– О! – прошептала Кэролайн, побледнев. – О, это он! Что же теперь будет?

– Он? – тоже шепотом переспросила Джейн.

Глаза ее расширились от страха и сейчас казались темно-зелеными.

– Кто это – он?

Брат тут же отстранился, бросив руку невесты с такой поспешностью, словно это был заряженный пистолет. Задрав голову, он тоже смотрел на тень, и ужас на его лице постепенно сменился… уважением.

Прикрыв подвенечным букетом, словно щитом, кружевное декольте, девушка повернулась и посмотрела в самое притягательное на свете, до неприличия красивое лицо.

Так, значит, вот он какой. Достопочтенный маркиз Седжкрофт собственной персоной.

Седжкрофт, тень которого поглотила тонкую фигурку целиком, с головы до кончиков изящных свадебных туфелек. Седжкрофт с неукротимыми голубыми глазами, которые темнели в минуту напряжения и страсти, и стальным мускулистым телом, скандально известный своим свободным образом жизни. Самый очаровательный негодяй на свете, разговоры о котором непрерывно занимали светское общество. Тот человек, в чьей часовне Джейн задумала претворить в жизнь свой дерзкий план. Этот самый Седжкрофт сейчас выглядел смущенным, покорным и…

Но что же он делает здесь, возле алтаря?

Сердце билось так, что едва не дрожали лепестки отчаянно стиснутого букета. В уме пролетали странные, причудливые мысли. Почему-то вдруг пришло в голову, что лицо маркиза создано для резца скульптора: четко очерченное, состоящее из твердых прямых линий и углов.

Греховно-красивый рот и мощные, мужественные плечи довершали неотразимое, почти убийственное впечатление. Джейн постаралась прикинуть, сколько же ткани потребовалось портному, чтобы скроить костюм на эту могучую фигуру. Интересно, он действительно однажды устроил любовное свидание прямо в Тауэре?

Нескромные мысли были прерваны его низким бархатным голосом:

– Я сгораю от стыда.

От стыда? Так что же, ему стыдно? Ну, вполне возможно, что у него и на самом деле есть сотня причин и поводов для подобного признания, однако Джейн здесь совершенно ни при чем. Она озадаченно взглянула на сестер.

– Прошу прощения. Вы сказали, что…

– Что мне очень и очень стыдно. Стыдно за поведение кузена. Могу ли я чем-нибудь вам помочь?

– Помочь?

– Конечно. Во всем этом… – сильная рука начертила в воздухе неопределенную фигуру, – в этой неприятной ситуации.

– Надеюсь, что сумею справиться самостоятельно, – ответила Джейн. – Однако большое спасибо за внимание и предложение.

Низкий бархатный голос маркиза словно обволакивал теплой умиротворяющей волной. Казалось бы, человек с его репутацией не должен быть причастен к такому щекотливому делу. Но предлагать личную помощь? Интересно, с любовницами и поклонницами он ведет себя так же участливо и внимательно? Что ж, исключительно эффективный способ растопить женское сердце.

Разговор прервал отец.

– Возникли некоторые затруднения тактического характера, Седжкрофт, – заявил он. – Как провести девочку к экипажу сквозь собравшуюся на улице толпу?

Седжкрофт окинул Джейн проницательным, словно оценивающим взглядом. В глазах сквозило столько опыта и понимания, что девушке показалось, будто он видит ее насквозь, вплоть до самых потаенных, укромных уголков души.

– Эту проблему решить совсем не трудно. Ваша дочь может выйти через дверь в ризнице и сесть в один из моих экипажей. Если, конечно, по каким-то причинам вы не предпочитаете собственный.

Хозяин часовни замолчал и снова пронзил девушку взглядом.

– Я могу лично проводить молодую особу до ворот. Больше того, могу донести ее на руках. У толпы будет хороший повод для пересудов.

Кэролайн перестала дышать, а глаза Миранды недоверчиво и изумленно округлились. Джейн схватила Саймона за руку и сжала запястье с такой силой, что брат даже нахмурился.

– Помоги, – едва слышно прошептала бывшая невеста.

– А я-то думал, что ты никогда в жизни не падаешь в обморок, – не удержался от ехидного замечания виконт.

Джейн прикрыла губы букетом.

– Сегодня, наверное, может случиться всякое. Как ты думаешь, он всерьез все это говорит?

Лицо Саймона озарилось искрой восхищения.

– Насчет Седжкрофта никогда и ничего нельзя сказать наверняка. Сам видел, как он отчаянно блефовал в карточной игре и сумел выиграть целое состояние.

