Николь Берд - Скандальная леди

– Послушай, Корделия, – со вздохом промолвила сестра, – Венеция дала мне вот этот кинжал. – Она достала из сумочки маленький острый нож. – Тебе тоже не помешает оружие, нужно его раздобыть. Венеция утверждает, что без него нам не обойтись. Но не следует показывать его мужчинам, использовать его нужно только в крайнем случае, если, например, хулиганы нападут на тебя в темном переулке. – Она обернулась и, понизив голос, добавила: – Как я уже говорила, у Венеции есть младшая сестра. Она живет при театре и питается здесь же. Мистер Неттлс настаивает, чтобы она играла на сцене, в противном случае он грозится снять ее с довольствия. Бедная Венеция вынуждена работать сверхурочно, чтобы содержать свою сестру.

– Какой ужас! – прошептала Корделия. – Боюсь, что тебе не удастся выкроить из своего жалованья денег на помощь нашим йоркширским родственникам. Ведь здесь нам платят сущие гроши! Даже ведущая актриса вынуждена донашивать платье, которое ей давно стало мало. Ну и скупец же этот мистер Неттлс! Кстати, а чем сейчас занимается мистер Рэнсом? Он обещал присматривать за нами.

– Я понятия не имею, куда он запропастился, – сказала Офелия. – Не приглядывать же ему за каждым нашим шагом!

Корделия наморщила лоб, размышляя над тем, чем в действительности занят сейчас их покровитель – заучивает ли он строки своей маленькой роли капитана стражников или же пытается проникнуть тайком в кабинет управляющего.

Внезапно в каморку заглянул рыжеволосый тщедушный помощник Неттлса и сказал:

– Хозяин просит вас вернуться на сцену.

– Я уже бегу туда, – сказала Офелия и, отложив в сторону маску, величественно удалилась.

Корделия, еще не видевшая, как репетирует свою роль ее сестра, крадучись последовала за ней. По пути она столкнулась с Рэнсомом Шеффилдом, на голове которого сверкал бутафорский шлем. Вид у него был сердитый.

– Где вы пропадали? – выпалила Корделия, сама того не желая.

– Репетировал на улице, – ответил он. – Ну и жалкая же команда мне досталась, скажу я вам. Пришлось не поскупиться на крепкие словечки, чтобы вразумить этих болванов, не способных владеть даже деревянными мечами и не знающих, какая нога у них левая, а какая правая. Никто из них на военной службе не был, поэтому какой с них спрос! – Он махнул рукой.

– А чем они занимались? – спросила Корделия. – Неужели все они профессиональные актеры?

Рэнсом брезгливо поморщился.

– Один из них подрабатывал в трактире, но был изгнан оттуда за нерасторопность, а двое других вообще безработные. Эти неумехи едва не переломали мне ребра своими мечами и не повыкалывали глаза. Я весь в ушибах и синяках. Вдобавок тот из этих горе-актеров, который должен сражаться со мной на дуэли, не может долго держаться прямо и постоянно сутулится, настолько он ослаб от голода.

Он скорчил жалостливую гримасу, и Корделия прыснула со смеху.

– Заткнитесь вы, там! – крикнул им кто-то из-за кулис.

– Тихо! – приложив палец к губам, сказала Корделия и, взяв Рэнсома под руку, увлекла его за один из парусиновых задников, – спрятавшись за ним, она рассчитывала посмотреть на игру Офелии.

Ее спутник встал рядом с ней и сделал серьезную мину. К его обычному запаху мыла и свежего белья примешался легкий запашок пота и, учуяв эту гремучую смесь мужских ароматов, Корделия почему-то ощутила странное волнение.

Она прикусила губу и постаралась думать исключительно о сестре, готовящейся осуществить свои детские амбиции.

Офелия королевской походкой вышла на середину сцены, ничем не выдавая волнения, расправила плечи и, задрав нос, заявила мистеру Неттлсу, что выучила текст и готова это продемонстрировать.

– Прекрасно, – хрипло произнес он. – Тогда начинайте с десятой страницы сценария.

– Я никогда не брошу своего престарелого отца, лорд Топлофти! – приложив руку ко лбу, мелодично и прочувствованно произнесла она. – Даже не просите меня об этом! Я должна оберегать его…

– Стоп! – прервал ее монолог управляющий. – Этого в тексте нет.

– Ну и что из того! Я переписала слова, героине требуется как-то объяснить свой поступок.

– Зачем вы постоянно все переиначиваете? Но к этому мы еще вернемся. И говорите громче, чтобы вас услышали зрители на последних рядах.

