— Ты всегда, кузен, заботишься о том, чтобы никто не скучал.

— Ха. Да я еще и не начинал вас развлекать.

Он никаких писем не отправлял, да и Тристан вряд ли. А поскольку ни Деннис, ни Регина никогда не написали бы ничего порочащего Эмму, то, возможно, дядя отправил письма по просьбе кого-либо из этой милой троицы — Бламтона, Элис и Сильвии. И Грею не составило особого труда догадаться, кого именно.


— Мы не показались ему слишком подлыми, как вы думаете? — спросила Джулия, споткнувшись: она уже в сотый раз тревожно оглядывалась.

Элизабет чувствовала то же самое.

— Мы ведь договорились вести себя так, чтобы он понял: мы все его осуждаем.

— Он сказал, что все объяснит, а мы не дали ему шанса.

— Ты так говоришь только потому, что влюблена в него. — Лиззи сунула руки в карманы накидки, продолжая идти.

— Я в него не влюблена. Возьми свои слова обратно, Лиззи.

— Нет.

— Замолчите. — Мэри обняла Лиззи за плечи. — Я почти влюблена в него, но ужасно на него сержусь. Ты же знаешь, что все говорят. И все потому, что Грей бывает в академии и ходят слухи о том… что он делает с мисс Эммой.

— Это так ужасно, — печально сказала Джейн. — Неужели мы не можем ничего сделать для мисс Эммы?

Немного впереди дорога резко поворачивала. Девочки свернули и… остановились как вкопанные. Поперек дороги лежал, вытянувшись во весь рост, лорд Дэр. Его руки были заложены за голову, глаза закрыты.

— Неужели он мертв? — испугалась Джулия.

— Отчего бы ему умирать? — вытаращила глаза Лиззи, но на всякий случай, подняв с земли длинную палку, ткнула ею Дэру в бок.

Вскрикнув, он вскочил со скоростью, удивившей всех.

— Господи!

Немного дрожа от неожиданности, Лиззи сказала, все еще не опуская палку:

— Мы решили, что вы умерли.

— Ничего подобного, — отрезал он, потирая ушибленное ребро.

— Тогда зачем вы улеглись поперек дороги?

Отряхивая пыль, виконт взглянул в сторону Хаверли.

— Если хотите знать, я рассчитывал, что появится какая-нибудь карета и отвезет меня в приличный кабачок, где бы я смог совершенно неприлично напиться.

— На этой дороге никогда не бывает никаких карет, если только они не направляются в Хаверли.

— А вы-то что здесь делаете? Где Эмма?

Тут Лиззи, неожиданно вспомнив, что лорд Дэр друг Грея, закрыла ладонью рот Джейн, прежде чем та успела ответить.

— Минуточку. Вы на чьей стороне?

— Это зависит… — подумав, начал виконт. — А какая из сторон выиграет?

— Наша.

— Тогда я на вашей стороне. О чем мы, собственно говоря, спорим?

— Мы не спорим. Мы сказали его светлости, что если он не скажет нам, почему все пытаются причинить вред мисс Эмме, то мы больше не хотим быть его ученицами.

— И как же его светлость к этому отнесся?

— Ему было все равно.

— А мисс Эмма знает, что вы выдвинули Уиклиффу этот ультиматум?

Лиззи решила, что на этот вопрос должна ответить Джейн, и отошла в сторону.

— У мисс Эммы и без того забот хватает.

Дэр продолжил путь вместе с девочками. Лиззи не очень ему доверяла, хотя ей понравилось, как он объяснял им на уроке, каковы опасности заключения пари. Они, правда, не поверили ни единому его слову.

— Итак, — после долгого молчания начал виконт, — я уверяю вас, что твердо стою на вашей стороне. Однако я полагаю, что вы не осведомлены о ситуации. — Он оглянулся. — Рискуя жизнью и своими конечностями, я собираюсь рассказать вам ужасающую, но правдивую историю о циничном джентльмене, у которого от любви открылись глаза, и о грязной сплетне, угрожающей испортить все дело. Лиззи взяла его за руку: наконец-то кто-то им все объяснит.

— А у этой истории хороший конец?

— Будь я проклят, если я это знаю! — У Дэра вырвался веселый смешок. — А вдруг мы сможем помочь?


Эмма ненавидела ждать. Шагать по комнате и заламывать руки казалось ей совершенно бессмысленным, но в данный момент она не могла придумать ничего разумного. Забаррикадировать ворота и поставить во дворе пушки против нашествия разъяренных родителей? Это уж слишком, хотя сделать парочку выстрелов было бы совсем неплохо.

