— Какое право имеешь ты задавать мне такие вопросы, — взорвалась Изабелла, — если видела, в каких условиях я была вынуждена существовать? Как была вынуждена жить и чем кончила моя мать, поддавшаяся безрассудной страсти. И моя несчастная матушка, и я страдали, потому что она захотела испытать страсть и любовь. И, наблюдая за тем, как она губит себя, я поклялась никогда не идти на поводу низменных эмоций. Эгоистичное желание моей матери испытать мужское прикосновение, физическое влечение разрушило ее жизнь и, как следствие, мою. Не смотри на меня и не говори мне подобные глупости, Люси, ибо в глубине души ты знаешь, к чему привело меня безрассудство моей матери.

Люси побледнела и отвернулась. Ох да, она знала правду о ее несчастном происшествии. Она не осмелилась бы произнести вслух, ибо эта правда предосудительна и скандальна — смертный грех, — но, Люси все знала, даже несмотря на то, что Изабелла никогда не говорила с ней об этом.

— Почему все наши разговоры так заканчиваются? У нас слишком разные взгляды на жизнь.

— Люси, мы происходим из разных миров, разного окружения. — Изабелла грустно улыбнулась, пытаясь утешить подругу. — Именно окружение сделало нас такими, какие мы есть. Это не изменить. Но мы многому учимся друг у друга. Я предупреждаю тебя, чтобы ты проявляла большую осторожность в своих поисках страсти, а ты напоминаешь мне иногда, что не произойдет ничего страшного, если позволить себе самый непристойный в мире поцелуй в гостиной.

— Ох, я так и знала. Ты выглядела как женщина, которую страстно целовали. Клянусь, это было чудесно. — Лицо Люси озарила искренняя улыбка.

Легким кивком Изабелла признала справедливость ее слов.

— Но этого больше не повторится. Случившееся только подтвердило мое убеждение в том, что я вовсе не нуждаюсь в безрассудных чувствах. — Лгунья! — Я почти уверена, что мне необходим именно мистер Найтон.

— Правда?

— Да, правда. И давай оставим эту тему.

Положив щетку для волос на туалетный столик, Изабелла повернулась на стуле и посмотрела на уставившуюся в окно Люси. Кузина выглядела сегодня очень бледной, под глазами залегли темные круги. В ней словно затаилась глубокая грусть, и Изабелле бы очень хотелось, чтобы Люси смогла о ней рассказать. Несмотря на все попытки завести разговор, Люси переводила беседу на другой предмет. Горячее обсуждение природы страсти лишь добавило кузине меланхолии.

— Как прошел сеанс после того, как я вас покинула?

— Вполне предсказуемо, — ответила Люси со вздохом. — Готова поклясться, самым волнительным событием прошлой ночи было явление Блэка, которого мы все приняли за призрака.

«Не за призрака, — подумала Изабелла. — За Смерть».

— А что же герцог?

Люси простонала и упала ничком на кровать, закрывшись с головой простыней.

— Я категорически отказываюсь говорить о его светлости. Каков педант! Только представь себе, — воскликнула Люси, резко подпрыгивая на постели и отбрасывая простыню в сторону, — по дороге домой он имел дерзость читать мне мораль! Его светлость заставил Сибиллу пересесть к кучеру и все время поездки досаждал мне своими лекциями о поведении, приличествующем настоящей леди! Каков наглец! — продолжала разоряться Люси, соскочив с кровати и принявшись мерить шагами комнату. — Можешь в это поверить? Будто мне нужны эти нотации! Да еще от кого? От него?! Ох, этот человек абсолютно невыносим. — Люси кипела от злости. — Он полностью испортил мне вечер, а потом… потом… — Она развернулась, чтобы взглянуть Изабелле в лицо. — Ох, Исси, после того как герцог, вероятно, притомился поучать меня, он уселся на свое место и, не сводя с меня глаз, нагло заявил, что если бы я была его женой, он бы отшлепал меня, заикнись я еще раз о сеансе. Вообрази себе, отрицать мое хобби!

— Вообрази себя герцогиней, — парировала Изабелла.

— Ой, только не надо так шутить, Исси. Это… это… просто отвратительно. Я не хочу выходить за него замуж! И уже однажды сказала ему об этом достаточно твердо!

— А что он ответил?

— О, нечто очень пафосное и герцогское. Этот ужасный мужчина заявил, будто в данном случае мое мнение на сей счет не имеет значения. Представь себе, выйти замуж за такого человека! — Люси резко обернулась к подруге, и в глазах ее застыл настоящий страх. — Исси, честное слово, между нами нет ни малейшего намека на чувство. Особенно с моей стороны.

