Луиза Аллен - Скандальное сватовство герцога

– Нет, пока досконально не обследуют особняк, сады и парк, – предположил Уилл. – Насколько велика вероятность, что ваш отец разволнуется настолько, что ему будет грозить опасность?

– Он очень уравновешенный человек. Он поймет, что мы вместе, и он прекрасно знает, что мы два взрослых разумных человека, способных противостоять всяческим угрозам. Мы на вашей земле. И мистер Хоскинс поддержит его, сделает все, что в его силах, чтобы отец не стал беспокоиться всерьез. Повторный удар ему не грозит, если вас это тревожит, его разум непоколебим. Он, конечно же, будет переживать, но, как я уже сказала, он знает, что вы со мной…

Она внезапно прервала свою речь и развернулась так круто, что ему пришлось быстро сделать два шага вперед и поймать ее под локоток.

– Мы вместе. О нет. Нет! – Она судорожно ухватилась за его плечи, и они застыли, глядя друг на друга. – Эти маленькие… Но почему? Почему они решили скомпрометировать меня? Я ведь не сделала им ничего плохого. Я их практически не знаю!

– Они не хотят причинить вам вреда, Верити, – сказал он. – Просто вы им очень понравились. Они боятся, как бы я не женился на какой-нибудь не в меру заносчивой юной особе, которая окажется строже их гувернантки с учителем.

– Они хотят, чтобы вы женились на мне? – задохнулась она от возмущения. – Просто потому, что я не буду с ними излишне строга?

Он назвал ее по имени, они стояли неприлично близко, глядя друг на друга, он чувствовал исходящий от нее жар, видел, как вздымается и опускается ее грудь – девушка никак не могла оправиться от быстрого бега и шока. От нее так соблазнительно пахло теплой женщиной, зеленью и глицинией, что ему захотелось притянуть ее к себе еще ближе, прижаться губами к ее негодующему рту, впиться зубами в пухлые губки, попробовать ее на вкус.

«Безумие какое-то!»

– Думаете, это плохая идея? – неожиданно для себя спросил он.

«Я сошел с ума. Жениться на этой безумной? На самой неподходящей невесте, которую можно себе представить? На этой бунтарке и синем чулке?»

– Заманить мужчину в ловушку и обманом заставить пойти под венец? Любого мужчину, не говоря уже о самом выгодном женихе нашей страны? Естественно, я считаю это плохой идеей. Полагаете, что у меня совсем нет гордости? Что я отчаянно пытаюсь выйти замуж прежде, чем потеряю товарный вид? Считаете, я прямо в восторге от того, что банда плохо воспитанных сорванцов решила вынудить меня обручиться с мужчиной, который мне даже не нравится? – По ошеломленному выражению карих глаз он понял, что до нее дошла суть ее же запальчивых слов. – Прошу прощения. Я не это имела в виду…

– Именно это, – спокойно произнес Уилл.

В конце концов, чего еще он от нее ждал? Она же истинная рыночная торговка, возмутительно независимая, откровенная и раскованная, а он к тому же был сегодня непростительно груб с нею. Что она с ним делает? Ему не следовало разговаривать с леди в подобном тоне. И сейчас ему не следует обнимать эту барышню на необитаемом острове и раздумывать над тем, как бы уложить ее на траву и проверить, сумеет ли он разжечь в этих умных глазах страсть и заставить их затуманиться от желания.

«Я герцог Айлшамский. Я должен быть идеальным джентльменом, идеальным дворянином все время. Я обязан этим своему имени, себе самому. Это просто неудачное стечение обстоятельств, и Верити ни в чем не виновата. Поэтому давай, разберись с проблемами».

Уилл посмотрел на дальний берег, прикидывая расстояние.

– Я переплыву озеро и приведу помощь. Это займет некоторое время, но я разожгу огонь, а еда и укрытие у вас есть. Вы же не испугаетесь провести тут несколько часов?

Верити поджала губы и отдернула от него руки, словно он вдруг стал слишком горячим.

– О да, я буду в ужасе! Тут могут водиться ядовитые лягушки. Или чайки-людоеды. А может, это место вообще проклято. Не будьте смешным, Уилл. Мне нечего бояться, однако данный вопрос не обсуждается. Вы не поплывете. Вы когда-нибудь преодолевали такие расстояния?

– Не настолько большие, – признался он, вглядываясь в даль.

Но он был в отличной форме и плавал отменно. Он сделает это, потому что должен. Джентльмен не станет компрометировать даму, даже такую необычную. Другого выхода просто нет.

