— А разве вы в этом сомневаетесь, мисс Бержерон? — спросил Грейсон.

Кейт улыбнулась:

— Вначале я посчитала вас довольно грубым, ваша светлость… но никогда не полагала, что вы безнадежны и не можете исправиться.

Грейсон улыбнулся и предложил ей руку.

— Как любезно с вашей стороны считать меня исправившимся грубияном. — Он открыл дверь.

Кейт тоже улыбнулась и, выходя на улицу, бросила:

— Спокойной ночи, Олдос!

— Спокойной ночи, Кейт! — ответил Олдос.

Вздрогнув оттого, что дворецкий называл ее по имени, Грейсон оглянулся, но Олдос, по своей противной привычке, захлопнул дверь, едва они перешагнули порог. Грейсон многое хотел бы узнать о Кейт, и к числу загадок он добавил еще одну: почему она позволяет дворецкому называть ее по имени?

В карете — Кейт снова села неправильно — Грейсон подал сигнал кучеру. Когда карета двинулась, Кейт спросила:

— Как вы поживаете, ваша светлость?

— Очень хорошо, благодарю вас. А вы?

— О, замечательно, — улыбнулась Кейт. — На меня не давил груз подсчета голосов за упразднение работорговли.

Это несказанно удивило Грейсона.

— Вам известно о законе об упразднении работорговли?

— Конечно. В Лондоне это известно всем, сэр. И как это ни странно, даже мне.

— Я не хотел…

— Так вы набрали голоса? — вежливо перебила его Кейт.

— Пока не знаю.

— А что вы будете делать, если не сможете собрать нужное количество голосов?

— Трудно сказать, — признался он и стал рассказывать ей об этом движении и, в частности, о роли Меррика в нем. Кейт внимательно слушала, порой кивала, но, честно говоря, были моменты, когда Грейсон с трудом подбирал нужные слова, настолько он был зачарован бледно-зелеными глазами Кейт. Они поблескивали, освещая ее лицо в полусумраке кареты.

Когда он закончил рассказ, она заявила:

— Я думаю, что вы с вашим братом делаете очень благородное дело. Никто не имеет права угнетать другого.

Не странно ли, подумал Грейсон, что это говорит она, ведь ее жизнь и положение целиком зависят от того, есть ли у нее хозяин. Он невольно погрузился в размышления по этому поводу, вот если бы он был ее хозяином…

— Что-то не так? — спросила она.

— Почему?

— Вы смотрите на меня с таким любопытством. — Она говорила игриво, глаза сияли. Она отлично знала о своей способности очаровывать мужчин.

— Я восхищен вашим ожерельем, — тут же нашелся Грейсон.

— Спасибо. — Она потрогала пальцами жемчужины, поиграла ими.

— Оно дорогое, — заметил Грейсон. — Должно быть, это подарок от любовника?

— Такие интимные секреты не раскрывают, — с хитрой улыбкой сказала она. — Только любовникам.

Карета попала в выбоину; Кейт подпрыгнула на сиденье, едва не упала, и Грейсон поймал ее за руку. На какое-то мгновение он увидел вблизи ее губы — и представил, как они соприкоснутся с его губами.

Кейт сглотнула — даже при тусклом освещении он увидел это и смешался.

— Я поняла этот блеск в ваших глазах, — тихо сказала она.

— Вы возражаете?

Она посмотрела на его рот. Ее губы приоткрылись, и Кейт втянула в себя воздух.

— Не знаю, — несколько смущенно ответила она. Видит Бог, Грейсон никогда еще не хотел так страстно поцеловать женщину, как хотел сейчас поцеловать ее, ощутить вкус ее рта, прикосновение ее кожи, теплой и ароматной, тепло ее тела.

— Кейт…

— По-моему, мы приехали, — прошептала она. Он понял не сразу. — Мы приехали. Это Королевская опера.

Грейсон сделал ошибку, посмотрев в окно; Кейт отодвинулась в тень.

Момент был утерян, и Грейсон почувствовал горькое разочарование.

— Да, — подтвердил он.

Они немного опоздали, все зрители были уже в зале. Кейт и Грейсон торопливо поднялись в семейную ложу Дарлингтона, бросив пальто лакею, который семенил за ними. Музыканты уже настраивали инструменты; занавес вот-вот должен был подняться.

Еще один лакей, поклонившись, открыл им дверь в ложу. К большому удивлению и сожалению Грейсона, там уже сидели его сестра Пруденс и ее муж, Роберт Карлайл, граф Бомон. На мгновение Грейсон лишился дара речи; его мысли сейчас были заняты только Кейт. Он не знал, что его сестра тоже собирается в оперу, и не поинтересовался у своего секретаря, кто еще из родственников может появиться сегодня в опере.