— То, что ты мне рассказала, совсем не похоже на герцога. Понимаю, он сильно волновался о твоей безопасности, однако, судя по всему, он был… спровоцирован.

— О да, он утверждал, будто… будто я могу лишить самообладания и святого и тому подобную чушь. Но, Исси, я не могу выйти за него замуж. Он мне даже не нравится, и то, как он себя повел, напросившись с нами… Господи, этот мужчина упрям как бык.

— Он поцеловал тебя… когда был спровоцирован?

Люси замерла, потом опустила глаза.

— Да. И это было просто отвратительно.

— Ох!

— Да, «ох» — правильное слово.

— Что же, я уверена, твой отец не заставит тебя выйти за него замуж вопреки твоей воле.

— Ха! — саркастически возразила Люси. — Ты мало знаешь папа. Да у него слюнки текут при одной только мысли о том, что я стану герцогиней. Можешь себе представить, он прочно вбил себе в голову идею, будто мой сын унаследует не только титул Стоунбруков, но и герцогскую корону отца. Сама возможность иметь внука с двумя титулами приводит его в неописуемое волнение. Мысль о том, что его прямой потомок станет и маркизом, и герцогом, заранее предрешила исход дела. Меня никто не будет слушать, а просто насильно поведут под венец и заставят жить с этим праведным бесстрастным человеком до конца моих дней.

— Бесстрастным? — переспросила Изабелла.

Да как такое может быть, если герцог, совершенно очевидно, без ума от кузины? Изабелла много раз замечала, как он буквально пожирает Люси глазами, в которых застыл огонь и безответная страсть.

— Да, бесстрастным, — фыркнула Люси. — Викарий лучше целуется, чем герцог. Все равно что целовать дохлую рыбу, выловленную из Темзы.

— Ох, звучит ужасно.

— Не смейся, Исси. У меня сейчас совсем не то настроение.

— Я вижу.

— Боже мой, что за кошмарная погода. Ненавижу осень. Постоянно идет дождь, холодно, и мы вынуждены весь день проводить дома, что совсем не способствует улучшению моего настроения.

— Да, мрачновато, — согласилась Изабелла, взглянув в окно, по которому ползли тонкие дождевые струйки. — И даже не обычная изморось, если бы было так, мы смогли бы отправиться на прогулку в карете.

— Что же, мне надо поскорее избавиться от воспоминаний о событиях вчерашней ночи и о герцоге. Сибилла обещала узнать, где состоится следующий сеанс, а я хочу окончить платье, которое начала шить.

— Я же собираюсь заняться сочинительством. Может быть, после полудня погода разгуляется, и мы сможем подышать свежим воздухом.

— Ах, — простонала Люси, опускаясь на кровать и закрывая глаза ладонью. — Я только что осознала нечто ужасное.

— И что же это?

— Как ты считаешь, герцог будет у Блэка сегодня вечером? Не думаю, что смогу снова увидеться с ним лицом к лицу.

— У Блэка? Сегодня вечером? — Она обо всем успела позабыть.

Люси опустила руку и посмотрела на кузину.

— А ты не знала? Блэк утром прислал приглашение, и папа согласился. Все уже устроено, вечером мы ужинаем у Блэка.

— Ох.

А она-то планировала больше никогда с ним не встречаться. После всего того, что произошло этой ночью, учитывая ее безответственное поведение, Изабелла сочла это решение единственным выходом. Еще немного времени вместе с графом — и она не ручается за свой рассудок и тело. Ведь ей так хорошо удалось все спланировать: достаточно избегать общества Блэка — и искушения оставят ее. Это совсем не сложно. В конце концов, он же отшельник.

— Что ты собираешься надеть? — поинтересовалась Люси. — Думаю, я наряжусь в фиолетовое шелковое платье.

Фиолетовый цвет оттеняет мои рыжие волосы. Иногда, надевая его, я даже могу заставить себя поверить в то, что мои волосы каштанового цвета. — Взяв в руку прядь рыжих волос, Люси простонала с преувеличенным трагизмом: — Клянусь, я проклята этой рыжей гривой.

— У тебя великолепные волосы, Люси, — пробормотала Изабелла, пытаясь мысленно придумать оправдание, чтобы не идти к Блэку. — Не понимаю, в чем проблема с этим ужином. Разве не все мои платья одинаково хороши?

Люси вскочила с кровати с проказливой улыбочкой и взяла Изабеллу за руку.

— Пойдем со мной, у меня есть одна чудесная вещь.