Джейн снова украдкой взглянула в великолепное лицо и обнаружила выражение добродушное и даже слегка насмешливое – очевидно, до этой минуты он прятал его, опасаясь ранить самолюбие покинутой невесты. Снова приятный сюрприз. Ведь светские гостиные уже долгие годы полнились слухами и пересудами о суровом и неприветливом нраве всех членов знаменитого семейства.

– Не думаю, что существует необходимость нести меня на руках, – наконец высказала свое мнение Джейн, хотя, учитывая обстоятельства, было не просто устоять перед искушением принять предложение.

– Нет?

Джейн с ужасом почувствовала, как лицо заливает горячая волна румянца, она посмотрела в голубые глаза и ощутила столь сильное притяжение, что едва не сделала шаг навстречу. Если бы она не стремилась как можно быстрее привести затруднительную ситуацию к развязке, то неминуемо утонула бы в море мужской притягательности.

Что за мысль – донести ее до экипажа на руках! Прямой путь к скандалу. Хотя приходилось признать, что эти широкие плечи и сильные руки с легкостью справились бы с задачей. Ой, о чем же это она думает?

– Я вполне смогу самостоятельно дойти до экипажа и посмотреть в лицо собравшимся на улице людям, – твердым голосом произнесла Джейн.

– Вне всякого сомнения, – ровным, спокойным голосом подтвердил джентльмен.

Лорд Белшир встревоженно посмотрел на маркиза:

– Осмелюсь предположить, что вам ровным счетом ничего не известно о местонахождении сэра Найджела.

Лицо Грейсона обрело решительно-холодное выражение. Ответ безжалостной стрелой вонзился в сердце Джейн.

– Поверьте, я намерен безотлагательно выяснить все подробности сегодняшнего происшествия. – С этими словами маркиз взглянул прямо в лицо девушки, словно пытаясь приподнять тень фаты. – Понимаю, насколько трудно вам сейчас приходится, но все-таки ответьте на мой вопрос: вы с Найджелом накануне, случайно, не поссорились?

Джейн медленно покачала головой. Дело в том, что они с Найджелом расстались лучшими друзьями, придя к общему мнению, что на роли мужа и жены никак не годятся.

– Нет, что вы. Никаких ссор.

Седжкрофт сжал губы, словно понял, что ответ требует существенного уточнения.

– И никаких мелких размолвок, столь частых между влюбленными? Может быть, в суете и волнениях вы просто о чем-то забыли? Никаких разногласий не случилось?

Джейн на секунду задумалась в поисках ответа и покачала головой:

– Мы с Найджелом прекрасно понимаем друг друга.

– Вероятно, его уже нет в живых, – в очередной раз заявила леди Белшир, горестно оглядывая собравшихся. – Джейн, мне кажется, было бы весьма разумно принять любезное предложение мистера Седжкрофта.

Джейн посмотрела на мать отчаянным взглядом:

– Мама, я не хрустальная ваза, чтобы нести меня сквозь толпу на руках.

Леди Белшир смущенно прикрыла веером розовые щеки.

– Я имела в виду предложение экипажа, милая. Видит Бог, вовсе нет необходимости давать черни повод для сплетен.

Лорд Белшир мрачно улыбнулся супруге:

– Ты неисправима, Афина. Так или иначе, а история все равно попадет во все вечерние газеты, причем в самом скандальном варианте. Так что выход из неприятной ситуации – это как можно быстрее выкинуть все случившееся из головы. Седжкрофт?

Маркиз сделал неопределенное движение рукой, словно недоумевая, каким образом ему выпала участь стать невольным свидетелем внезапно разыгравшейся семейной драмы.

– Один из моих братьев проводит вашу дочь до самого дома, а я тем временем займусь выяснением обстоятельств, – ответил маркиз. – Гостям же ничто не мешает в полной мере насладиться свадебным завтраком. – Джентльмен расправил плечи и обжег Джейн синим пламенем глаз. – Я все улажу, – негромко добавил он, и в голосе прозвучали особые, аристократически твердые нотки.

Джейн старалась не выказать изумления. Вот она стоит у алтаря рядом с мужчиной, пользующимся дурной славой негодяя. До этой минуты знаменитый аристократ не обменялся с ней ни единым словом, а теперь обещает отомстить за оскорбление, которого, в сущности, и не было.

