– Кто она вам? – спокойно спросила Геро.

– Никто, – ответил Томас одеревеневшими губами.

– Однако при этом вы так пристально на нее смотрите, словно она не чужой вам человек.

– Что? – Он отвел глаза от Лавинии и взглянул на свою невесту – слишком бледное лицо, волосы естественного медного оттенка. Она – пастельный рисунок в отличие от Лавинии – портрета, написанного яркими масляными красками. – Она… когда-то мы с ней были знакомы.

– Вы больше с ней не знаетесь? – спросила леди Геро, склонив голову набок.

Осенний воздух прорезал смех Лавинии.

Томасу вдруг захотелось закричать на леди Геро, чтобы с ее лица исчезло это мягкое выражение. Захотелось схватить ее и тряхнуть, чтобы прекратить эти расспросы. А потом… потом он выскочит из кареты и ударит по лицу юного глупого щеголя, который сидит рядом с Лавинией.

Но ничего этого он, разумеется, не сделал. Джентльмены его положения так себя не ведут. Поэтому он дернул вожжи и обогнал карету Лавинии.

– Она в прошлом, – сказал он, с трудом разомкнув похолодевшие губы. – Я встретил ее, когда совсем… пал духом.

Томас вспомнил, как она смеялась над ним, а у него от ее смеха разрывалась грудь. И еще он помнил ее в лучах утреннего солнца… такую чувственную, похотливую. Помнил каждую складочку на ее лице, потерявшую упругость, немного обвисшую грудь. Но, как ни странно, это не имело для него ни малейшего значения. Она была самой прекрасной женщиной, какую он когда-либо встречал.

И никогда больше не встретит.

Он кашлянул.

– Это уже в прошлом, и мы не будем об этом говорить.

Геро вздохнула, вздох был печальный и тоскливый.

– Вероятно, вы правы. Лучше отбросить то, что было раньше. Наше с вами будущее зависит только от нас.

Она положила ему на локоть тонкую, затянутую в перчатку кисть. От этого жеста веяло спокойствием.

– Мы станем превосходной парой, вы и я, Томас.

Он смог выдавить улыбку.

– Да. Обязательно станем.

И они наконец проехали мимо Лавинии Тейт.


Следующим утром Уэсли заканчивала туалет Геро, когда в комнату влетела Феба:

– Ты ни за что не догадаешься!

Геро не успела ничего сказать, потому что Феба, захлебываясь словами, затараторила:

– Лорд Гриффин и леди Маргарет приглашают нас поехать вместе с ними за покупками!

Сердце у Геро подпрыгнуло и на долю секунды остановилось. Она его увидит! Но почти сразу разум взял верх.

– О, моя милая, – сказала она, глядя на сияющее лицо Фебы, – ты же знаешь, что кузине Батильде не понравится, чтобы меня видели вместе с Редингом. А после того как я привезла его к нам на обед…

Взгляд Фебы потух.

– Но я же не могу ехать с ними одна.

Да, не может, и Рединг это прекрасно понимает, мрачно подумала Геро.

– Геро, пожалуйста…

Геро прикрыла глаза, а Феба заныла:

– Ну, пожа-а-алуйста!

– Хорошо, – уступила Геро. – Но только не дольше чем на один час.

Феба запрыгала от радости. Геро вздохнула, понимая, что ничего хорошего в этом нет. Но тем не менее она с трудом скрыла улыбку, спускаясь следом за Фебой вниз.

Рединг ждал в прихожей. Он выглядел весьма прилично в темно-синем фраке и таких же панталонах. Он улыбнулся, когда Феба подбежала к нему, но глаза его были прикованы к Геро.

Ей удалось не покраснеть.

– Я рад, что вы смогли присоединиться к нам, леди Геро, – сказал он, идя вместе с ними к двери.

Она бросила на него взгляд, ожидая увидеть иронию, но он выглядел серьезным.

– Где ваша сестра?

Он с удивлением посмотрел на нее.

– В карете.

И действительно, в карете их поджидала леди Маргарет.

– О, я так рада, что вы смогли поехать с нами, хотя мы заранее вас и не предупредили! – воскликнула она, когда все уселись. – Нам нужно получше познакомиться, раз вы выходите замуж за моего брата.

– Конечно, – ответила Геро. – Мы ведь скоро станем сестрами.

Рединг с непроницаемым лицом отвернулся к окну.

– Я надеюсь, – сказала леди Маргарет. – У меня такое чувство, будто я уже лучше знаю вашего брата герцога. Томас так много о нем говорит, и они вместе прошлым летом составляли законопроект о джине. Уэйкфилд настроен очень решительно, это так?

– Он считает, что все преступления в Сент-Джайлзе из-за джина, – серьезно заметила Феба. – По большому счету в смерти наших родителей он винит джин.

Геро удивленно посмотрела на сестру. Феба почерпнула эти сведения от Максимуса, но зачем она выложила их сейчас?

Леди Маргарет кивнула:

– Тогда вы обе, как я понимаю, сторонницы этого билля.

Рединг повернулся к леди Геро – она подняла подбородок и твердо ответила:

– Да.

– Мы, леди, не можем представлять билль в парламенте, – продолжала Феба, – но Геро недавно стала патронессой приюта в Сент-Джайлзе для подкидышей.

– Правда? – удивилась леди Маргарет. – Я вами восхищаюсь, леди Геро. Я никогда не делала ничего такого… бескорыстного.

– Зато если захотите, то сможете. Геро решила привлечь других дам, чтобы они помогли ей, пожертвовав деньги на приют, – предложила Феба.

– А джентльменам разрешается помочь? – спросил Рединг. – Я бы мог сделать взнос.

Геро была не в силах посмотреть на него. Он, конечно, сказал это в шутку, но ведь он уже предлагал ей помощь… Она не успела ничего ответить, как Феба ее опередила:

– Нет, это могут сделать исключительно дамы.

– Какое пренебрежительное отношение к нам, – пробормотал Рединг.

– Джентльмены всегда хотят взять все в свои руки.

У него насмешливо изогнулись губы.

– Правильно, – сказала леди Маргарет. – Мне кажется, очень разумно ограничить ваше общество…

– Это синдикат, – уточнила Феба. – Дамский синдикат помощи приюту обездоленных младенцев и подкидышей.

– Замечательно! – Леди Маргарет пришла в восторг. – Прекрасная идея, что в синдикат могут вступить только дамы. А я могу присоединиться?

– Конечно, – ответила Геро, а Рединг выкатил глаза.

– Хотя… – Леди Маргарет вдруг смутилась. – Я могу вложить только свои деньги на «булавки». Наверное, этого недостаточно?

– У нас нет никаких пределов, – заверила ее Геро. – Мы рады любой леди, какими бы деньгами она ни располагала, если она искренне желает помочь сиротам Сент-Джайлза.

– Ох, это чудесно.

Рединг с улыбкой покачал головой:

– Леди, мы уже на Бонд-стрит. Займемся покупками?

Феба и леди Маргарет первыми спустились из кареты, Геро и Рединг – за ними.

Он наклонился к ней:

– Значит, вы самостоятельно решили проблему со средствами для приюта?

– Это придумала Феба. Но я считаю это удачным решением.

– И я тоже так считаю, – неожиданно для нее сказал он. – Браво.

От его одобрения у нее потеплело на душе, словно она выпила горячего чаю в холодный день. Почему ей не безразлично, что он думает?

– Вы рассказали Томасу о своих делах в приюте? – спросил он.

– Нет. – Геро виновато отвела глаза. – Но, разумеется, вскоре я ему расскажу.

– Я лишь надеюсь, что Томас так же свободен от предрассудков, как ваш брат.

– Вы говорите крайне неприятные вещи.

Гриффин пожал плечами:

– Но тем не менее правдивые. Ваши поступки не безразличны Томасу, а он человек узколобый там, где может быть затронут его высокий титул маркиза.

Ее охватило раздражение. Пусть Рединг и говорит правду, но Мэндевилл обязан думать о своем добром имени – он видный член парламента. И она – как его жена – может попасть под пристальное внимание. И все же…

– Я не думаю, что быть патронессой приюта для подкидышей – сомнительное занятие.

– Сомнительное занятие – бродить по Сент-Джайлзу. – Они обошли дам, стоящих у витрины. – Он не позволит вам это делать, как только вы поженитесь.

– Не думаю, – заупрямилась Геро. – Но в любом случае это не ваше дело.

– Неужели? – Зеленые глаза встретились с серыми глазами. Улица, толпы людей, казалось, куда-то исчезли. Все, что она чувствовала, это стук сердца, отдававшийся в ушах.

У Геро перехватило дыхание, и она отвела глаза.

– Нет, не думаю, – повторила она. – Но у Мэндевилла может возникнуть естественное желание защитить свою жену. Вы должны это понять.

– Должен ли? – Рединг усмехнулся и покачал головой. – Я понимаю лишь одно – я предпочитаю певчую птичку с лужайки той, что сидит в клетке.

– Правда? – Геро прекрасно понимала, что он говорит не о птицах. – Возможно, этой птичке безопаснее быть в клетке, зная, что кто-то заботится о ней. Возможно, она боится свободного пространства, где нет никого, кто будет ее охранять.

С минуту Гриффин молчал, потом тихо произнес:

– Откуда птичка знает, что ей ненавистна свобода зеленого луга, если она никогда этого не испытывала?

Он посмотрел ей прямо в глаза, и Геро не смогла отвернуться. Дыхание застряло в груди, ей безумно хотелось сделать то, что предлагает он – свободно летать, но… она не могла себе этого позволить.

– Мы здесь! – крикнула леди Маргарет и указала на маленький магазинчик.

Магазинчик оказался галантерейным, и Феба выбрала себе красивое бельгийское кружево, после чего Рединг угостил дам чаем и сдобными булочками с изюмом. Потом он настоял, чтобы все пошли в книжный магазин. Феба и леди Маргарет с интересом рассматривали прекрасно иллюстрированные книги по ботанике, а Рединг отвел Геро в сторону к небольшой полке с книгами на греческом и латинском.

– Здесь есть кое-что интересное, – сказал он, взяв с полки томик пьес. – Вы читали Аристофана?

– Мне не следует это читать, – пробормотала Геро, взяв книгу из его рук и проведя пальцем по кожаному корешку.

– Почему нет? – мягко произнес он. – Это всего лишь пьесы, немного скандальные, допускаю, но ничего такого, что побуждало бы вас согрешить.

– Однако это пьесы, а не история, как Фукидид или Геродот.

– И что из этого? – удивился он, и брови у него полезли на лоб.

– То, что это не серьезное чтение. – Геро поставила книгу на полку. – Мой долг – заниматься более важными делами, чем чтение комедий.

– Долг перед кем? – с жаром спросил он, но вдруг у них за спиной раздался крик и глухой стук от падения.

Геро оглянулась и увидела, что Феба лежит на полу.

– О господи!

И кинулась к ней вместе с Редингом.

Лицо у Фебы было белое как мел, и леди Маргарет, стоявшая рядом, выглядела не лучше.

– Что случилось? – крикнул Рединг.

– Я не знаю, – сказала леди Маргарет. – Она, должно быть, поскользнулась на ступеньках.

– Я их не увидела, – прошептала побелевшими губами Феба. – Я шла к той полке, а тут вдруг оказались ступеньки.

– Вы можете встать? – Рединг склонился над ней.

– Да… наверное, могу.

– Рединг, что у нее со лбом? – в ужасе произнесла Геро – у сестры сбоку по лицу стекала кровь.

– Она, видно, стукнулась головой. – Рединг осторожно коснулся волос Фебы.

Феба хотела поднять правую руку, и лицо у нее позеленело.

– Ой!

– Что с ней? – испугалась Геро.

– Похоже, она сломала руку, – сказал Рединг. – Нет, не трогайте ее. Позвольте мне. – Одним движением он подхватил Фебу на руки. – Я отнесу ее в карету, а как только приедем домой, отправим за доктором.

Геро хотела что-то сказать, но Рединг уже нес Фебу к двери, так что им с леди Маргарет ничего не оставалось, как поспешить следом.

Путь домой оказался тяжелым. Карета подпрыгивала на неровной дороге, что причиняло Фебе боль. Рединг сидел с ней рядом, стараясь уберечь ее от тряски. Лицо у него побелело, вокруг рта обозначились складки. Как только они вошли в дом, появилась кузина Батильда и тут же дала распоряжения горничным и лакеям.

Фебу понесли наверх, и Геро тоже направилась к лестнице, когда ей на руку легла рука Рединга.

Она обернулась и увидела его сердитое лицо.

– Почему у нее нет хороших очков? Ведь она не увидела ступеней! Ее необходимо показать опытному врачу.

Геро закрыла глаза. Ей бы разозлиться и, в свою очередь, излить на него праведный гнев, но она ощутила лишь глубокую печаль.

– Геро? – Он сжал ей руку.

– Мы обращались к опытным врачам, – объяснила Геро. – Приглашали даже из Пруссии. В прошлом году, когда мы поняли, что у нее плохое зрение, кому только мы ее не показывали и какое только лечение не испробовали.