Взглянув в лежавшую на коленях тетрадь, она принялась читать написанные ею строчки…


Наблюдать. Ожидать. Жаждать… Слова, что он шептал мне, казалось, жгли изнутри, наполняя жаром внизу живота, заставляя желать. Томиться.

Лорд Смерть был здесь… прекрасное видение… чувство. Я не могла его увидеть, лишь ощущала его присутствие, как всегда со мной случалось. Я пришла к нему, и это была первая ночь, данная мне, чтобы исполнить его задание. Он еще не явился, чтобы поприветствовать меня, напротив, я ожидала его у камина, свернувшись на черном бархатном диванчике-канапе.

И вот я почувствовала его, узнала власть, которой он обладал над моей душой и телом. При виде его моя плоть наполнялась странным жаром, приятные мурашки бежали по всему телу. Жар усиливался, накрывая с головой. Закрыв глаза, я мысленно наслаждалась его прикосновениями, надеясь, моля, что мне повезет еще раз испытать недозволенные, запретные ласки его сильной, соблазнительной руки. Руки Лорда Смерти, с черным кольцом с ониксом, буквально гипнотизирующим мой взгляд. О, как я хотела увидеть эту руку, поглаживающей мою плоть!

Я медленно моргнула, еще не придя в себя после сна, неохотно открывая глаза, не желая покидать сладкие грезы. За окном завывал ветер, внезапный порыв которого резко распахнул окно. Поток холодного воздуха моментально потушил свечи, погрузив библиотеку во тьму. Дождь продолжал сердито постукивать по подоконнику; безжалостные, неотступные завывания ветра, доносившиеся сквозь открытое окно, возвестили его появление. Лорд Смерть.

— Вы пришли… — прошептала я.

В комнату ворвался поток холодного воздуха, сгустившегося, подобно легкому, похожему на дымку туману, а потом нашел меня и окутал призрачной пеленой. Подобно погребальному савану закрыл меня, медленно оборачиваясь вокруг моих лодыжек, икр, змейкой скользя мне под платье, нижнюю юбку, тонкую батистовую сорочку. Призрачный туман окутал мои колени, коснулся бедер, лаская их внутреннюю поверхность. Ноги мои невольно разомкнулись. Я почувствовала, как сгустившийся поток воздуха ласкает меня, проникая в запретное местечко между ног. Плоть моя задрожала и увлажнилась там, где ее коснулся обжигающе ледяной поцелуй.

Поднимаясь вверх, мягкое облако нежно дотронулось до моего живота и переместилось на грудь, изнывавшую в тесном плену багряно-красного платья. Задыхаясь, я задышала быстрее, моя грудь вздымалась и опускалась, по мере того как незнакомое ощущение опутывало меня, словно кокон.

— Почувствуй меня, — услышала я его шепот. — Почувствуй меня сейчас.

— Милорд Смерть, — прошептала я, и руки мои обхватили налившиеся и потяжелевшие груди. Голова сама по себе склонилась на плечо, я выгнула шею, и пальцы вцепились в розетку, украшавшую лиф платья. Приспустив скользкий атлас, я обнажила набухшую грудь. Я нуждалась в нем… в поцелуе Лорда Смерти.

И он подарил его мне. Холод обернулся теплом, подобно дыханию возлюбленного. Тепло — теперь жар — омывало груди, глубокую ложбинку между ними, захватывая горло, где судорожно подрагивал пульс. Я замерла, ожидая прикосновения, поцелуя, шепота.

Кровь шумела у меня в ушах, и все, что я могла расслышать, — ее ритмичный гул, несущий ток жизни по венам… Я явственно ощущала, как теплота касается жилки, бьющейся у самого горла, будто чье-то дыхание. Это был Лорд Смерть. Я почуяла его, мои губы. Это были его губы, мягкие и теплые. Упругий, влажный язык ласкал синюю жилку на моей шее, будто желая насытиться биением жизни под нежной плотью. Неужели так Смерть похищает мою душу? Выпьет ли он из меня жизнь в этом эротичном поцелуе? Умру ли я в его объятиях и губы его будут прижаты к моему горлу?

Поглаживающие движения его языка, прикосновения губ лишь усилили мое страстное желание. Мое лоно увлажнилось, и я еще ниже опустила лиф платья, молча умоляя, чтобы он продолжил ласкать мою грудь и соски, превратившиеся в маленькие твердые бутоны, пульсирующие сладостной болью под облегающим красным атласом.

— Поцелуй меня, Изабелла, — услышала я шепот Лорда Смерти, и стоило мне открыть глаза, окутывавшее меня облако обрело плоть, и я увидела Смерть. Его губы медленно соприкоснулись с моими, рука обхватила мою грудь.

