на кровати в спальне и свернулась калачиком. В огромной Ириной квартире, где больше никогда не будет самой Иры, отчетливо пахло смертью.

В памяти всплывали студенческие годы, наши с Ирой посиделки на кухне, мечты, общие компании, пикники с вином и бутербродами. Вот мы получили дипломы, выпускной вечер, мы сильно напились, нас провожали ребята. Не любовники — просто друзья. Никто еще не был богат, были только мечты, мечты о красивой жизни, большие амбиции, хорошие оценки в университете, первые предложения по работе.

Я заплакала. Наконец, появились слезы, принесшие облегчение. Я рыдала и кричала, из-за боли в груди я начала задыхаться, не могла сделать вдох. Каждый глоток воздуха давался с неимоверным трудом. К чему мы пришли? Когда мы ошиблись? Что сделали не так? Ира, прожившая всего двадцать восемь лет, последние пять из которых, были абсолютно пустыми, незначительными, ненастоящими. Только вещи, предметы, дорогие и не очень. Так вот оно какое, гламурное счастье!

Меня, ожидала аналогичная развязка, у меня были все шансы последовать за подругой на тот свет, тем более, я была свидетелем преступления, а не просто вредной супругой, не дающей развод. Я лежала на кровати и всматривалась в темноту за окном. Надо же, какая темная ночь, ни единой звезды, ни луны, ни горящих поблизости фонарей. Все погрузилось во мрак. Деваться больше некуда.

Мне стало жалко родителей, которые все еще ждали внуков от моего брака с Вадимом, они ведь ничего не знали, я даже не смогу с ними попрощаться. Так захотелось обнять маму и папу. Снова очутиться в детстве, возле новогодней елки, или в школе за первой партой, или на нашей даче в Зареченске, куда мы каждую осень ездили собирать грибы, а может, в университете, вместе с Иркой, или на работе, на дурацком собрании. Так хотелось в прошлое, в какое угодно прошлое, только бы убежать из настоящего. Из этой квартиры, где холод сквозил из всех щелей, и куда вернется Ирин убийца, совершенно безнаказанно. Из квартиры Вадима, ставшей моей тюрьмой.

Внезапно, пискнул мой сотовый. Пришло смс сообщение от Бриджит Нево. Я так удивилась, что даже на секунду отвлеклась от ужасных мыслей. Текст сообщение поверг меня в еще большее изумление, приятельница писала: "Кира, не возвращайтесь домой, уезжайте на несколько дней к друзьям или родителям, Вас не должно быть рядом с Вадимом хотя бы пару суток. Все объяснения — позже, не задавайте вопросов, не связывайтесь с Вадимом по телефону, все объяснит Андре при встрече. Всего Вам наилучшего, надеюсь на скорую встречу".

Я тупо смотрела на табло телефона, снова и снова перечитывая текст сообщения. Какое ей было до меня дело, что все это могло означать? Через несколько минут пришло еще одно сообщение, на этот раз от Андрея: "Кира, не возвращайся домой, все объясню позже, просто поверь и не задавай вопросов, скоро все тебе объясню. Андрей". Да что, черт возьми, происходит? Что за тайны? Испытывать судьбу в очередной раз желания не возникло, поэтому я решила переночевать у Вити, то есть у себя дома. Витя очень обрадовался моему звонку и с энтузиазмом отреагировал на мое желание приехать в гости.

За время моего отсутствия, машина остыла, ее сильно занесло снегом, в салоне было холодно и как-то жутко. Я включила печку и облокотилась на сиденье. Сигарет не было, а так хотелось курить и сделать глоток кофе. У меня закружилась голова, мое физическое состояние было на грани дефолта, я чуть не отключилась. Перед глазами плыла какая-то муть, мысли путались, я почти ничего не соображала. Тряхнув головой, я постаралась вернуть сознание в естественное для него место пребывания. Голова отозвалась резко наступившей мигренью, из носа хлынула кровь. Я утирала нос тыльной стороной ладони, кровотечение не останавливалось, вся рука была залита кровью. На светлой дубленке образовалось несколько бурых пятен, я теряла сознание.

— Тетенька, пожалейте, дайте десятку, очень кушать хочется, — послышался детский мальчишеский голос. Я подняла глаза и увидела уличного мальчишку лет десяти. Он прислонился к боковому стеклу всем телом и смотрел на меня молящими глазами. Я порылась в кармане и нашла завалявшиеся тридцать рублей. Опустив окно, я дала мальчишке несколько монет.

— Вам плохо, тетенька, у Вас кровь.

— Нет, все в порядке, уже проходит. У тебя нет закурить?

Мальчик порылся в кармане, достал смятую сигарету Marlboro и протянул ее мне. Я закрыла глаза и с удовольствием затянулась. Через пару секунд мальчишки и след простыл. Мне становилось лучше, я сфокусировала взгляд на дворниках, усердно расчищавших снег на лобовом стекле. Очень хотелось набрать номер Бриджит и задать ей несколько уточняющих вопросов, а именно, расспросить ее, что за чертовщина происходит. Но я убедила себя быть терпеливой.

Через открытое стекло автомобиля в салон врывался ледяной воздух, на щеке оседал мелкий снег и таял, стекая за шиворот тонкого свитера. Приятное ощущение, давно не испытывала таких приятных ощущений.

Я ехала по Московской набережной, яркие огни города отражались в Москве-реке, образуя причудливые рисунки калейдоскопа на водной глади. Зрелище завораживало. На секунду мне показалось, что город раскрывает мне объятия, хочет как-то успокоить и приласкать, являя взору эти сказочные красоты, которых у Москвы немало. Обычно вредная столица казалась мне неимоверно приветливой и доброй в этот вечер злых сюрпризов. В поле моего зрения попал храм Хреста Спасителя. Фундаментальный и убедительный образец славянской архитектуры, в лучшем проявлении. Я снова задумалась, не пойти ли в церковь. В храм Спасителя не хотелось, слишком пафосный. В последнее время меня тошнило от пафоса. Я решила заехать в маленькую церквушку св. Просковьи. Когда-то меня туда приводила моя бабушка. В церкви всегда было тихо и спокойно, именно так должно быть в церкви. Меня ждал неприятный сюрприз: оказалось, церковь была на реставрации. Я решила было уходить, но заметила тусклый огонек в правом крыле прилегающего к церкви здания. Дверь в светлицу, не смотря на холод, была приоткрыта. Я постучала три раза и, не дожидаясь ответа, зашла. За столом сидели несколько человек — по всей видимости, рабочих, осуществлявших реставрацию церкви.

— Здравствуйте, извините, что отвлекаю, — сказала я, — церковь не работает?

Один из парней, сидящих за столом, повернул голову, и приветливо мне улыбнулся:

— Вообще-то, не работает, но если Вам срочно — можем впустить.

Второй парень из троих неодобрительно посмотрел на первого, но промолчал, воздержавшись от реплик и комментариев.

— Не то чтобы срочно, просто хотелось зайти.

— Ну, раз захотелось — нужно зайти, — с улыбкой сказал мой собеседник. Возьмите ключ, зайдите через внутреннюю дверь. Потом вернете мне ключи, а то мне вот что сделают, — он провел по горлу ребром кисти руки.

— Конечно, не волнуйтесь, обязательно верну. А где можно взять свечу?

Парень открыл ящик стола, достал коричневую тонкую свечку и протянул ее мне.

— У Вас кровь на одежде, Вы нормально себя чувствуете?

Я забыла, что на мне кровь, должно быть, люди немного испугались.

— Уже все хорошо, не пугайтесь, это из носа, — улыбнулась я.