Его слова, несомненно, должны были успокоить девушку. Но вместо этого она внезапно почувствовала, что сейчас ей угрожает истинная опасность. Все защитные силы моментально проснулись и потребовали внимания и крайней осторожности.

Что и говорить, сегодняшний план мог привести к настежь распахнутым вратам ада… и к самому дьяволу, стоящему в ожидании ее решившейся на ложь души.

Глава 2

Меньше чем через час в огромной приемной лондонского дома Седжкрофта перед хозяином отчитывался дворецкий Уид. Именно здесь, в зале с потолком в форме купола, был накрыт роскошный свадебный завтрак. Столы сияли великолепием искрящегося хрусталя, красочностью севрского фарфора, блеском отполированного серебра. Изящные приборы и посуда выглядели особенно изысканно на белоснежных туго накрахмаленных скатертях. Преодолев некоторую растерянность и справившись с замешательством, гости с энтузиазмом атаковали салат из омаров и бутылки с шампанским. Казалось, все идет своим чередом, ничего из ряда вон выходящего не произошло.

Вот если бы только кресла с высокими резными спинками в стиле чиппендейл, предназначенные для молодоженов, не пустовали так красноречиво и печально. И если бы щедрый хозяин не восседал во главе стола подобно средневековому военачальнику, который приказал покорным вассалам есть и веселиться, а сам в это время сосредоточенно обдумывал планы отмщения.

– Я все сделал в полном соответствии с вашими распоряжениями, сэр, – вполголоса доложил Уид, почтительно склонившись над прибором Грейсона и наполняя бокал. – Наш голубь вылетел из клетки.

Лицо Грейсона напряглось. Он вовсе не считал нужным проявлять терпимость по отношению к человеку, не способному выполнить те обещания, которые дал сам, пусть и по глупости. Что же говорить о родственнике, совершившем свое преступление против общества в фамильной часовне Боскаслов?

– Вы уверены, что так оно и есть?

– И гардероб, и ящики комода пусты, милорд. Слуги уверяют, что не имеют ни малейшего понятия о планах хозяина. Камердинер сказал, что утром, когда он принес воду для бритья, постель оказалась пустой. Поскольку экипаж сэра Найджела стоял на месте, возле дома, то все решили, что он просто отправился на раннюю прогулку, чтобы перед важным событием привести в порядок нервы.

– И больше не вернулся, – заключил Грейсон.

В голосе его послышалось презрение.

– Полагаю, возможность какого-то насилия нельзя окончательно исключить, – с сомнением заключил Уид.

Сидящий рядом брат Грейсона, Хит, придвинулся ближе.

– Что случилось? – тихо поинтересовался он, не переставая улыбаться пристально наблюдающим гостям, среди которых было немало матрон, видевших в нем желанную цель для своих незамужних дочек – конечно, в том случае, если удастся поймать в сети это холодное сердце.

Маркиз, разумеется, значился в их списках первым, но до сих пор ни одна из достойных молодых особ не привлекла его внимания, хотя многие старались изо всех сил.

Приручение мужчин из клана Боскаслов и последующее матримониальное пленение не давали покоя множеству мамаш, мечтавших устроить судьбу дочек. Богатство, красота, широта натуры казались неотразимой приманкой.

– Найджел сбежал, исчез бесследно, – ответил на вопрос брата Грейсон, поднимая изящный, на тонкой ножке, хрустальный бокал.

– Исчез? – Хит недоверчиво рассмеялся. – И это произошло в центре Лондона в день его собственной свадьбы? Трудно поверить.

Маркиз слегка поморщился.

– И мне тоже не верится. Но дело в том, что найти его никак не удается. Что бы это могло означать?

Хит сложил руки на груди.

– Здесь не обойтись без человека с Боу-стрит.

– Нет, – спокойно возразил Грейсон, в душе разрываясь между верностью чести семьи и тем странным чувством ответственности, которое он испытывал в отношении дочки лорда Белшира.

Если бы она впала в истерику или жалобно расплакалась, пожалуй, предательство кузена не так бы его разгневало. Но самообладание девушки тронуло его.

– Если подлец просто сбежал, а не лежит мертвым где-нибудь в сточной канаве, то дело должно остаться в кругу семьи.

– Разумеется, – пробормотал Хит. – Но половина Лондона уже и так знает, что именно произошло сегодня утром.

Грейсон прищурился. Он с трудом выносил ограниченность светского общества. Она рождала в душе непреодолимую потребность действовать наперекор. Но теперь, когда он стал главой семейства Боскаслов, он уже не принадлежит себе и не имеет права на необдуманные поступки.