Смерть…

* * *

Блэк. Именно его видела она перед своим внутренним взором, когда сочиняла историю. Теперь это очевидно. Каким-то образом вымышленный образ Лорда Смерти смешался в ее сознании с прекрасным лицом лорда Блэка.

Изабелла поняла также, что впервые вывела в этой истории свое собственное имя. Именно она была возлюбленной Смерти, его любовницей. А Блэк — Лорд Смерть. Что же до ее снов… в них действовали и Смерть, и Блэк, и она сама.

Испуганная только что написанным, вспомнив свой сон о том, как она лежала на черном диванчике, Изабелла резко отодвинула тетрадь в сторону, будто кожаная обложка могла обжечь ей пальцы.

Взглянула на кузину, искренне желая посмотреть на выражение ее лица после всего услышанного, столь глубокой личной истории соблазнения, и со вздохом облегчения заметила, что кузина уснула. Ее подушкой стала кипа изумрудно-зеленого бархата. Люси напоминала сейчас маленького грустного эльфа, на бледном лице блестели серебристые дорожки слез.

Изабелла задавалась вопросом, сколько Люси успела услышать из ее скандальной истории. И с какой стати ей пришло в голову написать нечто столь личное и интимное? Что на нее нашло?

Прислонившись головой к стеклу, она всмотрелась в простиравшуюся за окном мглу, в тихую октябрьскую ночь.

Изабелла всегда любила фантазии, они были ее прибежищем от окружавшей злобы и ненависти несправедливого мира. Но это… воспринималось иначе. Придуманная ей история казалась реальной, а вовсе не волшебной сказкой. История соблазна и наслаждения, любовный треугольник, в котором оказались она, Блэк и Лорд Смерть.

Едва она закрыла глаза, как послышался приближающийся скрип колес. И вдруг, словно по мановению волшебной палочки, поднялся ветер, и спокойно раскинувшиеся ветви деревьев тревожно заколыхались. Издалека показалась черная карета, впряженная в четверку великолепных вороных жеребцов. Экипаж остановился у противоположного дома, и Изабелла задержала дыхание, ошеломленная блеском и сиянием графского выезда. Шторки на окнах дернулись и медленно поднялись. В окне виднелось знакомое лицо, и взгляд сидящего в карете человека был направлен на окно, у которого стояла она. Лорд Смерть. Граф Блэк.


— Боже мой! Вы сегодня очень молчаливы, мисс Фэрмонт! — воскликнула леди Элизабет, когда они, взявшись за руки, прогуливались по Бонд-стрит[40]. За ними неспешно шествовала Мэгги, компаньонка Элизабет, присматривая за молодыми дамами, как Матушка-гусыня. Рядом с нею шла Сибилла, также не сводившая глаз с юных леди, правда, не столь ревностно, как Мэгги.

— Да, Исси, ты не произнесла ни слова с тех пор, как мы выехали из дома, — заметила Люси.

— Боюсь, у меня головная боль, — ответила Изабелла. — Прошу меня простить. Понимаю, сегодня я не лучшая компания.

— Тогда мы должны вернуться, — объявила Элизабет, резко останавливаясь. — Бонд-стрит открыта круглый год. Мы можем отложить наш поход за покупками на другое время, когда вы почувствуете себя лучше.

— Да, всего один часок хорошего сна — и ты будешь в полном порядке, — попыталась приободрить ее Люси.

О нет, только не это. Она вовсе не хочет оставаться в одиночестве. Сон может вернуться, и этого ей не пережить.

— Нет, пожалуйста, — попросила Изабелла, обменявшись с Люси взглядами. — Мне уже немного лучше.

Прогулка на свежем воздухе поможет немного проветриться.

— Сегодня прохладно, не правда ли? Я чувствую в воздухе запах осени, и, судя по всему, не за горами зима, — негромко промолвила Элизабет, поворачивая прелестное личико так, чтобы холодный ветер обдувал ее щеки. — Расскажите мне, как выглядит сегодняшнее небо?

— Серое, такого же оттенка, которое принимает промозглой зимой, прежде чем выпадет снег, — ответила Люси.

— О да. Вполне понимаю. Я запомнила это небо еще с тех пор, как была ребенком, и представляю, какое оно холодное и мрачное.

— Тяжелые облака приобрели оттенок угольной пыли. Думаю, скоро пойдет дождь, — продолжала описывать Люси. — Я чувствую сильную влажность.