– Да, он прав, – подтвердил режиссер Джутс. – Произносите слова более отчетливо и громко, а не шепчите.

– Но я же не шептала! – возмутилась Офелия.

– Это вы так считаете, – снисходительно улыбнувшись, сказал режиссер. – На сцене следует произносить слова громче, чем вы привыкли, и как можно более отчетливо. Попробуйте еще разок.

Обескураженная Офелия тем не менее повернулась к залу лицом и, приняв величественную позу, произнесла:

– Лорд Топлофти! Я никогда не брошу…

Режиссер схватил деревянную дубинку, забытую кем-то из стражников, и легонько ткнул ею актрису в солнечное сплетение.

Офелия охнула и согнулась пополам. Корделия возмущенно вскрикнула и подалась вперед. Но Рэнсом удержал ее за руку.

– Отпустите меня! – взвизгнула Корделия. – Они избивают мою сестру!

– Это не избиение, а специальный прием для выработки у нее правильного дыхания, – объяснил ей Рэнсом. – Успокойтесь и не вмешивайтесь, иначе вас обеих вышвырнут на улицу. И не спорьте со мной! Позвольте своей сестре использовать выпавший шанс.

Корделия поджала губы и стала смотреть на сцену.

Бледная как мел Офелия выпрямилась.

– Вот откуда должен идти звук! – наставительно сказал режиссер. – Вы должны как бы выплевывать каждое слово.

Офелия кивнула и сглотнула.

Корделия утешилась мыслью, что сестру не вырвало после такого удара прямо на сцене. Веселенький же вышел у нее дебют!

Но Офелия была не из слабаков. Сделав глубокий вдох, она громко и отчетливо еще раз произнесла слова своей роли, хотя и менее патетически:

– Лорд Топлофти! Я никогда не брошу своего престарелого отца.

– Вот теперь уже чуточку лучше, вы усвоили урок, – похвалил ее мистер Неттлс, сидевший в первом ряду. – Кричать не нужно, достаточно напрячь голосовые связки. И еще: нужно научиться правильно дышать. Представьте, что вы вдыхаете пальцами ног. Голос должен исходить снизу, иначе вы его сорвете. Ну а теперь повторите свои слова.

Офелия набрала полные легкие воздуха и звучно произнесла ту же фразу. На этот раз у нее получилось значительно лучше.

– Молодец! – прошептала Корделия, преисполнившись гордости за свою сестру, не дрогнувшую перед лицом угрозы быть изгнанной из театра и стойко вынесшую трудное испытание.

Рэнсом тоже одобрительно кивнул. Корделия обернулась и сказала:

– Мне надо вернуться в свою каморку, там гора костюмов, нуждающихся в штопке.

Рэнсом удивленно вскинул темные брови.

Не глядя на него, она прошмыгнула в коридор и, вернувшись в швейную мастерскую, снова взялась за работу. Однако воспоминания о мгновениях, проведенных рядом с кузеном, викария, мешали Корделии сосредоточиться на шитье. Она даже уколола себе палец иглой, размышляя о том, почему он так странно воздействует на нее и где он теперь.

Рэнсом так и не объяснил ей, зачем он пытался влезть в окно кабинета управляющего театром. Теперь же он беспрепятственно проникает в это здание благодаря их с сестрой содействию. А вдруг именно этого он и добивался, маскируя свои истинные намерения благородным желанием защитить их от всяческих напастей. Какие же они с Офелией наивные и доверчивые! Не поделиться ли ей своими подозрениями с управляющим, пока не поздно? Впрочем, мистер Неттлс тоже не святой.

Посасывая уколотый иглой палец, Корделия задумалась, не зная, как ей лучше поступить в этих обстоятельствах. Никому нельзя было доверять, они с сестрой были в этом городе совсем одни и могли рассчитывать только на самих себя.

Надо потребовать у Рэнсома Шеффилда объяснений! Пусть он сам внесет полную ясность в эту непонятную ситуацию. Может быть, тогда у нее ослабнет странное желание почаще находиться рядом с ним и ощущать во всем теле трепет и подозрительное томление. Впрочем, нет, это не главная причина ее желания внести во все ясность. И сладостное чувство, которое он вызывает у нее, вовсе не свидетельствует о его порядочности.

Корделия убрала шитье в корзиночку и встала. В каморку вошла Офелия.

– Репетиция закончилась? – спросила сестра.

– Да, им хотелось только посмотреть, как я говорю и двигаюсь по сцене. – Офелия плюхнулась на табурет. – Я жутко волновалась. Что же со мной будет, когда я выйду к зрителям?

– Мне надо еще сделать одно важное дело, – сказала Корделия. – А чем ты намерена заняться?

