Джулия Лэндон - Скандальная куртизанка

Грейсон не хотел мешать, но, услышав, как два джентльмена начали зубоскалить о том, что принц решил позабавиться, почувствовал себя обязанным вмешаться.

А сейчас в его мозгу то и дело возникал образ ее стройной ноги и руки принца на белоснежной девичьей коже. И то, с каким наигранным безразличием посмотрела на него Кейт. А чего он ожидал? Что они обменяются рукопожатиями?

Грейсон не мог вытравить из памяти этот образ. Он хотел снова увидеть ее, снова заглянуть в ее зеленые глаза. И увидеть в них что-то, чего и сам не знал.

Но затем, прождав у туалетной комнаты слишком долго, он подумал, что это становится странным, и направился в игорный зал.

Там ему не повезло, и, в конце концов, он снова пришел в бальный зал. Он обнаружил Кейт, танцующую с Блэком, и раздраженно вздохнул. Джордж презирал Томаса Блэка, так же, как Грейсон. Дарлингтон заметил группу молодых лордов, наблюдающих за ней. Они едва достигли совершеннолетия, и всем им вполне обычным Способом хотелось доказать, что они настоящие мужчины, пьянствуя, дерясь и распутничая.

Грейсон нашел, что эта мысль его немного обеспокоила.

Он выпил шампанского и поговорил с леди Уилкинсон.

Когда танец закончился, Кейт приняла приглашение джентльмена, которого Грейсон не знал. Во время танца она не переставала улыбаться, и ее энергия, казалось, не имела границ.

Грейсон время от времени терял ее из виду, когда погружался в беседу. Но когда подошел час ужина и пьяные гости ринулись в обеденный зал, Грейсон снова заметил Кейт, На сей раз она сидела одна в голубом кресле. Сиденья по обе стороны от нее были пусты. Он через весь зал направился к ней.

Она подняла голову и увидела, что он приближается к ней. Теплая улыбка осветила ее лицо.

— Позволите? — спросил он, показывая на стул.

— Я бы рассердилась, если бы вы не сели, — ответила Кейт.

Грейсон улыбнулся, приподнял полы фрака и сел рядом с ней. Некоторое время они оба смотрели на толпу.

— Как вам этот вечер? — спросил Грейсон.

— О, я так устала! — безмятежно сказала она. — Я танцевала весь вечер, обычно я в это время уже в постели.

— Так рано?

— Рано! Уже так поздно, сэр! Я встаю с восходом солнца, поскольку у меня много дел.

Немолодая пара, стоявшая поодаль, изучающе смотрела на них. Леди что-то сказала мужу и повернулась спиной. Взгляд джентльмена на какое-то время задержался на Кейт.

Кейт тоже их заметила; она грустно улыбнулась Грейсону.

— Вы будете очень разочарованы, если мы уйдем с бала? — спросила она. — Ноги просто ноют.

Должно быть, она была первой дамой в Лондоне, которая хотела покинуть королевский бал так рано, однако Грейсон обрадовался этому.

— Вы не хотите поужинать, прежде чем мы покинем бал?

— О… — Она потрогала серьги и слегка поиграла ими. Грейсон догадался, что она пытается сообразить, как отказаться от ужина. — Я так устала, что вряд ли мне захочется есть… хотя мы могли бы попробовать одно-два печенья.

— Да, конечно. Что это был бы за бал, если б мы не съели одно-два печенья? — сказал он и улыбнулся.

В ее очаровательных глазах сверкнула искорка.

— Смейтесь, если хотите, но я люблю печенье и с подозрением отношусь к мужчинам, которые стремятся уклониться от сладостей.

— Я не уклоняюсь, — сказал он и, поднявшись, подал ей руку. — Иногда я с удовольствием ем лакомства.

Кейт сунула ладонь в его руку.

— Тогда, вероятно, вы были в дурном настроении, когда не захотели отведать мои пирожные.

— А вы были решительно дерзки, — сказал он, беря Кейт под руку. — Мне следовало сразу же пожаловаться принцу.

— А в чем состояла бы ваша жалоба? «Ваше высочество, мисс Бержерон кормит меня пирожными, в то время как я преисполнен решимости быть абсолютно непреклонным»? — Кейт засмеялась шутке. — Право, вам следовало бы попробовать одну из моих булочек, ваша светлость. Я уверена, что ваше настроение заметно улучшилось бы.

— М-м-м, — скептически промычал он, глядя на нее.

— Вот именно — м-м-м, — поддразнила она, улыбаясь милой улыбкой.

