– Геро, – прошептал он, и она почувствовала движения его губ через полог. – Я никогда не испытывал ничего подобного ни с одной женщиной. И не думаю, что когда-нибудь со мной такое случится. Разве вы не видите? Это происходит раз в жизни. Если упустить это чудо, то мы оба пропали навсегда.

От его слов она задрожала. Пропали навсегда. Она не могла себе этого представить. Представить, что она его потеряет. Она порывисто припала губами к его губам, сквозь полог чувствуя жар, исходивший от него.

Но Гриффин отстранил голову.

– Вы понимаете, как много вы для меня значите? Понимаете, что такое, когда мы вместе?

Геро покачала головой:

– А вы понимаете, что вы от меня требуете? Прыгнуть в бездну, поверив вам на слово. Я не вижу, как…

– Тогда я вам покажу.

Полог был отброшен в сторону, и он оказался на кровати.

Гриффин плотно задернул занавески, и ее кровать сразу стала маленькой, интимной и темной. Они находились в собственном крошечном мирке, только они двое, вне времени и пространства.

Он откинул одеяло, и Геро позволила ему это сделать. Простыни зашелестели, спадая с ее ног, она сглотнула слюну, ее тело начало вибрировать от желания. Она уже знала, что он мог с ней сделать. Что мог заставить ее почувствовать.

Его руки, теплые и крепкие, обхватили ей лодыжки.

– Геро. – Глубокий голос звучал хрипло и напряженно.

Руки Гриффина нежно погладили ей икры. Она закрыла глаза, отдавшись ощущению его пальцев и стараясь не думать о том, что они вместе в последний раз. Он кругами водил пальцами по коже, и дыхание громко отдавалось у нее в ушах. Его руки двигались наверх по ногам к бедрам. Вдруг она перестала ощущать на себе его руки, потому что он через голову стянул с нее ночную рубашку. Она лежала обнаженная, ее кожу покалывало от прохладного ночного воздуха.

И снова его пальцы… Они рисуют круги у нее на теле, и ей немного щекотно. Ее кожа оживает.

Она нетерпеливо потянулась к нему.

– Гриффин…

– Тише, – прошептал он. – Дай мне показать тебе все.

Пальцы касались живота, сомкнулись вокруг пупка. Геро затаила дыхание. Он тихонько засмеялся и чуть-чуть поцарапал ногтями у нее под грудью. Соски и без того набухли и зудели от предвкушения удовольствия, а он обвел пальцами нежные округлости груди, легонько царапая и щекоча.

Его горячий рот опустился на сосок. Она вздрогнула и вцепилась ему в волосы, когда он, посасывая, начал водить мокрым языком вокруг кончика, при этом пощипывая пальцами другой сосок.

– Гриффин… – вырвался у нее стон. Она, задыхаясь, подняла ноги и почувствовала кожей ткань его штанов. Он не успел раздеться, но ей было все равно – ей было важно почувствовать его член, твердый и большой. Она шире развела ноги, теснее прижимаясь к нему своим пульсирующим телом.

Он опустился на нее всем своим весом.

– Еще рано, – прошептал он и завладел другим соском.

Она попыталась задвигать бедрами, но он лежал на ней, огромный и неумолимый. Приподнявшись на руках, он продолжал ласкать ей грудь, плотно прижимая ее бедрами к кровати.

Она хотела оттянуть его голову, но волосы были пострижены так коротко, что не удавалось ухватиться за прядки. А он лишь тихонько засмеялся.

Ее набухшие тугие соски пульсировали, она была близка… так близка к тому, чтобы взлететь ввысь… Если бы только он дал ей такую возможность…

– Гриффин! – со свистом вырвалось у нее изо рта.

Все ее тело было готово принять его в себя. Но он не двигался.

– Ш-ш. – Он поднял голову и медленно облизал сосок, дыхание касалось влажной кожи. – Спокойно, любимая.

Он говорит так, словно она кобыла, жаждущая жеребца. Это оскорбительно, и в любой другой момент она так бы ему и сказала, но сейчас она в полной его власти.

– Гриффин, пожалуйста, – прошептала она.

– Ты хочешь меня?

– Да! – Геро беспомощно откинула голову. Она сейчас взорвется, а он медлит ей помочь.

– Я тебе нужен? – Он уж слишком осторожно поцеловал ее сосок.

– Пожалуйста, пожалуйста, пожалуйста.

– Ты любишь меня?