Бомон воспользовался моментом и первым поприветствовал Грейсона. Пруденс замешкалась, поскольку удивленно смотрела на Кейт. Что касается Кейт, то она улыбнулась Пруденс, словно они были старыми приятельницами.

— Нам повезло, что вы пришли, ваша светлость, не правда ли, Пру, дорогая? — спросил Бомон, выразительно посмотрев на Пруденс.

— Да! Конечно! — воскликнула Пруденс, приходя в себя. Она шагнула, чтобы поцеловать Грейсона в щеку. А отступив, снова уставилась на Кейт.

Кейт посмотрела на Грейсона. Он заметил огонек в ее глазах, она словно понимала, что он находит ситуацию щекотливой, и это ее забавляло. Грейсон слегка прищурился, как бы предупреждая.

— Пруденс, Роберт, — проговорил он, глядя на Кейт, — позвольте мне представить мисс Кэтрин Бержерон. Мисс Бержерон, я имею удовольствие представить вам лорда и леди Бомон. Леди Бомон — моя сестра.

— Рада познакомиться, — с поклоном сказала Кейт. Пруденс была всего на год младше Грейсона, и он знал ее, пожалуй, лучше, чем других братьев и сестер. Сейчас он видел, что она до смерти напугана. Едва ли ее реакцию можно было назвать необычной — он редко посещал оперу, а если и посещал, то в компании членов семьи и близких друзей. Он был весьма щепетилен в отношении репутации и не позволял себе ничего, что могло дать хотя бы легкий повод для сплетен.

— Мисс Бержерон, я тоже рада, — сказала Пруденс, словно ненароком окидывая взглядом платье Кейт. — А как вы познакомились с моим братом, позвольте спросить?

— Нас познакомил принц Уэльский, — непринужденно ответила Кейт.

— Принц Уэльский?

— М-м-м, — произнесла Кейт и посмотрела в другую сторону зала, где находилась ложа принца. — Вон он. — Она улыбнулась и подняла руку в знак приветствия.

Пруденс, Роберт и Грейсон проследили за ее взглядом. Принц кивком головы подтвердил, что заметил их.

Пруденс снова перевела взгляд на Кейт, ее глаза стали еще удивленнее.

— Вы кажетесь мне знакомой. Возможно, мы где-то с вами встречались?

— Уверена, что нет, — очень вежливо ответила Кейт.

— Значит, вы недавно в Лондоне?

–. Вовсе нет. Я живу в Лондоне всю жизнь.

— В Мейфэре?

Кейт засмеялась.

— Нет. Не в Мейфэре. — Она произнесла это так, словно Пруденс спросила, не на солнце ли она живет.

К счастью, Бомон поймал локоть Пруденс.

— Оставь свои вопросы до более удобного времени, дорогая. Представление вот-вот начнется.

— Пожалуйста, садитесь. — Грейсон подвел Кейт к двум передним стульям ложи и почувствовал, как взгляд Пруденс едва ли не прожигает дыру в его воротнике.

Грейсон поправил жилет и улыбнулся Кейт. Лакеи гасили огни, готовясь к представлению; зал начинал затихать. Кейт подалась вперед, посмотрела на оркестровую яму. Грейсон украдкой бросил взгляд на принца. Джордж разговаривал со своим братом, герцогом Кларенсом, который был горячим сторонником работорговли и находился в прямой оппозиции Меррику. Грейсон перевел взгляд влево — и обомлел.

Лорд и леди Юстис также присутствовали на этом вечере, и Диана смотрела прямо на Грейсона. Ее голубые глаза округлились, и даже издалека Грейсон увидел, что ее губы вытянулись в жесткую прямую линию.

Черт побери! Он был так занят своими политическими делами и выполнением замысла принца, что не подумал о том, кто может оказаться на этом вечере и кто может его увидеть. Надо было предупредить Диану, но ведь он не встречался с ней две недели.

Он испытал некоторое облегчение, когда поднялся занавес. Кейт, сияя улыбкой, повернулась к Грейсону и приготовилась слушать. Как только заиграла музыка и на авансцену вышли несколько певцов, Кейт наклонилась и дотронулась до его рукава.

— Сейчас музыка довольно спокойная, — шепотом сказала она.

Грейсон удивленно посмотрел на нее, но Кейт снова обратила внимание на сцену, убрав свою руку.

История была довольно незамысловатая. В пещере жил дракон, который угрожал жителям деревни. Некий рыцарь был послан для того, чтобы уничтожить его и тем самым уничтожить налоги. Элементы пародии позволяли не принимать всерьез то, о чем идет рассказ.