— Ох, Люс, ну, в самом деле! Я уверена, любое из дюжины платьев, которые купил мне дядюшка, подойдет для ужина с графом.

— Ну, Исси, хоть раз доставь мне удовольствие.

— И почему меня так беспокоят эти шаловливые искорки в твоих глазах?

— Потому что ты ничего не понимаешь в приключениях. А теперь пойдем со мной, — с улыбкой протянула Люси и потащила Изабеллу в свою комнату.

Глава 10

О, какой прекрасной казалась она во сне, невинно покоясь на черном бархатном диванчике. Ее волосы были распущены, длинные белокурые локоны разметались по черному бархату — контраст ослепительный и возбуждающий.

Он явился, чтобы предъявить на нее свои права, ощутить, как ее теплая, бледная плоть согреет его кожу. Взгляд его лениво скользил по ее спящей фигуре, находя медленное биение ее пульса — нежный голубой ручеек на белоснежной шейке. От нее исходил божественный, едва ощутимый аромат, кожа представлялась такой мягкой и живой.

Чего же он ждет? — вопрос, который он задавал себя вновь и вновь. Она здесь, в его библиотеке. И это его царство. Его час — полночь. Время наивысшего подъема сил, могущества власти. Что случится, когда эта прекрасная женщина, создание, сотканное из света и тепла, окажется рядом с ним, пойдет рука об руку с порождением мрака и холодного безмолвия?

Лорд Смерть не знал ответа на мучившие его вопросы, сознавая одно — ее присутствие опьяняет. Он был одурманен восторгом желания. О, это великолепное красное платье, такого живого чувственного оттенка! В нем ее кожа казалась полупрозрачной, завораживающей, словно призрачный лунный свет на белоснежных цветах. Он готов был смотреть на нее всю ночь, мысленно раздевая и воображая прелести, сокрытые под тесным корсажем.

Он знал, что тело ее совершенно, груди — полные и мягкие, а едва заметный холмик живота будет так приятно покрывать нежными поцелуями. Ее округлые бедра — широкие, идеально созданные для того, чтобы их ласкали. О, какой страстной, какой возбуждающей предстанет она в его объятиях — самая мягкая, самая роскошная и соблазнительная подушка, на которую ему когда-либо удавалось приклонить голову.

Потянувшись к ней, он наконец позволил себе до нее дотронуться. Его рука скользнула по ее плечу, коснулась нежной выпуклости груди. Она пробудилась, шевельнулась — пальцы его сомкнулись на ее атласном рукаве, дернули и потащили вниз красный шелк лифа, открывая его жадному взору ее обнаженную плоть.

Наклонившись, он погрузился лицом в ложбинку между пышными грудями, вдыхая ни с чем не сравнимый запах ее кожи, пробуя языком плоть, ощущая на губах легкий аромат духов и соль — вкус женщины.

Однажды он уже пожалел ее. Попытался отстраниться, однако сама судьба вела его к ней. И он пришел за ней сегодня.

Нависнув над ее распростертым телом, он увидел, как ресницы ее дрогнули. Она предстала перед ним такой же прекрасной, как и в ту первую ночь, когда он смотрел на ее хладное, бледное до синевы тело, бездыханно лежавшее в объятиях смерти. Однако сейчас ее кожа имела воздушный фарфоровый оттенок, щеки и грудь были покрыты легким румянцем. Теплая и живая.

И хотя она уже успела проснуться, глаза ее казались все еще затуманенными сном. С мечтательной улыбкой на губах она приподнялась и коснулась его, проведя легкими пальчиками по его щеке.

— Ты мне снился?

— Снился?

Она кивнула и обвила руки вокруг его шеи, поглаживая пальцами густую гриву волос.

— Ты пришел, чтобы забрать меня?

Положив ладонь ей на горло, он ощутил биение пульса, вдохнул ее растущее возбуждение и прижался к ней, ласково дотрагиваясь своими устами до ее приоткрытых губ.

— Да. Наконец. И ты будешь невестой Смерти.


— Милорд, вы наденете синий жилет? Замерев перед огромным, во весь рост, зеркалом, Блэк бросил взгляд на вещицу, которую протягивал ему Биллингс. Граф отметил яркий, насыщенный оттенок жилета и задался вопросом, сколько же времени его дворецкий дожидается ответа.

Бедный старина Биллингс, связавшийся с таким хозяином, как он! Старику приходится совмещать обязанности дворецкого и камердинера, а его лорд застыл перед зеркалом и предается воспоминаниям об исключительно эротичных ночных сновидениях.