– Вы не лорд Байрон, переплывающий Геллеспонт! – набросилась она на него. – Вы умный мужчина – или бываете таковым, когда не засоряете себе мозг нелепыми идеями о чести и долге. Так включите же голову, ради всего святого! Вода ледяная, расстояние огромное, вы понятия не имеете о местных течениях или скоплениях водорослей. Я ничем не смогу вам помочь, если увижу, что вы тонете, это нанесет мне неизгладимую душевную рану, и она будет полностью на вашей совести.

– Да вы издеваетесь надо мной! – взвился он.

Эта дерзкая девчонка, которая ни во что не ставит его благородные порывы, которая смеет высказываться против его решений…

– Я не смеюсь, поверьте мне. Да, я пытаюсь найти хоть что-то забавное в этой ужасной ситуации, дабы вы увидели, насколько глупы ваши намерения.

– Мисс Вингейт. Не соблаговолите ли вы уйти в хижину, пока я снимаю с себя одежду? Иного выбора у меня просто нет. И я не утону.

– Я не пущу вас в воду. – Верити решительно встала перед ним, глядя свысока, хотя ее макушка едва доставала ему до носа. Уилл представить себе не мог, что эти огромные карие глаза могут быть настолько категоричными, но теперь убедился в этом. – Забудьте о моих чувствах. Не хотелось бы указывать вам, как любящему брату, но неужели вы желаете, чтобы Бэзил унаследовал титул, зная, что вы погибли из-за его идиотской затеи? Желаете взвалить на него этот груз? Или ужасное бремя герцогства, если на то пошло?

Об этом Уильям действительно не подумал. Он был практически уверен в успехе, но не на сто процентов. И если он потерпит неудачу, не только Бэзил, но и все дети проведут остаток дней, терзаясь угрызениями совести. А это очень жестокое наказание, ему ли это не знать. Они, конечно, дети безрассудные, недисциплинированные, в чем-то даже дикие, но очень чувствительные и умные. Внезапно до него дошел смысл последних сказанных Верити слов.

– Вы считаете герцогство бременем?

– А разве это не так?

Невероятно, как быстро меняется выражение ее глаз, следуя за настроением. Теперь они стали задумчивыми, немного озадаченными. Она размышляла, и ее взгляд словно обратился внутрь.

– Определенно нет. Я с этим родился. Это привилегия.

В карих глазах блеснул скептицизм, на губах заиграла печальная улыбка.

– Неужели приятно быть все время идеальным, дабы соответствовать данной привилегии? Неужели ожидания родственников, подчиненных и арендаторов никогда вас не утомляют? Неужели вам не хочется побыть просто Уильямом Калторпом, эсквайром, обычным джентльменом, который может жить где пожелает и делать что ему заблагорассудится?

– Эта мысль никогда не приходила мне в голову, – искренне заявил он. – Хорошо, я не поплыву. Теперь давайте уйдем с пляжа. Вы укроетесь в хижине, а я пойду посмотрю, есть ли на мысе место, где можно развести сигнальный костер.

Верити послушно повернулась. Добилась своего, вот теперь и изображает из себя кроткую овечку. Однако эта покладистость не коснулась ее язычка.

– И от чего я должна укрываться? – язвительно поинтересовалась она. – Погода стоит отличная, а шанс встретить диких зверей или мародерствующих пиратов довольно низок.

– Вы шляпку потеряли, – указал Уилл, наотрез отказываясь следовать ее дикой фантазии, которая, вне всякого сомнения, была сотворена Господом, чтобы сводить его с ума. Она пожала плечами и равнодушно махнула рукой в сторону буйной растительности, через которую они пробирались в своем яростном забеге к берегу. – Не хотите сохранить безупречный цвет лица?

– Только не ценой того, что придется часами сидеть в душной пещере. Я иду с вами.

– Мисс Вингейт…

Ни один джентльмен и пальцем даму не тронет, не говоря уже о том, чтобы поднять на нее голос. Он был джентльменом до мозга костей, так почему же его так и подмывало закричать на эту несносную девицу, бросить ей в лицо упреки куда более ужасные, чем те, коими он уже успел одарить ее нынче днем? Почему его обуревает желание схватить ее за плечи и трясти до тех пор, пока она не прекратит провоцировать его? И почему мысль об этих хрупких плечах под его руками возбудила его настолько, что он был вынужден развернуться и быстрым шагом направиться к хижине? По крайней мере, так она не заметит, какой физический эффект оказывает на него.

Гравий зашуршал под ее туфельками, потом хрустнула ветка, показывая, что она идет следом за ним.

«Послушание и никаких препирательств – это что-то новенькое».