Никто из них не отвел глаза. Кажется, в ее зеленых глазах плясали веселые огоньки, и Грейсон почувствовал, что он пленен. Возбужден. Заинтригован.

— Как вы себя чувствуете, сэр? Надеюсь, бал не принес вам слишком много досаждающих моментов?

Он улыбнулся:

— Ничего слишком неприятного.

— Ну, вам предстоит потерпеть мою компанию всего лишь еще раз или два. — Она кокетливо улыбнулась. — Как думаете, переживете? — шепотом закончила она.

— Это будет большим испытанием, но думаю, что смогу пережить.

Она засмеялась.

— Я обещаю быть скромной, — заверила она его. А он, пожалуй, надеялся, что она такой не будет.

Спустя два дня после бала лорд и леди Юстис завтракали в своем весьма фешенебельном городском доме на Аппер-Гросвенор-стрит.

Им были поданы вареные яйца, тосты и чай, как обычно по утрам, когда Чарлз был дома. В его отсутствие Диана довольствовалась апельсином и кофе. Но ее муж полагал, что яйца жизненно необходимы для человеческого организма.

Диана же считала, что для ее организма необходимы любовные свидания с Грейсоном. Она страшно тосковала по нему.

Пока Чарлз завтракал, Диана просматривала утренний помер газеты «Тайме». Ее внимание приковала страница светских новостей: «Множество аристократов посетило бал Двенадцатой ночи, состоявшийся в Карлтон-Хаусе».

— Диана, Хэтт сказал, что ты удвоила норму угля для своей горничной.

— Прошу прощения? — спросила Диана, отрываясь от газеты.

— Я говорю о количестве угля для твоей горничной, — слегка нахмурившись, повторил Чарлз. — Хэтт сказал, что ты его удвоила.

— Да, и что?

— Зачем?

Чарлз имел состояние в пятьдесят тысяч фунтов и беспокоился о какой-то малости.

— Она… ей было холодно, мой дорогой.

— Думаю, что всем слугам не жарко, в конце концов сейчас разгар зимы. Я велел Хэтту уменьшить количество угля до нормального для ее положения уровня.

Диана проглотила комок в горле.

— Чарлз, прошу тебя! Ведь это такой пустяк, а зима в этом году необычно холодная.

— Это пустяк для тех, кто за это не платит, — фыркнул он и взялся за утреннюю газету.

Готов экономить во всем!

— А может… ты вычтешь это из моего содержания? — неуверенно предложила Диана.

Это заставило Чарлза вскинуть лысую голову. Он пристально посмотрел на жену поверх очков.

— Вычесть покупку угля для твоей горничной? — недоверчиво спросил он.

Диана кивнула.

Несколько секунд он изучающе смотрел на нее, затем пожал плечами.

— Как хочешь, — сказал он и возобновил чтение газеты.

Диана издала тихий вздох облегчения и тоже взялась за газету.

«Ужин состоял из двенадцати блюд, включая фазана в клюквенном соусе».

— Ты переписываешься с моей сестрой? — спросил Чарлз отвлекая Диану от описания бала в Карлтон-Хаусе.

— С Элизабет?

Чарлз хмыкнул.

— У меня есть другая сестра?

Проклятие, он всегда заставлял ее почувствовать себя такой жалкой!

— Нет… Но я как раз перед Рождеством получила письмо от нее.

— Ага. Она жаловалась, что ты не отвечаешь.

— Я напишу ей незамедлительно, — сказала Диана.

— Пожалуйста, сделай это непременно.

Диана снова посмотрела на газету, пробежала глазами меню ужина и описание модных платьев.

«Танцы начались с того, что его высочество принц Уэльский занял свое место рядом с ее высочеством принцессой Шарлоттой, и они восхитительно исполнили котильон под падающими хлопьями снега. Все танцы были исполнены великолепно. Не один наблюдатель отметил, что леди Б. танцевала с лордом Ф. трижды. Однако еще удивительнее было видеть, что герцог Д. станцевал второй танец с бриллиантом чистой воды, с дамой, которая во многих салонах известна как любительница изысканных нарядов. В последнее время, похоже, ее интересы вышли за пределы красивых нарядов. Леди была партнершей и других видных лиц, таких, как его высочество и лорд Б.».

Диана не стала читать дальше. Она тупо смотрела на текст, пытаясь представить себе танцующего Грейсона! Но ведь Грейсон не танцует! Он не умеет танцевать, поскольку не воспринимает музыку.

— Думаю, что мне нужно съездить в Бат и принять ванны, — сказал Чарлз, когда прислуга унесла пустую посуду. — От сырой погоды у меня болят колени.

