Кристи Келли - Скандальная тайна

— В таком случае, — начала Дженнетт, — ты должна сделать все, чтобы оставаться в доме до тех пор, пока не найдешь дневник.

— Но как? У него семь братьев и сестер. Я для них обуза.

Дженнетт засмеялась:

— Соблазни его.

Элизабет свирепо посмотрела на Дженнетт и Эйвис, которые одобряюще кивали.

— Я не могу.

— Он не очень-то хорош собой, в этом дело? — спросила Эйвис и залилась смехом.

Слишком хорош, подумала Элизабет. Чересчур хорош. И влюблен в другую женщину.

— Он практически помолвлен.

— Помолвлен, не значит, женат! — смеясь, заявила Софи.

Только Виктория, судя по всему, не находила в ее ситуации ничего забавного.

— Ты, разумеется, не пойдешь на это.

— Разумеется, — сказала Элизабет. — Но что же мне делать?

Склонив голову набок, Софи не отрывала от нее взгляда.

— Тебе нужно пойти на хитрость. Ты хочешь остаться в доме. Сделай так, чтобы он нуждался в тебе. Ты можешь организовать занятия для детей, помочь ему разобраться в деловых бумагах и приглашениях, только ты знаешь, в чем он нуждается.

— О каких нуждах идет речь? — спросила Элизабет, чувствуя, что краснеет.

— Даже если он планирует остаться здесь всего на несколько месяцев, ему нужно знать, как вести себя в обществе. Если дети достаточно большие, они тоже нуждаются в твоей помощи, — ответила Софи.

— Старшие девочки отчаянно нуждаются в помощи. Они хотели пойти со мной сегодня, а одеты они в какие-то ужасные старые платья. — Элизабет наконец-то взяла со столика налитую для нее чашку чаю. Это она сможет сделать.

Насколько трудно будет улыбаться и флиртовать, чтобы он проникся к ней симпатией?

Софи нетерпеливо топнула ногой. Она посмотрела на часы, стоявшие на каминной полке, и сжала кулачки. Он нарочно так поступает. Прошло уже пять часов с тех пор, как она отправила ему записку. Он заставляет ее ждать, потому что сам слишком долго ждет ответа на свою просьбу.

Чтоб его!

Она поднялась и прошлась по ковру до дальнего угла гостиной и обратно. Что, если на этот раз он не захочет помочь? Для исполнения ее плана ей без него не обойтись.

— Вы хотели меня видеть?

Софи вздохнула и повернулась на звуки голоса Сомертона. Он стоял, не слишком галантным образом прислонившись к косяку, как если бы ему совершенно нечего было делать.

— Вы заставили меня ждать, — ответила она, опускаясь на диван.

— Неприятное чувство, не правда ли? — Сомертон двинулся от двери и сел напротив нее.

— Ну, вы опять за свое, Энтони. Настало время помочь Элизабет.

— Нет, — ответил он, пожав плечами.

— Что?

— Я принял решение не помогать вам, пока вы не ответите на мой вопрос. — Наглец скрестил на груди руки, демонстрируя пренебрежение к ее просьбе.

Но Софи знала, что он блефует.

— Хорошо. Тогда можете уходить.

Сомертон моргнул, его губы медленно пошевелились. Он не понял.

— Я вижу, мы зашли в тупик.

— Почему? Мне не нужна ваша помощь…

— Разумеется, нужна, — прервал он ее.

Она терпеть не могла, когда он оставался спокойным. Он становился куда более покладистым, когда сердился.

— Никто другой не сможет сообщить вам то, что вы хотите, Энтони.

На его щеке появилась ямочка.

— Я не очень-то в этом уверен, Софи. Если можете, почему заставляете меня ждать чуть ли не целый год?

— Я обещала вам назвать имя той женщины после того, как мы поможем Элизабет.

— Прошло уже шесть месяцев. — В конце концов, он заговорил на высоких нотах, обнаружив истинные чувства.

— Я не ожидала, что герцог так долго не будет появляться. — Софи начала сомневаться в собственных способностях, предсказывать будущее.

— Скажите мне, Софи, — протянул Сомертон, — вы, в самом деле, знаете имя этой женщины?

— Да, — честно ответила она.

— И вы обещаете назвать его мне после того, как мы закончим с Элизабет?

— Да, — повторила она, разглядывая ковер. Ему не нужно знать — чтобы выяснить, кто Элизабет на самом деле, ему самому может потребоваться немало времени.