– Зовите меня Верити, – выдохнула она. – А я буду называть вас Уилл. Мы застряли на этой скале надолго – и не сказать, чтобы в полной гармонии, – и я не собираюсь все это время ломать язык о вашу светлость.

– Мисс Вин…

– Ни придворный камергер, ни патронессы «Олмака» нас тут не услышат, не говоря уже о членах гербовой палаты. Мы вполне можем называть друг друга по имени, не вызвав вселенского скандала. – Она умолкла, и Уилл чуть не обернулся спросить, что заставило ее замолчать. – Или, по крайней мере, большего, чем тот, в который мы уже угодили.

Он заметил на кусте терновника ее шляпку – легкомысленный диск из соломки с развевающимися на ветру желтыми лентами – и потянулся за ней.

– Вот, возьмите. К несчастью, она порвалась.

Верити приняла у него убор, тяжко вздохнула, увидев его состояние, и решительно нацепила себе на голову. Пучок блестящих каштановых волос тут же вылез сквозь дыру.

– Скандала не будет, – сказал Уилл, борясь с желанием завязать ленточки в большой бант под ее подбородком и попутно, будто нечаянно, коснуться шейки. – Тут только члены вашей и моей семей. Я все устрою так, что ваше имя не будет скомпрометировано.

Однако отсутствие скандала может не спасти его, если их не вызволят отсюда как можно быстрее. Она вновь погрузилась в молчание, видимо, не осознавала, что им в любом случае не избежать последствий. Неженатый джентльмен, застрявший с юной леди на отдаленном острове с единственной кроватью в однокомнатной хижине, может ожидать только одного требования от ее отца.

Это, конечно же, будет правильно, даже если не слишком удобно.

Хотя бы дети ее любят, подумал Уилл. Отрезвляющая мысль о разгневанном епископе – интересно, чем они гонят будущего зятя к алтарю: посохом или ружьем? – окончательно убила в нем возбуждение. Но вступать в брак с этим странным созданием? Боже правый, за что ему все это?!

– Послушайте, я знаю, вы начнете действовать разумно, как только оправитесь от шока и прекратите пытаться вести себя благородно, – сказала мисс… Верити с таким удовлетворением, что ему вновь захотелось тряхнуть ее. А потом…

– Вот и хижина, – произнес Уилл, сам не зная зачем: строение находилось прямо перед ними.

Интересно, можно построить плот? Вот если бы у него был топор и прочная веревка… А если бы желания были скакунами, попрошайки были бы наездниками. Есть, конечно, дверь. Но не затонет ли она? Он открыл ее и осмотрел.

– Даже не думайте, Уилл, – заявила Верити, увидев, что он пальцами измеряет ее толщину. Как будто мысли его читала. – Это всего на один процент менее опасно, чем пытаться плыть самому.

– Что-нибудь может нарушить ваше спокойствие, Верити? Или вы упорно даете разумные советы при любых обстоятельствах? – взорвался Уилл, позабыв о своих безупречных манерах.

– А вы бы предпочли, чтобы я вышла из себя? – Она замерла, опершись рукой на дверной косяк, застигнутая врасплох на полпути к тому, чтобы в сердцах бросить испорченную шляпу внутрь, и улыбнулась ему: – У меня нет намерения лишаться здравомыслия или притворяться менее умной, чем я есть на самом деле, даже если вы желаете, чтобы я начала лить слезы, размазывая их по лицу платочком. Я понятия не имею, как выпускать пар, если вы ждете от меня именно этого, Уилл.

Было бы куда проще, если бы она и впрямь закатила истерику, признался он самому себе. Опять же, ему приходится полагаться на свои собственные суждения, не принимая во внимание ее, несомненно разумные, возражения. Но эта улыбка – искренняя, задорная, теплая. Он понятия не имел, что она может так улыбаться. И его имя в ее устах…

Уилл придвинулся к ней, не отдавая себе отчета, что он делает.

«А вы бы предпочли, чтобы я вышла из себя?» – мысленно спросила она.

– Вы наверняка знаете, как обращаться с юными девушками, которые со слезами бросаются на вашу мускулистую грудь. Это часто случается? – поддела она его.

Когда кто-нибудь в последний раз дразнил его? Друзья, конечно, но не так, и определенно не с такой вот улыбкой, которая просит его посмеяться вместе с ней над шуткой. Но он ощущал вовсе не веселье. Вожделение вновь захлестнуло его, стоило их взглядам опять пересечься. Ее глаза расширились – не от страха и не от опасения – может, от любопытства? Или возбуждения?