«Потому что ты — старая развалина», — подумала Диана. Он был на пятнадцать лет старше ее, но иногда казался совсем древним стариком.

— Я хотел бы, чтобы ты меня сопровождала, — добавил Чарлз.

Диана побледнела.

— В Бат? Сейчас?

— Да, сейчас, — подтвердил муж. — До начала сезона еще есть время, и погода в Бате сейчас приятнее, чем в Лондоне.

— Да, дорогой, но до начала сезона предстоит сделать очень многое.

— Например?

— Например, приготовить соответствующие платья и приглашения.

— Мой секретарь проследит за этим.

Как будто бы его секретарь, который был старше самого Чарлза, способен проследить за ее нарядами!

— И как… как долго ты намерен там пробыть? Он наклонил голову набок и посмотрел на нее.

— Возможно, неделю. А может быть, и дольше. А почему ты спрашиваешь? У тебя есть более серьезные дела, чем запланированные примерки?

— На следующей, неделе планируется чаепитие благотворительного женского общества.

Чарлз снисходительно улыбнулся и, протянув руку через стол, накрыл ее ладонь своей.

— Я думаю, что они смогут обойтись без тебя, любовь моя.

Каким образом Диана смогла сохранить спокойное выражение лица — это можно отнести к разряду чуда.

— Как скоро ты собираешься уезжать? — спросила она, стараясь не выдать того, что ее охватывает паника.

— Через несколько дней. Ты не прикоснулась к яйцам, дорогая. Пожалуйста, съешь их.

— Чарлз…

— Диана, пожалуйста, не спорь, — оборвал ее Чарлз. — Я ведь не прошу тебя подниматься и ехать во Францию. Я желаю принять ванны в Бате и хочу, чтобы моя жена находилась рядом. Со мной. Все очень просто, и нет причин для споров. Я выразился ясно?

— Да, дорогой. — Ей нужно кое о чем подумать. Она не может оставить Грейсона с этой женщиной, с этим бриллиантом чистой воды.

Сестры Грейсона были страшно заинтригованы сообщением о том, что он танцевал на балу. Мэри, очевидно, раньше чем успела высохнуть краска на экземпляре «Таймс», прислала ему записку с требованием приехать и сообщить все подробности о своем танце. Пруденс набросилась на него, едва он, приехав навестить мать, вошел в гостиную.

— Ты танцевал! — крикнула она.

— Я танцевал, — подтвердил Грейсон, целуя сестру. — Я танцевал и раньше. В этом нет ничего особенного.

— Кто она? — с пристрастием спросила Пруденс. — Я должна знать личность этой таинственной леди, которая вовлекла тебя в танец. Единственная женщина, которая уделяет исключительное внимание нарядам, — это Джинни, но ее нет в Лондоне, так что это кто-то другой.

— Пруденс, перестань допрашивать брата! — сказала сидящая за круглым столом мать. — Это всего лишь сплетня. Ты лучше пойди и присмотри за своими очаровательными мальчишками, я хочу перекинуться с сыном несколькими словами.

Пруденс тяжело вздохнула:

— Хорошо, мама. — Она прищурилась и посмотрела на Грейсона. — Но я с тобой еще не закончила, дорогой братец, — предупредила она и вышла из комнаты.

— Мама, ты выглядишь великолепно, — сказал Грейсон.

— Разумеется! Я здорова, как эти молодые люди, — раздраженно проговорила герцогиня, указывая жестом на пару лакеев, стоявших у стены. — Но оставим это, ты лучше объясни своей бедной матери, почему, находясь на балу в окружении благовоспитанных, подходящих леди, ты решил станцевать с содержанкой торговца тканями и тем самым привлечь к себе такое внимание? Ты хоть отдаешь себе отчет в том, какие слухи ползут сейчас по всему Лондону? Весь свет считает, что ты избрал ее своей любовницей!

Она уже слышала об этом от леди Бэбингтон.

— Я попросил ее о танце, потому что… — Он поцеловал мать в щеку. — Она очень мила.

— О, Дарлингтон, что ты говоришь! — понизила голос мать. — Ты отлично знаешь, что я об этом думаю. Ты — герцог и должен поддерживать свою репутацию. И поскольку ты танцуешь очень редко, надо быть осторожным в выборе партнерши. Твой отец никогда не танцевал ни с кем, кроме членов семьи. А сейчас все говорят о твоем танце.

— О моем танце? — Грейсон улыбнулся. — Я сознаю, как прискорбно плохо я танцевал, но надеюсь, ничего другого об этом сказать нельзя.