— Прежде чем согласиться, я хочу получить ответ на один вопрос. — Сомертон встал и подошел к окну. Отдернув занавеску, он посмотрел на улицу.

— Хорошо, — согласилась она.

— По какой причине вы заставляете меня ждать так долго?

— Потому что ни один из вас не готов.

— Не готов к чему?

Она посмотрела в его светло-карие глаза, которые становились зеленоватыми, когда он сердился.

— К тому, что между вами.

— Вы не можете знать, что между нами! — резко возразил он.

Софи смотрела ему в глаза, пока он не отвел их в сторону. Его щеки порозовели.

— Я точно знаю, что между вами.

Когда закончился обед, Элизабет подошла к Уильяму. То, как вели себя дети за столом, настолько ужаснуло ее, что она едва досидела до конца. Эти дети нуждались не только в хорошей одежде. Пока Люси и Элли присматривали за младшими, Элизабет последовала за Уиллом в его кабинет. Прежде чем подойти к угловому столику, она сделала глубокий вдох.

— Хотите бренди, Уильям?

— Да. — Он даже не поднял глаз от бумаг.

Как же она сможет хитрить и флиртовать с ним, если этот человек ее не замечает? Она налила ему бренди, а себе — немного хересу. Может быть, херес придаст ей храбрости. Кашлянув, она ждала, когда он поднимет глаза и возьмет бокал.

Он откинулся назад и казалось, впервые за вечер заметил ее. Его горящий взгляд обжигал. Помедлив, она протянула ему бокал. Забирая его, он коснулся ее пальцев, и по ее руке пробежала горячая волна.

Почему после всех этих лет первым человеком, к которому она почувствовала влечение, оказался этот упрямый невежа? С бокалом в руке он поднялся во весь рост.

— Давайте сядем у камина, — сказал он и прошел к двум обитым бархатом креслам, стоявшим совсем близко к огню.

Хорошо, что они не будут сидеть за столом друг напротив друга. Она подумала, что пустое пространство между ними позволит ей чувствовать себя более уверенно. Теперь она может видеть его целиком. От широких плеч и груди до…

Элизабет тряхнула головой, чтобы избавиться от неподобающих мыслей. Поколебавшись, она прошла к камину и села в кресло напротив него.

— Полагаю, вы хотите о чем-то поговорить со мной? — спросил он, глотнув бренди.

Она смотрела, как он поднес бокал к своим полным губам, потом ее взгляд переместился на его горло. Никогда раньше ее так не гипнотизировало присутствие мужчины. У нее появилось странное желание дотронуться до его лица, ощутить тепло его тела, поцеловать его в губы. О Боже!

— Элизабет?

— Да, — сказала она. Вспомнив совет Софи, она улыбнулась самой очаровательной улыбкой, на которую только была способна. — Я бы хотела поговорить с вами о детях.

Она посмотрела в открытую дверь и нахмурилась. Кто угодно мог войти и услышать их разговор; она прошла к двери и прикрыла ее.

— Что, есть проблемы с детьми? Неужели Итан подложил вам в кровать лягушку?

— Нет! — воскликнула она. — Он, в самом деле, может это сделать?

Уильям пожал плечами:

— Скорее в кровать одной из своих сестер.

Ей придется каждый вечер проверять свою постель. Снова сев в кресло, она сказала:

— Я хочу поговорить об их манерах. И одежде. И об образовании. И…

— С детьми все в порядке.

Господи, она его рассердила.

— Не совсем. Но все можно исправить. Детей нужно направлять, они учатся от взрослых.

— Мальчики не виноваты, что их мать умерла, когда Саре было три года. Не виноваты они и в том, что их отец не занимался ими после смерти их матери.

— Конечно, нет, — прошептала Элизабет. Сердце у нее сжалось от боли за него и его сестер и братьев. — Должно быть, им было очень тяжело, когда она умерла.

— После смерти моей мачехи здоровье отца стало стремительно ухудшаться. Я думаю, после того как он потерял мою мать, а потом свою вторую жену, он не хотел больше жить. Он очень любил их обеих.

— Мне так жаль, — прошептала Элизабет.

— Последние два года жизни он почти не вставал с постели. Я предлагал ему вернуться в Англию, где он мог бы получить лучший уход, но он отказался. — Теперь Уильям смотрел в сторону. — Он хотел умереть возле своих жен. После его смерти заботиться о детях стал я, мне помогала Алисия.

