— Я скоро вернусь, — пробормотал он, а потом повернулся к ней спиной и возобновил беседу с неразговорчивым мистером Лассетером.

Интересно, почему упоминание о Йоркшире столь разительно изменило поведение мистера Лассетера, превратившегося из рассыпающегося похвалами любезного джентльмена в мрачного грубияна? Мужчины. Изабелла сомневалась, что когда-либо сможет понять их или постичь присущую им логику. С другой стороны, она выросла в доме, где не было мужчин. Возможно, это — их подлинное лицо.

Пробираясь сквозь толчею большого зала, она устало обмахивалась веером. Необходимо, чтобы кто-нибудь наконец открыл окно, в помещении стало очень душно, трудно дышать. Изабелла боялась приступа головной боли, сознавая, что каждая минута, проведенная в этой комнате, может ускорить неизбежное. Решившись освежиться глотком холодного пунша, она направилась к столу с напитками. Изабелла надеялась найти Люси, которую в последний раз видела прогуливающуюся с Сассексом и Элизабет.

— Ты меня избегаешь.

У нее над ухом раздался бархатный голос Блэка, и она прикрыла глаза, наслаждаясь его звучанием, пытаясь привести в порядок свои мысли. Меньше всего ей сейчас улыбалась перспектива встречи с Блэком. Уэнделл уже бросал тревожные взгляды в ее сторону, а внезапно усилившаяся пульсирующая головная боль не позволяла выдержать еще одно сражение с таинственным графом.

— Я вчера видел вас в парке, знаю, что и ты меня заметил.

Да, они прогуливались с Люси и Элизабет. Еще издалека разглядев графа, она намеренно свернула на другую дорожку.

— О нет, мне жаль, но ты ошибаешься, — солгала Изабелла.

— И вчера, на балу у Ренфрю. Ты увидела, как я иду к вам, и сбежала прежде, чем мне удалось до вас добраться.

— Меня всего лишь пригласили на танец. — Нет, она спряталась в свою норку, как трусливая мышь.

— Этим утром я отправил тебе письмо.

— Боюсь, я его не получала.

Изабелла почувствовала, как он прижался к ней, его дыхание ласкало очень чувствительное местечко за ее ухом. Она едва сдерживала сладостную дрожь удовольствия. Распрямившись, Изабелла попыталась скрыть признаки пробудившегося желания.

— Почему ты меня избегаешь?

— Я была занята.

— Занята попытками скрыться от меня. — Блэк встал позади нее, и она ощущала, как он едва заметно поглаживает кончиками пальцев ее спину. Он был близко, слишком близко. Кто-нибудь мог их увидеть, а ей не следовало допускать подобного. — Но почему? Мне действительно хотелось бы это знать. — Его пальцы нежно порхали, словно крылышки бабочки, едва касаясь ее обнаженной спины. — Всю последнюю неделю я постоянно задаю себе один и тот же вопрос: «Почему Изабелла Фэрмонт избегает меня после той волшебной ночи в библиотеке и сладостных мгновений в карете, когда я испил ее наслаждение, а она обрела блаженство в моих объятиях?»

— Пожалуйста, нас может кто-нибудь увидеть, — прошептала она. — Ты не должен… Боже, ты стоишь слишком близко ко мне. Говори тише. Пожалуйста.

— В таком случае сделай со мной кружок по залу. Это не вызовет никаких разговоров.

— Нет.

— Тогда выйдем в коридор. Давай встретимся там, где ты будешь одна, вдали от любопытствующих глаз.

— Не можешь или не хочешь?

Обернувшись, она взглянула на него и была потрясена опасным выражением его лица. Изабелла никогда не видела Блэка в таком виде. Графу всегда удавалось удивительно жестко себя контролировать, но сегодня он казался диким, необузданным, хищным. Теперь она понимала, почему его считали одним из самых опасных мужчин в Англии.

— Итак?

— К сожалению, вынуждена ответить «да» на оба вопроса.

— Почему?

— Полагаю, ответ известен нам обоим, лорд Блэк. А теперь, если вы позволите, я должна повидаться с друзьями. Приятного вам вечера, милорд.

Она попыталась удалиться, однако Блэк схватил ее за запястье, не позволяя сдвинуться с места. Изабелла могла бы попытаться вырваться, однако это бы привлекло внимание и вызвало неприятную сцену. Ей ничего не оставалось, как подчиниться — пока.

— Пройдись со мной.

Он проследовал через переполненный зал, изредка останавливаясь перед витринами и рассматривая тот или иной памятник. Они не разговаривали. Несколько минут спустя Изабелла обнаружила, что стоит перед средневековым изображением рыцаря-тамплиера. На заднем плане виднелись пейзажи Иерусалима и храм Соломона. Присутствующие в зале гости, оживленно переговариваясь, переходили от одного экспоната к другому, не замечая застывшей около Блэка Изабеллы.

— Я сейчас выйду из зала. Через десять минут ты придешь ко мне. Пройди через двери справа от тебя — нет, не оборачивайся, — тихо велел граф. — За дверями начинается коридор. Я буду там тебя ждать. Если ты не появишься, мне придется вернуться в галерею и силой вытянуть тебя за собой. Понимаешь?

Она кивнула. Изабелла почувствовала, что, задержавшись подле нее, Блэк немного смягчился. Он потянулся к ней, однако усилием воли оборвал себя, руки его бессильно упали вниз.

— Десять минут, — прошептал Блэк и удалился.


Уэнделл Найтон несколько раз осторожно посмотрел по сторонам и, убедившись, что за ним никто не наблюдает, удалился из выставочного зала. Незаметно проскользнув в свой кабинет, он достал серную спичку и зажег стоявшую у него на столе масляную лампу. Покопавшись с ключами, вставил в замок отмычку и открыл ящик письменного стола. Там было пусто.

— Что-то потерял, Найтон?

Из темного угла кабинета появился Блэк, держа в руках средневековый фолиант, который и искал Уэнделл.

— Как вы сюда попали?

— Это не имеет значения.

— А моя книга?

— Это также не относится к делу.

— Ты, чертов ублюдок, что тебе надо?

— Я хочу знать, что ты обнаружил в Иерусалиме. Уэнделл попытался взять себя в руки и не смотреть на стоявший позади него книжный шкаф. Блэк — умный мерзавец. Он обязательно заметит его взгляд и обыщет все ящики. А Найтон не мог позволить этому произойти.

— Я не понимаю, что вы имеете в виду.

— Все ты прекрасно понимаешь, — прогремел Блэк, бросая книгу на стол. — Ты же обнаружил что-то на своих раскопках, Найтон, и я хочу знать, что именно.

— Эту книгу, — выдавил Найтон, взглянув на фолиант.

— Есть что-то еще, — возразил Блэк намеренно спокойным голосом, в котором тем не менее сквозила смертельная угроза.

— Клянусь, больше ничего.

Угрожающе прищурившись, Блэк внимательно на него посмотрел.

— Между нами осталось одно неоконченное дело, Найтон, и оно не имеет отношения к тому, что ты здесь прячешь.

— Изабелла, — выпалил Найтон, ощутимо напрягшись.

— Изабелла, — согласился Блэк.

— О чем еще нам говорить, Блэк? Ты попытался украсть ее у меня, но ее не заинтересовало твое предложение. Все, разговор окончен.

— Ах ты, жалкий придурок! — вскричал Блэк, бросившись на Найтона.

Уэнделл вынужден был спрятаться за стол, однако граф перегнулся через деревянную столешницу и схватил его за грудки.

— Блэк, остановись!

От дверей кабинета раздался голос Элинвика. Маркиз вбежал в комнату и, втиснувшись между двумя враждующими сторонами, оторвал Блэка от его противника.

— Довольно, — несколько раз повторил он, пока Блэк более-менее не обрел над собой контроль. Но его глаза… Уэнделл мог с легкостью представить отразившуюся в них близкую свою кончину.

— Мне жаль, что так вышло, Найтон, — сказал Элинвик. — Блэк переусердствовал. Стоит ему немного выпить, и он становится весьма нелюбезным.

Уэнделл выпрямился и расправил жилет:

— Просто уберите его отсюда подальше.

— Мы еще не закончили, Найтон! — прорычал Блэк. — Я вернусь за тобой.

Дверь за ними захлопнулась, и, заперев ее на замок, Найтон поспешил к книжному шкафу, принявшись судорожно опустошать его ящики. На пол полетели рукописи и карты. Наконец Уэнделл добрался до самого дна. Пальцы его коснулись гладкой поверхности шелкового свертка, он облегченно вздохнул, закрыв глаза. В руках его лежал драгоценный трофей.

Уэнделл бережно развернул лоскут древнего шелка, любовно откинул его, открывая взору сияющий золотой кубок.