Она беспокоилась не о себе и даже не об ученицах из аристократических семей: им есть куда вернуться, а уж она как-нибудь найдет себе место гувернантки. Ее заботила судьба Элизабет и еще десятка учениц, которым она обещала помочь устроить их дальнейшую жизнь.

Мисс Перчейз заглянула в кабинет:

— Мисс Эмма, они вернулись.

— Слава Богу! — Эмма побежала вслед за мисс Перчейз вниз, где и нашла пятерых своих учениц в углу холла, окруженных чуть ли не половиной других воспитанниц академии, которые забрасывали пятерку всевозможными вопросами. Ей тоже надо было кое о чем их спросить.

— Где вы были?

— Мы ходили в Хаверли, — ответила Джейн с некоторым вызовом.

— Зачем?

— Мы предпочли бы не отвечать.

Эмма заметила, что Лиззи пристально смотрит на нее, но не поняла взгляда девочки. Приказав воспитанницам разойтись, Эмма повела свою пятерку в гостиную рядом с холлом.

— Вы знаете, сколько правил вы нарушили? — спросила она, закрыв дверь. — С вами мог бы произойти несчастный случай, вы могли заблудиться. Что я тогда должна была делать?

— Лорд Дэр сопровождал нас до самой академии, — тихо отважилась вымолвить Мэри. — Но Тобиас не пустил его за ворота.

— Нам ничто не угрожало, — добавила Джулия. — У Лиззи была палка.

— Мы не хотели причинять вам лишнего беспокойства. — Это была Джейн. — Нам необходимо было кое-что выяснить.

— И вы не расскажете мне, что именно?

— Нет.

Придется вспомнить, что она директриса: как она ненавидела эту часть своей работы!

— Очень хорошо. Думаю, что вам следует хорошенько подумать над тем, что вы сделали и чем обманули ожидания ваших родителей и академии. Сейчас вы разойдетесь по своим комнатам. Обед вам подадут туда. Я не желаю вас видеть до завтрашнего утра.

— Да, мисс Эмма.

Опустив головы, девочки одна за другой вышли из комнаты и поднялись наверх в свои спальни.

Значит, они не хотят говорить ей, что затеяли. Она не могла винить девочек за нежелание довериться ей, но все же она была их директрисой. Надо все-таки выяснить, что происходит, — нельзя же вот так сидеть сложа руки и ничего не делать. Эмма побежала в свою комнату, схватила шляпу и шаль и вернулась в холл.

— Мисс Перчейз, я скоро вернусь, — бросила она и, не дожидаясь ответа, поспешила к воротам.

Она торопилась вовсе не потому, что не видела Грея со вчерашнего дня. Как директрисе академии, ей необходимо быть в курсе недавних событий. Если ее сердце и билось слишком часто, то только оттого, что она беспокоилась за девочек, а совсем не из-за предчувствия, что ее непременно поцелуют.

Эмма так спешила, что даже не оглянулась на дом и не увидела у одного из окон верхнего этажа пять смеющихся девичьих лиц.

Глава 17

Эмма торопилась. Что бы девочки ни рассказали Уиклиффу, это не прибавит ей неприятностей. Ее собственные прегрешения уже сами по себе были достаточно серьезным основанием для волнения.

Когда показался дом Хаверли, Эмма замедлила шаги. У конюшни стоял незнакомый экипаж. Эмма вздрогнула. Новые люди, новые сплетни. Она была готова к разговору с несколькими разгневанными родителями, но не с целым отрядом.

Хоббс распахнул перед ней дверь, прежде чем она успела постучать. Ей удалось улыбнуться.

— Здравствуйте. Я… мне надо поговорить с его светлостью, если он дома.

Дворецкий кивнул:

— Если не возражаете, я провожу вас в кабинет лорда Хаверли и поищу его светлость.

Ей хотелось спросить, что за гости приехали в Хаверли, но сейчас более, чем когда-либо, ей надлежало вести себя не как частному лицу, а как представителю академии. Независимо от того, что она чувствует, находясь здесь — учитывая отвратительные сплетни, — ей надо выполнить задуманное. Сжав кулаки, она последовала за Хоббсом в кабинет лорда Хаверли, чтобы подождать там Грея.

По привычке она подошла к шахматной доске. Лорд Хаверли, видимо, чувствуя неизбежность поражения, бросил в бой своего последнего слона. Эмма, однако, была настроена на победу и, как никогда, была в ней уверена. Не обращая внимания на хитрость, к которой прибег лорд Хаверли, она разменяла белую пешку на ладью, подготовившись таким образом к завершающему удару.

— А я все удивлялся, откуда у дяди Денниса неожиданно появилась способность думать на три хода вперед.

Грей закрыл дверь и подошел к Эмме. С трепещущим сердцем она подняла голову. Медленными движениями он развязал ленты и снял с нее шляпу, потом, наклонившись, прижался к ее губам. Она ждала этого поцелуя, но неожиданно отступила, сморщив нос.

— От тебя пахнет бренди!

— Это виски.

— Ты пьян?

— Нет еще. Ты мне помешала.

Она не могла понять выражения его лица.

— Ты хочешь, чтобы я ушла?

— Нет.

Он снова поцеловал ее, очень нежно, будто в первый раз. Ей захотелось раствориться в нем. Все было не так, как обычно: более глубоко, спокойно и сосредоточенно. Следующий поцелуй был гораздо жарче. У нее вдруг мелькнула мысль: а запер ли он дверь? Нехорошо, если представителя академии застанут в объятиях герцога.

— У тебя гости, — сказала она, немного отстраняясь.

Грей удержал ее за локоть, чтобы она не смогла слишком далеко от него отойти.

— Моя мать и моя кузина.

— Я думала, никто не знает, где ты.

— Меня обнаружили. — Он наклонился, прижавшись лбом к ее лбу. — В следующий раз я буду держать рот закрытым, а глаза — открытыми, Эмма. Обещаю.

Зачем он ей что-то обещает? Он никогда раньше этого не делал.

— Моя вина так же велика, как твоя. — Слава Богу, ее голос не дрожал. — Но я здесь не для того, чтобы решать, кто из нас больше виноват. Девочки рассказали мне, что приходили сегодня утром в Хаверли, но отказались ответить зачем.

— Да, приходили. Они заявили, что это я виноват во всех этих слухах и, если я не посвящу их в то, что происходит, они отказываются от моих услуг учителя.

Эмма на секунду опустила глаза, спрятав улыбку. Боже, как же она любит этих девочек!

— И что ты им на это ответил?

— Ничего. Чем меньше они будут знать, тем лучше. — Он вздохнул. — Все же придется им что-нибудь сообщить, потому что без них я не смогу проиграть пари.

— Я все еще не вижу выхода из создавшегося положения, независимо от выигрыша или проигрыша.

— Пожалуй, у меня есть решение.

Она схватила его за рукав:

— Правда? Какое?

Он ответил не сразу, но смотрел ей прямо в глаза. Очевидно, собирался сказать что-то очень для него серьезное. Эмма взяла его за лацканы и слегка встряхнула.

— Ну, говори. Что за решение?

— Жен…

Дверь открылась, и в комнату вошла величественная черноволосая дама. Грей крепко сжал локоть Эммы и тут же отпустил, повернувшись к вошедшей.

— Стало быть, вы и есть та директриса, которая весь сезон обслуживала виконта Дэра и моего сына?

Герцог что-то тихо, но грозно ответил, но Эмма не расслышала, что именно. Весь Лондон — и даже мать Грея — считает ее распутницей. Академию закроют. Перед глазами Эммы поплыли какие-то белые пятна, в ушах зашумело, и она провалилась в темноту.


Услышав неровное дыхание Эммы, Грей обернулся и еле успел подхватить ее, когда она потеряла сознание. С отчаянно бьющимся сердцем он поднял ее на руки и двинулся к двери, не замечая матери.

— Хоббс! — заорал он и помчался вверх по лестнице, перескакивая через две ступеньки. — Принеси мне нюхательную соль! И пошли за доктором! Живо!

Где-то у себя за спиной он смутно слышал голоса забегавшей прислуги, но все его внимание было приковано к обмякшему телу на его руках. Господи, что он с ней сделал! Все его глупость и непомерный эгоизм. Надо было сообщить ей об этой грязной сплетне до того, как она услышит ее из уст постороннего человека.

Грей с такой силой пнул ногой дверь своей спальни, что она снова слетела с петель. Дрожа от внезапно охватившего его страха, он бережно опустил ее на кровать.

— Эм? — шепнул он, убирая с бледного лба прядь волос. — Эмма?

— Подвинься, — сказала герцогиня, взяв флакон с нюхательной солью из рук запыхавшегося дворецкого.

Мать оттолкнула Грея и, склонившись над Эммой, расстегнула верхнюю застежку ее накидки и поднесла к ее носу флакон. Через несколько секунд, показавшихся Грею часами, ресницы Эммы затрепетали и она открыла глаза. Потом, вздохнув, отвела флакон от лица.

— Боже мой, — прошептала она и, закашлявшись, села.

— Ложись, — приказал ей Грей, немного успокоившись.

— Ерунда. Я просто перегрелась, пока шла сюда. Мне уже лучше.

Чьи-то шаги раздались в комнате, и Грей, не оборачиваясь, понял, что пришел Тристан.