Джулиана Маклейн - Скандальная слава

Следующим утром Мартин и Спенс отправились позавтракать в ресторан, находившийся тут же в отеле. Там они договорились встретиться с Джеймсом.

Джеймс, как оказалось, уже был на месте и сидел за столиком у окна с газетой в руках, Перед ним стояла чашка кофе. Мартин и Спенс подсели к его столику, и официант тоже принес им кофе.

Джеймс свернул газету и отложил ее в сторону.

– Полагаю, вы сегодня хорошо выспались? Мне бы совсем не хотелось, чтобы потом вы все свалили на свое недосыпание. Но я надеюсь, все в порядке и вы готовы ринуться в бой.

– Да, все в порядке. Нет причин для беспокойства, – весело ответил Спенс. – Я утащил вашего брата в отель еще до того, как наш соперник закружился в вальсе по залу.

– И тем не менее ты, Мартин, все равно выглядишь каким-то измученным, – заметил Джеймс.

Мартин поднес горячий черный кофе к губам.

– По правде говоря, я вообще не спал, – сказал он. – Всю ночь проворочался с боку на бок.

– Но почему? – спросил Джеймс. – Ты думал о милом цветочке в белом атласном платьице?

Мартин вздохнул:

– Ты слишком хорошо меня знаешь, Джеймс.

– В таком случае почему ты ничего не делаешь с этим? – осторожно поинтересовался Спенс.

– Я не могу. Не теперь. Пока я должен думать только о гонках.

– Ты же знаешь, что на самом деле нас не слишком-то волнует эта победа и этот чертов приз, – тихо проговорил Спенс. – Мы могли бы просто посоветовать Хатфилду засунуть его драгоценный «Стремительный-2» в его толстую…

Джеймс засмеялся и поднял руку:

– Подождите, подождите.

– Нас действительно не волнует этот приз. Дело в другом, – сказал Мартин, наклонившись вперед. – Задета моя честь, и я должен защищаться. Проиграю ли я или одержу победу, я не могу выйти из игры. Я должен доказать, что никогда не боялся соперничества с Брекинриджем.

В эту минуту в зал ресторана вошли лорд Брекинридж и Хатфилд. Они остановились у двери и стали искать свободный столик. Увидев Мартина и Спенса, Брекинридж тут же подошел к ним.

– Удачи вам сегодня, лорд Мартин, – сказал он.

– И вам того же. – Мартин пожал протянутую ему руку.

Граф повернулся к Джеймсу и поклонился:

– Ваша светлость.

– Брекинридж, – ответил Джеймс с видимым неудовольствием.

Уильям Брекинридж снова вежливо склонил голову, повернулся и тут же направился к свободному столику в противоположном углу зала. Хатфилд бросил на Мартина высокомерный взгляд, с довольным видом пошевелил своими выцветшими кустистыми бровями и улыбнулся. Затем двинулся за своим старшим помощником.

– Что это, черт возьми, было? – спросил Спенс, наклоняясь вперед. – Они что, пытаются запугать нас? Как это неблагородно!

Мартин покачал головой:

– Но ты же не испугался, Спенс?

– Еще чего!

– Полагаю, Мартин, мне следует рассказать тебе кое-что, – сказал Джеймс. – На балу прошлой ночью граф танцевал с твоей хорошенькой вдовушкой.

Мартин поставил чашку на стол.

– Что ты сказал?

– Он танцевал с ней, – повторил Джеймс.

– Почему ты молчал об этом? – Мартин оглянулся на столик Брекинриджа и Хатфилда. – Он что, решил и здесь тоже заменить своего брата?

– Кто знает? – вздохнул Джеймс. – Я бы не удивился этому. Она ведь не только мешок с деньгами. Ко всему прочему она премиленькая и очень умная. Даже разбирается в яхтах. – Джеймс бросил взгляд на графа Брекинриджа. – А он молодой, активный мужчина, которому пришла пора обзаводиться наследником, а то и двумя-тремя. Почему бы ему не приударить за ней?

– Черт возьми, Джеймс!

Спенс прикусил нижнюю губу, его лицо было задумчивым и обеспокоенным.

– Что? – с вызовом спросил Джеймс, словно его обвинили в чем-то таком, чего он не делал. – Почему вы на меня так смотрите? Как обстоят дела, вы и без меня хорошо знаете. Пока Мартин вертелся без сна в постели, решительный соперник, без страха и сомнений принявший решение поучаствовать в гонках, подбирается к его женщине и уже готов ее схватить.

– Я вернулся в Англию четыре дня назад, – проговорил Мартин. – Дай мне возможность прийти в себя.

Джеймс сделал глоток горячего, пахнущего ванилью кофе.