– Хочу уединиться где-нибудь и внести изменения в текст, – сказала Офелия. – Ты не станешь возражать, если я побуду здесь? В гримерной шумно и душно, туда постоянно кто-то заходит, все громко разговаривают…

– Оставайся, конечно. А я пойду поищу мистера Шеффилда. Хочу добиться от него правдивого объяснения его попытки влезть через окно в кабинет управляющего театром.

– Хорошо, ступай. Я подожду тебя здесь. Если сюда кто-нибудь внезапно войдет, я прикрою сценарий шалью, – сказала Офелия. – Меня наверняка примут за тебя и не заставят практиковаться в этом дурацком майском танце, который мы должны исполнить в финале.

Корделия сдержала улыбку и спросила:

– Ты уверена, что тебя не станут разыскивать по всему театру? Ты не боишься возможных неприятностей?

– Ничего страшного не случится, – отмахнулась Офелия. – Постарайся не задерживаться, возвращайся скорее.

– Я надеюсь уложиться в час!

Сестра кивнула, и Корделия вышла из мастерской.

На сцене Рэнсома не оказалось, зато две молодые грудастые блондинки фальшиво распевали веселенькую песню. Не оказалось его и в гримерной. По просьбе Корделии молодой человек, одетый в костюм стражника, сбегал на улицу, но Рэнсома не нашел. Тогда Корделия зашла и глубь здания и, обнаружив шаткую лестницу, спустилась по ней в подвал. Но и там ее ожидало разочарование: в темноте она не разглядела ни одного живого существа, кроме огромных крыс по углам.

Она поспешно вернулась в коридор и собралась уже было пойти в свою каморку, но внезапно услышала чьи-то шаги. Корделия замерла, прижавшись к стене спиной, и вгляделась в полумрак. Глаза ее округлились от того, что она увидела.

Рэнсом Шеффилд, склонившись над дверью кабинета управляющего, колдовал с замком, явно пытаясь его взломать.

Значит, все-таки она права – он действительно вор!

Как же ей поступить? Пусть мистер Неттлс хам и грубиян, мужлан и сутенер вдобавок, однако же он совладелец этого театра и его главный администратор. Не может же она Молча наблюдать, как его грабят!

Ей следовало убежать отсюда и позвать кого-нибудь на помощь. Но она не могла сдвинуться с места, ей казалось, что ее ноги вросли в пол.

Что ж, тогда надо кричать, и как можно громче, подумала Корделия, так громко, чтобы на ее пронзительные вопли сбежался бы весь дом. Ведь закричали же они с сестрой тогда, когда этот же вор пытался залезть в комнату администратора в первый раз. Она раскрыла было рот, чтобы крикнуть: «Помогите, грабят!»

Но из ее груди вырвался только едва слышный писк.

Что же с ней случилось, черт побери?

Склонившийся над замком человек резко обернулся и, подбежав к ней, встряхнул ее за плечи.

Корделия со страху громко охнула.

– Тише, замолчите! Не поднимайте шума, это вовсе не то, что вы думаете, – прошипел он.

– А что же еще? – шепотом спросила она.

Похоже было, что от испуга голос у нее пропал надолго.

Мало того, ее жутко трясло с головы до ног, то ли с перепугу, то ли по какой-то другой причине.

Рэнсом Шеффилд продолжал крепко держать ее за плечи, так что вырваться ей бы не удалось, даже если бы она этого очень захотела. Разумеется, она не пришла в восторг от подобного грубого обращения с ней этого мужчины. Но ее словно пригвоздил к месту его пристальный лихорадочный взгляд из-под кустистых темных бровей. Тем не менее, по всему его поведению было нетрудно догадаться, что самообладания он не потерял.

Очевидно, он привык не терять головы ни при каких обстоятельствах. Любопытно, задалась вопросом Корделия, в каком он чине? Капитан или майор? Вероятно, ему не раз приходилось вести в атаку своих солдат, глядя смерти в лицо таким же холодным взглядом. Она бы тоже пошла за ним и в огонь, и в воду, подумала Корделия, уверенная, что он защитил бы ее от любой беды.

Неожиданно она почувствовала, что Рэнсом замер. И в следующее мгновение поняла почему: на лестнице грохотали чьи-то тяжелые и торопливые шаги. Черт побери, кто же это мог быть?

– Проклятие! – тихо выругался Рэнсом. Корделия со страхом озиралась по сторонам.

Чуть впереди них по коридору имелась еще одна дверь. Заметив ее, Корделия раскрыла было рот, чтобы предложить Рэнсому укрыться за ней. Но он покачал головой и прошептал: