Луиза Аллен - Скандальное сватовство герцога

Но он не желает оказаться связанным по рукам и ногам с этой женщиной. Затащить ее в постель? Да. Окунуться в ее теплое, мягкое тело? Определенно. Жениться на ней? Точно нет. И какой-то мерзкий голосок внутри его нашептывал, что, если он сделает все правильно, ему удастся выйти сухим из воды и найти лазейку. Чудеса случаются.

– Интересно, не удастся ли завербовать Бэзила в какую-нибудь заморскую страну? – пробурчал он, получив в ответ белозубую улыбку Верити.

Ее так легко полюбить, когда он вдруг забывает, кто он и чего от него ждут. Кажется, герцог постепенно тает, уступая место далеко не безупречному мужчине, скрывающемуся под, как он надеялся, крепкой, непробиваемой кожей аристократа. И это тревожило Уилла.

Неужели все, чему он научился, зависит от нужного окружения и одежды? Что еще можно подумать, учитывая, какие чувства обуревают его, стоящего здесь в рваной грязной рубашке, перед женщиной, которая видит в нем просто человека, а не герцога? Он был похож на актера, который не может выступать без своего реквизита, и это позор. Ведь его дед был герцогом до глубины души.

– Что опять? – Верити смотрела на него так, словно прочла его мысли. – Все будет хорошо, мы будем сильными и не позволим никому давить на нас.

Это не она должна утешать его. Это он должен оказывать ей поддержку, подставить слабой женщине свое сильное мужское плечо, поддержать и возглавить. А она – признать его лидерство и прекратить разыгрывать шоу независимости.

– Все хорошо. Вам не о чем волноваться. Пойду принесу еще дров, пока дождь не начался.

И он отправился собирать не только сучья, но и мозги, пытаясь решить для себя, что будет более достойно: отказаться жениться на скомпрометированной им девушке, категорически не желающей выходить за него, или сделать все надлежащим образом и вступить-таки с ней в брак, невзирая на их взаимную неприязнь друг к другу.

«Таким образом, я не должна ничем озадачиваться, не так ли? Полагаю, стоит мне притвориться, что голова моя пуста, в ней нет ни разума, ни мыслей о независимости, – и тогда с Уиллом будет легче совладать, конечно, при условии, что он прекратит выдвигать суицидальные, но галантные и храбрые идеи о том, как нам спастись».

Верити осмотрела постель – две подушки, два одеяла – и выглянула за дверь в надежде найти сухой папоротник, но, похоже, он на острове не произрастал. Ничего, поспит на голом полу, не развалится, мстительно подумала она. И усмехнулась, поняв, что нисколечко не жалеет Уилла.

– Чем занимаетесь? – Уилл вошел в хижину и бросил у очага приличную охапку дров.

– Пытаюсь соорудить вам постель. Вы же не думаете, что я разделю с вами ложе? Кровать слишком узка. Вместе мы не сможем сомкнуть на ней глаз.

«Можно было бы подобрать слова и получше, Верити».

Судя по тому, как поднялись брови Уилла, он считал так же. Она отбросила фантазии о том, каково это было бы – свернуться калачиком рядом с этим мускулистым телом – и куда могли завести его поцелуи. Интересно, какой он любовник: нежный и щедрый или требовательный и безапелляционный, уверенный в том, что ей нужно, чего она хочет? Возможно, герцоги считают, что проявление страсти со стороны дамы – дело неслыханное.

– Мне не нужно одеяло. – Он решил просто проигнорировать ее оплошность.

– Как скажете. – «Обсудим это позже». – Посмотрим, что наши похитители приготовили нам на ужин?

Герцоги, судя по всему, придерживались идеальных манер за столом даже на необитаемых островах, поедая немудреную снедь для пикника с дешевых глиняных тарелок. Уилл поддерживал пустую светскую беседу о погоде – гром гремел все ближе и ближе, – о последних придворных сплетнях, о сложном вопросе замены органиста в церкви, учитывая, что вероятных кандидатов два, оба заклятые враги, и о дизайне лабиринта.

Верити держалась как истинная леди и отвечала безобидными комментариями, ловко нарезая говядину, пирог с ветчиной и фруктовый тарт.

– Вы точно хотите посадить лабиринт в Стейн-Холл, а не в замке Оултон?

– Мои братья и сестры будут жить тут, и, раз лабиринт попросили они, здесь ему и расти. Позвольте передать вам масло?

– И хлеб. Спасибо. Вы тоже поселитесь с ними в этом имении?

– Замок Оултон небезопасен для детей, особенно для таких… активных, да. Вы можете представить их среди бастионов, башен, рвов и доспехов с острым оружием, развешанным на каждой стене?