– Тебе лучше поторопиться. Стартовая пушка уже выстрелила, а ты все теряешь время понапрасну.

В полдень на берегу залива собралась огромная толпа. В воздухе витали возбуждение и напряжение, слышались спорящие голоса, кто-то смеялся. Эвелин расположилась на траве на одеялах вместе с Пенелопой и четой Рэдли.

В это время пятнадцать яхт плавали по заливу кругами, ожидая сигнала к началу гонок.

Сэр Линдон объяснил Эвелин сегодня утром, что яхты должны пересечь стартовую линию на максимально возможной скорости, когда выстрелит пушка. Поэтому они продолжали плавать зигзагами, чтобы выйти на старт с удобной позиции.

Наконец пушка выстрелила, и лодки выстроились вдоль стартовой линии. Еще мгновение – и они поплывут на запад до буя, находящегося в нескольких милях от берега.

Эвелин встала, держа в руках зонтик. Яхта Мартина почти сразу же вырвалась вперед, все остальные шли за ней. Эвелин обрадовалась и стала молиться, чтобы Бог даровал победу Мартину. Пусть яхта Мартина всегда будет первой, пусть его победа будет легкой!

За час до начала гонок Мартин изучил течения, определил направление ветра и его силу, попробовал со своей командой проделать кое-какие маневры. Но когда выстрелила пушка и «Орфей» перешел стартовую линию, Мартина стали одолевать совсем другие мысли: он стал думать только о том, что может потерять Эвелин.

И эта мысль самым неожиданным образом придала ему сил. Он победит сегодня. Он выиграет сегодняшние гонки и завоюет сердце Эвелин. И в нем говорило отнюдь не желание получить приз. Прошлым вечером Мартин видел Эвелин, и теперь он твердо знал, что ему нужно. Она была создана для него, она была его женщиной. Да, да, он любил ее. И она будет принадлежать только ему.

Что касается гонок, теперь все стало ясно и понятно. Они идут впереди. Его команда действует спокойно и уверенно, никакого волнения. Спенс внимательно следит за состоянием моря, величиной волн, ветром и дистанцией. Кроме всего прочего, следует отметить, что день для гонок выдался отличный: ярко светило солнце, на небе не было видно ни облачка.

Мартин на мгновение закрыл глаза. Восхитительное ощущение! В лицо дует свежий соленый ветер, а в руках у него послушный штурвал. Он снова открыл глаза.

– Приготовиться к повороту! Левый галс!

Его помощники заняли свои места и приготовились выполнить команду.

Мартин повернул штурвал и тут же нагнулся, так как разворачивался гик. Яхта пошла левым галсом.

Через минуту он отдал новую команду, и она была быстро и точно выполнена.

– Отлично сделано!

Мартин обернулся назад и увидел, что все остальные яхты были далеко позади. Где-то среди них шел и «Стремительный-2» с Хатфилдом и лордом Брекинриджем на борту. Мартин улыбнулся и посмотрел на сияющего Спенса. Тот понимающе кивнул своему капитану.

Час спустя «Орфей» подошел к метке, обозначавшей половину пути. Сейчас они должны были развернуться и идти к берегу. Мартин вдруг заметил, что «Стремительный-2» совсем недалеко от них.

«Орфей» начал первым выполнять поворот вокруг метки, и по правилам гонок «Стремительный-2» был обязан пропустить их. Но Мартин помнил, что за штурвалом стоял Хатфилд, человек без чести и совести, и поэтому был настороже.

Спенс тоже с опаской наблюдал за действиями соперника.

– Тридцать секунд! – крикнул Мартин.

«Орфей» продолжал приближаться к метке, и Мартин выжидал нужный момент, чтобы сделать резкий разворот.

Яхта графа шла прямо за ними. Что они будут делать? Возможно, они захотят обогнать их по внутреннему кругу, размышлял Мартин.

– Приготовиться, джентльмены! – крикнул Мартин и оглянулся. Шедшая за ними яхта заходила на внутренний круг. – Приготовиться! – снова крикнул Мартин, когда бушприт «Орфея» достиг отметки. – Идем в обход!

Мартин повернул штурвал.

В эту самую минуту со «Стремительного-2» донеслись громкие крики. Мартин и Спенс снова посмотрели назад. Их соперники пытались сделать разворот перед буем с меткой.

– Черт возьми! – закричал Спенс, глядя на то, как яхта-соперник нарушает правила. Внезапно только что развернувшаяся яхта подпрыгнула на волнах и снова повернулась, выполнив поворот на360 градусов. Хатфилд и его старший помощник боролись за штурвал.