В течение всего спектакля Кейт продолжала пересказывать музыку для Грейсона, слегка касаясь его руки или колена.

— Музыка хвастливая, под стать рыцарю, — шептала она. — А это похоже на гудки кораблей на Темзе. Вы ведь слышали их? Эти гудки такие громкие. — Когда Кейт снова отодвинулась от него, он ощутил оставшийся после нее аромат духов.

Когда на сцену вышла молодая певица, Кейт тронула его колено и сказала:

— Какая душевная ария. Девушка очень увлечена рыцарем. — Наклонившись к нему так, что ее волосы коснулись его щеки, Кейт шепотом спросила: — Вы обратили внимание, как она прижала руки к его груди?

Грейсон взглянул на Кейт. Она застенчиво улыбнулась:

— Она флиртует с ним.

Когда рыцарь ушел убивать дракона, Кейт схватила Грейсона за запястье, словно испугавшись.

— Музыка как будто предвещает недоброе, она похожа на туман, который надвигается и обволакивает город.

Резкий, громкий удар литавр заставил ее вздрогнуть и прижаться к Грейсону. Он снова ощутил этот приятный запах ее духов. Кейт прижала руку к сердцу и с извиняющейся улыбкой медленно откинулась назад.

— Музыка очень мрачная, — просто объяснила она.

Впервые кто-то пытался пересказать для Грейсона музыку. Это не помогло ему насладиться мелодией, однако же он понял, что Кейт имела в виду, и пусть музыка все равно резала ему слух, Грейсону показалось, что она несет какой-то смысл.

Когда началась последняя сцена, Кейт сморщила нос и посмотрела на Грейсона.

— Сейчас это напоминает гоготанье гусей, — шепотом пояснила она.

— Да и танцоры похожи на стаю гусей, — так же шепотом проговорил Грейсон, глядя, как актеры дергаются в каком-то странном танце и что-то напевают друг другу. — Скажите, а кто-нибудь пел о любви? — спросил он, вспомнив слова Кейт о том, что музыка напоминает ей о рыцарской любви, Кейт захихикала.

— Пока что нет. Это они всегда приберегают на конец. Чтобы закончить на радостной ноте… Вы не против?

Он посмотрел на Кейт и увидел веселые искорки в ее глазах. О да, он был искренне согласен.

Когда занавес наконец-то опустился, Грейсон зааплодировал первым. Едва актеры, откланявшись, покинули сцену, как на Кейт набросилась Пруденс.

— Как вы находите оперу, мисс Бержерон? — спросила она, непринужденно подхватив Кейт под руку и уведя ее из ложи, пока не вмешался Грейсон.

— Честно говоря, она показалась мне вычурной.

— Вот как?.. — задумчиво сказала Пруденс, внимательно вглядываясь в лицо Кейт.

Грейсон не слышал остальную часть их разговора; круговорот людей не позволял что-то расслышать. Тем не менее, Грейсону пришлось, не раз представить Кейт знакомым. Казалось, все его друзья и знакомые решили побывать в опере именно в этот вечер, чтобы познакомиться с его гостьей.

Он собирался уйти. Они должны были посетить приватную вечеринку в Сент-Джеймсском дворце, которую организовал Кларенс, брат принца. Грейсон приложил немало усилий, чтобы извлечь Кейт из толпы, но, уже ожидая в фойе пальто, вдруг столкнулся с лордом Юстисом.

Помоги, Господи! Грейсон выдавил улыбку.

— Мой дорогой Юстис, рад вас видеть. Я слышал, что вы этой зимой будете в Шропшире.

— Я приехал в город, чтобы присмотреть за своей молодой женой.

Словно по сигналу рядом с ним оказалась Диана. Взглянув на Грейсона, она пробормотала:

— Ваша светлость! — И скользнула взглядом по Кейт.

— Как чувствует себя ваша матушка? — спросил Юстис, совершенно игнорируя Кейт.

— Очень хорошо, благодарю вас. Позвольте представить вам мисс Кэтрин Бержерон, — сказал Грейсон, бросив взгляд на Диану. — Мисс Бержерон, лорд и леди Юстис.

Кейт грациозно поклонилась.

— Добрый вечер, мадам, — бесцветно произнес Юстис, натягивая перчатки. Слева от Кейт появился лакей с шубой в руках.

— Вот ты где! — вынырнула откуда-то Пруденс и поцеловала Диану в щеку. — Милорд! — удивилась она, увидев Юстиса. — Я не слышала, что вы вернулись в город. Вы должны приехать на обед.

— С удовольствием, леди Бомон, но мы очень скоро отбываем в Бат. Мы приглашаем вас на чай, а сейчас позвольте попрощаться с вами — наша карета подана.