Несмотря на свое безумное желание слиться с ним, она поняла, где таится ловушка. Она вгляделась в темноту, но не увидела его лица.

– Гриффин, – беспомощно выдохнула она.

– Ты не можешь этого сказать? – прошептал он. – Не можешь в этом признаться.

Он терся лицом о ее грудь, и ей показалось, что щеки у него мокрые.

– Гриффин, я…

Он поднял голову и перекатился в сторону.

– Не важно.

Он хочет уйти! Сердце у нее упало. Она схватила его за руки.

– Ш-ш, все хорошо. – Он снова оказался между ее бедер. Теперь он лежал обнаженным.

– Мне остается довольствоваться тем, что ты меня хочешь и я тебе нужен, пусть любви я и не получил.

Геро помотала головой, уже ни в чем не уверенная.

– Я не…

– Тише. – Его член погружался в нее, и она ощутила приятное напряжение. – Хорошо, да?

Голос его прозвучал грубо. Он медленно и размеренно погружался в нее. Это пытка! Она хотел изогнуться, чтобы полностью ощутить его у себя внутри, но он не дал ей приподняться.

– Получи, – прохрипел он. – По крайней мере получи хоть это.

Гриффин прерывисто дышал, так и не проникая до конца. Его твердый член терзал ее.

– Вот так. Это то, чего ты хочешь.

Да, он прав. Она этого хотела. Он похож на жеребца, мускулистого, потного, напористого. У них одна цель – наслаждение.

Гриффин схватил ее колени, поднял их повыше и развел. Он входил в нее сильными, ритмичными толчками. И с каждым разом Геро приподнималась все выше, пока голова у нее не утонула в подушке. Она задыхалась, упиваясь его свирепостью. Она хотела, чтобы это продолжалось вечно, хотела, чтобы он погружался в нее до тех пор, пока она не забудет, кто он. И кто она.

Пока время не остановится.

Но это не могло длиться вечно. Его толчки стали резче и тверже. Геро почувствовала себя на грани взрыва. Выгнувшись под ним, она ухватилась за его плечи, рот открылся в крике. Он зажал ей рот губами. Из глаз у нее посыпались искры, а его член продолжал нажимать на одно-единственное место внутри ее лона. Она была готова умереть от бесконечного наслаждения. Бедра Гриффина плотно прижались к ней, и он задрожал. Дрожь сотрясала мощные плечи. Он застонал. Стон был долгий и глубокий, тело продолжало дрожать, словно он вливал в нее свою жизнь.

Потом, подобно камню, упал на нее и лежал неподвижно с минуту. Она задыхалась.

Наконец он повернул к ней голову и легким поцелуем коснулся щеки.

– Я люблю тебя и всей душой верю в то, что ты тоже меня любишь. Почему ты не можешь этого сказать, Геро?

Глава 16


Королева Черновласка взглянула на подношения принцев – ответы на ее вопрос – и кивнула. «Я увижу вас утром, господа».

Но, когда она встала, собираясь покинуть тронный зал, принц Восточное Солнце произнес: «Каково ваше решение, Ваше Величество?» Она оглянулась и увидела, что все три принца выжидательно смотрят на нее. «Да, кого из нас вы выбрали?» – спросил принц Северный Ветер. – Мы ответили на каждый из ваших вопросов, но вы тем не менее ничего не сказали». «Вы должны решить, – сказал принц Западная Луна. – Вы должны решить и сказать нам утром, за кого из нас вы выйдете замуж»… Из сказки «Королева с черными как вороново крыло волосами».

Гриффин встал и зажег свечу от тлеющих в золе угольков. Он вернулся к кровати, самодовольный в своей наготе. Пламя свечи бросало отблески на его гладкую кожу на животе. Он пристроил свечу в изголовье кровати и снова улегся рядом с Геро, большой, сильный и неумолимый.

– Ну? Почему ты не можешь этого сделать?

Геро смотрела на него, и сердце у нее разрывалось на части.

– Неужели так важны эти три слова?

– Ты же знаешь, что важны.

Но она покачала головой:

– Я не могу. Ты хочешь, чтобы я отказалась от своей семьи, от всего того, к чему привыкла, а ты даже не собираешься отказаться от своей кошмарной винокурни. Разве ты не видишь – то, о чем ты просишь, невозможно?

Она ожидала взрыва гнева, резких слов. Вместо этого Гриффин лишь закрыл глаза, словно остался без сил.