«Орфей» быстро и четко развернулся, команда поменяла положение парусов, подстроив их под новое направление ветра, и распустила спинакер. Когда яхта снова пошла по прямой, друзья обернулись, чтобы посмотреть, что происходит на «Стремительном-2».

Делая поворот в неположенном месте, судно налетело на металлические решетки, специально установленные под водой перед буем, и застряло в них. Это произошло из-за того, что на некоторое время яхта осталась без управления. Хатфилд и Брекинридж продолжали кричать друг на друга, тогда как члены их команды пытались справиться с хлопающими парусами.

А «Орфей», подгоняемый ветром, мчался к берегу. Другие же яхты пока только подходили к отметке, около которой они должны были совершить разворот. «Стремительный-2» по-прежнему стоял на месте, он никак не мог выбраться из ловушки, в которую только что угодил. Молодой Брекинридж отдавал команды, а Хатфилд громко выкрикивал ругательства. Граф начал толкать гик в разные стороны, пытаясь сдвинуть яхту с места, другие же, одна задругой, разворачивались вокруг буя. Наконец все, включая «Стремительного-2», обошли метку и теперь тоже направлялись к берегу. А лорд Брекинридж прогнал капитана из-за штурвала и занял его место.

С этого момента. Мартин полностью переключил свое внимание на волны и ветер. Они уже вышли на финишную прямую.

Когда снова появился «Орфей». Эвелин, Пенелопа, лорд и леди Рэдли встали со своих мест и побежали к берегу, чтобы не пропустить финальную часть гонок.

Мартин шел первым, но Брекинридж держался неподалеку. Спинакеры раздулись, как два больших шара, и яхты шли с такой скоростью, что казалось, будто бы они летят над водой.

– «Орфей» идет первым. Он победит, – проговорил лорд Рэдли, глядя в бинокль. – Господи, с какой скоростью они идут!

Эвелин, засмотревшись на «Орфея», шагнула вперед и вдруг заметила, что мыски ее туфель оказались в воде. Она отступила назад, но ее глаза по-прежнему были устремлены к горизонту. Обе яхты шли практически бок о бок. Какая из них придет первой?

Мартин стиснул в руках штурвал. Все кончено. Выстрелила пушка, и это значило, что гонки закончены. В это просто невозможно было поверить.

Спенс упал на колени и закрыл лицо руками. Все остальные члены команды молчали и смотрели на берег.

Встречающая их толпа неистовствовала, люди кричали и свистели. Но Мартин ничего не слышал. У него вдруг заложило уши, вернее, в них стоял только гул моря и шум ветра.

Они проиграли.

В это время команда «Стремительного-2» танцевала на палубе, а Хатфилд откупоривал бутылку шампанского.

– Свернуть спинакер и опустить гик, – скомандовал Мартин.

Команда тут же выполнила приказ капитана. Спенс как подкошенный упал на диван в каюте и простонал:

– Не могу поверить в это. Как им удалось соскочить с этих штырей?

Мартин покачал головой:

– Эта яхта, Спенс, может развить большую скорость. Вот и все.

– Но Хатфилд настоящий осел.

– Он, собственно говоря, никакого отношения к гонкам и не имеет. Все сделал молодой Брекинридж. Он принимал правильные решения и управлял яхтой. Он, а не Шелдон заслуживает приза. Граф вел себя как настоящий джентльмен.

Мартин поднялся на палубу и посмотрел на «Стремительного-2». Молодой Брекинридж стоял на носу яхты и смотрел на «Орфея». Мартин снял фуражку и низко поклонился своему сопернику.

Граф помахал в ответ фуражкой и тоже поклонился. Они улыбнулись друг другу, а потом Брекинридж спрыгнул в каюту, чтобы выпить шампанское.

Мартин снова бросил взгляд на берег и взялся за штурвал.

– Он победил в честном бою. – Спенс вздохнул. – И, надо признать, это судно просто чудо. – Он стиснул пальцами плечо Мартина. – Господи, Мартин, ты, похоже, совсем не расстроен!

Мартин спокойно смотрел, как команда опускает гик и сворачивает паруса.

– Ты не прав. Я расстроен. Мне жаль парней. Они славно потрудились.

– А ты разве нет?

– И я, разумеется, потрудился. Но мне теперь не нужен этот приз так, как он был нужен мне раньше, – сказал Мартин, поворачивая яхту к месту швартовки. – Я теперь гораздо больше обеспокоен совсем другим.

Спенс потрепал Мартина по плечу.

– Рад слышать это. И еще я рад тому, что теперь ты не будешь срывать на мне зло. Мне не слишком-то приятно было исполнять роль мальчика для битья. Да я и сам временами слишком много ворчал, чем раздражал тебя. Вероятно, я просто был тебе не слишком хорошим другом.