– Очень ярко, – с чувством сказала Верити. – Им бы понравилось.

– Дауэр-Хаус у замка и так уже представляет собой собрание пожилых двоюродных бабушек и кузенов. Здешний Дауэр-Хаус больше подходит для моей мачехи, к тому же она, само собой разумеется, должна проживать неподалеку от своих чад.

«Но не в одном с ними доме».

Однако, учитывая то, что Верити слышала о леди Бромхилл, постоянно находиться с ней под одной крышей было бы сущим наказанием. Она не могла винить герцога за то, что он не желает жить бок о бок с мачехой, хоть и восхищалась независимостью и свободными манерами этой дамы.

– Последней соломинкой в Оултон стало то обстоятельство, что Бэзил захотел поэкспериментировать с кипящим маслом: правда ли, что его можно было вылить со стен на осаждающую сторону. Я решил, что…

Раскат грома чуть не оглушил их. Верити вскочила, уронив стул, Уилл бросился закрывать дверь, и вовремя – дождь полил с такой силой, что мог бы натечь в комнату. Он прислонился спиной к двери, драматично освещенный языками пламени.

– Что опять вас развеселило, мисс Вингейт? Между прочим, если так пойдет дальше, то может и крышу снести.

Верити взяла свечи и принялась зажигать их от очага.

– Вы похожи на иллюстрацию к готическому роману. Герой баррикадирует дверь под напором стихии, а героиня дрожит от страха перед ее свирепостью – и от вашего великолепия.

На мгновение ей показалось, что она перегнула палку, но Уилл лишь хохотнул и внезапно опустился на табурет.

– Вы доведете меня до гроба, Верити.

– Полагаю, я, напротив, как могу, стараюсь отсрочить вашу кончину, – с серьезным видом заявила она, стараясь не улыбнуться. – Если бы не мой здравый смысл, вы бы уже кормили собою рыб или подхватили пневмонию.

«Вот сейчас мне снова прочитают лекцию о значимости благопристойного поведения», – подумала она, но Уилл взял свечу и начал исследовать потолок на предмет протечки. Его способность виртуозно менять тему разговора впечатляла, если не сказать – выводила Верити из себя.

– Вроде бы сухо, – констатировал он. – Предлагаю закончить ужин, развести огонь поярче и лечь спать. Никто не приедет за нами в такую погоду.

– Разумно, – согласилась Верити и в ответ получила весьма красноречивый взгляд – его светлость раздавал приказы, а не приглашал к дискуссии. Она сладко улыбнулась ему и принялась убирать оставшуюся еду, чтобы ее не погрызли мыши, если таковые тут водятся. – Мыши умеют плавать?

– Не думаю. Не так далеко. Но они способны преодолеть водную преграду по упавшим в озеро веткам. Вы боитесь не только пауков, но и мышей?

– Это не я тогда кричала. – Верити возмущенно хлопнула крышкой корзинки для пикника. – И нет, я не боюсь их, просто не хочу, чтобы они попортили нашу провизию.

Уилл подкинул в очаг толстые бревна, чтобы они могли тлеть всю ночь.

– Скажите, а родители в курсе, что вы вытворяете в башне?

– Мы ничего не вытворяем. Просто занимаемся творчеством. И наши родители знают, где мы находимся.

– Я не об этом спрашивал. – Он бросил последний сучок в огонь и выпрямил спину, оставшись сидеть на корточках. – Они знают, что вы делаете?

– Нет, – пришлось признаться Верити. – Считаете своим долгом сообщить им?

– Определенно нет. Ничему опасному, незаконному или бесстыдному вы не предаетесь, пусть ваши хобби и не слишком подходят для настоящих леди, а значит, это не мое дело. Вы постоянно намекаете на то, что я унылый зануда, мисс Вингейт. Я не монах, знаете ли. Я пью вино, играю в карты, охочусь, езжу верхом и делаю ставки. Мне нравится театр, опера и компания моих друзей.

– Но вы не одобряете меня и моих подруг, так?

– Неодобрение тут ни при чем. Ваши подруги не моя забота, чему я несказанно рад. – В его голос вернулась холодность, в осанку – горделивость. Он снова стал надменным герцогом.

– Превосходно, потому что я тоже не ваша забота. И не надо думать, будто вы обязаны сделать мне предложение, – я все равно откажу вам.

«Молчание означает согласие или он чувствует себя оскорбленным?»

Верити принялась обыскивать домик в поисках того, что ей точно понадобится, прежде чем она отойдет ко сну. Обнаружилась лишь большая квадратная доска, когда-то бывшая ставней.