Как и Изабелла. Небо казалось серым и мрачным, его унылый вид полностью соответствовал ее настроению. Она плохо спала прошлой ночью. Покинув комнату Люси, Изабелла отправилась в свою спальню, погруженная в думы о том, что произошло в библиотеке. Она до сих пор не понимала, как могла позволить себе так легко сдаться. Вести себя словно податливый воск в умелых руках Блэка.

Едва Изабелла заснула, ей приснился тот же сон, что и в ночь после первой встречи с Блэком. Она в комнате, возлежит на черном бархатном диванчике. На ней багряно-красное платье — такое же, как для нее сшила Люси. Она спит. Кто-то наблюдает за ней, она чувствует чужое присутствие, однако может рассмотреть лишь тень, силуэт мужчины — высокого, широкоплечего, сильного. Она ощущает его приближение, его рука ласково поглаживает ее лицо, неспешно скользит к шее, и тут его длинные пальцы начинают медленно сжиматься.

Изабелла проснулась от своего неслышного крика, одеяло и простыни отброшены в сторону, тело в холодном поту. Второй раз в жизни она видела один и тот же сон, и возможное значение этого ужаснуло ее. Равно как и таинственная записка, ожидавшая ее за столом во время завтрака. Дженнингс положил послание подле чашки с чаем. Вычурным почерком со многими завитушками превосходными черными чернилами на записке было написано ее имя. Однако почерк не принадлежал Блэку, Изабелла хорошо его запомнила. Это послание писала совсем иная рука.

Подписи не было, что оказалось малосущественным, поскольку в любом случае содержание привело ее в крайне взволнованное состояние. Изабелле повезло, что она завтракала в одиночестве, ей бы очень не хотелось, чтобы дядя или Люси заметили обуревавшие ее эмоции.

Даже теперь, при одном только воспоминании об анонимном послании, она испуганно вздрогнула всем телом, и Элизабет, почувствовав дрожь, спросила, не замерзла ли ее соседка.

— Наверное, вы продрогли до костей, мисс Фэрмонт? — участливо поинтересовалась та.

— О нет, не очень, — ответила Изабелла. — Однако сегодня морозно, не правда ли?

— Вы ведь дадите нам понять, не так ли, если пожелаете окончить прогулку и вернуться домой?

Изабелла улыбнулась и попыталась сгладить ситуацию:

— Я крепкая йоркширская девица, и, клянусь, небольшая осенняя прохладца не повергнет меня в бегство.

Завязалась непринужденная беседа, время от времени они останавливались перед витринами лавок, Люси и Изабелла по очереди описывали выставленные в них товары. Лицо Элизабет светилось энтузиазмом после каждого описания. Когда они отошли от лавки модистки, леди Элизабет весело рассмеялась и поведала своим подругам, что в те редкие разы, когда ей удавалось вытащить брата на подобные прогулки, тот оказывался абсолютно бесполезным.

— Он не отличается многословием, и его описания ужасающе лаконичны. «Братец, — часто спрашиваю я его, — как ты намереваешься добиваться благосклонности у противоположного пола, если твой язык вечно тебя подводит? Ты редко балуешь леди комплиментами и совсем не умеешь льстить». И вы знаете, каков был его ответ?

— Нет, — сказала Изабелла, поскольку Люси не желала, попросту не могла принимать участие в любой беседе, имеющей отношение к герцогу, и теперь Изабелла прекрасно понимала почему. Сердце кузины навеки отдано другому. Каким бы безнадежным ни был ее выбор. — И что же он ответил?

— Хмыкнул! Можете поверить? Легко подтвердив тем самым мою точку зрения.

Изабелла рассмеялась. Она в красках могла представить себе реакцию герцога. Сассекс и в самом деле не любил тратить слов попусту, хотя его замечания были всегда своевременны и точны. Изабелла замечала взгляды, которые он бросал в сторону Люси, когда думал, что его никто не видит. В них таилось такое желание, такая страсть, спрятанные в железных оковах самоконтроля и приличий.

— Может быть, мы зайдем к портнихе? Я бы хотела заказать себе новый наряд. Мне сказали, что в прошлый вечер на вас, Изабелла, было надето великолепное темно-красное платье. Я страстно желаю сшить себе что-нибудь столь же яркого оттенка.

— О, в таком случае вы должны выбрать шелк янтарного цвета, Элизабет, или, возможно, оттенка красного бургундского, — немедленно предложила Люси. — Я вчера видела роскошные ткани в лавке «Симон Уотерс». Нежнейший шелк, а цвета… такие глубокие и насыщенные, будто драгоценные камни.

Вскоре уже две дамы с головой погрузились в обсуждение оттенков и тканей, а Изабелла мысленно вернулась к свалившимся на нее невзгодам.

Послание. Блэк. Странные сны, которые на сны и не похожи, скорее предсказания скорой кончины.