– Мне необходимо совсем немного времени, чтобы покончить с винокурней. После того как я разделаюсь с Викарием.

– Как долго ждать, Гриффин? – Ей было трудно говорить, слова застревали в горле. – Сколько ждать? Дней, недель, лет? Я не могу так долго ждать. Максимус и твой брат не позволят мне этого.

Он открыл глаза – его взгляд был жесткий и твердый.

– Так вот к чему мы пришли: ты выбираешь брак с моим братом, не со мной?

– Да.

– Как ты можешь так поступить со мной? С нами?

Геро закусила губу. Что сказать?

– Я всю жизнь подчинялась светским правилам и тем, которые устанавливал мой брат. Максимус решил, что Томас – подходящий для меня муж.

– Ты обвиняешь меня в том, что я ради тебя не отказываюсь от своей винокурни, – спокойно произнес он. – Но, по-моему, трусиха именно ты. Ты не хочешь пожертвовать одобрением брата ради меня.

– Наверное, ты прав. Я не могу пойти против воли Максимуса. Не могу. В его власти запретить мне видеться с моей семьей. И его выбор мужа для меня правильный – на Томаса можно положиться. Он надежный человек.

– А я нет?

– Нет. – Слова упали из ее губ подобно гире. Геро почувствовала, как глаза наполняются слезами. О чем она горюет? Она сама толком не знала.

Кровать сотряслась – Гриффин оказался лежащим поверх нее, давя своим весом, его горячее дыхание задевало ей щеки.

– Он, возможно, надежен, но любишь ли ты его, Геро?

– Нет, – с рыданием вырвалось у нее.

– Он может заставить тебя краснеть от гнева, а потом от желания? – Гриффин раскинул ей ноги и улегся между ее бедер, тяжелый, пылающий жаром. – Он знает, какие у тебя чувствительные соски и что ты приходишь в восторг лишь от одного моего прикосновения к ним?

– Господи, нет.

– Он смотрит на тебя так, как я? Он знает, что твои глаза сверкают подобно бриллиантам, когда ты возбуждаешься? – Гриффин осыпал ее шею поцелуями. – А он знает, что ты любишь читать на греческом и ненавидишь рисование? Он умеет ждать, затаив дыхание, когда же ты чопорно изогнешь левую бровь, чтобы возбудиться от этого? – Он потер пальцами сразу оба соска, и у нее между бедер разлилось тепло. – Скажи мне, Геро… Черт возьми, скажи, скажи мне: он может заставить тебя почувствовать все это, как умею делать я?

– Нет! – Ее ответ прозвучал как вопль отчаяния.

Его пальцы теперь переместились в ее лоно, с нежностью теребя тонкие лепестки, словно он имел на это право, словно он принадлежал ей, сейчас и навсегда, до конца жизни. И Геро заплакала, обвила его ногами, руками обхватила плечи, прижимаясь к нему всем телом.

Она ощущала его у себя внутри, он вливал в нее свой жар и свою силу. Геро задыхалась, еще не отойдя от прежнего соития, с трудом выдерживая его темп. Она хотела оттолкнуть его, убежать из комнаты, от него, от этого дикого напора.

Гриффин наклонил голову, припал к ее рту, продолжая свои неистовые броски. Она застонала, открыла рот, и он просунул язык внутрь. На его губах она чувствовала собственные слезы.

– Геро, – бормотал он. – Геро. Геро. Геро.

Он произносил ее имя, вонзаясь в нее, словно хотел выжечь на ней свое клеймо. С его тела капал пот, дыхание с трудом вырывалось из груди, кровать скрипела.

Геро металась по подушке. Чему она сопротивляется – ему, их соитию или собственному желанию? Она уже не знала. А он поймал ее голову ладонями и заставил смотреть на него.

– Ты любишь меня, Геро? – Светло-зеленые глаза заполнила горечь. – Ты любишь меня так, как я люблю тебя?

От его слов она будто разломилась пополам, жаркий поток разлился внутри. Она дрожала под ним, стараясь оторвать от него взгляд. Ручейки сладкого наслаждения заструились по бедрам и по животу.

Но он не дал ей отвернуться. Он не сводил пристального взгляда с ее глаз. Его лицо, шея, грудь – все было напряжено, тело содрогалось, мощные плечи блестели от пота. Его толчки продолжались и продолжались. А глаза… Его гордые глаза молили. Она видела все сквозь дымку.