– Что вы делаете? – Уилл качнулся и в мгновение ока вскочил на ноги.

«Бедра наездника».

Верити поморгала, стараясь не отвлекаться. Миранда была не права: животная страсть, даже если ею управлять, не приводит ни к чему хорошему. Она заставляет тебя отвлекаться. А сердце – биться.

– Ищу зонт. В отсутствие оного сойдет и это.

– Зачем вам наружу? – Огромный, сильный и ничего не понимающий, он стоял прямо перед дверью.

– Может, вы удивитесь, но барышни не сказочные создания, и их тела функционируют так же, как ваши. А мы выпили несколько кружек чаю.

– Я должен был подумать об этом! Давайте! – Уилл забрал у нее доску, вручил девушке стоявшую у выхода старую миску и выскользнул во тьму, держа деревяшку над головой.

Верити воспользовалась импровизированным горшком и задвинула его за разбитый ящик в углу. Да, Уиллу не откажешь в находчивости!

– Входите! – ответила она на стук в дверь. – Спасибо.

Уилл бросил на пол доску, отряхнулся, словно огромный пес, и отбросил с лица мокрую челку.

– Не утихает.

– Тогда я ложусь. – Верити сбросила туфельки, взбила соломенный матрас и комковатую подушку и забралась под одеяло. – Что вы делаете?

Уилл отошел в дальний угол хижины – не сказать, чтобы очень далеко, учитывая размеры хибарки. Он лишь скрипнул зубами в ответ.

– Ради всего святого, ложитесь у огня! Близость к мужчине точно не поставит под угрозу мою добродетель, а так я хотя бы смогу докинуть до вас подушку, если вы будете сильно храпеть.

– Я не храплю. – Он поднялся и передвинул подушку с одеялом к очагу. – Я хотел, чтобы вам было комфортно.

Его желание защищать, холить и лелеять было весьма привлекательным, хоть и бесило Верити.

– По-моему, мы уже сошлись на том, что я не склонна к бурным девичьим фантазиям. – «О, еще как склонна!» – Или к черным подозрениям на ваш счет.

Уилл хмыкнул, соглашаясь с ней, ударил пару раз по подушке, набросил на плечи одеяло и лег на бок спиной к Верити.

– Спокойной ночи.

– Спокойной ночи, Уилл.

«Хороших тебе снов на твердом сыром полу…»

Уилл не думал, что заснет. Пол был ледяным, отовсюду сквозило, влажная одежда липла к телу, подушка неудобная, к тому же совсем рядом в уютной кроватке спала прелестная девушка. Его воображение решило сыграть с ним злую шутку.

«По крайней мере, я разогрелся от диких фантазий», – подумал Уилл, слушая, как за стенами хлипкого домика бушует непогода.

Постепенно он провалился в дрему, мечты обернулись эротическими снами, в которых Верити Вингейт отбросила свой неуемный здравый смысл и принялась стонать и сладко извиваться под ним, сгорая от желания.

– Уилл!

– Мм?

«Опять? Да я ее…»

– Просыпайтесь. Светло уже, дождь кончился. Нам надо собраться и быть готовыми к прибытию помощи.

Он разлепил глаза и с раздражением увидел, что Верити свежа и бодра. Личико ее светится, волосы аккуратно заплетены и заколоты вокруг головы, одежда, правда, слегка помята, но в остальном у нее был вид прекрасно выспавшегося человека.

– Вы проснулись, – констатировал он очевидный факт.

– Вы тоже проснетесь, когда умоетесь в озере. Весьма освежает, знаете ли. Хорошо спали?

– На удивление прекрасно, – солгал Уилл. – Если вы не против выйти на минуточку, я тоже встану.

«И возьму под контроль свое вышедшее из повиновения тело».

– Конечно. Я поставлю чайник, пока вы будете мыться.

– Отлично.

«Ледяная вода. Вот идеальное решение!»

Уилл разделся на берегу, вошел в озеро, стуча зубами от холода, и окунулся с головой. Он протирал глаза, стоя по пояс в воде, когда услышал окрик:

– Ваша светлость! Слава богу!

Траскотт, его управляющий, стоял на корме большой лодки. Судя по широким плечам гребца, на весла он посадил одного из егерей.

Уилл помахал им рукой, вышел на берег, вытерся кое-как рубашкой, влез в бриджи и как раз натягивал сапоги, когда лодка пристала к пляжу.

– Отличная работа, Траскотт. И – Пратт, так? Вот это сила! Спасибо вам обоим. Когда мой брат признался в содеянном?

– За завтраком, ваша светлость. И должен вам сказать – простите за смелость назвать так юного барина, – но этот дьяволенок доволен, как кот, съевший сметану.