— Должно быть, вам пришлось нелегко.

— Я делал все, что мог, — буркнул он.

Она встала и дотронулась до его руки. Игнорируя ощущение, возникшее при этом, она добавила:

— Но теперь вы в Лондоне, и даже если вы не собираетесь здесь остаться, вы герцог. Даже если вы пробудете здесь всего несколько месяцев, Люси и Элли нужно достойным образом одеть, чтобы им не приходилось все время сидеть дома. Им нужно научиться, как вести себя за столом, особенно мальчикам. За обедом они жевали с открытыми ртами.

— Я полагаю, им нужна помощь. — Он уставился на ее руку, лежавшую на его рукаве.

Элизабет знала, что должна убрать руку, но вспомнила совет Софи и не сделала этого. Улыбаясь, как она посчитала, соблазнительно, Элизабет произнесла:

— Я могу в этом помочь.

— Вот как?

— Я смогу также помочь вам подготовиться к тому, чтобы предстать перед обществом. Вам нужен камердинер, который подстриг бы вам волосы. — Она протянула руку и коснулась его темных прядей. Его волосы были жесткими, но ей понравилось ощущение на кончиках ее пальцев. Никогда в жизни она не была такой бесстыдной.

Он взял ее за запястье и крепко сжал.

— Элизабет, я фактически помолвлен.

Видимо, он подумал, что она женщина легкого поведения.

— Простите, — сказала она, отдернув руки. — У меня в мыслях не было…

Он повернулся так, чтобы видеть ее, и мягко обнял за плечи.

— Возможно, не будь я почти помолвлен…

— Нет, я, в самом деле, ни о чем подобном и не помышляла, — сказала она, смущенная, что ее поймали на заигрывании с ним, и взбудораженная ощущением его рук на своих плечах. Сердце у нее неистово билось, она отчаянно пыталась унять свои эмоции.

Но как Элизабет ни старалась, она не могла отвести от Уильяма глаз. Почему ее так влекло к нему?

Он покачал головой и убрал руки с ее плеч.

— Элизабет, так что, по-вашему, мне нужно сделать для детей? — спросил он.

Элизабет вернулась в свое кресло и пригубила херес.

— Я смогу помочь вам одеть их как подобает и организовать для них обучение на время, пока они здесь. Но…

— Но что?

Рассматривая свои руки, она сказала:

— Мне нужно будет оставаться в доме, чтобы служить им примером.

Уилл с улыбкой вернулся на свое место. Теперь он точно знал, зачем она так явно флиртовала с ним. Она хотела остаться в доме. Ему стало досадно, но одновременно эта мысль согрела его. Она будет спать в комнате напротив, и это взволновало его. Эта женщина была воплощением соблазна.

Но она права. Детям нужен пример и другая одежда и манеры. А он будет сопротивляться соблазну, думая об Эбигейл.

Элизабет поджала розовые губки и принялась рассматривать свои руки.

— Догадываюсь, что вы ответите. Завтра же я соберу свои вещи.

— Элизабет, вам не нужно уезжать. — Но лучше бы она уехала. Каждое ее движение искушало его, подобного с ним уже давно не происходило. Он пытался представить себе лицо Эбигейл, но перед его мысленным взором неизменно оказывалась Элизабет — она лежала обнаженная в постели.

— По-моему, вы сказали это исключительно для того, чтобы облегчить свою совесть. Завтра я съеду.

— Нет, — твердо заявил Уильям. — Вы правы насчет детей. Я не могу научить их тому, что им необходимо.

— Люси и Элли, прежде чем они появятся в обществе, должны научиться делать поклоны. Это совсем не просто.

— Делать поклоны?

Элизабет улыбнулась:

— Их непременно представят королеве.

Ужасно. Если они будут представлены королеве, обе девочки могут захотеть остаться здесь. Они увидят только преимущества, которые дают богатство и титул.

— Уильям? — мягко спросила Элизабет. — Так я могу начать приготовления?

— Да. — Это было не то, что он хотел сказать. Ему следовало сказать ей, чтобы она немедленно уехала и оставила в покое его сестер, чтобы ничему их не обучала, что им не нужно никакое общество.

Элизабет грациозно поднялась и улыбнулась ему:

— Спасибо, Уильям. Спокойной ночи.

Он смотрел ей вслед — на легкое покачивание ее бедер, обтянутых светло-зеленым шелком. Что в ней было такого, что заставило его сказать совсем не то, что следовало бы?