Чаша. Он улыбнулся, тело его переполняла жизненная энергия. Как же ему повезло первым наткнуться на легендарную реликвию! На него снизошло внезапное озарение, когда он осознал, что подземный переход под зданием масонской ложи ведет к храму тамплиеров XIV века. Он всю ночь провел, обыскивая катакомбы, стер в кровь пальцы, перекладывая камни и откалывая осыпавшуюся штукатурку. И наконец увидел ее, спрятанную под камнем на уровне древнего пола. Он бы так и не заметил свою находку, если бы ветхий шелк, в который была завернута чаша, не прохудился, и в тусклом пламени свечи не блеснуло золото, привлекая его взор.

Уэнделл внимательно осмотрел чашу под разными углами зрения и ощутил, как зазвенело и завибрировало надетое на шею ожерелье с медальоном.

Ему оставалось лишь найти книгу. А после того, как Орфей сообщил ему, какая из семей была ответственна за сохранность каждой реликвии, он знал, где искать. Элинвик. Найтон уже предпринял одну попытку обыскать его дом, но ему помешали. Сегодня он попробует еще раз.

Сделав шаг назад, Уэнделл с трепетом подумал о том, что достаточно еще одной реликвии, и весь мир будет у его ног.

Глава 17

Изабелла нашла его стоящим в коридоре подле огромного окна с фрамугой. Лунный свет освещал его высокую фигуру, и она замерла, упиваясь открывшимся перед ней зрелищем. Магнетическое притяжение, которое она столь часто ощущала в его присутствии, влекло к себе, и Изабелла безвольно двинулась в его сторону, не в силах противостоять этим чарам. Она знала, что между ним и Уэнделлом недавно случилась ссора, о которой ей рассказала Люси, направлявшаяся в женскую комнату и услышавшая диалог на повышенных тонах, доносившийся из служебного помещения музея. По-видимому, ссора случилась совсем недавно, как раз перед тем, как Изабелла покинула выставочный зал, чтобы встретиться с Блэком.

Она не могла себе даже представить, какие причины побудили Блэка навестить Уэнделла в его рабочем кабинете.

— Ты пытался обольстить меня, а теперь устроил скандал, — спокойно проговорила Изабелла, подходя к нему. — Хочешь погубить меня.

— Нет.

Его отрицание было стремительным. Определенным.

— Тогда чем ты руководствовался, вынудив меня согласиться на эту тайную встречу в темноте наедине?

— Отчаянием.

— А ваша встреча с Найтоном несколько минут назад? Тоже от отчаяния?

— Да. — Блэк повернулся к ней и, протянув руку, нежно погладил ее щеку. — Глубочайшего отчаяния, Изабелла. Я больше не могу так существовать.

— Ты существовал довольно приемлемо до недавнего бала в доме моего дядюшки.

— Только не говори мне, что не чувствуешь этого, Изабелла.

— Что я должна чувствовать?

— Это… Нечто, связавшее нас. С того самого мгновения, когда наши взгляды встретились в бальной зале у Стоунбруков, возникла некая сила, притягивающая нас друг к другу. Ночь в моей библиотеке — как ты можешь ее отрицать? То, что произошло, — неизбежно. С того момента, как впервые увидел тебя, я знал, что наступит день, и ты будешь лежать обнаженной на моих руках. И когда мы упали в объятия друг друга, без страхов и раздумий, я знал: это судьба. Единственно правильное — вкусить удовольствие взаимного обладания. Ты тоже это чувствуешь, я уверен. Связь между нами… она физически ощутима… она искрит, живет своей жизнью, дышит, существует. И в ту ночь… то, что мы делали… это не только мои желания. Ты тоже хотела.

— Было бы ханжеством отрицать это или изображать неведение. Я не желаю оскорбить тебя или оказать себе дурную услугу, пряча голову в песок. Да. Я чувствую эту силу, как ты ее называешь. Она имеет и иное название — безрассудная страсть. Моя мать однажды поддалась ей и оказалась выброшенной на обочину жизни погубленной и обесчещенной. Ее безрассудство испортило и мою жизнь, я не хочу повторять ее судьбу.

— Как ты можешь это отрицать? — Произнесенные его низким, темным, обволакивающим шепотом слова обжигали, горячили ее тело. — И даже сейчас между нами искрит. Ты не хочешь Уэнделла. Ты хочешь меня.

О, как же она желала, чтобы он поцеловал ее! Заключил в объятия, прижал к себе, приласкал ее плоть, как в ту ночь в библиотеке. Его рука уже оставила ее щеку, теперь большой палец поглаживал ее рот, обводя нижнюю губу. Изабелла боролась с грешным желанием попробовать его на вкус. Коснуться языком его кожи, ощутить его плоть, испить его соль и мужественность. Однако тогда она больше не сможет остановиться. Изабелла прекрасно это понимала.